Файл: antologiya-issledovaniy-kultury.doc

==549

Методы интерпретации культуры

доказывать, что однолинейная эволюция порочна С этой точки зрения эволюционизм мог быть полностью уничтожен. Боас, к примеру, постоянно повторял, что мысль о «единой линии развития культуры» характеризовала «антропологические труды» конца XIX в. (Боас, 1932.610; 1920:311) Сведение классического эволюционизма к апологетике однолинейности свойственно также Линтону (19366:382), Турнвальду (1932-XI) и др.

Однако важно отметить, что два великих первооткрывателя эволюционизма в области культуры, а именно Спенсер и Тайлор, подчеркивали его многолинейность. «Социальный прогресс, — писал Спенсер, — не линеен, но дивергентен и ре-дивергентен. Каждый отдельный продукт дает рождение новой группе различных продуктов» (Спенсер,1897:331). Тайлор говорит нам на первых страницах «Первобытной культуры», что «выполняя великую задачу рациональной этнографии... желательно выработать столь систематично, сколь возможно, схему эволюции этой культуры по многим линиям»(1871,1:20-21). Морган был единственным из троих, кто отстаивал идею однолинейности (1877:V-VII,18), но и он признавал «отклонения от единообразия в отдельных случаях, вызванные особыми обстоятельствами» (с. 18).

Если возникла нужда в однолинейном эволюционизме, то это следует по большей части отнести за счет того, что само его определение было дано таким образом, чтобы сделать его непригодным. Отметив, что «мы должны постараться более ясно понять, что именно подразумевает теория однолинейного развития культуры, — Боас продолжает, — она означает, что различные группы представителей человечества развивались повсеместно примерно по одним и тем же путям» (1938а:178, выделено Уайтом). Лоуи считает, что однолинейная эволюция является «природным законом, который обязывает все общества развивать одинаковые традиции в единой последовательности» (Лоуи,1920а:48, выделено Уайтом) Та же точка зрения повторяется Стюардом (1955:4). Как мы уже отмечали, нет ничего проще, чем показать, что всякое и каждое общество или народ не проходит через одинаковые стадии культурного развития, но никто из классиков эволюционизма и не говорил, что это так. Такие сторонники многолинейной эволюции, как Тайлор и Спенсер даже не говорили, что культура повсеместно должна пройти через серию одинаковых стадий развития. Тем не менее никто никогда не отрицал однолинейности последовательности: дикость (охота и собирательство), варварство (натуральное хозяйство), цивилизованность (письменная культура), которую признавали и Тайлор, и Морган.

Критикуя теорию однолинейной эволюции, Боас отмеча-

К оглавлению

==550

Л. Уайт. Концепция эволюции в культурной антропологии

ет, что «культуры различаются так же, как виды, возможно, роды животных, и их общий базис утерян навсегда»(Боас, 1932:610) Но именно этот пример из области биологии (роды и виды) приводят и Спенсер, и Тайлор, подчеркивая многолинейный характер культурного развития (Спенсер,1897:331; Тайлор,1871,1:8,14). Интересно отметить, что в начале своей карьеры Боас однозначно склонялся к однолинейности. В 1888 г. он замечал, что «сравнение социальной жизни различных народов доказывает, что основы их культурного развития удивительно идентичны (Боас, 1888:633-34). Спустя восемь лет он приветствовал «важнейшее открытие» того, что «человеческое общество росло и развивалось повсеместно таким образом, что его формы, взгляды, действия имели много общих основополагающих черт»(Боас, 1896:901).

Панорама истории культуры человечества поразила Боаса своим многообразием. «Вместо простой линии эволюции» он обнаруживает «множественность и разнообразие сходящихся и расходящихся линий» (Боас,1904:522). Множественность и дивергентность этих линий делает сложным, пишет Боас, сведение их в одну когерентную систему (там же). Лоуи также находит «так много отклонений от единообразия» [цитата из Моргана: «Обнаружено, что прогресс шел по приблизительно одному пути в различных племенах и нациях... с отклонениями от единообразия в отдельных случаях, вызванными особыми обстоятельствами» — Древнее общество, с. 18], что закон, если он работает, вряд ли может быть вскрыт человеческим сознанием» (Лоуи,1948а:53).

Отвергая однолинейный эволюционализм, некоторые антропологи очень хотели бы принять теорию многолинейной эволюции. Так, Линтон выявляет «ряд ясно различимых течений в развитии культуры» (1938:244). Тоццер также отмечает «эволюции в культуре... но не одну... линию развития» (1925:16). Разумеется, нет никакого противоречия между однолинейностью и многолинейностью эволюции. Одна дополняет другую, как позитивное и негативное, правое и левое,— они просто составляющие единого процесса эволюции. Культура, подобно человеку, может рассматриваться как нечто единичное и как нечто множественное. Так, мы можем объять всю культуру человечества в целом, примером чего служат предложенные Морганом и Тайлором стадии дикости, варварства и цивилизованности. Или мы можем рассматривать линии культурного развития в различных регионах мира, к примеру, в Новом Свете в сравнении со Старым, или обратиться к более мелким пространственно-временным единствам, таким как Египет, Месопотамия, Индия и Китай в пе-

==551

Методы интерпретации культуры

риод сельскохозяйственной революции бронзового века. Единство и различия не исключают друг друга, напротив, они характеризуют многие типы организации единого феномена, подобно симфонической композиции. То же и с культурой: она бесконечно разнообразна в своих конкретных проявлениях, но в то же время содержит единство и единообразие. Факт, отмеченный Тайлором почти столетие назад, хотя многие из его последователей не смогли уловить этого. «Мы имеем основания ожидать, — писал он, — что люди с одинаковым складом ума, помещенные в максимально различные обстоятельства ... станут развивать весьма различные формы цивилизации, и у нас есть конкретные доказательства того, что так оно и происходит» (1865:371). Но есть и единообразие, продолжает он, и это настолько «поражает...что действительно тяжело найти среди списка из двадцати наименований искусства и знания, обычаев и предрассудков, взятых наугад из описания любого нецивилизованного народа, единственный, близкого аналога которому нельзя найти где бы то ни было среди других народов, несходных с этим по физическим характеристикам и живущих за тысячи миль» (там же:371-72).

Один из ведущих современных американских представителей эволюционизма в области культуры, Джулиан Х.Стюард, различает три концепции эволюции: однолинейную, универсальную и многолинейную. Однолинейная эволюция, согласно Стюарду, «постулирует, что все общества проходят одинаковые стадии развития»( 1955:4). Универсальная эволюция, пишет он, является слегка видоизмененной версией однолинейной эволюции, но имеет дело скорее с культурой как целым, нежели с отдельными видами культур. Он считает В.Гордона Чайлда и меня главными адептами как однолинейной, так и универсальной эволюции, за исключением графического изображения Чайлдом процесса эволюции в виде «дерева с ветвями, растущими по всему стволу, а каждая ветвь ощетинивается прутиками» (1951:166). Многолинейная эволюция, пишет Стюард, «предполагает, что определенные базовые типы культуры могут развиваться одинаково при одинаковых обстоятельствах, но лишь немногие конкретные аспекты феномена будут проявляться среди всех групп человечества в регулярной последовательности»(1955:4). Стюард отвергает и однолинейную, и универсальную эволюцию, но признает многолинейную эволюцию. «Это тот новый фундамент, — говорит он нам, — на котором современные эволюционисты хотят построить здание понимания развития человеческих культур» (1956:73-74)

Главное основание для непризнания однолинейного и многолинейного эволюционизма, кроме того, что все обще-

==552

Л. Уайт. Концепция эволюции в культурной антропологии_______

ства не обязаны проходить одни и те же стадии культурного развития, — это то, что общества не могут предоставить реестр конкретных событий в конкретное время и конкретном месте: «...универсальные законы, — протестует Стюард, — не могут объяснить конкретные черты конкретных культур... закон Уайта об энергетических уровнях не говорит нам ничего об отдельных культурах» (1955:18). Но это неизбежно, поскольку обобщение, по определению, не может объяснять конкретности. Тем не менее, Стюарда интересуют именно конкретности: он хочет «узнать, как факторы в каждой конкретной ситуации определили особенности развития данного типа общества» (1956:74).

Стюард, разумеется, имеет полное право заниматься любым аспектом культуры по своему выбору и решать наиболее интересные ему проблемы. Тем не менее, термины, в которых он определяет свои интересы, вновь демонстрируют смешение истории и эволюции. Очевидно, что Стюарда интересуют и эволюция, и история, с особым упором на последнюю. Но, будучи не в силах различить исторические и эволюционные процессы, из которых первые конкретизируют, а вторые обобщают, он стремится определить эволюцию в терминах истории. Так, он пишет, что «эволюция в области культуры может быть рассмотрена...как особый тип исторической реконструкции»(1955:27). Обсуждая «Методы многолинейной эволюции», он утверждает, что «методология изучения культуры остается главным образом в сфере исторического конкретизирования, а не научного обобщения» (там же: 19-20). Стюард запутывает теорию эволюции и в другом пункте своих рассуждении. Он определяет «эволюцию в области культуры...как поиски культурных регулярностей или законов»(1955:14). Значит, когда он изыщет регулярности, он будет считать, что нашел примеры эволюции. Ошибка здесь скрыта в предположении о том, что если параллельные линии эволюции приводят к возникновению одинаковых регулярностей, то сходные события в области культуры, или регулярности, должны означать эволюцию. С таким же успехом можно утверждать, что, поскольку все коровы — млекопитающие, все млекопитающие — коровы.

Стюард приводит нам два примера кросс-культурных регулярностей, каждый из которых он называет «линией эволюции». Первый касается двух достаточно различных культур: овцеводческих алгонкинских племен Канады и занимающихся добыванием каучука племен мундуруку в Бразилии, которые одинаково отреагировали на влияние европейских торговцев. В каждом случае племя «утратило самостоятельность

==553

Методы интерпретации культуры

в сфере обеспечения средств к существованию» и попало в зависимость от торговцев, снабжавших их пищей, одеждой, мануфактурой в обмен на меха алгонкинов и каучук мундуручи (1956:75). Во втором случае Стюард считает, что индейцы, живущие на равнинах Северной Америки и в пампасах Южной Америки, одинаково отреагировали на вторжение белого человека: получив в свое распоряжение лошадей, они сформировали бродячие банды грабителей, которые оказывали сопротивление захватчикам.

В обоих случаях перед нами одинаковые события, случившиеся в весьма далеко друг от друга расположенных регионах. Согласно Стюарду, это и есть «кросскультурные регулярности». Но что позволяет назвать их «линиями эволюции»? Мы наблюдаем всего лишь одинаковые причины, породившие одинаковые последствия. Если появление виски возымело определенный эффект на социальную жизнь эскимосов и апачей, можно ли это назвать «линией эволюции»? Следуя рассуждениям и доводам Стюарда, ответ должен быть положительным. Важно, однако, отметить, что, когда Стюард говорит о книге Редфилда, он отказывается приравнивать регулярности к эволюции. «Не все параллели обязательно базируются на сходстве развития, — пишет он. — Так, изменения в жизни сельского общества под воздействием урбанизации вряд ли можно назвать «эволюцией», как то утверждает Редфилд» (1955:27) Однако, очевидно, что регулярности Стюарда, под которые подпадают и трапперы, и трактирщики, в корне отличаются от тех процессов, которые он описывает, говоря о таких регионах, как Египет, Месопотамия и северный берег Перу (1956:75). В этом случае он вскрывает сходство в развитии, которое подразделяет на три стадии. Первая стадия: земледелие, оседлая жизнь в деревнях. Распространение земледелия в связи с ирригацией обозначает начало второй стадии, когда увеличивается население, происходит профессиональная дифференциация в обществе, появляется правящий класс, достигается значительный технологичекий прогресс. На третьей стадии национальные государства, достигнув пределов возможного водоснабжения, начинают войны с соседями, «государства вырастают в империи» и т.д. Здесь перед нами действительно эволюционный процесс, направленный характер перемен, хронологическая последовательность форм культуры, одна из которых вырастает из другой. Это нечто большее, чем простое сходство, как в случае с трапперами и трактирщиками. Таким образом, он все-таки описывает некоторые, по крайней мере, одну, «линию эволюции» (1956), и она действительно является настоящим эволюционным процессом, остальные же никакого отношения к эволюции не имеют.