Добавлен: 01.04.2023
Просмотров: 97
Скачиваний: 1
Лидеры освобожденных государств стремились принять общую схему: одна партия, руководство всеми политическими организациями из единого центра, государственная собственность в экономике, пропаганда, доступная для широких масс населения и т. д. Они были впечатлены быстрым индустриализация СССР с помощью командных методов руководства и повышение его военной мощи. Более того, социализм, ценности которого эти лидеры решительно отвергают.
Многие левые диктатуры, такие как во Вьетнаме, утвердились в развивающихся странах, взяв на себя руководство национально-освободительным движением. Однако даже порой некритически воспринимая опыт СССР, эти страны по существу оставались верны своим многовековым традициям: часто за гуманизмом слов шла борьба за власть или племенные антагонизмы, оппозиционные кланы объявлялись «враждебным режимом» и борьба начинается против них. Негатив, который нес скопированная политическая система, многократно усиливался в авторитарных режимах левого крыла: культ лидера, раздутый бюрократический аппарат, административный и командный стиль руководства жизнью страны, практика постоянных скачков вперед.
Эти и многие другие факторы привели к появлению социальных групп с разными экономическими, политическими и т. д. Интересами. Этот плюрализм интересов потребовал реформирования политической и экономической систем. Время для трансформации началось.
Однако вскоре стало ясно, что невозможно просто заменить предыдущую модель другой, предложенной Западом. Недостаточный уровень социально-экономического развития и вовлеченности человека в определенную традиционную общность ограничивают формирование индивидуального начала и заставляют его доверять авторитету определенного лидера. И хотя лидеры стран, переживающих реформацию, говорят о переориентации своей политики, и некоторые вещи действительно меняются, тем не менее, ряд примеров показывает, что сущность авторитарных режимов остается неизменной: правовой изменчивости лидеров не существует. Партия доминирует с вертикально-иерархической структурой, которая влияет на принципы формирования всех других структур в государстве, многие демократические нормы все еще декларируются, но не применяются на практике и т. д.
Правые авторитарные режимы включают арабские монархии Ближнего Востока (Иордания, Саудовская Аравия, Кувейт и некоторые другие), ряд азиатских государств (Сингапур, Индонезия и т. д.), Бывшие латиноамериканские страны во время правления джунта, и отдельные африканские государства.
Классический пример военного авторитаризма существовал в 60-80-х годах в хунте Латинской Америки. Придя к власти, они стремились исключить любую возможность политического радикализма и революции, надеясь заручиться поддержкой большинства населения не только путем прямого подавления инакомыслия, но и посредством «пропаганды» - формирования эффективной экономической политики, развития, отечественной промышленности, создание рабочих мест и др.
Такая политика не всегда означает переход к экономическому либерализму, поскольку любой военный режим пытается выбрать свой собственный путь достижения своих целей. Например, степень вмешательства государства в экономику и участие иностранного капитала варьировались: в Бразилии осуществлялось государственное планирование, в Аргентине был создан большой государственный сектор экономики, в Чили, напротив, Пиночет, приватизировал аналогичный сектор, существовавший там до него.
Аналогичным образом, при классификации авторитарных режимов их можно разделить на следующие три группы: однопартийные системы, военные режимы и режимы личной власти. Основным критерием такого разделения режимов является правящая группа, ее основные характеристики и способы взаимодействия с обществом. Во всех трех случаях, по определению Хантингтона, существует устойчивое желание минимизировать конкуренцию элиты и массовое политическое участие. Единственным исключением является режим апартеида в Южной Африке, который был расовой олигархией и исключал более 70 процентов населения из участия в политической жизни, в то же время, практикуя довольно широкую конкуренцию среди белого сообщества. К этим трем группам авторитарных режимов можно добавить еще одну - бюрократически-олигархические режимы. [9,10]Власть в этих режимах осуществляется группой лиц, часто представляющих интересы различных социальных слоев, но основная и безусловная роль в формулировании и принятии решений принадлежит государственной бюрократии.
Однопартийные системы. Термин «однопартийный» может быть использован, как отметил Джон Сартори, в трех случаях. Во-первых, что касается ситуации, когда одна партия монополизирует политическую власть, предотвращая существование любых других партий и политических организаций. Во-вторых, когда одна сторона действует как гегемонистская, а все остальные, существующие, не имеют возможности конкурировать с ней на равных. В-третьих, может возникнуть ситуация с доминирующей партией, когда одна и та же партия постоянно получает подавляющее большинство голосов в парламенте. В этой ситуации стороны не только существуют как легитимные, но, несмотря на свою неэффективность, имеют равные стартовые условия в политической борьбе. Третья модель выходит за рамки авторитарной политики, потому что она имеет свободную и честную конкуренцию - главное условие демократических систем. Эти три образца однопартийной системы вполне могут переходить друг в друга: у гегемонистской партии есть шанс развиться в доминанту, а у доминант - выродиться в гегемона и даже монополиста.
В большинстве случаев однопартийные системы создаются либо в результате революций, либо навязываются извне. Так было, например, со странами Восточной Европы, в которых однопартийные системы стали послевоенным результатом насаждения советского опыта. Здесь помимо стран с коммунистическим режимом можно отнести Тайвань и Мексику. В таких системах партия монополизирует и концентрирует власть в своих руках, узаконивает свое правление с помощью соответствующей идеологии, а сам доступ к власти напрямую связан с принадлежностью к партийной организации. Такие системы часто достигают очень высокого уровня институционализации, иногда (СССР, Германия) приближаясь к тоталитарной организации политической власти.
Однопартийные системы могут существенно отличаться друг от друга. Это понятно, поскольку различия могут касаться степени централизации власти, возможности идеологической мобилизации, взаимоотношений партии - государства и партии - общества и т. д. Несколько упрощая, такие различия можно свести к двум основным группам.
1. В какой степени партия успешно преодолевает конкуренцию со стороны других претендентов на политическую власть. Среди этих кандидатов следует выделить лидеров, наделенных харизматическими качествами; традиционные актеры (особенно церковь и монархия); бюрократические субъекты (бюрократия); парламентские субъекты (национальные собрания и парламенты, местные органы власти); военные; отдельные социально-экономические группы (крестьяне, рабочие, управляющие, предприниматели, технократы и интеллектуалы).
2. В какой степени партии удалось изолировать основные социальные слои от свободного участия в политике и мобилизовать эти слои для поддержки собственной власти.
Исходя из этих двух особенностей, М. Агопян выделил следующие четыре типа однопартийных режимов:
1) доминантная мобилизация;
2) подчиненные - мобилизация;
3) доминантно-плюралистический;
4) подчиненные - плюралистические (режимы доминирующей мобилизации очень близки к тоталитарным режимам и фактически близки к ним.
Конкуренция между элитами здесь сведена к минимуму, и мобилизация общества достигает очень значительных масштабов. Противоположность этих режимов при условии - плюралистической однопартийной системы, которая ни в коей мере не ограничивает внутри элитную конкуренцию, либо для привлечения поддержки его господства, нижележащих слоев общества. Советское общество в конце 30-х и на рубеже 70-х - 80-е годы могут служить хорошей иллюстрацией эволюции режима от доминантно-мобилизационного до подчиненно-плюралистического. Между этими полюсами находятся подчиненно-мобилизационные и доминантно-плюралистические режимы. Примером второго может быть режим Брежнева на первом этапе своей деятельности, когда партия была в основном в состоянии сохранить контроль над другими элитными группами, но общество могло быть приведено в действие все меньше и меньше с помощью некогда неприятности свободные идеологические формулировки. Что касается режимов подчиненной мобилизации, то большевистский режим на начальных этапах его стабилизации, вероятно, можно рассматривать как один из примеров таких режимов. Существующие различия между ленинской и сталинской партийными концепциями не повлияли на массовые слои российского общества, поддерживающие зарождающийся большевистский режим.
Военный режим. В отличие от однопартийных режимов, военные режимы чаще всего являются результатом государственных переворотов в отношении гражданских лиц. В политической науке название этих режимов также известно как «преторианский». Задача преторианской гвардии, существовавшей при императорах в последние дни Римской империи, состояла в том, чтобы защитить их безопасность. Однако стратегическая позиция преторианцев часто приводила их к действиям, прямо противоположным ожидаемым - убийство императора и продажа его позиции тому, кто предложил самую высокую цену.
В связи с этим термин «преторианское общество» часто используется в политологии, что означает, что в обществе существует очень высокая вероятность военных переворотов как средства разрешения накопившихся политических противоречий.
Существует четыре основных характеристики «преторианского общества»:
1) Серьезное отсутствие консенсуса по основным функциям и методам управления. Другими словами, среди политических деятелей в обществе нет правил игры.
2) Борьба за власть и богатство принимает особенно острые и грубые формы.
3) супер богатые меньшинства сталкиваются с огромными слоями общества в бедности во многом так же, как Маркс описал в своей характеристике конечной стадии капитализма.
4) Существует низкий уровень институционализации политических и административных органов, потому что уровень легитимности власти очень низок, а уровень нестабильности очень высок. Упадок общественной морали, коррупция и коррупция приводят к дискредитации политической жизни и ее последующему прерыванию. У военных есть сильный соблазн вмешаться, либо в попытке положить конец слабому и коррумпированному гражданскому режиму, либо в стремлении получить большую долю в управлении обществом и распределении общественного богатства. Формирующийся военный режим часто обеспечивает власть унаследованной институциональной основы, управляя или коллективно (как хунта), или периодически передавая ключевой правительственный пост в кругу старших генералов.
Огромное количество практических примеров военного правления в Латинской Америке, Африке, Греции, Турции, Пакистане, Южной Корее и других странах, с одной стороны, уже позволило создать достаточно развитую теорию отношений между военными и гражданскими лицами. Важнейшими составляющими этой теории являются классификация военных переворотов (реформистские, консолидирующие, консервативные, вето-перевороты) и их причины, анализ особенностей менталитета и этических ценностей военных (национализм, коллективизм, негативное отношение к политике внутренняя дисциплина, пуританский образ жизни и т. д.), отношение военных к модернизации и их потенциал в ее реализации.
Режимы личной власти. За этой категорией также скрывается довольно широкий спектр моделей политической власти. [11,12]Их общая характеристика заключается в том, что основным источником власти является отдельный лидер, и что власть и доступ к власти зависят от доступа к лидеру, близости к нему, зависимости от него. Зачастую режимы личной власти вырождаются в то, что Вебер определял как султанистические режимы с их характерной коррупцией, отношениями патронажа и семейственности. Португалия под Салазаром, Испания под Франко, Филиппины под Маркосом, Индия под Индирой Ганди, Румыния под Чаушеску являются более или менее убедительными примерами режимов личной власти.
Кроме того, существует ряд смешанных режимов, которые могут развиться в режим личной власти, первоначально с различными источниками власти и осуществления власти. Государственный переворот в Чили, осуществленный группой солдат, впоследствии привел к установлению режима личной власти генерала А. Пиночета, как из-за его личных качеств, так и продолжительности его пребывания в должности. Очевидным и очевидным примером является сталинский режим, который прошел через различные стадии эволюции, опираясь сначала на популистские лозунги, затем на хорошо функционирующий партийный аппарат и, наконец, все чаще - на харизму «лидера».
Бюрократически-олигархические режимы. Эти режимы часто рассматриваются вместе с вопросом о военных режимах. Это вполне законно, потому что военные, придя к власти, используют свой унаследованный государственный аппарат и политические институты. Однако в руководящих структурах могут быть различия в отношении того, кто именно - военные или правительственные чиновники - имеет инициативу и последнее слово в принятии жизненно важных политических решений. Эти различия позволяют разделить бюрократические и олигархические режимы на отдельную группу.
В бюрократически-олигархических режимах формальные полномочия часто принадлежат парламентским органам, но на практике, как партии, так и парламентские фракции слишком слабы, чтобы конкурировать с мощным корпоративным блоком. Этот блок может состоять из представителей официальных структур правления (президент, глава правительства, спикер парламента и т. д.); влиятельные группы интересов, представляющие, например, большой финансовый капитал; главы правоохранительных органов и других сил. Которые вступают во временный альянс и устанавливают корпоративные правила политической игры для обеспечения относительной стабильности в обществе и достижения взаимовыгодных целей. Как правило, такие режимы очень нестабильны и устанавливаются в промежуточном для общества состоянии, когда прежний источник власти (всеобщие выборы) ослабевает, теряет силу связывающее общество обруча и новый, способный его заменить Способ социальной интеграции не возникает. Приверженцы власти боятся всеобщих выборов, идеологическая мотивация не имеет никаких перспектив мобилизации общественной поддержки, поэтому режим удерживается у власти, используя подкуп потенциально могущественных соперников и постепенно открывая для них доступ к власти.