Файл: dementev_v_v_teoriya_rechevyh_zhanrov.pdf

ях созданной и возглавляемой ею Семантической школы в Канберре кросскультурное изучение РЖ [Wierzbicka 1987; Вежбицкая 1996; Вежбицкая, Годдард 2002]. При этом, по нашему мнению, менее су- щественной для собственно речежанрового изучения речи является идея универсального семантического метаязыка для описания жан- ров. Нисколько не умаляя значения данной концепции, мы считаем ее, с одной стороны, менее оригинальной (идея семантических прими- тивов была разработана для описания лексики и позже перенесена на описание более сложных языковых и культурных явлений, в том чис- ле речевых жанров), с другой стороны, малопригодной для описания синтактики РЖ, или «композиции», которую Бахтин считал важней- шей составляющей речевого жанра, — см. ниже. Более существенной (и более востребованной в целом ряде современных сопоставитель- ных, типологических, кросскультурных, а также общетеоретических исследований) мы считаем идею сравнения национальных культур через посредство наборов разных универсальных и национальноспецифичных речевых жанров.

Вторая трудность, с которой сталкивается жанровед-теоретик,

вкаком-то смысле противоположна первой, в каком-то — является ее логическим продолжением. Речь идет о том, что при достаточно широком понимании речевого жанра теория речевых жанров фак- тически совпадает с основными положениями дискурсивной теории, главной задачей и сущностной идеологией которой являются поиск и осмысление дискурсивной системности. Показательно, что почти все виды обнаруживаемой дискурсивной системности могут быть возведены к жанровым, так что само понятие РЖ оказывается

вкаком-то смысле избыточным. (Во второй главе настоящей моно- графии будут подробно рассмотрены некоторые ключевые для ряда соответствующих дискурсивных концепций типы дискурсивной си- стемности, частично или полностью пересекающиеся с моментами системности речежанровой.) Представлять же вс е дискурсивные, текст-лингвистические, риторические, стилистические или прагма- лингвистические исследования, в той или иной степени опирающиеся на понятие речевого жанра и речежанровой системности, естествен- но, было бы невозможно, ибо это были бы без малого вс е современ- ные исследования по лингвистике речи.

Третьим объективно существующим препятствием на пути к соз- данию одной обобщающей концепции РЖ — и одновременно ис- точником громадного многообразия работ по речевым жанрам

вцелом — стало то, что на протяжении 15–20 последних лет даже

втех исследованиях, которые, казалось бы, шли непосредственно за Бахтиным, само понятие жанра относилось к числу наиболее много- значных и неопределенных терминов-понятий. Так, даже в пределах одного тематического сборника «Жанры речи» оказались представле- ны существенно различающиеся концепции жанра. На это справедли- во указывает В. Е. Гольдин в предисловии ко второму выпуску сбор- ника: «Понятие жанр речи “втиснуто”, если можно так выразиться, между понятиями речевого акта, текстового типа, тональности обще- ния и некоторыми другими» [Гольдин 1999: 5]. При этом далеко не всегда специально объясняют свое понимание жанра и терминологию даже те исследователи, кто, несомненно, имеет законченную концеп- цию жанра.

Закономерным следствием из названной разнородности и про- тиворечивости концепций стала разнородность и противоречивость речежанровой терминологии. Увы, исследователь жанровой си- стемности речи теперь должен начинать с разработки и детального объяснения «своей» терминосистемы (даже базовых терминов), вме- сто того чтобы просто опираться на уже существующую, непротиво- речивую и адекватную материалу и методике анализа систему.

Наконец, в-четвертых, с того времени, когда Бахтин ввел в фило- логический обиход концепцию речевого жанра, до настоящего момен- та жанроведение, увы, не намного приблизилось к выполнению своей программы-максимум — дать адекватное представление всего про- странства речевого общения в единой плоскости и на основе объяс- няющей теории, методики и терминологии РЖ построить энциклопе- дию (точнее, многие национальные энциклопедии) речевых жанров.

Оказалось, что аутентичный речевой материал настолько хао- тичен, многообразен и вариативен, что в скором времени пришлось скрепя сердце признать бесперспективными попытки превратить «не- точные» — разрозненные, незавершенные, не оформленные в виде четких положений лингвистической теории — идеи Бахтина в строй- ную формулу или набор формул, которые позволили бы системати- зировать все названное речевое разнообразие в таком виде и объеме, как это было принято в структурно-лингвистических концепциях: непротиворечиво, всеобъемлюще и просто. «Исправления», «уточне- ния» идей Бахтина в названном направлении, как это часто случалось с подобными структурными моделями, выглядели убедительными и стройными в теории. Первые же попытки использовать их на прак-

тике, при работе с реальным речевым материалом выявляли недоста- точность данных моделей — негибкость, неадекватность реальной «жизни» речи и речевых единиц. Кроме того, модели оказывались с неизбежностью противоречивыми — поскольку проти - воречив, чрезвычайно разнороден был сам анализируемый мате- риал.

Все это привело к тому, что исследования по речевым жанрам, осуществляющиеся в последнее время, в значительной степени от- казываются от глобальных объясняющих моделей и не ставят целью показать общую картину, все отдельные участки которой управлялись бы одними и теми же законами. Жанроведы обычно ограничиваются фиксацией системности именно на отдельных — как правило, доста- точно маленьких — участках речежанрового пространства. Для каж- дого такого исследования создается локальная объясняющая модель, не претендующая на то, чтобы адекватно объяснять другие участки.

Нарисованную нами картину трудно, конечно, назвать оптимисти- ческой: по сути отказ от глобальных теоретических задач означает, что в результате мы будем иметь столько же объясняющих моделей, сколько отдельных участков картины (отдельных жанров или даже отдельных компонентов внутри одного речевого жанра — например, внутрижанровых стратегий и тактик) будет выделено — или сколько будетосуществленоотдельныхисследований.Следуетотметить,чтов ряде работ авторы вообще отказываются от собственно речежанровой теории и терминологии и объясняют моменты речежанровой систем- ности посредством других методик (например, концептологической).

Впрочем, будучи сдержанными оптимистами, мы верим, что когда-нибудь все трудности (или, по крайней мере, главная часть трудностей) будут преодолены и универсальные и национальные эн- циклопедии РЖ будут созданы.

Однако практическим выводом из сказанного следует, повидимому, считать необходимость более осторожной и реалистичной формулировки задач теории речевых жанров. Рассмотрим эти за- дачи, среди которых можно выделить те, которые уже решались (и являются в какой-то степени уже решенными) в осуществлявшихся исследованиях, и те, которые, по нашему мнению, должны быть по- ставлены в будущих исследованиях.

Относим к главным теоретическим проблемам речевых жанров поиск и осмысление форм и видов системности, или упорядоченно-

сти, речи, а также поиск тех аспектов, или параметров, текстово-

речевого общения, которые подлежат упорядочению (ориентиро- ваться в которых помогают речевые жанры). Таким образом, первая главная теоретическая и практическая проблема речевых жанров непосредственно связана с одной из наиболее актуальных проблем современной лингвистики речи, речевого общения, социолингвисти- ки — параметризацией речи, которая предполагает выявление значи- мых параметров ситуации общения и их связей и взаимообусловлен- ностей импликативного типа. Разные типы жанров структурируют разные параметры.

Понятиежанрвэтомотношениивстаетводнупарадигмусцелым рядом языковых и речевых феноменов, рассматриваемых другими лингвистическими дисциплинами и имеющих (как обычно считалось в соответствующих дисциплинах) другую коммуникативно-речевую природу: это, во-первых, высказывание, речевой / коммуникатив- ный / иллокутивный акт, а также интеракция, диалогическое един- ство, сверхфразовое единство, речевой ход и т. п.; во-вторых, рече- вое / коммуникативное (простое и сложное) событие, поступок и т. п.; в-третьих, (функциональный) стиль, тональность речи и т. п.; в-четвертых фрейм, (коммуникативный) концепт, когниция.

Соответственно, второй задачей теории речевых жанров будут

разграничениеисистематизацияданных(идругихвыявленных)фе-

номенов — коммуникативно-речевых / деятельностных / когнитивных явлений, которые «отвечают» за разные аспекты и стороны речевого общения и, естественно, должны рассматриваться через посредство разных концепций, методики и терминологии, но которые тем не ме- нее, по нашему мнению, обнаруживают гораздо больше сходства, чем различий, — сходства, проистекающего из того, что все это «опреде- ленные типы высказываний, отличные от других типов, но имеющие с ними общую словесную (языковую) природу» [Бахтин 1996: 160]. Конечно, для решения этой задачи необходимо расширительное по- нимание речевой / коммуникативно-дискурсивной системности — она выходит за пределы монолога, за пределы одного только внешнеречевого проявления (дискурсивная системность внутренней речи), а также за пределы речевого / языкового / деятельностно-социального мышления.

Третья задача ТРЖ — построение типологии речевых жанров. Эта задача является логическим продолжением двух первых, посколь- ку выделение (в разных жанрах и видах речи) параметров, в каком-то смысле особо значимых, всегда означает переход от внутренней (вну-

трижанровой) системности речи к внешней. Следует подчеркнуть, что жанроведение решает типологические задачи и в случае система- тизации отдельных жанров внутри типа, выделенного в соответствии с каким-либо из параметров речевого общения. Так, например, внутри общего пространства художественных речевых жанров еще в Антич- ности выделялись роман, повесть, рассказ и т. п.; внутри, например,

дисгармонических фатических жанров — скандал, ссора и выяснение отношений; положительно эмоционально воздействующих — лесть, комплимент и похвала и т. д.

Учитывая, что параметры ситуаций общения / дискурса / событий чрезвычайно многообразны — а следовательно, точно так же много- образны будут и соответствующие типы жанров, — мы можем назвать не так уж много безусловно выявляемых типов. Несомненно, для об- щей типологии речевых жанров будет чрезвычайно существенным деление жанров на художественные и нехудожественные, письмен- ные и устные, монологические и диалогические, простые и сложные

(критерии «сложности» при этом могут очень существенно варьи- ровать — подробнее см. ниже), прямые и косвенные (естественно, о критериях косвенности можно сказать то же самое), спонтанные и риторические, персональные и ритуально-институциональные... Как видим, типология жанров в каком-то смысле стремится к тому, чтобы совпасть с используемыми во многих дискурсивных теориях класси- фикациями дискурса (на разных основаниях и при различных опреде- лениях дискурса и подходах к нему).

Справедливости ради следует отметить, что многие (но далеко не все) классификации дискурса предполагают дальнейшее выделение и более или менее дифференцированное изучение соответствующих жанров; так, противопоставив информативную речь и фатическую речь, Т. Г. Винокур (вклад которой в типологизацию устных жанров в целом и дальнейшее осмысление и типологизацию фатических жан- ров мы считаем очень существенным) не стала говорить об отдель-

ных информативных и фатических речевых жанрах: это сделали уже ее последователи; выделив персональный дискурс, В. И. Карасик выделяет далее, по нашему мнению, очень существенную оппози- цию бытовых и бытийных типов персонального дискурса, однако о конкретных жанрах данных разновидностей персонального дис- курса ничего не говорит, предоставляя эту возможность другим ис- следователям.