Файл: Предмет философии.docx

Любовь-страсть, как и всякая страсть, редка, порывиста и непродолжительна. Обычно сюда относится половая любовь. Филиа же более устойчива и разнообразна: сюда относится любовь к родителям, к детям, родственникам, любовь к человеку, родному городу или стране. Это также любовь к власти, славе, свободе, богатству, добру. Предметами данной любви могут быть даже порок, ложь и корыстолюбие.

Широкое истолкование древними философами понятия любви в средние века во многом утрачивается. Область ее проявления суживается только до человека и бога, а иногда и вообще только до представителя противоположного пола.

В связи с этим классификации видов любви, предлагаемые средневековыми философами, основываются прежде всего не на различных формах ее проявления, а на “ранговых” отношениях между людьми.

Так, например, флорентский неоплатоник XV в. Фичино говорил о возможности существования трех видов любви:

• любовь высших существ к низшим (одно из проявлений - опекунство)

• любовь низших существ к высшим (например, почитание) и

• любовь равных существ, которая и составляет основу гуманизма.

Новое время принесло в философскую трактовку понятия любви новые идеи. Сфера определения влияния этого чувства расширяется и классификация его становится более разветвленной.

Кемпер, например, в основу своей теории о возможных видах любви кладет два независимых фактора: власть (способность силой заставить партнера сделать то, что ты хочешь) и статус (способность вызвать желание другого человека пойти навстречу вашим требованиям). И в связи с уровнем проявления того или иного качества философ выделяет семь видов любви:

• романтическая любовь, в которой оба партнера обладают высокой властью и статусом;

• родительская любовь к маленькому ребенку, в которой родитель обладает высокой властью и низким статусом, а ребенок наоборот;

• братская любовь, при которой оба члена пары имеют малую власть дуг над другом, но идут навстречу один другому;

• харизматическая любовь, например, в паре учитель-ученик, когда учитель обладает и высоким уровнем власти и статуса, ученик же, не обладая властью, охотно идет навстречу учителю;

• “поклонение” литературному или какому-либо другому герою, с которым нет реального взаимодействия и у которого нет власти, но есть статус, а у его поклонника нет ни власти, ни статуса;

• влюбленность или односторонняя любовь, когда один обладает и властью и статусом, другой же их лишен;

• “измена”, когда один обладает и властью и статусом, а другой - только властью. Как в случае с супружеской изменой.

Эта интересная типология любви, отличающаяся простотой и ясностью, является тем не менее абстрактной и неполной. Два фактора - власть и статус - очевидно, недостаточны для выявления всех тех многообразных отношениях, которые покрываются словом “любовь”: так, например, если попытаться ввести в рассматриваемую схему любовь к богу, то ее можно будет отождествить только с “влюбленностью”, безответной любовью.

Таким образом очевидно, что простые классификации, которые опираются на ясное основание, обладают только тем достоинством, что могут быть проверены на практике, а поэтому полезны лишь в психологии, а не при философском анализе любви.

Опираясь на эти выводы, современные философы приходят к заключению, что любовь разнородна: она включает в себя не только различные виды и их подвиды, но и различные ее формы или так называемые “модусы”. К видам любви можно отнести, например, любовь к ближнему. Формами проявления ее является любовь к детям, к родителям, братская любовь; модусы ее - это любовь мужчины и женщины, любовь северянина и южанина, любовь средневековая и современная. Конкретизация может идти и дальше, и все эти разнообразные проявления человеческих чувств относятся к одному категориальному понятию - любовь.

Модусов любви можно выделить огромное количество, а поэтому обратим внимание на более конкретные виды любви. В этой связи рассмотрим теорию одного из современных исследователей А.Ивина, который представляет все поле любви в виде девяти “ступеней” или “кругов”. Рассмотрим эту теорию более подробно.

К “первому кругу” можно отнести эротическую (половую) любовь и любовь к самому себе. Эти два вида - парадигмы всех видов любви, независимо от ее предмета. Примечательно, что когда слово “любовь” встречается вне контекста, оно практически всегда подразумевает именно эротическую любовь.

В определенном смысле, по мнению многих философов, этот вид любви делает человека полноценным: он сообщает ему такую полноту и остроту бытия, какую не способно дать ему ничто другое. Так К.Маркс писал своей жене: “Не любовь к фейербаховскоу “человеку”, к молешотовскому “обмену веществ”, к пролетариату, а любовь к любимой, именно к тебе, делает человека снова человеком в полном смысле этого слова,”- и таким образом определяет этот вид любви, как основополагающую черту моральной стабильности человека.

В.Соловьев также возводит эротическую любовь на вершину иерархической лестницы и говорит о том, что “и у животных, и у человека половая любовь есть высший расцвет индивидуальной жизни.”

Но если у Соловьева эротическая любовь, при всей ее значимости, не распространяется на другие виды любви, то З.Фрейд максимизирует это понятие и во всех формах дружеских и любовных отношений, во всех привязанностях, будь-то к себе, к родителям или к родине, видит один и тот же сексуальный источник. Учение Фрейда способствовало распространению упрощенного понятия, будто всякая любовь - это эротическая любовь.

Любовь человека к самому себе является важной предпосылкой его существования как личности и, значит, условием всякой любви. Кроме того, “если кто-то любит ближнего, но не любит себя, это доказывает, что любовь к ближнему не является подлинной,”-пишет Э.Фромм. А так как любовь “основана на утверждении и уважении, то если человек не испытывает этих чувств в отношении к самому себе, то их и вовсе не существует.”

Мысль о первостепенной важности любви к самому себе прочитывается и в трудах Эразма Роттердамского: “Никто не может полюбить другого, если до этого он не полюбил себя - но только праведно. И никто не может возненавидеть другого, если он до этого не возненавидел себя.” Таким образом, в философском понимании любовь к себе противопоставлена эгоизму, с которым ее нередко отождествляют. Эгоизм, себялюбие - это внимание лишь к самому себе и предпочтение собственных интересов интересам других. Проистекая из недостатка любви к себе, эгоизм является попыткой компенсировать такой недостаток. Неслучайно В.Соловьев оценивал любовь как “действительное упразднение эгоизма” и “действитель-ное оправдание и спасение индивидуальности”

Второй “круг любви” - это любовь к ближнему: к детям, к родителям, к братьям, к сестрам, а также к людям, которые прочно связаны с нашей жизнью... Многие философы подчеркивали важность этого явления. Так С.Франк считал любовь к ближнему “зачатком истинной любви”; а русский мыслитель Н.Фролов считал любовь к родителям высшим видом любви и основой человеческого сообщества. Особое место здесь занимают родительские чувства. Причем материнская и отцовская любовь - два существенно противоположных модуса. И если любовь матери к своим детям безусловна, заложена в ее природе; то любовь отца к своим детям зависит от их внешности, характера и поведения. И в отличии от материнской, отцовскую любовь можно заслужить, выполняя все его требования и соответствуя его ожиданиям.

Третий “круг любви” - любовь к человеку, которая включает любовь человека к самому себе, любовь к ближнему и любовь к каждому иному человеку. В частности это и любовь к будущим поколениям и связанная с ней ответственность пред ними: каждое поколение должно стремиться оставить следующему поколения все, что оно получило от предыдущего как качественно, так и количественно.

К четвертому “кругу любви” принадлежит любовь к родине, к жизни и любовь к богу. Любовь к богу не является результатом рассуждения и анализа. Она возникает в глубинах человеческой души и, как и всякая другая любовь, не терпит излишней рассудочности. Иногда это чувство достигает такого накала, что пересиливает все другие его страсти, включая и саму любовь к жизни. Яркое описание “святому чувству” дает М.Шелер: “люди, переполненные ею, выносят любую боль и саму смерть не с неохотой и терзанием, но охотно и с блаженством, ибо в счастье и блеске этого чувства все радости жизни бледнеют и теряют свое значение,”-таковы представления философа об идеале любви.

По Фрейду же религиозная любовь - это перенесение полового влечения в духовную деятельность. Он считал, что верующий погружается в мир религиозных фантазий, чтобы там найти заменяющее удовольствие. В следствии чего называет религию то “сублимированным продуктом сексуальных влечений”, то “коллективной иллюзией, возникшей вследствие подавления первичных природных влечений.”

В христианстве любовь к богу не оставалась постоянной, она менялась в своей форме и в своей интенсивности. Достигнув высшего напряжения в средние века, она стала постепенно утрачивать свою возвышенность и непосредственность.

К “пятому кругу” любви относится любовь к природе и в частности космическая любовь, которая, направленная на мир в целом, говорит о единстве человека и мира и об их взаимовлиянии. С точки зрения П.Т. де Шардена, “всеобъемлющая, космическая любовь не только психологически возможна, она единственно полный и конечный способ, которым мы можем любить.” Космическое чувство единства со Вселенной проявляется перед лицом красоты, при созерцании природы, в музыке. Чувство всеобщей любви, по мнению многих философов, - это стремление к единению, свойственное как живой, так и неживой природе.

На рубеже средних веков и Нового времени идею космической любви развивал Николай Кузанский и Марсилио Фичино, которые сравнивали это чувство с крепчайшим обручем, который скрепляет мироздание в одно сооружение, а всех людей - в единое братство. Несколько позднее о любви, как о всепроникающем космическом чувстве, говорили Д.Бруно, Я.Беме и другие. Однако затем эта тенденция сошла на нет. Существенную роль в этом сыграло переосмысление мировых сил, начатое ньютоновской механикой.

Шестой “круг” включает в себя любовь к истине, к добру, к прекрасному, любовь к справедливости. Внутреннее единство всех этих видов любви очевидно: в каждом из них существенную роль играет социальная составляющая, вследствие чего эти чувства оказываются менее личностными и во многом являются выражением групповых чувств, объединяя людей в коллективе. В отличии, например, от эротической любви, которая объединяет двоих, отсоединяя их от общества.

Так, понятие справедливости - одно из центральных в морали, праве, экономике, политике, идеологии. И нет, пожалуй, такой области человеческих отношений, где не вставал бы вопрос об их справедливости и несправедливости. Еще Сократ высказал убеждение, что нельзя ставить ничего выше справедливости - ни детей, ни жизнь. Но уже Аристотель замечал, что все люди высоко ценят справедливость, но каждый воспринимает ее по-своему.

Высокую оценку стремлению к справедливости дает Ф.Ницше: “Поистине никто не имеет больших прав на наше уважение, чем тот, кто хочет и может быть справедливым. Ибо в справедливости совмещаются и скрываются высшие и редчайшие добродетели, как в море, принимающем и поглощающем в своей неизведанной глубине впадающие в него со всех сторон реки.”

Любовь к справедливости представляет собой сложное, комплексное чувство, где переплетаются любовь к себе и к близким, любовь к человеку и к родине, любовь к добру и к истине. Тем не менее, в любви к справедливости есть независимое содержание, которое не позволяет свести все значение к ее составляющим.

Седьмой “круг любви” - это любовь к творчеству, к славе, к своей деятельности, к свободе, к богатству. Любовь к деньгам имеет определенную социальную предпосылку: неуверенность в будущем, желание обезопасить себя перед испытаниями судьбы. “Деньги и власть, - пишет Гессе, - изобретены недоверием. Кто не доверяет жизненной силе в себе самом, у кого нет этой силы, тот восполняет ее таким знаменателем, как деньги.” Но далеко не каждый человек найдет в себе сил положиться только на свой талант, о котором говорит Гессе. И желание минимальной стабильности в жизни вполне понятно и объяснимо.

Восьмой “круг” - это любовь к игре, к общению, к коллекционированию, к путешествиям.

И наконец, последний “круг”, который, в принципе, уже и не является “кругом любви” - это влечение к пище и к сквернословию. Это скорее пристрастия, которые нельзя поставить в один ряд с любовью к человеку или богу, но они напоминают отдаленные модусы любви.

В этой схеме, где наиболее полно представлена вся гамма разнообразных форм любви, просматривается четкая закономерность: чем дальше мы продвигаемся от центра, тем ниже интенсивность любви и больше роль социальных влияний. Так, например, эротическая любовь и любовь к детям способны заполнить всю эмоциональную жизнь человека; любовь к творчеству и к славе чаще всего составляет только часть жизни; пристрастие к игре и коллекционированию - это всего лишь один аспект существования человека.