Файл: Понятие оперативно-розыскной деятельности и ее особенности.pdf
Добавлен: 28.06.2023
Просмотров: 149
Скачиваний: 3
Так, например, негласный осмотр компьютера, используемый в процессе оперативно-розыскной деятельности, формально также не подпадает ни под одно мероприятие, разрешенное Законом. Даже банальная скрытая аудиозапись (а это примерно 15% от всех проводимых оперативно-технических мероприятий) фактически Законом не разрешена, и ее использование может быть оспорено в суде.[7]
Рассматривая проблемы проведения специального оперативно-технического мероприятия «оперативная деятельность», хотелось бы отметить ряд требующихся, на наш взгляд, уточнений и дополнений.
В первую очередь необходимо обратить внимание на неточности, допущенные в положении Закона, где говорится о применении в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий видео- и звукозаписи, кино- и фотосъемки, то есть речь идет о процессе выявления и фиксации информации. Однако далее следует выражение «а также другие технические и иные средства», что должно предполагать наличие предшествующего этому перечню ряда технических средств, а не процессов. На наш взгляд, данное обстоятельство выглядит не вполне логичным.
С другой стороны, «привязка» технических средств к видео- и аудиозаписи, фотографированию, киносъемке позволяет допустить, что таким образом определяются их примерные рамки, область применения, направления использования. Хотя очевидно, что ряд ОРМ не связан с подобными ограничениями. Так, оперативно-техническое мероприятие «ОД» в некоторых случаях предусматривает применение специального инструмента, другой специализированной аппаратуры, предназначенных для вскрытия запирающих устройств, обхода охранной сигнализации и иных защитных приспособлений.
По нашему мнению, представляется наиболее приемлемой следующая редакция данного положения: «В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий используются информационные системы, специальные и иные технические средства, предназначенные (разработанные, приспособленные, запрограммированные) для негласного получения информации, другая техника, материалы и вещества, не наносящие ущерба жизни и здоровью людей и не причиняющие вреда окружающей среде».
Следует заметить, что отдельные положения ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» предоставляют органам, осуществляющим ОРД, право собирать данные, необходимые для принятия решений по обеспечению собственной безопасности. Однако в целях совершенствования правового регулирования указанного направления деятельности оперативных (в т.ч. и оперативно-технических) подразделений ОВД представляется целесообразным в число законодательно закрепленных задач оперативно-розыскной деятельности (ст. 2) включить самостоятельную задачу обеспечения собственной безопасности субъектов ОРД.
В ст. 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» указано, что проведение оперативно-технических мероприятий, ограничивающих конституционные права граждан (на тайну телефонных переговоров, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической связи, а также права на неприкосновенность жилища), допускается на основании судебного решения для сбора информации о лицах, подготавливающих или покушающихся, совершающих либо совершивших противоправные деяния, по которым производство предварительного следствия обязательно.
В контексте данного положения следует отметить, что согласно результатам анкетирования сотрудников оперативно-технических подразделений одной из проблем в осуществлении оперативно-технического мероприятия «ОД» является правильность оформления задания на проведение ОТМ. Как показывает практика, отдельные работники оперативных подразделений при заполнении типового бланка в п. 10 указывают, что основанием проведения мероприятия «ОД», связанного с негласным проникновением в жилище, является дело оперативного учета. Однако это противоречит ч. 3 ст. 10 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», в которой записано:
«Факт заведения дела оперативного учета не является основанием для ограничения конституционных прав и свобод граждан, а также законных интересов человека и гражданина».
Возникает вопрос: что же считать основанием? На первый взгляд таким основанием можно считать любое из положений ст. 7 Федерального закона, в которой перечисляются основания проведения оперативно-розыскных мероприятий.
Однако это неверно, так как в этом случае необходимо руководствоваться ч. 2 ст. 8 Закона, согласно которой основанием проведения оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права граждан является только судебное решение.
Их положительное решение будет способствовать совершенствованию правового регулирования рассматриваемого вида деятельности.
Был проведен опрос среди населения муниципального образования «Город Астрахань», с целью выявления, готовности жителей к проявлению инициативы и участия в местном самоуправлении. В опросе принимали участие 150 человек в возрасте от 18 до 70 лет. Им предлагалось ответить на два:
По результатам опроса было выявлено, что 50 знали о ней 15% и 35% имеют неясное представление.
Большинство (80%) изъявили учавствовать. Из них 10% согласны проявить инициативу, 20% участие в местного самоуправлени в том случае, если их попросят об участии и организуют их деятельность и 50% согласны работать при наличии поощрений, например за оплату труда, публичную похвалу и т.д. Из всей массы опрошенных 20% отказались от участия в деятельности местного самоуправления.
2.2. Рекомендации по совершенствованию правовых вопросов регулирования оперативно-розыскной деятельности при расследовании преступлений
Был проведен опрос среди населения муниципального образования «Город Астрахань», с целью выявления, готовности жителей к проявлению инициативы и участия в местном самоуправлении. В опросе принимали участие 150 человек в возрасте от 18 до 70 лет. Им предлагалось ответить на два:
По результатам опроса было выявлено, что 50 знали о ней 15% и 35% имеют неясное представление.
Большинство (80%) изъявили учавствовать. Из них 10% согласны проявить инициативу, 20% участие в местного самоуправлени в том случае, если их попросят об участии и организуют их деятельность и 50% согласны работать при наличии поощрений, например за оплату труда, публичную похвалу и т.д. Из всей массы опрошенных 20% отказались от участия в деятельности местного самоуправления.
Актуален и блок вопросов, относящихся к возможности допроса конфиденциальных сотрудников оперативно-розыскных органов на следствии и в суде. Принципиального подхода к решению этого вопроса ни Закон об ОРД, ни УПК РФ не содержат.
В соответствии с оперативно-розыскным законодательством разглашение сведений о конфиденциальных сотрудниках оперативных служб допускается с согласия этих служб. В то же время уголовно-процессуальное законодательство предполагает возможность допроса данных лиц в качестве свидетелей под псевдонимом или в условиях, исключающих их визуальное наблюдение. Федеральный закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства»[8] предусмотрел целых девять средств защиты. Казалось бы, проблема логично и последовательно решена. Однако при детальном анализе правовых норм возникает ряд вопросов, свидетельствующих об отсутствии должного уровня правового регулирования.
Первая проблема, которая встает в этой связи - проблема непосредственности оценки доказательств в судебном разбирательстве, в том числе источников доказательств. Статья 278 УПК РФ в части 5 предусматривает допрос судьей таких лиц в условиях, исключающих наблюдение другими участниками процесса. Вместе с тем часть шестая данной статьи предполагает возможность судьи разрешить сторонам ознакомиться с данными о таком свидетеле в случае заявления обоснованного ходатайства, связанного с интересами защиты или установлением обстоятельств, существенных для дела. При таком подходе рушится вся система обеспечения безопасности указанных лиц. Их инкогнито не обеспечит ни псевдоним, ни отдельное помещение для допроса. Использование технических средств маскировки (компьютерная модуляция голоса, сокрытие лица посредством затемненных стекол-перегородок, ношение свидетелем маски и пр.) не снимают проблемы заявления ходатайств о проверке тождества свидетеля, допрашиваемого судьей, свидетелю, указанному в обвинительном заключении или заявленному стороной обвинения в суде. Сказанное относится и к использованию свидетелем псевдонима. Кроме того, вряд ли допустим с точки зрения обоснования приговор, содержащий не подлинное имя свидетеля, а псевдоним.
Полагаем, что последовательность правового регулирования должна выдерживаться, а норма права не должна быть противоречива по своей структуре. Законодатель должен четко определиться в принципиальном вопросе: либо существует презумпция доверия судье и данные о личности свидетеля не подлежат разглашению в любом случае, либо необходимость раскрытия данных о личности должна решаться непосредственно перед началом допроса, а в случае принятия решения о невозможности сохранения сведений втайне свидетелю должно разъясняться положение Закона об ОРД о его праве отказаться давать показания.
Прежде всего следовало бы предусмотреть свидетельский иммунитет лиц, вступивших в отношения сотрудничества с оперативными органами. Однако этот иммунитет не должен быть абсолютным. Он должен стать лишь крайней мерой защиты данных лиц. Поэтому имеет смысл закрепить в оперативно-розыскном и уголовно-процессуальном законодательстве особую процедуру заявления ходатайств о недопущении допроса конфидентов в качестве свидетелей и рассмотрение следователем или судом указанных ходатайств. При этом особое значение приобретал бы вопрос обоснования реальной угрозы интересам охраняемых лиц. Аналогичный опыт имеется в законодательстве ФРГ, где вопросы о возможности участия негласных сотрудников в качестве свидетелей - предмет особой судебной процедуры, сходной с процедурой выдачи разрешений судьи на проведение оперативно-розыскных мероприятий.
Многие конфликтные ситуации, связанные с использованием результатов ОРД в уголовном процессе, обусловлены нечеткостью правовых норм. В юридической литературе неоднократно отмечалась неудачная формулировка ст. 89 УПК.
В настоящее время сложилось весьма своеобразное правовое положение: Ст. 11 Закона об ОРД предусматривает возможность использования результатов ОРД в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями УПК, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств. Ст. 89 УПК РФ запрещает использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам.
По существу, речь идет о различных подходах к сущности ОРД. В первом случае законодатель подразумевает обеспечительный характер результатов ОРД, но по непонятной причине связывает его с правилами собирания, проверки и оценки доказательств. Если для собирания доказательств (термина весьма условного) это еще в какой-то степени объяснимо, то проверка и оценка может производиться либо в отношении самих результатов ОРД (и в этом смысле их можно рассматривать лишь как один из видов информации, служащей объектом процесса доказывания), либо с помощью оперативно-розыскных мероприятий, не относящихся к доказательственной деятельности и выполняющихся по отдельным поручениям следователя.
Формулировка ст. 89 УПК РФ не является удачной прежде всего потому, что неясным остается ее правовой смысл. Оперативно-розыскные материалы объективно не могут использоваться в качестве доказательств ни по форме получения и закрепления, ни по различию гарантий возникновения, ни по критериям оценки. В то же время из буквального смысла статьи следует, что результаты ОРД могут и отвечать требованиям, предъявляемым к доказательствам. Следствием такой нечеткости стало появление иной позиции в оценке результатов ОРД в уголовном процессе. В юридической литературе высказываются предложения, допускающие уход от концептуального положения о следственных и иных процессуальных действиях как единственно возможном источнике доказательств. «Процессуальные формы получения и исследования доказательств являются типовыми. Они не должны исключать возможность существования нестандартных ситуаций, а также возникновения новых, не предусмотренных типовыми формами средств доказывания и источников доказательств». Представляется, что это тревожная тенденция, проявляющаяся в практике и теории оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности. Фактически речь идет о возможности в определенных случаях использовать оперативно-розыскную информацию в качестве доказательств, не утруждаясь процессуальной проверкой и оценкой, считая ее ненужным дублированием. При этом забывается главное - процесс собирания, фиксирования оперативно-розыскной информации предполагает свои методы процесса ее получения, проверки и оценки. Они не хуже и не лучше процессуальных. Они иные по своей правовой природе, нежели следственно-судебные действия. Механизм процессуального доказывания, как верно утверждает В. А. Новицкий, специфичен, поскольку предполагает универсальную процессуальную форму доказывания и подчиненность доказывания процессуальным принципам.[9]
Предложение, связанное с использованием результатов ОРД без процессуального фильтра, обосновано, как считают некоторые авторы, необходимостью адекватного реагирования на изобретательность преступников и новые формы преступности. При этом утверждается: «...при всей специфике ОРД, закрытости, трудности контроля и т.д., закон должен регламентировать не перечень способов и средств получения доказательств, а условия и пределы, допускающие их проверку и непротиворечивость конституционным принципам». Такой подход недопустим. Смысл уголовного процесса в наличии особых процедур, существование которых - само по себе гарантия законности. Любое отступление от таких процедур, принятие как исключение «нестандартных» способов появления доказательств, а тем паче отождествление ОРД и уголовного процесса, разрушат самое систему соотношения процессуальных и непроцессуальных средств познания по уголовному делу. Мотивация о необходимости адекватного реагирования на «изворотливость преступников» несостоятельна. Недопустимо отвечать на беззаконие беззаконием. При развитии такого подхода остается один шаг к особым судебным процедурам, где процессуальные гарантии законных интересов участников процесса сведены к минимуму.