ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.09.2019
Просмотров: 5663
Скачиваний: 158
Большинство экзистенциалистов особый упор делают на свободу, утверждая, что свобода не только присуща человеку, но составляет само существование. В этом выражается гуманистический характер экзистенциализма. С другой стороны, экзистенциалисты считают, что хотя человек и свободен, но его свобода ограничена рамками определенной ситуации, в которой ему приходится производить выбор. Характерной чертой человеческого существования является «в-мире-бытие» и жизнь среди других людей. Человек не сам выбирает условия своей жизни, помимо своей воли он «брошен в мир». Судьба человека определяется принадлежностью к определенному времени, стране, народу. Человек, преследуемый стразом смерти, ищет прибежища в обществе. Растворяясь в безликой толпе, он утешает себя тем, что люди вообще умирают, и тем самым отгоняет мысль о своей собственной смерти. Но жизнь индивида в обществе не истинна, это лишь поверхностное, повседневное существование человека. В глубине же скрыта «экзистенция», т.е. подлинное, одинокое существование, которое, правда, доступно лишь немногим людям.
М. Хайдеггер (1889 - 1976) считал, что современная философия утратила понимание сущности и смысл бытия. Вопрос о бытии - главный вопрос философии, но решать его можно, только поняв смысл человека. Человеческое существование протекает в сознании начала и конца (рождение и смерть), т.е. протекает во времени. Временность, историчность, забота о себе характеризуют человеческое бытие. Познавать необходимо не столько природу и общество, сколько существование изолированного, уединенного человека, его сущность. Человек понимает, что его существование это, по сути, "бытие для смерти". Смерть оказывается последней решающей возможностью бытия.
Человек, будучи существом смертным, всегда охвачен тревогой, которая свидетельствует о том, что он лишился какой-то опоры. Он становится одиноким, когда понимает, что общественные связи и отношения лишены смысла. Человек не может найти смысл своего существования в сфере политики, экономики или техники. Смысл жизни - только в сфере свободы, свободного риска и ответственности за свои поступки. И в этом сущность человеческого бытия.
Хайдеггер в своей философии стремился реконструировать философские категории, отказываясь от многих привычных смыслообразований и вводя понятия, наполненными новыми содержаниями, именуемыми «экзистенциалами». Это в первую очередь относится к понятию «человек» (Mench), которое он заменяет словом «Dasein» (существование), означающее: «бытие», «здесь – бытие», «наличное бытие», «существование». Обозначая бытие человека как «Dasein», Хайдеггер коренным образом отличает его от всякого другого существа, от вещественного бытия в первую очередь. Человек предстает в качестве такого существования в мире, которое, находясь в бытии, одновременно сопряжено с ним. Это выражается в состоянии обеспокоенности, заботе, в вопрошании вопроса о бытии. Отсюда человек оказывается не случайной частичкой целого. Именно в бытии он обретает свой истинный смысл и цельность. «Dasein» есть бытие сознания, но одновременно оно есть также и мир. Если не существует «Dasein», то нет и мира, это такое «здесь–бытие», через которое говорит и само бытие.
Состояние экзистенции, раскрывающее подлинную сущность человека, имеет у Хайдеггера свой неповторимый смысл, отличающийся от понимания данного феномена другими экзистенциальными мыслителями. В «Бытии и времени», а также в последующих работах, Хайдеггер акцентирует понятие экзистенции. Подробное пояснение мы находим в «Письме о гуманизме». Данный текст важен тем, что здесь немецкий мыслитель разъясняет свои идеи, высказанные им в «Бытии и времени» и показывает отличие своей позиции от идей других философов. Сущность человека, как поясняет Хайдеггер, «покоится» в его экзистенции. Он пишет: «Стояние в просвете бытия я называю эк-зистенцией человека. Только человеку присущ этот род бытия. Так понятая эк-зистенция – не просто основание возможности разума, ratio; экзистенция есть то, в чем существо человека хранит источник своего определения. Эк-зистенция может быть присуща только человеческому существу, т.е. только человеческому способу «бытия»; ибо одному только человеку, насколько мы знаем, доступна судьба эк-зистенции». При этом Хайдеггер оговаривает, что его понятие экзистенции не тождественно традиционному понятию «existentia», означающему действительность, и отличается от «essentia», подразумевающему возможность. Здесь имеется в виду совсем другое: «человек существует таким образом, что он есть «вот» Бытия, то есть его просвет. Это – и только это – бытие светлого «вот» отмечено основополагающей чертой эк–зистенции, то есть экстатического выступания в истину Бытия».
Человек, являясь «пастухом бытия», экзистируя, может познать истину, только воспринимая жизнь в контексте своей конкретной ответственности. Он пытается обнаружить сущее, которое постоянно ускользает. Вот эти поиски сущего (раскрытие его смысла) и составляют главную озабоченность человека. Насколько человек самореализуется, настолько раскрываются его возможности. Здесь категория «возможность» приобретает свое адекватное значение.
Хайдеггер неоднократно подчеркивал, что человек отличается от всех других видов сущего тем, что он всегда находится в состоянии определенных возможностей. Он мог бы стать иным, чем является в настоящий момент. Человеку дано такое состояние (когда он может быть неудовлетворен собой) спрашивать: что он такое в возможности? Лишь будучи озабоченным таким вопросом (а другими словами – экзистируя), человек может развивать в себе такие внутренние экзистенциальные акты, как глубинное переживание необходимости, обязанность по отношению к себе самому, ответственность за свои поступки.
Мы здесь видим, что важнейшей стороной развития человека является состояние «заботы» о себе и бытии в целом. «Забота», «озабоченность» конструируют особое, экзистенциальное пространство, в котором он пребывает.
Хайдеггер различает разные варианты понимания «заботы»: это ее дефективный и позитивный модусы, а так же «метафизическая забота». Дефективным, отрицательным модусом заботы мыслитель характеризует повседневное и усредненное бытие друг с другом. Это тот вид заботы, который проявляет себя в каждодневной, необходимой практике бытия: здесь и «озабочивание» питанием, одеждой, «быть друг за– против–, без друга, проходить мимо друг друга, не иметь дело друг до друга суть возможные способы заботливости».
Забота в контексте ее позитивных модусов имеет две крайние возможности. Первая крайность порождает полную зависимость от другого, когда с человека снимается полная ответственность, и он оказывается в состоянии «подвластности» от другого и неспособным к самостоятельному бытию. Другой вид заботы характеризуется как «заступнически – освобождающий», который помогает «другому стать в своей заботе зорким и для нее свободным». Но наиболее подлинный вариант заботы проявляется в ее метафизическом варианте, который состоит в обеспокоенности миром, самим бытием, и именно такая забота делает человека ответственным не только за развитие своей собственной самости, но и за целостность бытия.
Человек, в сущности, оказывается тем, чем он озаботился. Забота как один из центральных экзистенциалов обозначается философом не в качестве суетливого состояния человека в мире повседневности, не в его беге за ускользающим временем, не в его непрекращающимися повседневными жизненными тяготами, а в особом экзистенциальном состоянии, связанным с заботой о метафизике бытия. Забота уже сама по себе требует от человека серьезной решимости, поскольку она предполагает исходное одиночество. Но как бы человек ни был не одинок в повседневном смысле этого представления, он всегда одинок уже самим фактом своего присутствия в мире, своей неповторимостью «само – стояния».
К. Ясперс (1883 –1969) полагал, что истинная философия - это прежде всего сам процесс философствования, который, в отличие от научного познания, нельзя ограничить рамками определенного предмета и метода. Философия дает ориентиры для поведения человека в мире, она способна «осветить» экзистенцию и приблизить человека к трансценденции, совершить «скачок к безусловному бытию». Это бытие непознаваемо научными методами, предметным сознанием вообще, оно имманентно сознанию как таковому. Для достижения «безусловного бытия» необходимо пройти три этапа трансцендирования: ориентацию в мире (осознание ограниченности только предметного его истолкования); прояснение (озарение) экзистенции (осознание души); чтение шифров трансценденции. Последний этап и является собственной задачей философствующего, связывающий его с пониманием Бога.
Результатом философствования, у Ясперса выступает философская вера, которая, в отличие от религиозной веры, основанной на откровении, является продуктом размышления. «Философская вера», по Ясперсу, есть вера в «коммуникацию». Она невозможна без полной готовности к коммуникации, так как истину, которую человек теряет в одиночестве и своеволии, можно найти, установив связь между людьми, осуществив «подлинные отношения» или «экзистенциальную коммуникацию». Вступление в подлинную коммуникацию возможно только в том случае, когда человек как бы разрывает свои социальные связи и отношения, мешающие установлению коммуникации, основанной на взаимной любви и безграничном доверии.
Экзистенциальных мыслителей неоднократно критиковали за неточную и неясную трактовку понятия «экзистенция». Ясперс, так же как и другие экзистенциалисты, не дает конкретного, прозрачного определения, но, если мы пытаемся вникнуть в смысл его размышлений, то осознаем, что значение понятия «экзистенция» сопряжено с глубинными, личностными проблемами, имеющими для человека жизненно важное значение. Экзистенция у этого философа никогда не является объектом, она есть причина, которая позволяет человеку мыслить и действовать. Подлинная экзистенциальность проявляется тогда, когда человек действует как свободное существо, как существо, озабоченное поисками смысла трансцендентных и личностных оснований бытия. Экзистенциальная философия призвана «оказывать помощь» в обретении человеком самого себя. По мысли Ясперса, «экзистенциальная философия есть использующее все объективное знание, но выходящее за его пределы мышление, посредством которого человек хочет стать самим собой. Это мышление не познает предметы, а проясняет и выявляет бытие в человеке, который так мыслит».
Здесь важно обратить внимание на то, что мыслитель ни в коем случае не считает экзистенциальную философию способной дать окончательную истину о сущности человека. «Экзистенциальная философия сразу же погибла, если бы считала, что обладает знанием того, что есть человек. Она вновь стала бы заниматься исследованием человеческой и животной жизни в ее типах, стала бы антропологией, психологией, социологией. Смысл ее сохраняется только в том случае, если она в своей предметности остается безосновной Она пробуждает то, чего не знает; проясняет и волнует, но не фиксирует. Для человека, который находится в пути, она служит выражением, посредством которого он сам опирается на себя в принятии направления, средством сохранить возвышенные моменты для осуществления посредством своей жизни».
Для Ясперса не приемлемо онтологическое закрепление понятия «экзистенция», поскольку его онтологизация означает разрушение подлинного смысла понимания человека. Философ неоднократно подчеркивает, что экзистенциальная сущность человека релятивна, она, постоянно меняясь, наполняет новизной свое содержание. Человек оказывается расщепленным в своей сущности: как бы он ни мыслил себя, ни пытался уловить свою целостную самость, он противоречит сам себе, находясь в сложной дихотомичной ситуации. Человек оказывается всегда больше того, что он сам о себе знает. Он не одинаков во всех случаях, но он должен двигаться, как бы это не было для него трудно, к собственной экзистенциальной сущности. Такое раскрытие личности возможно в напряженных «пограничных ситуациях», таких состояниях, когда человек обретает себя в качестве самости, «становится самим собой», творит собственную жизнь.
В пограничных ситуациях оказывается несущественным все то, что заполняло человеческую жизнь в ее повседневности. Человек непосредственно открывает свое «я» как экзистенцию, когда он сталкивается с такими яркими пограничными ситуациями как смерть, страдание, горечь утраты, борьба, чувство вины, покаяния. В таких ситуациях, когда человек вырывается из привычного мира и по-настоящему переживает хрупкость и конечность своего бытия, и приближается к открытию трансцендентного мира, который оказывается неким мистическим образом связан с его собственным.
Человек в своем подлинном существовании не может успокоиться в мире повседневности, он выступает против основ повседневного бытия, обращаясь к миру трансцендентного. Все бытие, как поясняет Ясперс, следует рассматривать как «шифры» трансцендентного, где много значит та трактовка, которую примет человек в качестве истинной. Каждый человек в диалектике своего индивидуального развития, за чередой подъемов и падений слышит голос трансцендентного, либо как «своего ангела», либо как «своего демона». Именно в подобной антиномичности метафизического бытия и проявляется антиномичность бытия личности. Согласно мыслителю, далеко не каждому человеку доступен духовный мир. Индивид может отрицать трансцендентное и связь с ним, погрузившись полностью в мир повседневного, «неподлинного» существования. Подобная слепота не позволяет человеку познать свою глубинную сущность. Он оказывается под властью всеобщего, массового, что неизбежно нивелирует его экзистенциальное существование и представляет, как полагает Ясперс, серьезную опасность современности.
В этом контексте, взгляды Ясперса, безусловно, перекликаются с воззрениями Хайдеггера, который в наиболее категоричной форме исследовал данные отношения. И Хайдеггер, и Ясперс подчеркивают опасность анонимной коллективности «man», в которой нивелируется особенность и неповторимость отдельного человека. Человек уже не является сам собой, предает забвению самого себя и живет в структуре массового, обезличенного. Массовое бытие Ясперс обозначает как личное бытие без экзистенциального существования и подчеркивает, что только в разрыве с ним возможен прорыв к собственной сущности.
Приоткрытие завесы своей экзистенции является для человека постоянным процессом личностного познания. И, как это ни странно, полагает философ, человек не находит себя познанным. Отсюда экзистенциальная зрелость человека и заключается в перманентном прорыве к своему «я», которое каждый раз закрывается различного рода объективациями. Для Ясперса очевидно: духовная ситуация любого времени и культуры требует от человека осознанной борьбы за свою сущность. Как бы ни был безнадежен, бездушен существующий мир, в человеке всегда сохраняется и имеется то, что вернет его к экзистенциальной сущности. Человек лишь должен устоять в этой борьбе. В противном случае он будет побежденным. Другого пути ему не дано. Поэтому как нельзя актуально по отношению к сегодняшнему дню звучат слова этого немецкого гуманиста: «Настоящий момент наступает как самое трудное, невыполнимое требование. Теряя в кризисе мир, человеку надлежит, исходя из имеющихся у него предпосылок, вновь создать свой мир из первоначала. Перед ним открывается высшая возможность его свободы; ему надлежит либо в невозможности ухватить ее, либо погрузится в ничтожество… Он должен, исходя из собственной независимости, овладеть механизмом своего существования или, превратившись в машину, покориться ему; должен осуществить в коммуникации связь самости с самостью, сознавая, что все здесь решается в верности или неверности; в противном случае он окажется в бездушной покинутости своего существования просто функцией. Он должен подойти к границе, чтобы ощутить свою трансцендентность, или быть опутанным просто дающим себя бытием вещей мира. К нему предъявляются требования, будто он титан; он должен их признать и установить, что ему удается в отношении его самости, или же, если он их отвергнет, ему придется вести существование, в котором он не будет, по существу, ни человеком, ни животным»