Файл: Социология семьи М, 1996.doc

215

ческое сочетание результатов репродуктивного поведения, харак­теризующееся определенной направленностью и устойчивостью. Именно потребность в детях, взаимодействуя в диспозиционной сис­теме с условиями жизни, формирует конкретные линии репродук­тивного поведения.

Труднее всего было выносить отношение мундугуморов к детям. Женщины хотели иметь сыновей, а мужчины доче­рей. Ребенка нежелательного пола завертывали в ткань из коры и бросали живым в воду. Кто-нибудь мог выло­вить это суденышко из коры, проверить пол ребенка и отправить его дальше.

Мид М. Иней на цветущей ежевике // Мид М. Культура и мир детства. М., 1988. С. 58.

Раз мы заговорили о величине и силе (интенсивности) потребно­сти в детях, то, следовательно, речь должна идти о возможности и методах измерения потребности в детях. Напрямую потребность в детях измерить нельзя. Это связано с ее природой, с тем, что она, как было сказано выше, непосредственно не наблюдается, лишь проявля­ясь в конкретных семейных ситуациях, обнаруживая во взаимодей­ствии с ними различные аспекты и стороны своей количественной определенности, предрасположенности к определенному репродук­тивному результату и своей качественной определенности, своего содержания, ценностно-смысловых аспектов мотивации, тех целей, ценностей и интересов, которые удовлетворяются или реализуются через рождение детей и которые образуют содержание потребности в детях.

Количественная и качественная определенность потребности в детях соответственно раскрывается в понятиях репродуктивных ус­тановок и репродуктивных мотивов. Эти последние и являются не­посредственными объектами измерения.

Репродуктивные установки — это психические состояния лично­сти, обусловливающие взаимную согласованность разного рода дей­ствий, характеризующихся положительным или отрицательным от­ношением к рождению определенного числа детей.

Репродуктивные установки делятся на два класса:

— установки детности, регулирующие достижение определенного числа детей. К этому классу относятся установки на благополучные исходы беременности, на протогенетические (между образованием брачного союза и рождением первого ребенка) и интергенетические

216

(между рождениями детей разной очередности) интервалы, установ­ки на пол ребенка, установки на усыновление или удочерение (адапционные);

— установки на применение контрацепции и искусственное пре­рывание беременности.

Все эти конкретные виды установок выражают в конкретной си­туации времени и места величину потребности в детях и ее силу и благодаря этому оказываются взаимосвязанными. Чем сильнее, к примеру, готовность к рождению ребенка определенной очередно­сти, тем короче, при прочих равных условиях, генетические интер­валы и тем вероятнее выбор линии репродуктивного поведения, не связанной с применением контрацепции и искусственными аборта­ми. А взятое в целом, вместе, все перечисленное характеризует сто­ящую за ним силу и величину потребности в детях.

Для измерения репродуктивных установок в демографии и со­циологии семьи разработаны специальные методы. Одна их группа основывается на определении так называемых "предпочитаемых чи­сел детей". Все теоретически возможные предпочитаемые числа де­тей являются, как неоднократно подчеркивалось выше, сложным итогом взаимодействия потребности в детях и конкретных ситуаций образа жизни, в которых она лишь проявляется. Именно поэтому ни один из показателей предпочитаемых чисел детей не является сам по себе измерителем ни потребности в детях, ни даже репродуктивной установки. Они — лишь их отражение в обманчивом зеркале конк­ретных реальных или воображаемых условий жизни, причем отраже­ние не всей установки, а только ее когнитивного компонента.

Индивид имеет некое идеализированное представление о наилуч­шей с его точки зрения семье, одним из аспектов которого являет­ся и представление о детности такой семьи. Этот образ не являет­ся чем-то застывшим и неизменным. Он постоянно корректируется в зависимости от наличных или предполагаемых условий жизни и их гипотетических изменений. Исследователь, социолог семьи и де­мограф, создавая искусственную ситуацию социологического опро­са, актуализирует это представление, побуждает респондентов более или менее четко сформулировать его в виде определенных логи­ческих высказываний, придать количественную меру. И в зависимо­сти от того, каковы эти реальные или гипотетические условия жизни и их возможные изменения (точнее говоря, как они оцениваются, воспринимаются респондентом сквозь призму его диспозиционной структуры), индивидуальная потребность в детях выражается в том или ином предпочитаемом числе детей.

217

На схеме 9—5 приведены некоторые из этих возможных реальных или гипотетических жизненных обстоятельств и соответствующие им показатели предпочитаемых чисел детей.

В изучении рождаемости и репродуктивного поведения обычно используются отнюдь не все представленные на схеме показатели предпочитаемых чисел детей, а лишь некоторые из них. Чаще все­го это — идеальное, желаемое и ожидаемое числа детей в семье; иногда используется также число детей, планировавшееся в момент вступления в брак¹².

Идеальное число детей не является отражением установок детности, а, скорее, характеризует осведомленность респондентов о так или иначе обсуждающихся в обществе проблемах семьи, населения и рождаемости. Об этом говорят, в частности, результаты специ­ального исследования взаимосвязи динамики идеального числа детей в США в 50-70-е гг. с частотой публикаций материалов по пробле­мам населения в газете "New York Times". Исследование обнаружи­ло прямую зависимость идеального числа детей от интенсивности обсуждений данной темы¹³.

Идеальное число детей, фиксируя "наилучшую" детность вообще, а не для конкретного респондента, характеризует, с одной стороны, информированность о том, какое число детей признается обществен­ным мнением "должным", и соответственно понимание значимости этой проблемы, а, с другой, — восприятие ("догадку") того, что, по мнению респондента, ждет от него интервьюер. В любом случае идеальное число детей, вопреки распространенному мнению, не от­ражает социальной нормы детности, а, следовательно, и потребности в детях.

Из всех показателей предпочитаемых чисел детей самым точным и надежным в смысле отражения потребности в детях и, самое глав­ное, предсказания окончательного числа детей в семье является ожи­даемое число детей в семье (в обоих его вариантах — всего и еще), а также ожидавшееся (планировавшееся) в момент заключения бра­ка. Об этом говорят результаты сопоставления различных вариантов предпочитаемых чисел детей с фактической детностью.

Но важно подчеркнуть еще и еще раз, что никакой отдельный показатель из предпочитаемых чисел детей не может сразу, одним числом выразить потребность в детях. Но можно попытаться понять, как именно проявляется потребность в детях в сочетании с разнооб­разными условиями жизни. Это возможно, если объединить несколь­ко показателей предпочитаемых чисел в систему. Такое объединение (система), построение комплексного показателя — один из возмож­ных путей повышения обоснованности измерения репродуктивной

218

Схема 9—5

ПРОЯВЛЕНИЕ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ПОТРЕБНОСТИ

В ДЕТЯХ В РАЗЛИЧНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ЖИЗНИ,

ОПИСЫВАЕМЫХ ФОРМУЛИРОВКАМИ ВОПРОСОВ

О ПРЕДПОЧИТАЕМОМ ЧИСЛЕ ДЕТЕЙ В СЕМЬЕ

219

установки и потребности в детях. Этот комплексный показатель обязательно должен включать в себя и фактическую детность, по­скольку, например, желание иметь третьего ребенка у бездетных, однодетных и двухдетных супругов совершенно различно по своей значимости.

В качестве примера такого рода комплексного показателя приве­дем индекс степени удовлетворения потребности в детях, применен­ный в ходе исследования репродуктивного поведения двухдетных семей в Москве в конце 70-х гг. Этот индекс построен путем комби­нирования пяти показателей — фактической детности (имеющегося в семье числа детей); ответа на вопрос о том, хочет ли респондент иметь детей больше, чем есть в момент опроса; ответов на два вопроса об ожидаемом числе детей и на вопрос о желаемом их числе. Методика построения индекса ясна из схемы 9—6.

Схема 9—6

ПОСТРОЕНИЕ ИНДЕКСА СТЕПЕНИ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ПОТРЕБНОСТИ В ДЕТЯХ (ПВД)

antonov 91 13

Анализ этого индекса по результатам социологического опроса двухдетных москвичек показал, что только 7% из них не удовлетво­рили свою потребность в детях и твердо ориентированы на рождение третьего ребенка. Этот факт затушевывался средними величинами предпочитаемых чисел детей, взятых по отдельности (особенно вели­чиной желаемого числа детей: 2,8 ребенка в среднем, причем желали иметь больше двух детей около 60% опрошенных). Иными словами,

220

показатели предпочитаемых чисел детей, взятые по отдельности, завышают величину репродуктивных установок, создавая иллюзию того, что у значительной части населения существует потребность

более чем в двух детях.

Более обоснованное измерение индивидуальной потребности в де­тях (репродуктивной установки) связано с тестами, основанными на известной в социологии технике "семантического дифференциала". За неимением здесь возможности подробно остановиться на особен­ностях этих методик отсылаем читателя к работам, в которых они достаточно полно описаны¹⁴.

Как показали результаты тех исследований, в которых применялся метод семантического дифференциала, в настоящее время в населении продолжает сохраняться реликтовая, по сути, потребность в двух детях, которая, однако, не удовлетворяется полностью из-за 'действия неблагоприятных условий жизни.

Если репродуктивная установка характеризует количественную определенность потребности в детях, то репродуктивные мотивы рас-крывают ее качественную сторону, ее содержание.

Репродуктивные мотивы представляют собой психические состояния личности, побуждающие индивида к достижению разного рода личных целей через рождение определенного числа детей. Репродуктивный мотив характеризует личностный смысл появления на свет ребенка любой очередности. Дети при этом оказываются средством достижения тех или иных целей. Репродуктивные мотивы, будучи самостоятельной психической сущностью, являются одновре менно и составной частью структуры установок (их поведенческого, побудительного компонента). Они раскрывают содержание потребности в детях, но они же суть элементы структуры внутреннего контроля поведения, так как интенсивность побудительного компонента (сила установки) зависит от мотивационных состояний. Репродуктивные мотивы следует отличать от мотивов огра­ничения рождаемости.

Отдельные аспекты репродуктивной мотивации изучались еще в 40-е гг.¹⁵, но попытки создания классификации репродуктивных мо­тивов, как и выявления всей их возможной совокупности, относятся лишь к 60-м гг. Опираясь на результаты такого рода исследований, американский социолог и демограф Д.Боуг в конце 1960-х гг. создал своеобразный каталог мотивов высокой и низкой рождаемости. Хотя выделенные им группы мотивов принятия внутрисемейного огра­ничения числа детей (или отказа от такового) позволяют упорядо­чить материалы исследований, они тем не менее не обнаруживают

221

никаких четких критериев классификации в связи с отсутствием ясной теории репродуктивного поведения¹⁶.

Надо сказать, что к настоящему времени известно несколько де­сятков попыток разработать классификацию репродуктивных моти­вов¹⁷. Большое значение в этом отношении имели работы К. Дэвиса. Он подчеркивал, что мотивацию к рождению детей создает лишь общество (социальная организация), отрицая наличие биологически обусловленной детерминации репродуктивного поведения, рождае­мости.

Важное место в истории изучения репродуктивного поведения занимает типология мотивов рождения детей, разработанная Джу­дит Блейк. Она подразделяла все такого рода мотивы на экономи­ческие и внеэкономические. Это позволило установить характерное для "современного" отношения к детям усиление именно последних, то есть внеэкономических, что противоречит широко распространен­ному мнению, будто экономически выгоднее уменьшение числа де­тей в семье.

Методологически важными представляются идеи Л.У. и М.Л.Гоф­манов о различной интенсивности и неодинаковом содержании ре­продуктивных мотивов у индивидов, находящихся на разных стадиях жизненного цикла семьи, а также о необходимости проводить раз­личие между мотивами рождения детей вообще и мотивами рожде­ния дополнительного (к имеющимся) ребенка, между мотивами об­заведения малой и большой семьей и т.д. Большую методологи­ческую роль играет также тезис Гофманов о связи репродуктивной мотивации с конкуренцией различных потребностей и ценностей личности. Оценивая вклад Гофманов в разработку теории репро­дуктивной мотивации, необходимо отметить, что хотя они не под­черкивали ведущей роли мотивов рождения определенного числа детей и не раскрыли всю сложность системы диспозиционной регуля­ции репродуктивного поведения, предложенная ими модель сыграла свою позитивную роль в исследовании репродуктивной мотивации и в настоящее время широко применяется в зарубежной социологии семьи и демографии.