ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 27.05.2019
Просмотров: 15169
Скачиваний: 504
поряжаясь своими землями, выплачивали феодалу посошную по-
дать. Позднее, в XVIII в., черносошные крестьяне стали назы-
ваться государственными.
Часть крестьянских земель находилась во владении отдельной
семьи, но основная их площадь — в пользовании крестьянской
общины. Каждая крестьянская семья (взрослый работоспособный
мужчина и женщина), наделенная земельным участком, состав-
ляло тягло, которое, в свою очередь, входило в состав более об-
ширного семейного союза — двора. Как правило, во двор входили
два и более тягл, но были и однотягловые дворы, которые состав-
ляли обычно молодые брачные пары. До середины XIX в. тягло
было и единицей рабочей силы, и мерой крестьянского земель-
ного надела, и податной единицей взимания натуральной и де-
нежной повинности.
В крестьянской общине существовала скидка и накидка тягл,
т. е. наделение возникающих тягл упразднившимися или вновь об-
разуемыми тягловыми участками — такая операция называлась
частным переделом и производилась в случае утраты работника
или возникновения новой брачной пары. Общий передел кресть-
янских земель предполагал изменение величины и состава тягло-
вых участков. Крестьянская община управлялась «миром», т.е. все-
ми жителями, входившими в ее состав; мир самостоятельно ре-
шал вопросы скидки и накидки тягл, общего передала, распреде-
ления податей и сборов, а также разрешал внутренние споры.
Впервые сколько-нибудь систематические материалы по сель-
ским общинам были собраны двумя «учеными обществами»: Им-
ператорским Вольным экономическим и Русским географическим,
которые в 1870-е годы разослали в разные губернии специали-
стов, получивших задачу объективного исследования жизни сель-
ской поземельной общины в связи с отменой крепостного права
и освобождением крестьян. Материалы собирались по стандарт-
ному, весьма скрупулезному плану, включавшему в себя описа-
тельную часть и опросники (составлены Е.И.Якушкиным), в ре-
зультате были получены бесценные характеристики жизни сельс-
кой общины в различных по природным и социальным условиям
регионах пореформенной России. С особым блеском справились
со своей задачей П.П.Семенов, П.А.Соколовский, А.В.Полов-
цев и другие географы и экономисты.
К середине XVIII в. села, сельца и деревни начинают объеди-
няться в своеобразные территориально-административные общ-
ности — волости. Территория волости, как правило, была одно-
родна в хозяйственном и природном отношении и тяготела к круп-
ного торговому селу. Роль естественных границ между волостями
играли реки, крупные болотные или лесные массивы. Средняя по
размерам волость имела площадь 10—15 тыс. десятин. Внутреннее
пространство волости было ограничено, и расширение пашни
328
могло быть осуществлено только за счет лесов, расположенных
между селениями.
Общины различались по размерам: сельская община могла со-
стоять из одного селения или нескольких. В некоторых общинах,
состоявших из нескольких селений, можно было выделить одно
главное и несколько выселившихся из него «поселков» (почин-
ков, выселков, двориков), в других были объединены поселения
равноценные по людности и времени возникновения.
Зачастую общинная земля принадлежала всей волости. Так, Ни-
коло-Кормская волость Ярославской губернии охватывала 90 селе-
ний, составлявших общину. По всей видимости, подобная ситуа-
ция складывалась в тех местах, где казенные крестьяне жили (до
реформы 1861 г.) целыми волостями и составляли поземельные
общины, никогда не переделявшие земель между отдельными се-
лами и деревнями.
В состав принадлежащей общине земли входили различные виды
угодий, в пределах которых осуществлялись те или иные виды
сельскохозяйственных работ, что, по сути, и определяло направ-
ление антропогенной трансформации ландшафта в том или ином
месте освоенных территорий. Эти угодья можно подразделить на
две группы, первая составляла усадебные земли (т.е. селитьбу),
вторая — собственно сельскохозяйственные земли.
К усадебным землям относились:
• дворовые места, т. е. земля под домом и ближайшими хозяй
ственными постройками;
• огуменники, или гуменный двор, — место, где находилось гум
но — сарай для сжатого хлеба, и обыкновенно соседствовавшая с
ним площадка для молотьбы — ток, и овин (рига) — строение для
сушки хлеба в снопах;
• огороды, овощники — отдельные и обычно огороженные участ
ки, обработанные под подсадку овощей (зелени, капусты, свек
лы «с ботвой», репы, моркови, картофеля, лука);
• сады — участки земли, засаженные плодовыми деревьями и
ягодными кустами;
• коноплянники — обычно участки лучшей и удобриваемой зем
ли «на задах» между двором и гумном, на которых высаживали
коноплю — растение из семейства тутовых, из стеблей которого
изготовляли пеньку, а из семян добывали масло (конопляное);
• капустники — капустные огороды (часто выделялись отдель
но от прочих огородных культур);
• хмельники — место в огороде, где разводили хмель.
Усадебные земли огораживались только частично, и городьба
возводилась «кругом огородной части усадебной оседлости», здесь
же для спуска сезонных излишков влаги прокапывались дренаж-
ная канава, грунт из которой отсыпался в параллельный вал.
На валу крестьяне часто высаживали ветлы, по прошествии вре-
329
мени эти деревья разрастались и превращались в мощные «соли-
теры» с живописными кронами, составляющие непременный эле-
мент пейзажа русской сельской местности. К хозяйственным
землям относились:
• выпуски — скотный выгон или пастбище для общественного
стада;
• выгоны — пастбище или место сбора для скота, откуда его
погонят на дальнее пастбище по прогону,
• телятники — выгон для телят «под деревней», т.е. находя
щийся в непосредственной близости от селитьбы;
• пахотные поля — основной тип сельскохозяйственных угодий;
поля были невелики и делились на многие части «по достоин
ству» земли, т. е. по плодородию, удалению от села, удобству, кру
тизне склона и другим обстоятельствам, достаточно тонко разли
чаемым хозяевами;
• сенокосы — угодья, на которых заготавливалось сено;
• леса — в общинных лесах велась заготовка дров на различные
нужды, по полянам выкашивалось сено, по недостатку пастбищ
здесь часто пасли скот.
К миру сельской общины относились также и земли, несущие
промысловые функции: рыбные ловли, охотничьи места и пути-
ки (тропы).
Картина землепользования и общая мозаика культурных ланд-
шафтов складывалась на протяжении столетий и обладала извест-
ной устойчивостью. Даже на российском Севере в пределах таеж-
ной зоны все поземельные общины волостей образовались весьма
давно. Е.И.Якушкин [50] отмечает, что «впервые по сохранившимся
преданиям местности в верховьях рек были заселены еще в XVI в.,
когда были выселены дети боярские и дворяне со своими людьми и
им жалованы были земли, в то время еще незанятые и заросшие
дремучими лесами. В некоторых волостях часть села и доныне еще
носит название Городка и в ней сохранились дворянские и одно-
дворческие фамилии, происходящие от детей боярских, выселенных
сюда для защиты местности. Первые селения возникли вероятно в
конце XVI — начале XVII в., некоторые в начале XVIII в. как
выселки из тех прежних и самое позднее — около 1840 г. для
заселения пустоши, образовавшейся вследствие специального
межевания. Разделение в селениях на общества происходило вслед-
ствие разделов между сонаследниками имений, причем раздель-
ная линия могла проходить по улицам села так, что одна сторона
могла входить в состав одной общины, а другая — в состав дру-
гой».
1861 г. стал стартовым для практически повсеместного переде-
ла земли в связи с отменой крепостного права. На протяжении
многих десятилетий до этого срока вся картина землепользования
определялась характером взаимоотношений между крестьянами
330
общины и помещиком. Беспристрастное исследование этого воп-
роса (вне «краеугольных» положений о классовой борьбе) свиде-
тельствует о том, что взаимоотношения эти бывали разнообразны
не только в различных регионах России, но даже и соседних воло-
стях.
Двести лет — с середины XVII до середины XIX в. — огромные
пространства обрабатываемых земель находились во владении по-
мещиков.
До начала XVIII в. формально различались: вотчина — безу-
словное наследственное отчуждаемое владение и поместье — вре-
менное условное держание, дававшееся царем дворянину на ус-
ловиях службы и на срок службы. Однако фактически во второй
половине XVII в. поместье также превратилось в наследственное
постоянное держание, а указ о единонаследии 1714 г. формально
уравнял вотчины и поместья. С тех пор дворянское земельное вла-
дение называется поместьем, имением, вотчиной. До 1861 г. под
имением подразумевалась земля, населенная крепостными кресть-
янами, в дальнейшем же — любое земельное некрестьянское вла-
дение независимо от принадлежности.
Имение включало в себя усадьбу, деревню или несколько де-
ревень с крепостными, крестьянами, поля, выделявшиеся вла-
дельцем для обеспечения жизни крестьян, а также сенокосы, вы-
гоны для скота, леса и неудобные для хозяйствования земли.
В имении могли быть также водоем (река, пруд, озеро или сажал-
ка), мельница с крупорушкой, рыбные ловли, охотничьи угодья,
церковь.
Различались барщинные имения в которых была барская запаш-
ка, и оброчные имения, в которых барской запашки не было и вся
полевая земля была в пользовании крестьян.
Барщина как форма феодальной повинности крестьянства,
включавшая в себя полевые и другие хозяйственные работы (рубка
леса, перевозка грузов и т.п.) на помещика, была преимуще-
ственно распространена в черноземных губерниях с развитым зем-
леделием. В XVIII в. в отдельных хозяйствах достигала в страду шесть
дней в неделю, затем формально была ограничена тремя днями,
но фактически помещики обходили не четко сформулированный
указ, например увеличивали количество барщинных дней в стра-
ду, компенсируя их зимой. Производительность труда на барщине
была примерно в полтора раза ниже, чем на крестьянских полях.
После отмены крепостного права в 1861 г. барщина временнообя-
занных крестьян была резко сокращена и строго регламентирова-
на, могла заменяться по требованию крестьян оброком, что бы-
стро привело к ее исчезновению.
Беспристрастный исследователь П.П.Семенов отмечал, что из
общин, находившихся на барщине, «некоторые выделялись про-
должительностью почти полувековой патриархальной образцовой
331
заботливостью помещицы о благосостоянии своих крестьян, вслед-
ствие чего они принадлежали потом к числу наиболее зажито-
чных в волости. Применение барщины и вообще крепостного пра-
ва ко всем остальным общинам отличалось большею или мень-
шею суровостью смотря по личным свойствам владельцев, а еще
больше — часто сменявшихся управляющих их имениями, но во-
обще нельзя сказать, чтобы крестьяне этих общин были очень
зажиточны» [41].
Оброком называли форму феодальной повинности крестьян,
которая могла быть натуральной (в виде сдачи владельцу в опре-
деленном размере хлеба, льна и других продуктов) или денежной
(в виде уплаты определенной суммы), а также смешанной, когда
выплачивалась небольшая сумма денег и сдавалось некоторое ко-
личество продуктов. Натуральный (продуктовый) оброк был от-
менен Положениями 19 февраля 1861 г., денежный сохранялся
для временно-обязанных крестьян до 1883 г.
Сенокосы, особенно луга, нередко были в совместном пользо-
вании помещика и крестьян, а укос делился. Даже в барщинных
имениях, т.е. при наличии барской запашки крестьяне обычно
пользовались правом выпаса скота на барских полях после уборки
хлеба, получения дров и строевого материала, сбора ягод и гри-
бов (кроме заповедных лесов), ловли рыбы. Но бывали помещики,
которые не пускали своих же крестьян в свои угодья или брали с
них за это деньги; правда, такая практика обычно вызывала
неодобрение соседей.
Захватного права (т. е. права на землю первоселенцев, поднявших
целину) в России не было уже с середины XVIII в. Так как все
залежные земли и пустоши принадлежали помещикам, кре-
постные общины пользовались только отводимыми им наделами,
за основание отвода принималось до 1861 г. во всех общинах тягло.
Обычный тягловый надел до середины XIX в. составлял 2 сороко-
вые десятины или 2 и 2/3 десятин казенной меры (около 2,9 га),
но тягловый надел никогда не находился на одном сплошном
участке в каждом поле, а был разбит на несколько отдаленных
друг от друга полос.
По мере увеличения числа тягол вновь возникающим тяглам
отводились новые тягловые наделы из общего запаса свободных
помещичьих земель, если таковые имелись, в таком случае раз-
множение тягол поощрялось помещиком, который с увеличением
числа тягловых наделов увеличивал и свою запашку, в большей
части случаев равнявшуюся по пространству крестьянской
запашке. Когда же эта система достигала своего предела, т. е. исто-
щались свободные запасы владельческих залежей и пустошей и не
представлялось более возможным делать расчистки лесных зарос-
лей, тогда «помещик полагал обыкновенно предел умножению
подлежащих наделу тягол, что достигалось боле поздним образо-
332
ванием тягла, т.е. более поздними браками подростков, ранним
снятием тягол со стариков, еще способных к работе, отпуском
наиболее зажиточных семей на волю путем выкупа, отправкою
некоторых семей на отхожие оброки, дозволением зажиточным
крестьянами покупать на имя помещика собственные земли, при-
чем тягло с этих семей снималось, т.е. надельная земля отбира-
лась и они переводились на оброк» [41]. Тот же результат дости-
гался снятием тягл и переводом на оброк крестьян, занимающихся
какими-либо прибыльным для них промыслом — продажей
избытка крепостных семей на своз или выселением их на соб-
ственные пустопорожние земли в другие губернии, а в небольших
имениях иногда и лишением всех крестьян их наделов и обраще-
нием их в батрачество, причем крестьянские запашки присоеди-
нялись к господскими.
В многих имениях число тягол держалось постоянным и для
этой цели тягла налагались на возникающие пары, только когда
смерть тяглового работника или его старость делали одно из тягол
вакантным. Только в редких случаях помещики продолжали наде-
лять прибылые тягла из своей собственной запашки до ее истоще-
ния, а уменьшение через это состоявшего в его распоряжении
крепостного труда вознаграждали денежным оброком, на кото-
рый помещики переводили наиболее достаточные дворы, остав-
ляя на барщине только то количество тягол, которое соответство-
вало размеру владельческой запашки. При этом с оброчных дво-
ров и тягол требовалось еще некоторое количество сгонных дней.
При такой системе число оборонных тягол постепенно увеличива-
лось, а барщина с уменьшением господской запашки постепенно
уменьшалась, вплоть до перехода всего имения на оброк [41]. В та-
ком переходном положении (на смешанной повинности) застало
освобождение крестьян многие сельские общины. Некоторые об-
щины состояли уже на чистом оброке, причем все земли малозе-
мельных имений могли состоять в пользовании крестьян. Часто
это случалось с второстепенными отдаленным имениями, в кото-
рых помещик не желал вести хозяйство сам.
При крепостном праве наделы крестьянских общин во всех
барщинских имениях, т. е. таких, в которых существовала и бо-
лее или менее обширная господская запашка, не были приуро-
чены к крестьянским усадьбам. Вся пахотная земля имения была
поделена на три поля: ближняя половина этого поля составляла
господскую запашку, а дальняя — крестьянскую. Если у владель-
ца существовали еще залежи, то наделы прибывающим тяглам
нарезывались не непосредственно из этих залежей, а от конца
господских полей к границам крестьянских; взамен утрачива-
емых частей господской запашки поднималась помещиком нови-
на в тех местах, где существовали залежи. По истощении почвы
таких новых расчисток помещики во избежание чересполосицы
333
своей запашки обменивали истощенные нови на ближайшие в
его полях части крестьянского надела, предоставляя общине де-
лать коренной передел.
После 1861 г. из состава имения выпали деревни и крестьян-
ские надельные земли; леса, водоемы, отрезки и барская запаш-
ка, если она была. Лишь сенокосы остались частично во владении
помещиков. Помещики начали быстро разоряться: «не имея при-
вычки к самостоятельному ведению хозяйства и не умея приспо-
собиться к новым условиям, значительная часть вела хозяйство
по старинке, с помощью отработок» [41]. Огромная масса имений
была по частям распродана крестьянам и лесопромышленникам,
усадьбы продавались на слом или в лучшем случае превращались
в дачи.
Вообще размеры крестьянских земельных наделов различались
по регионам и категориям крестьянства. Наделом называлось зе-
мельное угодье, формально находившееся в собственности поме-
щиков, государства или удельного ведомства, но поступавшее в
длительное фактические бессрочное пользование крестьян для
исполнения ими повинностей. Леса, воды и недра в состав наде-
лов обычно не входили. Размеры наделов должны были быть таки-
ми, чтобы обеспечивать потребности хозяйства, а там, где был
натуральный оброк, его уплату. В регионах с развитым земледели-
ем в крепостной деревне была тенденция к сокращению наделов
при расширении барской запашки, относительное сокращение
наделов происходило ввиду прироста населения.
С 1860-х годов наделы юридически стали принадлежать кресть-
янской общине или сельскому обществу, от которого крестьяне
получали землю для индивидуального пользования — традицион-
но на уравнительных началах и часто с периодическими уравни-
тельными переделами. Позднее в результате Столыпинской аграр-
ной реформы 1906 г. наделы стали закрепляться за крестьянами в
частную собственность.
Пореформенные земельные наделы в среднем составляли око-
ло 4,4 десятины на душу (4,8 га), колеблясь от 0,2 до 28 десятин (от
0,2 до 30 га) в различных регионах; предполагалось довести размер
наделов до 9 десятин, но до конца эта работа не была доведена. При
освобождении удельные крестьяне (категория крестьян, состоящих
в ведении уделов с 1797 г.) получили наделы большие, чем поме-
щичьи крестьяне, — в среднем 4,8 десятины на душу (5,2 га).
Положениями 19 февраля 1861 г. для каждой местности опре-
делялся размер душевого (только для мужских душ) земельного
надела: высший и низший (в 1/3 высшего). Если дореформенный
надел превышал высшую норму, то помещик имел право оста-
вить излишек себе в виде отрезка. Хотя по закону отрезке подле-
жали только низкокачественные земли: пустоши, выгоны, прого-
ны, в крайнем случае дальние пашни (правда, закон нередко на-
334
рушался), крестьяне остро нуждались в них для нормального ве-
дения хозяйства. В ряде случаев даже ненужная с хозяйственной
точки зрения земля оказывалась необходимой: при «вырезании»
отрезков из крестьянских угодий отрезки врезались в них и «за-
тесняли» крестьян, а обычная пастьба скота на парах и жнивье
вела к потравам на помещичьей земле, скандалам и штрафам, во
избежание чего отрезки приходилось снимать. Помещики быстро
поняли роль отрезков и широко пользовались ими, вынуждая кре-
стьян за аренду обрабатывать свои поля (так называемая отрабо-
точная система).
Специальное межевание было сопряжено с коренной ломкой
как господской, так и крестьянской меж. Для разверстки земли
мерили и нарезали полосы, полосы на полях и на огородах изме-
рялись саженями. Поземельною мерой служили десятины, на ко-
торые все полевые земли правильно были разбиты еще при кре-
постном праве. В одних общинах земли были измерены и разбиты
на продольные широкими и узкими поперечными межами на прямо-
угольники — казенные десятины (тридцатки — 30x80 сажень —
1,092 га), в других — на хозяйственные (сороковые — 40x80 са-
жень — 1,456 га), эта готовая разбивка земель была удержана кресть-
янами.
Далеко не везде, конечно же, можно было распланировать пра-
вильными прямоугольниками всю пашню, поэтому часть ее еще
оставалась в разных углах и клиньях. Неправильные формы полей
также способствовали усилению чересполосицы. Крестьяне не
умели точно определять и делить площадь неправильных геомет-
рических фигур, поэтому последние разбивались на четырехуголь-
ные клинообразные неправильной форм участки — отсеки, кли-
нушки.
Так как при переделах пашня сортировалась по качеству, то не
в каждой части полей бывали одинаковые жеребьевые паи (уча-
стки, достающиеся по жребию группе хозяев — обычно десятку,
т.е. 10 душам). Поэтому земли одного сорта назначались по 4 деся-
тины (около 4,4 га) на пай, другого — только по 2 десятины, а
третьего — и вовсе по 1 десятине (приблизительно 1,1 га).
Географы, изучавшие русскую поземельную общину, отмеча-
ли, что общее правило хлебопашества крестьян — трехпольный
севооборот, т. е. каждый участок пашни бывает одно лето под ози-
мым хлебом, другое — под яровым, а на третье лето оставляется
паром и подготавливается для озимого посева.
Порядок пользования усадебными землями находился в тесной
зависимости от планировки селений (рис. 7.9).
На опольях и в давно обезлесенных местах вдоль рек в селах с
одной или двумя улицами дворовые места образуют неширокую
полосу, параллельную реке и отходящую о нее на некотором рас-
стоянии.
335
