Файл: dementev_v_v_teoriya_rechevyh_zhanrov.pdf

Автор считает своим долгом предупредить читателя, что старался быть объективным в оценке разных речежаровых концепций и школ, но, поскольку сам достаточно активно занимается жанрами на про- тяжении 20 лет и смотрит на историю отечественного жанроведения «изнутри» (во всяком случае, автор никак не отделяет себя от «са- ратовского жанроведения», а отчасти, пожалуй, и «волгоградского»), возможно, в некоторых случаях это могло не самым лучшим образом сказаться на его объективности. Не ставя, естественно, задачи анали- зировать все разнообразие современных работ по дискурсу, мы созна- тельно значительно ограничиваем материал своего аналитического обзора — основная часть работ, представляемых здесь, выполнена в русле современной теории речевых жанров. Конечно, наше исследо- вание (особенно эта обзорная часть) могло быть значительно обшир- нее, богаче и, возможно, интереснее, однако мы считаем, что и пред- ставление одной только российской ТРЖ само по себе уже является достойной задачей.

В процессе написания книги ее главы и параграфы, а также от- дельные идеи обсуждались с Л. В. Балашовой, О. Б. Сиротининой, В. И. Карасиком, В. Е. Гольдиным, К. Ф. Седовым, В. А. Салимов- ским, Е. И. Шейгал, которым автор выражает искреннюю благодар- ность.

ГЛАВА I

Лингвистика ХХ в.:

от текста к жанру и от жанра к тексту (историографический очерк)

1.0. О принципах периодизации жанроведения

Развитие теории речевых жанров в последнюю треть двадцато- го века не было, конечно, свободно от общего состояния лингвисти- ческой (шире — филологической) науки и более активного развития отдельных ее направлений. Собственно, взаимодействуя с новым направлением науки, ТРЖ каждый раз раскрывалась в новых своих аспектах и гранях. Периодически появлялись работы, посвященные новым, не рассматривавшимся ранее аспектам речевых жанров, у ТРЖ усматривали новые объяснительные возможности (ср. иссле- дования последних лет: [Кравченко 2003; Маркова 2003; Горошко, Саенко 2005; Слышкин 2005; Степанов 2005; Алефиренко 2007]). В целом такие явления свидетельствуют о здоровье науки: актуально- сти и динамичном развитии, хотя, к сожалению, названные попытки далеко не всегда приносили по-настоящему убедительные результаты и не всегда сопровождались по-настоящему адекватным осмыслени- ем сущностной природы взаимодействующих в данном случае науч- ных дисциплин, их индивидуальных объясняющих возможностей и специфики.

Известно, что нечто подобное (десятилетием-двумя раньше и, по- жалуй, в более явном виде) произошло с теорией речевых актов, праг- матикой, прагмалингвистикой.

Становление прагмалингвистики прошло под знаком трепетной надежды лингвистов на то, что эта новая, максимально приближен- ная к «живой жизни» языка внешнелингвистическая дисциплина наконец-то сдернет завесу тайны с многих давних «тайников» язы- ка и речи. Так, по мнению И. П. Сусова, интегративное толкование предмета прагматики делает понятие с е м и о т и к и, делящейся, согласно Ч. Пирсу и Ч. Моррису, на синтактику, семантику и праг- матику, вообще излишним, поскольку «абстрактная, или теоретиче- ская, прагматика нередко претендует на универсальный характер, стремясь показать возможность применения формального аппарата к прагматической интерпретации естественных языков, в частности

логики действия и математической теории игр» [Сусов 1983: 6–9]. Тогда задача-максимум прагмалингвистики состоит в том, чтобы изучать соотношение типов дискурса и типов личности, задачаминимум — построение типологии языковых личностей [Сусов 1989: 15]. Объясняющие потенции прагмалингвистики были ис- пользованы чрезвычайно разносторонне и широко — тоже гораздо шире, чем это предполагалось в то время, когда основные положе- ния теории речевых актов еще только начинали разрабатываться: со временем ТРА становится действительно наиболее разработанной и точной методикой анализа речи, ее методика и терминология до- водятся до отточенности, филигранности — и... ТРА начинает вы- рождаться. На смену универсализму приходят атомизм, схематизм без учета психологического состояния каждого из коммуникантов, крен в сторону одного иллокутивного компонента речевого акта по сравнению с локутивным и перлокутивным, господство формальной логики и как следствие потеря собственно текста, реального говоря- щего, реального общения — все это привело прагматику, как писа- ла Т. Г. Винокур [Винокур 1993a: 20–21], к определенному кризису, когда в центре внимания оказались модели и прагмалингвистика перестала соответствовать своему назначению — быть наиболее личностно-ориентированной и наиболее связанной с действительно- стью внешнелингвистической дисциплиной.

ВслучаеТРЖ,впрочем,мыимеемнесколькодругое:по-видимому, настоящей «потери реальной речи» все же не произошло, однако эн- тузиазм, присущий первым исследователям, постепенно схлынул, ибо реальные результаты оказались все же скромнее, чем это представля- лось лет 15–20 назад.

Если попытаться охарактеризовать развитие теории речевых жан- ров после выхода статьи М. М. Бахтина «Проблема речевых жанров» в наиболее общем виде, можно сказать, что, во-первых, теория рече- выхжанров очень значительно менялась вместесобщей научной парадигмой в лингвистике, однако практически при каждой новой научной парадигме ТРЖ была во ст ребована.

Во-вторых, по стоянно спо собствова ли развитию каждого из новых направлений лингвистиче ской науки и ТРЖ сама по себе, и выделение понятия речевого жан- ра (или сходных с ним речевых явлений) в качестве базовой едини- цы / одной из базовых единиц данной теоретической концепции.

Это верно уже по отношению к зарождавшейся в 20-е г. концепции М. М. Бахтина (книга Бахтина / Волошинова «Марксизм и философия языка») и складывавшейся в те годы научной парадигме в лингвисти-

ке. Обычно концепцию РЖ Бахтина по ее пафосу и месту в советской

имировой лингвистике двадцатых годов определяют как антиструк- туралистскую (и в этом смысле как бы преждевременную и поэтому не востребованную современниками в настоящем виде). Касается это

игораздо более четко разработанной в собственно лингвистической терминологии концепции речевого жанра Бахтина начала 50-х г. (ста- тья «Проблема речевых жанров»). В это время общий пафос научной деятельности Бахтина был во многом направлен против виноградов- ского структурализма: общий формально-структурный крен в линг- вистической науке уже совершенно очевидно стал фактором, активно препятствовавшим настоящему осмыслению настоящего положения дел.

Вто же время высказывания Бахтина о виноградовской лингви- стике (и системно-структурной лингвистике в целом) этого периода уже гораздо более сдержанны, чем, например, работы Бахтина / Во- лошинова 20-х г. в статье «Проблема речевых жанров», по мнению В. М. Алпатова, очевиден отход от максимализма «волошиновского цикла», где язык в соссюровском смысле рассматривался как фик- ция, ограниченно полезная в целях обучения языку, а идеологич- ность приписывалась любым языковым явлениям [Алпатов 2005: 313]1. Уже в самом начале статьи «Проблема речевых жанров» мы читаем: «Использование языка осуществляется в форме единичных конкретных высказываний (устных или письменных) участников той или иной области человеческой деятельности» [Бахтин 1996: 159]. Из этой цитаты видно, что язык, по М. М. Бахтину, — не абстракция: использоваться может что-то реально существующее. Ср. также: «Язык, как система, обладает, конечно, богатым арсеналом языковых средств — лексических, морфологических и синтаксических — для

1Следует отметить, что в современной лингвистике, филологии и философии существуют разные традиции прочтения творческого наследия М. М. Бахтина, в частности его цикла работ по речевым жанрам. Так, автор комментариев к собранию сочинений М. М. Бахтина Л. А. Гоготишвили счи- тает, что главная отличительная особенность его текстов — так называемое двойное дно, «чужой голос» (в том числе в работах, написанных и изданных под именем самого М. М. Бахтина) [Гоготишвили 1996: 537–538].

Полемизируя с Л. А. Гоготишвили, В. М. Алпатов полагает, что статья «Проблема речевых жанров» и другие работы, написанные в Саранске, — от- ражение не «чужого», а «прямого слова» автора, который не обладал заранее истиной, которую пытался затем завуалировать для неподготовленного чита- теля, а искал ее и далеко не всегда мог найти [Алпатов 2005: 294].

выраженияэмоционально-оценивающейпозицииговорящего»[Бахтин 1996: 188]. Очевидно, что язык понимается здесь в традиционном смысле, уточненном Ф. де Соссюром.

Выделив«абстрактныйобъективизм»и«субъективныйидеализм» в лингвистической науке, Бахтин теперь определяет сущность и место РЖ следующим образом: а) РЖ объективно е с т ь, как и язык; б) как

иязык, РЖ могут изучаться либо с позиций абстрактного объективиз- ма, либо с позиций субъективного идеализма — хотя, конечно, субъ- ективный идеализм всегда был ближе Бахтину.

Вконце 1970-х, когда в СССР выходит первая книга Бахтина «без маски» со статьей «Проблема речевых жанров», изучение речи в лингвистической научной парадигме в целом определялось: а) совет- ской / зарубежной коллоквиалистикой / методикой конверсационного анализа (для советской школы изучения разговорной речи этого перио- да,вчастности,серииколлективныхмонографий«Русскаяразговорная речь» (Москва), характерен поиск особой речевой системности, отлич- ной от языковой); б) теорией речевых актов: как и лингвистика на За- паде, российская лингвистика в это время успешно использует положе- ния и методику прагматики и теории речевых актов Остина — Серля. В постструктуралистской лингвистике становится актуальным рассмо- трение человеческого фактора в языке, компонентов коммуникативной ситуации и дискурса. В то же время эти внешнелингвистические ис- следования осуществляются с опорой на глубокое осмысление единиц

исистемных отношений, или значимостей, языка, присущее предше- ствующей — системно-структурной — научной парадигме.

Прежде всего через призму данных теорий тогда и была встречена концепция речевого жанра М. М. Бахтина: первые попытки ее прак- тического использования отмечены значительным сближением ее по- ложений именно с коллоквиалистикой и теорией речевых актов — тем болеечтодлялингвистикиречиэтоговременихарактерны,соднойсто- роны, общая прагматикализация научного аппарата, с другой — поиск базовой единицы, в формальном и особенно содержательном отноше- нии превосходящей предложение / речевой акт (поиск ведется на пере- сечении общей теории коммуникации, коллоквиалистики, стилистики, прагматики, лингвистики текста). В получившей широкую известность статье А. Вежбицкой «Речевые жанры» [1997 (первая публикация — в 1983 г. на польском языке)] отразилось именно это состояние лингви- стики речи.

Отмеченные особенности в полной мере присущи и последую- щим этапам развития теории речевых жанров.