Файл: Особенности заключения, изменения и расторжения рамочного договора Глава ii.rtf
Добавлен: 12.01.2024
Просмотров: 171
Скачиваний: 5
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
62
Представляется верным суждение о том, что гражданско-правовая ответственность состоит в претерпевании виновным определенных неблагоприятных последствий. Эти последствия в идеале должны обладать достаточным воздействием, чтобы возыметь эффект и предупредить дальнейшие возможные нарушения в будущем. Следует отметить, что целью привлечения виновного лица к гражданско-правовой ответственности является перераспределение убытков.63
Вопрос привлечения лица к ответственности тесно связан с понятием риска. О.С. Красавчиков указывал, что данная гражданско-правовая категория неоправданно была предана забвению в юридической науке. Автор полагал, что риском является «определенная опасность (возможность) умаления имущественных или личных неимущественных благ».64 В свою очередь, Д.И. Мейер учил, что каждое обязательство сопровождается риском (страхом): «действие, составляющее предмет обязательства и представляющееся при заключении его возможным, может оказаться впоследствии невозможным. Невозможность же совершения действия составляет ущерб в имуществе. И вот обязательство нести этот ущерб тому или другому участнику и составляет риск или страх по обязательству (periculum)».65 Комплексное исследование, посвященное категории риска в гражданском праве, провел В.А. Ойгензихт. По мнению ученого, риском является «психическое отношение субъектов к результату собственных действий или действий других лиц, а также к результату объективно-случайных или случайно-невозможных действий (событий), выражающееся в осознанном допущении отрицательных, в том числе невозместимых имущественных последствий»66.
Риск представляет собой один из принципов распределения убытков. В зарубежной юридической доктрине были разработаны теории риска, появление которых было прямо связано с принципом возложения на причинителя вреда ответственности за сам факт нарушения – так называемая объективная ответственность.
Например, согласно теории интегрального риска сам факт причинения обязывает к восстановлению ущерба. Данная теория отвергала психологическую сторону вопроса и не принимала во внимание обстоятельства, способные смягчить либо усугубить вину нарушителя. Основной идеей теории профессионального риска является положение о том, что риск вызывается опасностью, которая кроется в существе производства. Таким образом, потенциальные убытки должны быть возложены на предпринимателя, организующего хозяйственную деятельность предприятия. Интересна также теория производственного риска, в соответствии с которой ответственность предпринимателя за убытки, причиненные контрагенту в связи с неисполнением обязательств, исключалась в случае, когда имела место забастовка работников, которой нельзя было избежать.67
Имеет ли значение гражданско-правовая категория риска в настоящее время? Отвечать на данный вопрос следует, безусловно, положительно. Подтверждением этому служит ряд положений ГК РФ, в частности, ст. 211, 280, 312, 343, 344, 382 и др.
Вне всякого сомнения, риск как потенциальная возможность неполучения желаемого результата сопутствует субъектам любого обязательства. По этой причине, заключая рамочный договор и оговаривая условия заключения будущих договоров-приложений, контрагенты также никогда не могут быть абсолютно уверены в том, что надлежащее исполнение все-таки состоится, даже в том случае, когда взаимная честность и высокая деловая репутация каждой из сторон очевидны и не вызывают сомнений.
Е.Б. Подузова предлагает определять ответственность за неисполнение организационного договора как «неблагоприятные последствия имущественного и неимущественного характера в форме санкций (мер ответственности), наступающие в случае неисполнения организационного договора».68 Соглашаясь с изложенным определением, можно лишь еще раз подчеркнуть необходимость разграничения понятий «ответственность» и «санкция», которые не следует отождествлять между собой. Если мы говорим об ответственности как о правоотношении, то в таком случае в рамках указанного правоотношения существует мера наказания, которая представляет собой конкретное неблагоприятное последствие. На это, в частности, обращал внимание В.А. Тархов, указывая на часто встречающееся в научных трудах «слияние ответственности и наказания, с которым согласиться не представляется возможным».69
Переходя к вопросу о санкциях, следует подробно остановиться на классификации последних. Каждая санкция имеет предмет, под которым следует понимать круг интересов и общественных отношений, которые испытывают неблагоприятное действие санкций. Говоря другими словами, санкция имеет строго конкретную, целевую направленность, которая выражается в воздействии на определенный интерес субъекта. В зависимости от предмета, санкции делятся на имущественные и организационные.70 Если в первом случае мы говорим о том, что происходит воздействие на имущественное положение нарушителя, которое приводит к уменьшению его имущественных прав и интересов, то во втором случае имеет место создание для нарушителя условий, пресекающих его дальнейшую деятельность. В доктрине предлагается выделять два признака организационных санкций: организационное содержание и связь с имущественными последствиями.
71
Организационное содержание – суть данного признака сводится к тому, что для правонарушителя создаются неблагоприятные организационные условия, которые направлены на пресечение его дальнейшей вредоносной деятельности, нарушающей права и законные интересы потерпевшего лица.
Связь с имущественными последствиями – санкции лишают субъекта возможности продолжать противоправную деятельность и получать имущественную выгоду, тем самым затрагиваются имущественные интересы нарушителя.
Ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение рамочного договора может быть установлена законом или договором. Иллюстрацией первого случая служит ст. 856 ГК РФ, которая закрепляет обязанность банка уплатить проценты в случае невыполнения указаний клиента о перечислении денежных средств со счета либо об их выдаче со счета. Кроме того, согласно ст. 866 ГК РФ в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения поручения клиента банк несет ответственность по общим основаниям (глава 25 ГК РФ).
Что же касается установления ответственности в договоре, то в данном случае имеется в виду возможность сторон указать в рамочном договоре те лишения, которым будет подвержена сторона-нарушитель условий рамочного (базового) договора и договоров-приложений.
Но что представляет собой нарушение рамочного договора? Если обратиться к тезису о том, что рамочный договор направлен на организацию взаимоотношений сторон, логично предположить, что сама организация, а именно заключение договоров-приложений и составляет его главное условие. Следовательно, нарушением рамочного договора будет являться отказ от заключения договоров-приложений, говоря иными словами, отказ от дальнейшей организации деловых взаимоотношений. Аналогичного мнения придерживается Л.Г. Ефимова: «уклонение одной из сторон от заключения указанных исполнительских договоров следовало бы считать основным нарушением базового договора».72 В поддержку данной позиции выступает и Е.Б. Подузова, по мнению которой «из факта заключения рамочного (организационного) договора возникает для обеих сторон обязанность особого рода, состоящая в заключении основного договора».73
Как потерпевшей стороне защитить себя в таком случае? В настоящее время закон не дает ответа на этот вопрос, однако логически можно предположить, что в таком случае имело бы смысл закрепить право потерпевшей стороны требовать понуждения нарушителя к заключению договора-приложения. Аналогичная норма уже существует в отношении предварительного договора (п. 5 ст. 429 ГК РФ). Без данной санкции потерпевшая сторона остается фактически беззащитной. В предпринимательских отношениях, сопряженных с повышенным риском, такое нарушение может иметь серьезные последствия для стороны, которая добросовестно рассчитывала на заключение имущественного договора, налаживание товарного оборота с данным контрагентом, в конце концов, на получение материальной выгоды. Вне всякого сомнения, на практике возможны случаи, когда субъекты заключают рамочный договор, но впоследствии одна из сторон начинает уклоняться от заключения договоров-приложений, причем в силу абсолютно любых причин, начиная с финансовой невозможности и заканчивая желанием причинить ущерб другой стороне.
Однако понуждение стороны к заключению договоров-приложений не является единственной санкцией, которую должно применять к нарушителю. Имеет смысл также обратить внимание на закрепление права потерпевшей стороны требовать возмещения убытков, причиненных уклонением от заключения основного договора (п. 4 ст. 445 ГК РФ).
Помимо указанных, в рамочном договоре могут иметь место и другие нарушения. Например, возможна ситуация, когда сторона стремится к заключению договоров-приложений, но в силу каких-либо причин нарушает порядок заключения, предписанный общими условиями рамочного договора. В частности, подобная ситуация может иметь место при нарушении срока заключения договора-приложения. По этой причине необходимо закрепить право пострадавшей стороны также требовать возмещения убытков, поскольку сторона в любом случае не получает того исполнения, на которое она рассчитывала, а организация отношений начинает происходить иным образом, отличным от ожидаемого, что может создать реальную угрозу экономической стабильности субъекта. В подтверждение изложенной позиции следует обратиться к словам Г. Л. Багиева и А.Н. Асаула, по мнению которых «в современных экономических условиях выживание предприятий, не говоря уже об их развитии, в значительной степени зависит от уровня стратегического планирования».74
Л. Г. Ефимова задается вопросом, нарушением какого из договоров будут являться действия, направленные на нарушение общих условий рамочного договора. Рассуждая о соотношении общих условий с рамочным договором и договором-приложением, автор приходит к выводу, что логичнее относить такие действия к нарушению договоров-приложений. Особенность общих условий рамочного договора состоит в том, что они, с одной стороны, являются частью собственно самого рамочного договора, а с другой стороны - распространяют свое действие на договоры-приложения. Представляется, что следует обратить внимание на формулировку п. 2 ст. 429.1 Проекта Федерального закона N 47538-6, где закрепляется следующее положение: «к отношениям сторон, не урегулированным отдельными договорами, в том числе в случае незаключения сторонами таких договоров, подлежат применению общие условия, содержащиеся в рамочном договоре».
Из указанной формулировки можно сделать вывод о том, что законодатель придает общим условия рамочного договора дополнительный характер, т.е. первостепенно подлежат применению все же условия конкретного договора-приложения, а общие условия «включаются» при отсутствии таковых. Из этого следует, что нарушение общих условий рамочного договора, вероятно, будет иметь прямое воздействие на сам рамочный договор, по крайней мере, в первую очередь. Однако не вызывает сомнения и тот факт, что нарушение общих условий рамочного договора отразится на содержании договора-приложения, на которое они распространяются.
Что касается ответственности за нарушение имущественных договоров-приложений, то она определяется законодательством конкретного договорного типа. Помимо этого, в случае нарушения условий одного из договоров-приложений сторона может отказаться от заключения остальных договоров и/или расторгнуть рамочный договор. При этом стороны вправе оговорить условия об ответственности как в самом рамочном договоре, так и в договорах-приложениях.
Рассмотрение вопроса об ответственности сторон по рамочному договору было бы неполным без упоминания о преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo), конструкция которой получила комплексное развитие в трудах Р. Иеринга в середине XIX века. Согласно данной конструкции договаривающиеся стороны должны действовать добросовестно во время переговоров, в противном случае сторона, виновная в том, что договор не состоялся, обязана возместить противоположной стороне убытки. Также была озвучена точка зрения, по которой вступление в переговоры является специальным юридическим фактом, в результате которого между сторонами возникает связь особого рода – доверительное отношение, требующее от них проявления взаимной добропорядочности.75
Р. Иеринг выделил основания преддоговорной ответственности (причинение вреда), условия (вина) и разделил ее на виды:
1) ответственность за неспособность субъекта заключить договор;
2) ответственность ввиду невозможности исполнения договора;
3) ответственность из-за недостоверности воли.
Разработанная им теория culpa in contrahendo была нормативно закреплена в Германском гражданском уложении 1896 г. и получила большое развитие в судебной практике Германии.76
В настоящее время предлагается легальное закрепление указанной конструкции в гражданском законодательстве РФ. Так, отмечается, что «в целях предотвращения недобросовестного поведения на стадии переговоров о заключении договора в ГК следует для отношений, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, предусмотреть специальные правила о так называемой преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo), ориентируясь на соответствующие правила ряда иностранных правопорядков».77
Однако в доктрине гражданского права до сих пор отсутствует единое мнение о необходимости легального закрепления данной конструкции. В частности, сторонником таких действий выступает В.В. Богданов, который указывает на необходимость комплексного развития института преддоговорной ответственности: «
Представляется верным суждение о том, что гражданско-правовая ответственность состоит в претерпевании виновным определенных неблагоприятных последствий. Эти последствия в идеале должны обладать достаточным воздействием, чтобы возыметь эффект и предупредить дальнейшие возможные нарушения в будущем. Следует отметить, что целью привлечения виновного лица к гражданско-правовой ответственности является перераспределение убытков.63
Вопрос привлечения лица к ответственности тесно связан с понятием риска. О.С. Красавчиков указывал, что данная гражданско-правовая категория неоправданно была предана забвению в юридической науке. Автор полагал, что риском является «определенная опасность (возможность) умаления имущественных или личных неимущественных благ».64 В свою очередь, Д.И. Мейер учил, что каждое обязательство сопровождается риском (страхом): «действие, составляющее предмет обязательства и представляющееся при заключении его возможным, может оказаться впоследствии невозможным. Невозможность же совершения действия составляет ущерб в имуществе. И вот обязательство нести этот ущерб тому или другому участнику и составляет риск или страх по обязательству (periculum)».65 Комплексное исследование, посвященное категории риска в гражданском праве, провел В.А. Ойгензихт. По мнению ученого, риском является «психическое отношение субъектов к результату собственных действий или действий других лиц, а также к результату объективно-случайных или случайно-невозможных действий (событий), выражающееся в осознанном допущении отрицательных, в том числе невозместимых имущественных последствий»66.
Риск представляет собой один из принципов распределения убытков. В зарубежной юридической доктрине были разработаны теории риска, появление которых было прямо связано с принципом возложения на причинителя вреда ответственности за сам факт нарушения – так называемая объективная ответственность.
Например, согласно теории интегрального риска сам факт причинения обязывает к восстановлению ущерба. Данная теория отвергала психологическую сторону вопроса и не принимала во внимание обстоятельства, способные смягчить либо усугубить вину нарушителя. Основной идеей теории профессионального риска является положение о том, что риск вызывается опасностью, которая кроется в существе производства. Таким образом, потенциальные убытки должны быть возложены на предпринимателя, организующего хозяйственную деятельность предприятия. Интересна также теория производственного риска, в соответствии с которой ответственность предпринимателя за убытки, причиненные контрагенту в связи с неисполнением обязательств, исключалась в случае, когда имела место забастовка работников, которой нельзя было избежать.67
Имеет ли значение гражданско-правовая категория риска в настоящее время? Отвечать на данный вопрос следует, безусловно, положительно. Подтверждением этому служит ряд положений ГК РФ, в частности, ст. 211, 280, 312, 343, 344, 382 и др.
Вне всякого сомнения, риск как потенциальная возможность неполучения желаемого результата сопутствует субъектам любого обязательства. По этой причине, заключая рамочный договор и оговаривая условия заключения будущих договоров-приложений, контрагенты также никогда не могут быть абсолютно уверены в том, что надлежащее исполнение все-таки состоится, даже в том случае, когда взаимная честность и высокая деловая репутация каждой из сторон очевидны и не вызывают сомнений.
Е.Б. Подузова предлагает определять ответственность за неисполнение организационного договора как «неблагоприятные последствия имущественного и неимущественного характера в форме санкций (мер ответственности), наступающие в случае неисполнения организационного договора».68 Соглашаясь с изложенным определением, можно лишь еще раз подчеркнуть необходимость разграничения понятий «ответственность» и «санкция», которые не следует отождествлять между собой. Если мы говорим об ответственности как о правоотношении, то в таком случае в рамках указанного правоотношения существует мера наказания, которая представляет собой конкретное неблагоприятное последствие. На это, в частности, обращал внимание В.А. Тархов, указывая на часто встречающееся в научных трудах «слияние ответственности и наказания, с которым согласиться не представляется возможным».69
Переходя к вопросу о санкциях, следует подробно остановиться на классификации последних. Каждая санкция имеет предмет, под которым следует понимать круг интересов и общественных отношений, которые испытывают неблагоприятное действие санкций. Говоря другими словами, санкция имеет строго конкретную, целевую направленность, которая выражается в воздействии на определенный интерес субъекта. В зависимости от предмета, санкции делятся на имущественные и организационные.70 Если в первом случае мы говорим о том, что происходит воздействие на имущественное положение нарушителя, которое приводит к уменьшению его имущественных прав и интересов, то во втором случае имеет место создание для нарушителя условий, пресекающих его дальнейшую деятельность. В доктрине предлагается выделять два признака организационных санкций: организационное содержание и связь с имущественными последствиями.
71
Организационное содержание – суть данного признака сводится к тому, что для правонарушителя создаются неблагоприятные организационные условия, которые направлены на пресечение его дальнейшей вредоносной деятельности, нарушающей права и законные интересы потерпевшего лица.
Связь с имущественными последствиями – санкции лишают субъекта возможности продолжать противоправную деятельность и получать имущественную выгоду, тем самым затрагиваются имущественные интересы нарушителя.
Ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение рамочного договора может быть установлена законом или договором. Иллюстрацией первого случая служит ст. 856 ГК РФ, которая закрепляет обязанность банка уплатить проценты в случае невыполнения указаний клиента о перечислении денежных средств со счета либо об их выдаче со счета. Кроме того, согласно ст. 866 ГК РФ в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения поручения клиента банк несет ответственность по общим основаниям (глава 25 ГК РФ).
Что же касается установления ответственности в договоре, то в данном случае имеется в виду возможность сторон указать в рамочном договоре те лишения, которым будет подвержена сторона-нарушитель условий рамочного (базового) договора и договоров-приложений.
Но что представляет собой нарушение рамочного договора? Если обратиться к тезису о том, что рамочный договор направлен на организацию взаимоотношений сторон, логично предположить, что сама организация, а именно заключение договоров-приложений и составляет его главное условие. Следовательно, нарушением рамочного договора будет являться отказ от заключения договоров-приложений, говоря иными словами, отказ от дальнейшей организации деловых взаимоотношений. Аналогичного мнения придерживается Л.Г. Ефимова: «уклонение одной из сторон от заключения указанных исполнительских договоров следовало бы считать основным нарушением базового договора».72 В поддержку данной позиции выступает и Е.Б. Подузова, по мнению которой «из факта заключения рамочного (организационного) договора возникает для обеих сторон обязанность особого рода, состоящая в заключении основного договора».73
Как потерпевшей стороне защитить себя в таком случае? В настоящее время закон не дает ответа на этот вопрос, однако логически можно предположить, что в таком случае имело бы смысл закрепить право потерпевшей стороны требовать понуждения нарушителя к заключению договора-приложения. Аналогичная норма уже существует в отношении предварительного договора (п. 5 ст. 429 ГК РФ). Без данной санкции потерпевшая сторона остается фактически беззащитной. В предпринимательских отношениях, сопряженных с повышенным риском, такое нарушение может иметь серьезные последствия для стороны, которая добросовестно рассчитывала на заключение имущественного договора, налаживание товарного оборота с данным контрагентом, в конце концов, на получение материальной выгоды. Вне всякого сомнения, на практике возможны случаи, когда субъекты заключают рамочный договор, но впоследствии одна из сторон начинает уклоняться от заключения договоров-приложений, причем в силу абсолютно любых причин, начиная с финансовой невозможности и заканчивая желанием причинить ущерб другой стороне.
Однако понуждение стороны к заключению договоров-приложений не является единственной санкцией, которую должно применять к нарушителю. Имеет смысл также обратить внимание на закрепление права потерпевшей стороны требовать возмещения убытков, причиненных уклонением от заключения основного договора (п. 4 ст. 445 ГК РФ).
Помимо указанных, в рамочном договоре могут иметь место и другие нарушения. Например, возможна ситуация, когда сторона стремится к заключению договоров-приложений, но в силу каких-либо причин нарушает порядок заключения, предписанный общими условиями рамочного договора. В частности, подобная ситуация может иметь место при нарушении срока заключения договора-приложения. По этой причине необходимо закрепить право пострадавшей стороны также требовать возмещения убытков, поскольку сторона в любом случае не получает того исполнения, на которое она рассчитывала, а организация отношений начинает происходить иным образом, отличным от ожидаемого, что может создать реальную угрозу экономической стабильности субъекта. В подтверждение изложенной позиции следует обратиться к словам Г. Л. Багиева и А.Н. Асаула, по мнению которых «в современных экономических условиях выживание предприятий, не говоря уже об их развитии, в значительной степени зависит от уровня стратегического планирования».74
Л. Г. Ефимова задается вопросом, нарушением какого из договоров будут являться действия, направленные на нарушение общих условий рамочного договора. Рассуждая о соотношении общих условий с рамочным договором и договором-приложением, автор приходит к выводу, что логичнее относить такие действия к нарушению договоров-приложений. Особенность общих условий рамочного договора состоит в том, что они, с одной стороны, являются частью собственно самого рамочного договора, а с другой стороны - распространяют свое действие на договоры-приложения. Представляется, что следует обратить внимание на формулировку п. 2 ст. 429.1 Проекта Федерального закона N 47538-6, где закрепляется следующее положение: «к отношениям сторон, не урегулированным отдельными договорами, в том числе в случае незаключения сторонами таких договоров, подлежат применению общие условия, содержащиеся в рамочном договоре».
Из указанной формулировки можно сделать вывод о том, что законодатель придает общим условия рамочного договора дополнительный характер, т.е. первостепенно подлежат применению все же условия конкретного договора-приложения, а общие условия «включаются» при отсутствии таковых. Из этого следует, что нарушение общих условий рамочного договора, вероятно, будет иметь прямое воздействие на сам рамочный договор, по крайней мере, в первую очередь. Однако не вызывает сомнения и тот факт, что нарушение общих условий рамочного договора отразится на содержании договора-приложения, на которое они распространяются.
Что касается ответственности за нарушение имущественных договоров-приложений, то она определяется законодательством конкретного договорного типа. Помимо этого, в случае нарушения условий одного из договоров-приложений сторона может отказаться от заключения остальных договоров и/или расторгнуть рамочный договор. При этом стороны вправе оговорить условия об ответственности как в самом рамочном договоре, так и в договорах-приложениях.
Рассмотрение вопроса об ответственности сторон по рамочному договору было бы неполным без упоминания о преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo), конструкция которой получила комплексное развитие в трудах Р. Иеринга в середине XIX века. Согласно данной конструкции договаривающиеся стороны должны действовать добросовестно во время переговоров, в противном случае сторона, виновная в том, что договор не состоялся, обязана возместить противоположной стороне убытки. Также была озвучена точка зрения, по которой вступление в переговоры является специальным юридическим фактом, в результате которого между сторонами возникает связь особого рода – доверительное отношение, требующее от них проявления взаимной добропорядочности.75
Р. Иеринг выделил основания преддоговорной ответственности (причинение вреда), условия (вина) и разделил ее на виды:
1) ответственность за неспособность субъекта заключить договор;
2) ответственность ввиду невозможности исполнения договора;
3) ответственность из-за недостоверности воли.
Разработанная им теория culpa in contrahendo была нормативно закреплена в Германском гражданском уложении 1896 г. и получила большое развитие в судебной практике Германии.76
В настоящее время предлагается легальное закрепление указанной конструкции в гражданском законодательстве РФ. Так, отмечается, что «в целях предотвращения недобросовестного поведения на стадии переговоров о заключении договора в ГК следует для отношений, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, предусмотреть специальные правила о так называемой преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo), ориентируясь на соответствующие правила ряда иностранных правопорядков».77
Однако в доктрине гражданского права до сих пор отсутствует единое мнение о необходимости легального закрепления данной конструкции. В частности, сторонником таких действий выступает В.В. Богданов, который указывает на необходимость комплексного развития института преддоговорной ответственности: «