Добавлен: 18.06.2023
Просмотров: 56
Скачиваний: 3
СОДЕРЖАНИЕ
Глава 1. Регулирование договорного и законного представительства в гражданском законодательстве
1.1. Понятие договорного представительства
1.2. Законное представительство
1.3. Квалификация отношений представительства в связи с реформой Гражданского кодекса
Однако, апелляционная и суд первой инстанции, и апелляционная инстанция, посчитали, что, хотя выданная «С» доверенность уполномочивала его только на получение товарно-материальных ценностей, он относится к числу сотрудников, совершающих ограниченный крут сделок от имени организации в определенном месте. Таким образом, «С» по мнению суда, принимая работы, действовал в рамках своих полномочий, явствовавших из обстановки, а перечень примеров обстановки не является закрытым Помимо этого, судом было учтено, что совершенная истцом операция, отражена в кредитовой части акта сверки взаиморасчетов между сторонами, а сам акт скреплен печатями и подписями сторон. То есть, ответчик уже до судебного разбирательства одобрил действия своего сотрудника, и признал задолженность.
1.3. Квалификация отношений представительства в связи с реформой Гражданского кодекса
Последние изменения в действующий Гражданский кодекс Российской Федерации, связанные с реализацией Концепции развития гражданского законодательства[18], практически не затронули систему отношений, складывающихся при представительстве. Между тем, в этой сфере накопилось немало проблем, связанных как с правоприменением, так и доктринальным истолкованием ряда положений.
Прежде всего, это касается самого нормативно-правового регулирования представительства, которое, с одной стороны, представлено весьма немногочисленными нормами главы 10 ГК РФ[19], и, с другой, разнообразными правилами о представительстве и «действиях за другого», помещенными в специальные правовые институты. К числу последних надо отнести преимущественно такие договорные институты как поручение (ст. 971-979 ГК РФ), агентирование (ст. 990-1004 ГК РФ). Но, и это важно, спорным и дискуссионным до сих пор остается вопрос о том, на какие именно договорные отношения опирается представительство, в силу каких актов оно возникает. По существу вопрос о том, как связаны универсальные нормы о представительстве
(в главе 10 ГК РФ) и отдельные правила конкретных договоров, в силу которых возникает представительство, остается открытым[20].
Отчасти такое положение объясняется тем, что законодатель отказался дать определение представительства и отношений представительства. В результате реформирования текста ГК РФ ситуация не изменилась: новая редакция лишь несколько уточнила содержание базовых ст. 182-184 ГК
РФ[21]. Отчасти, видимо, это объясняется той борьбой, которая развернулась в ходе обсуждения Проекта ГК РФ, что в результате привело к исключению из него ряда положений (например, о лицах, контролирующих юридическое лицо, об аффилированных лицах, о снятии так называемой «корпоративной вуали»). Разумеется, эти положения, если бы они вошли в состав действующей редакции ГК РФ, неизбежно затронули бы и вопросы представительства
(например, в силу того, что деятельность представителей способна влиять на определение понятий «зависимость», «аффилированность») [22].
Значительно больше изменений в части, касающейся вопросов выдачи, срока действия доверенности, объема полномочий представителя из доверенности (здесь есть ряд существенных новелл), но все же это лишь один из инструментов представительства, не раскрывающее его существа.
Как и ранее, ст. 182 ГК РФ признает представительством исключительно случаи выступления за другого от его имени, что не допускает отнесения к представительству тех многочисленных ситуаций, когда активная деятельность кого-либо порождает у других лиц права и обязанности. В частности, это касается деятельности комиссионера по договору комиссии (глава 51 ГК РФ), действий прокурора в интересах определенных лиц, актов, порождающих права и обязанности улиц, не являющихся членами некоторых организованных хозяйственных сообществ (например, у собственников жилья, не вошедших в состав товарищества собственников жилья). Но эта граница в
тексте ГК лишь намечена, тогда как, полагаем, ее следовало бы провести более четко.
В новой редакции сохранены и основания появления полномочий представителя: 1) доверенность, 2) указание закона, 3) акт государственного органа или органа местного самоуправления. В принципе, вопрос об основаниях представительства заслуживает самостоятельного анализа, здесь лишь заметим, что при реформировании ГК РФ все же можно было ожидать внесения
ряда уточнений. В частности, перечисленные основания не выстроены в линейном порядке, например, доверенность может выдаваться и случаях, когда представительство основано на акте государственного органа, а сама доверенность вовсе не основание, а лишь один из документов, способных выдавать в качестве подтверждения наличия оснований. Наконец, известны случаи, когда доверенности просто нет (это подтверждает и новая редакция ст. 184 ГК РФ[23], посвященной коммерческому представительству). Это лишь подтверждает, что законодателю было бы лучше просто указать не на доверенность, а на договор, как основной способ возникновения представительства (так этот способ возникновения представительства и именуется в литературе)[24].
Не удалось сформировать в ГК РФ и общих правил о сфере применения категории «представительство» с учетом сложной структуры самого предмета гражданского права, так и существования сопряженных отраслей законодательства (корпоративного, семейного, земельного). Например, в контексте разграничения понятий «предмет гражданского права» и «система гражданско-правового регулирования» надо признать, что нормы ГК РФ воздействуют и на отношения иной отраслевой принадлежности (в том числе и правила о представительстве). В соответствии с абз. 1 п. 3 а. 29 Налогового кодекса РФ[25] уполномоченный представитель налогоплательщика-организации осуществляет свои полномочия на основании доверенности, выдаваемой в порядке, «установленном гражданским законодательством». Из этого следует, что если даже считать, что сами отношения сохраняют особый характер (налоговые отношения), то, как минимум, в поле воздействия гражданского права оказывается основания их появления.
Кроме того, законодатель мог бы разрешить и ряд других затруднений при оценке и применении правил о представительстве, носящих общий характер. Так, определенный интерес вызывает то обстоятельство, что соответствующий эффект (права и обязанности на стороне представляемого вызывают не действия представителя, а сделка как таковая. При этом предполагается наличие некоего механизма, который не только позволяет создать
права и обязанности и у представляемого «непосредственно», но и позволяет избежать их возникновения о представителя (в данном случае оказывается нереализованной и дееспособность представляемого). Надо признать, что в доктрине отсутствует удовлетворительное объяснение данного процесса[26].
К сожалению, сохранилась в неизменном виде норма абз. второго п. 1 а. 182 ГК РФ[27]. Установления облегченного порядка демонстрации полномочий в целом разумно и требуется для обеспечения интересов экономической практики. Однако «из обстановки» можно обнаружить лишь сам факт наличия полномочий, а вовсе не их объем и содержание. Ссылка на то, что полномочия «явствуют» порою вводит в заблуждение. Кроме того, продавцы, другие работники сферы обслуживания и торговли (а в этой норме речь идет прежде всего о них) на деле в редчайших случаях являются представителями, поскольку они лишь исполняют соответствующий договор, то есть совершают распорядительные сделки и иные акты, не требующие проявления воли; в этом смысле их правовое положение ближе всего к положению нунция (посланника) [28].
Что же касается новой редакции п. 2 ст. 182 ГК РФ[29], по отношение к ней должно быть дифференцированным. Совершенно обосновано исключение из числа представительства тех случаев, когда лишь передается воля представляемого. Следует ожидать, что в силу этого правила исчезнет необходимость оформления и представления доверенности по всех тех многочисленных ситуациях, когда лицо лишь передает (получает) те или иные объекты (документы), не проявляя собственной воли.
Относительно указания на лиц, которые «уполномочены на вступление в переговоры», надо пояснить, что здесь просто нег самого представительства. По этой причине запись о таких лицах можно было бы вообще не включать в текст закона. Ведь ради обеспечения последовательности своей позиции законодатель должен был бы перечислить и все прочие случаи, когда совершаемые действия не являются представительством. В целом же получилось так, что, как и ранее, названы лишь некоторые случаи, когда нет представительства. Кстати, если ранее было нормативно определено, что, например, конкурсные управляющие при банкротстве, не являются представителями, то правовое положение других управляющих в этой части оставалось не определенным, исключение ссылки на конкурсных управляющих не привело к большей ясности. Одним словом, логический объем норм п. 2 а. 182 ГК РФ следовало бы расширить. Вероятно, мешает отсутствие единообразного понимания некоторых терминов и разночтения в толковании ряда ситуаций. В
частности, это касается и вопроса о том, когда именно при «проведении переговоров» уполномоченный на них пока еще не становится представителем, когда действия такого лица остаются его собственными (а не другого). Оценка этой границы тем более уместна в связи с усилением в гражданском
законодатель азе роли информации и информированности, сообщений сведений, значимых как для партнеров, так и третьих лиц: в результате юридический эффект для другого лица может вызвать не только совершение в его пользу той или иной сделки, но и передача (раскрытие) определенных
сведений[30].
Отдельно следует оценить новеллу абз. второго п. 3 ст. 182 ГК РФ[31]. Ранее все нормы, предусматривающие те или иные правовые последствия, практически полностью были помещены в статьях, посвященных недействительности соответствующей сделки. Новые положения по существу смягчают правовой режим, предусматривая, что сделка, совершенная с нарушением правил абз. первого данного пункта, исходно предполагается не ничтожной, а оспоримой.
При этом оспорить данную сделку может лишь представляемый, а нарушение его интересов - при данных условиях - презюмируется. Разумеется, изменения направлены на придание обшей устойчивости экономическому обороту и, несомненно, их позитивное значение.
Представляется, при выяснении существа отношения представительства изначально следует ответить на вопрос о том, является ли оно обязательством и подчиняется ли общим правилам об обязательствах. Полагаем, ответ должен быть отрицательным. Причин тому несколько. Это и отсутствие обычной структуры обязательственной связи, и различие содержания отношений: всякое обязательство предполагает активные действия только одного участника - должника (ст. 307 ГК РФ[32]). Наконец, если даже допустить, что отчасти совпадают основания возникновения отношений представительства и обязательств, полного совпадения оснований нет уже потону, что в числе оснований обязательств отсутствует доверенность как особый акт (хотя, разумеется, «выдача доверенности» может толковаться как односторонняя сделка) [33].
Если обратиться к структуре отношений, возникающих при представительстве, то, видимо, следует согласиться с тем, что классическая модель структуры представительства сохранит свое значение на будущее
время. Имеется в виду, что предполагается наличие как минимум трех фигур: представляемого, представителя и третье лица (третьих лиц). Сообразно этому разграничиваются и правоотношения: а) представляемый - представитель (так называемые внутренние отношения), б) представитель - третье лицо (так называемые внешние отношения), в) представитель - третье лицо. Впрочем, выделение третьего вида отношений поддерживается не всеми исследователями[34].
Сомнения о целесообразности их обособления связаны, прежде всего, с тем. можно ли их вообще признать правовыми, поскольку представитель, действуя здесь лично, не приобретает самостоятельных (собственных) прав и обязанностей. Так или иначе, безусловно, что общая конструкция представительских отношений требует выделить в их числе те, которые дают возможность (право) представителю действовать за другое лицо, что обычно связано с доверенностью. Природа наделения полномочиями заслуживает отдельного
анализа, но отметим, что именно момент появления полномочий всегда был «камнем преткновения» при обсуждении представительских правоотношений. Анализ позволяет утверждать, что самостоятельность доверенности, с одной стороны, преувеличена, а, с другой - в ином отношении - недооценивается. Выдача доверенности и отношения в связи с ней никогда в нашей литературе не воспринимались как равнозначные обычным обязательствам.