ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.06.2019
Просмотров: 6063
Скачиваний: 45
Какие тенденции появляются в изменении жанров речи?
В.В.Прозоров (2000) убедительно доказывает, что классическая триада родов речи (эпос, лирика и драма) в современную эпоху сохранилась и активно развивается в трансформированном виде в текстах средств массовой информации. Газетный текст во всей его скоротечности и многоохватности начинает играть роль эпоса. "Главным объектом эпического интереса были и остаются со-бытия, повествования о происшедшем, размышления над сущим и преходящим. ... Газета изо всех сил стремится постичь за временем настоящим, настигнуть его, но обречена оставаться в непреодолимом зазоре между настоящим и недавно-прошедшим, в подвижной сфере эпического мироотношения. . Радиотекст . играет в массовом художественно-образном восприятии роль лирики. Радиороду присуща особая откровенность, чувствительность, доверительность: мы не видим, но лишь слышим - угадываем говорящего, и речь его обретает чрезвычайную эмоционально-экспрессивную и укрупненно смысловую наполненность. С древних времен вся эта гамма интонационных, семантических и других характеристик принадлежит лирическому роду высказываний. . Наконец, телетекст в нынешнем его оформлении ближе всего из трех родов словесного искусства - к драме. Он весь пронизан диалогической активностью, он ценится прежде всего своей диалогической заданностью и напряженностью. . Его стихия - дискуссии, диспуты, споры, ссоры, телемосты, круглые столы, репортажи с места событий, теледебаты, прямые телефонные линии, поединки-баталии: друг с другом - партнеров на экране, ведущего телепередачу - с нами, зрителями. . Телевидение сегодня -это род древнего, целостного, синкретического искусства драмы с ее постоянной обращенностью к будущему (к наступающему, приближающемуся) времени, с ее цепью диалогов и монологов (причем, на поверку все монологи пронизаны необыкновенной диалогической энергией), с ее быстрой реакцией, максимально непосредственным воспроизведением действия, с тяготением к яркой, внешне эффектной подаче изображаемого, к зрелищности, позднее (в эпоху классицизма) - к крупному плану и т.д." (Прозоров, 2000, с.10-13).
В античной риторике существовала устойчивая система жанров речи, включавшая басни, анекдоты, мудрые изречения (гномы), притчи, а также другие стандартные коммуникативные образования (похвала, порицание, опровержение и т.д.). Басня, анекдот, афоризм и притча выступали в качестве средства аргументации, их назначение состояло в том, чтобы убедить адресата в чем-либо. В современном общении эти жанры речи претерпели существенное изменение: басня практически исчезла, анекдот получил мощное развитие, афоризм и притча видоизменились и заняли определенное место в специальных типах дискурса. Причины этих изменений носят, на мой взгляд, социолингвистический характер и объясняются изменением некоторых существенных норм общения.
Важнейшей характеристикой современной коммуникации является стремление избежать прямой дидактичности. Именно поэтому, например, пословицы как речевой жанр в городском фольклоре употребительны только в ситуации социализации, т.е. в устах родителей, учителей, представителей старшего поколения по отношению к детям. Как только пословица используется в общении между собеседниками приблизительно одинакового социального статуса, то возникает большая вероятность коммуникативного конфликта, разрешаемая, например, шутливым видоизменением пословицы либо комментарием к ней ("Повторенье — мать ученья". — "И утешенье дураков"). Басня представляет собой дидактический жанр речи, содержит выраженную мораль. Скрытый смысл басни легко выводим, ее персонажи иллюстрируют человеческие недостатки, сфера ее действия — бытовое общения. Можно сказать, что басня суммируется в пословице, а пословицы вытесняются из общения в силу изменения ценностных норм современного общества. Все пословицы могут быть разбиты на два неравных класса: пословицы-поучения и пословицы-оправдания; первые составляют большинство и четко разъясняют, что такое хорошо и что такое плохо ("На чужой каравай рот не разевай"), вторые представляют собой констатации, в которых можно установить скрытые уступительные структуры ("Работа — не волк, в лес не убежит"). Пословицы-оправдания не связаны с баснями, они фиксируют наличие более важных ценностей, чем те, которые признаются официально, и даже шутливые дополнения к таким пословицам исполнены жизненного оптимизма: "Против лома нет приема." — "Если нет другого лома".
Афоризмы представляют собой мудрые изречения большей частью без метафорических переносов и часто выражают парадоксальную истину: "Худших всегда большинство". В отличие от пословицы афоризм требует осмысления, его структура часто включает сложные и нетривиальные суждения в сжатой форме: "Все люди делятся на два типа, к первому относятся те, кто всех делит на два типа". Смысловая насыщенность и парадоксальность афоризмов приводит к тому, что оптимальной коммуникативной средой для них являются публицистический, политический, рекламный, научный, педагогический дискурс. В современном общении афоризм как жанр часто пародируется, эта традиция заложена в изречениях Козьмы Пруткова и многих шутливых афоризмах сегодняшнего дня: "Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным". Впрочем, такие образования имеют тенденцию вырождаться в жанр пустоговорки, назначение которого — просто заполнить паузу в общении. Цитаты в современном обиходном общении часто строятся на переосмыслении лозунгов. Например, в маршрутном такси читаем: "Фабрики - рабочим! Землю -крестьянам! Деньги - водителю!" Происходит карнавальное снижение известного многим лозунга Октябрьской революции.
Анекдот превратился в современном обиходном дискурсе в ведущий смеховой жанр, оптимальным образом соответствующий карнавализации общения, по М.М.Бахтину. Вместо анекдота в его прежнем понимании как забавного или курьезного факта из жизни известных лиц возник миниатюрный рассказ, представляющий собой реакцию общества на актуальные жизненные проблемы. Анекдот становится важнейшим способом апелляции к прецедентным текстам (Г.Г.Слышкин). Если совокупность типов институционального дискурса, принятых норм общения внутри социальных институтов фокусируется в дискурсе средств массовой информации, назначение которого — стабилизация общественного устройства, а форма — газетный заголовок и лозунг, то ответная (и уравновешивающая) волна со стороны общества выражается в совокупном жанре анекдота, призванном проверить действенность закрепленных в обществе норм. В период политической стагнации расцветают политические анекдоты, переход к рыночной экономике в России привел к актуализации анекдотов на тему неравных доходов, кризисное состояние моральных норм выражается в шутках, относящихся к черному юмору. Технический прогресс отражается в анекдотах на темы компьютеров и автомобилей. Национально-культурные особенности анекдотов отражают приоритетность соответствующих переворачиваемых ценностей. Например:
Полицейский останавливает водителя, который работает жонглером в цирке, и замечает в автомобиле дюжину длинных ножей. Жонглер объясняет, что ножи нужны ему для работы и показывает свое искусство. Проезжающий рядом автомобилист видит это и говорит: "Хорошо, что я сегодня ни грамма не выпил! Такой проверки я бы не прошел".
Этот современный американский анекдот актуален для жителей США, в нем обыгрывается роль закона и хранителей закона в жизни общества. Для современной России эта тема не является приоритетной, в русских анекдотах объектом шутки будет в аналогичной ситуации представитель власти. Анекдот расширяет сферу своего бытования, активно используется в рекламе (в виде известных фрагментов популярных шуток).
Если анекдот стал в обиходном общении ведущим средством карнавальной критики принятых в обществе норм, то в философском и художественном дискурсе на первый план для осуществления этой функции выдвинулась притча — иносказательное повествование на вечные темы жизни и смерти. Притча, изначально сходная с басней, в настоящее время полярно противоположна басне. При этом наблюдается параллелизм в соотношении басни и притчи, с одной стороны, и пословицы и афоризма, - с другой. Афоризм как сконцентрированная притча обнаруживает высокую жизнеспособность, пословица как сконцентрированная басня отступает на периферию современных речевых жанров.
Таким образом, динамика ценностно-маркированных речевых жанров в современном коммуникативном пространстве сводится к оппозициям: лозунг — анекдот, басня — притча и пословица — афоризм, при этом соотношение данных жанров соответствует основным типам дискурса, выделяемым с позиций социолингвистического анализа: персональному и институциональному дискурсу, с одной стороны, и бытовому и бытийному дискурсу, - с другой.
Вопрос о перспективе развития среды общения неизбежно переходит в проблему интерлингвистики: речь идет о языках международного общения. На сегодняшний день таким языком является английский, но нет никаких оснований считать, что какой-либо другой язык не сможет в будущем стать международным. Интернационализация технолектов является четко выраженной тенденцией развития функционального стиля науки и технологии. По-видимому, тексты на родном языке будут преимущественно представлять эстетическую ценность.
Выводы
Дискурс (текст в ситуации общения) рассматривается в современной лингвистике с различных позиций. В данной работе предложены текстолингвистический, социолингвистический и прагмалингвистический подходы к изучению дискурса.
С позиций текстообразования в фокусе рассмотрения оказывается текст, противопоставляемый "нетексту". Речь здесь идет о том, благодаря чему последовательность правильно и не совсем правильно построенных высказываний воспринимается как сообщение, т.е. о категориях текста, таких как адресованность, тематическое и стилистическое единство, относительная смысловая завершенность, интерпретируемость, членимость, жанровая специфика и др.
С позиций социолингвистики на первый план выдвигается типология участников общения, в основу такой типологии положено противопоставление личностно- и статусно-ориентированного типов дискурса. В первом случае нас интересует человек говорящий (пишущий) во всем богатстве его личностных характеристик, во втором случае — только как представитель той или иной группы людей. Личностно-ориентированный дискурс представлен в двух основных разновидностях — бытовое (обиходное) и бытийное (художественное и философское) общение, статусно-ориентированный дискурс — во множестве разновидностей, выделяемых в том или ином обществе в соответствии с принятыми в этом обществе сферами общения и сложившимися общественными институтами (политический, деловой, научный, педагогический, медицинский, военный, спортивный, религиозный, юридический и другие виды институционального дискурса).
Модель институционального дискурса в целом включает следующие типы признаков: 1) конститутивные признаки дискурса, 2) признаки институциональности, 3) признаки типа институционального дискурса, 4) нейтральные признаки.
Конститутивные признаки дискурса включают участников, условия, организацию, способы и материал общения, т.е. людей, рассматриваемых с позиций общения в их статусно-ролевых и ситуативно-коммуникативных амплуа; сферу общения и коммуникативную среду; мотивы, цели, стратегии, развертывание и членение общения; канал, режим, тональность, стиль и жанр общения; знаковое тело общения, иначе говоря, тексты с невербальными включениями.
Признаки институциональности представляют собой конкретизацию конститутивных признаков дискурса прежде всего по линиям участников общения (институциональный дискурс есть представительское общение, т.е. общение статусно-ролевое, а не личностно-ориентированное), а также по целям и условиям общения. Цели институционального общения в целом сводятся к поддержанию общественных институтов, или в более широком плане — к обеспечению стабильности социальной структуры, условия этого общения фиксируют контекст в виде типичных хронотопов, символических и ритуальных действий, трафаретных жанров и речевых клише.
Признаки типа институционального дискурса характеризуют тип общественного института; так, для определения политического дискурса необходим анализ ключевого концепта политики — власть, для определения педагогического дискурса — обучение, для определения религиозного дискурса — вера и т.д. Разумеется, общественный институт не сводится к одному, пусть и очень значимому, концепту, а представляет собой феномен культуры в его духовном и материальном выражении. Общественные институты подвижны, исторически обусловлены и ограничены, имеют жесткое ядро и размытую периферию. Общественный институт можно смоделировать в виде сложного фрейма, включающего людей, занятых соответствующей деятельностью, их характеристики, типичные для этого института сооружения, общественные ритуалы, поведенческие стереотипы, мифологемы этого института и тексты, производимые и хранимые в этом социальном образовании.
Нейтральные признаки институционального дискурса разнородны. К их числу можно отнести строевой материал дискурса, т.е. то, без чего нельзя обойтись в любом общении, сюда же относятся личностно-ориентированные фрагменты общения и те моменты институционального дискурса, которые характерны в большей степени для других институтов. Необходимо заметить, что институциональный дискурс в чистом виде является скорее исключением, чем правилом. Тем не менее интересным представляется вопрос о степени чистоты того или иного типа дискурса. Так, медицинский и педагогический типы дискурса легко "соскальзывают" в смежные жанры, а религиозный дискурс выглядит более жестко фиксированным.
Типы институционального дискурса выделяются с известной долей условности, они носят исторический характер, имеют полевое строение и взаимопересекаются. Тип дискурса шире сферы общения, он включает цели, ценности и стратегии соответствующего типа дискурса, его подвиды и жанры, а также прецедентные (культурогенные) тексты и различные дискурсивные формулы. Ценности институционального общения сводятся к ценностям соответствующего института, например, признание Бога, понимание греха и добродетели, спасение души, ощущение чуда, соблюдение обрядов. В различных типах институционального дискурса его ценности выражаются с различной степенью кодификации, вместе с тем владение соответствующим типом дискурса вряд ли будет полным, если его участник усвоил только поверхностное выражение дискурсивных формул. Некоторые ценности определенного дискурса могут противоречить ценностям других типов дискурса ("спортивная злость", "стремление подвергать все сомнению в научном поиске", "соблюдение административной субординации", "готовность простить обидчика", "презумпция невиновности"). Коммуникативная стратегия — это последовательность интенций речевых действий, реализуемая в той или иной конкретной последовательности коммуникативных ходов. Подвиды институционального дискурса устанавливаются общественной практикой; чем более важен этот вид общения, тем более дробно он представлен в жанровых разновидностях. Эти разновидности неравноценны: например, молитва, исповедь и проповедь в религиозном дискурсе образуют его центральную часть, а диспут на религиозную тему или отповедь еретику находятся на периферии этого типа дискурса. Прецедентные тексты и дискурсивные формулы (клише, присущие данному дискурсу) являются знаками, позволяющими отличить своих от чужих.