Файл: antologiya-issledovaniy-kultury.doc

==575

Методы интерпретации культуры

Греции алфавит проник в Италию, а потом распространился по всей Северной Европе. Кроме того, он был принят в Малой Азии, Индии и Индонезии.

Перед нами история — отрывок из исторического сочинения. Интерес исследователя все время сосредоточен на единичном событии в конкретном месте в конкретное время.

Интересы эволюциониста лежат совсем в другой плоскости. Он не занимается конкретным событием в определенном месте в определенное время. Его интересует класс событий, его место в общем процессе. Так, он хочет узнать, как алфавит вырос из иероглифического письма и как последнее в свою очередь, произошло от письма изобразительного. Существует ли единый путь распространения письма или их несколько? Если путь един, каковы его стадии? Можем ли мы сформулировать принципы этого развития, чтобы их можно было применить к письму любых народов, живущих в любое время и в любом месте — к сиу с Великих Равнин в 1870 г., к майа из Юкатана в 98 г. н.э.., к китайцам времен династии Хань и пр.,— и тем самым объяснить все эти типы письма? Вот некоторые из вопросов, ответить на которые попытается эволюционист.

Интересно отметить, что в посвященной письму главе из книги Тайлора «Антропология» мы находим оба подхода: исторический и эволюционистский. Сперва он рассуждает о разных типах письма, начиная с самого примитивного, изобразительного. Затем он показывает, как изобразительное письмо переросло в более сложные формы, кульминацией которых явился алфавит. Обращаясь от эволюции к истории, Тайлор указывает на «финикийцев (или какой-то другой семитский народ)» как на народ, изобретший алфавит «около десятого века до н.э.» посредством использования принципа египетской системы письма: использования знаков для обозначения звуков. Затем Тайлор прослеживает пути распространения алфавита по другим странам: Греция, Рим, Западная Европа и повсеместно. «Когда брахман,— говорит он, — пишет свою Веду, мусульманин — Коран, иудей — Ветхий, а христианин Новый Завет, все они используют знаки, чья родина — картинки на стенах храмов Древнего Египта».

Профессор А.Л.Крёбер также использует и исторический, и эволюционистский подход в своей «Антропологии» (1923, гл.11). Хотя глава называется «Распространение алфавита», Крёбер начинает с описания эволюции письма, не с эволюции именно алфавита или какой-либо другой конкретной системы письма, но письма вообще, письма, рассматриваемого как вид обмена смыслами. Он говорит, что существуют «три

==576

Л. Уайт. Три типа интерпретации культуры

логически вычленимые стадии развития письма». Первая — изобразительное письмо. Следующая — стадия ребуса, когда рисунки используются для обозначения звуков, смыслов и вещей. Это, говорит Крёбер, промежуточная стадия, которая пролагает прямой путь к третьей, фонетической стадии.

Фактически Крёбер представляет нам формулу. Эта формула описывает процесс, формально-временной процесс, в котором одна форма вырастает из другой, предшествующей формы. Это не описание череды конкретных событий, происшедших в определенном месте в определенное время. Это скорее описание абстрактного процесса, конкретными проявлениями которого являются все формы письма. Формула Крёбера приложима ко всем системам письма во все времена и во всех местах. Когда мы прилагаем эту формулу, как это делает Крёбер, к иероглифам майа, шумерской клинописи, китайской и другим системам письма, значение каждой из них становится понятным и вся ситуация приобретает достаточно ясные очертания. Все системы объяснимы как системы посредством демонстрации того, что они представляют собой определенные стадии в общем процессе развития.

После описания эволюции системы письма Крёбер обращается к истории. Как Тайлор, он определяет приблизительное место и время зарождения алфавита. Он описывает последующее распространение алфавита среди других народов в других странах и т.д.

Таким образом, два знаменитых антрополога в своих работах, одна из которых была написана в Англии в 1880-е годы, а другая — в Америке в 1920-е годы, продемонстрировали оба подхода к анализу письма: исторический и эволюционистский. Эти подходы не разнесены по разным главам, одна из которых называется «История», а другая — «Эволюция»; в каждом случае оба подхода представлены в одной главе. И Тайлор, и Крёбер разделяют эти подходы внутри собственно рассуждении: каждый сперва говорит об эволюции письма, а потом — об истории алфавита. Очевидно, что оба автора рассуждают о двух разных аспектах письма: «стадиях развития», как их совершенно справедливо называет Крёбер, и истории алфавита.

Теперь обратимся к функционалистской интерпретации письма. Прежде всего, функционалист работает во вневременном контексте. Система письма его интересует не как единичный факт, имеющий место в определенном месте в определенное время, но как общее явление, независимое от времени и места. В отличие от эволюциониста он не станет заниматься процессом развития, который привел к образова-

19 Зак.5

==577

Методы интерпретации культуры

нию системы письма,— его интересует лишь сама система, система как таковая, ее «анатомия» и «физиология», ее взаимоотношения с другими аспектами культуры. Функционалист будет рассматривать письмо с двух точек зрения: структуры и функционирования системы самой по себе и взаимоотношениями этой системы с другими аспектами культуры: социальной организацией, формами искусства, технологией и пр. Первый подход достаточно узок: он ограничивается только рамками системы. Второй подход гораздо шире.

Изучая систему письма как таковую, функционалист будет заниматься структурой используемых знаков или обозначений и тем, что они призваны изображать. Что используется — рисунки или другие обозначения; что они изображают — предметы, смыслы или звуки,— вот на какие вопросы будет отвечать функционалист. Он захочет узнать, к примеру, что обозначает рисунок медведя: само изображенное животное, идею силы или звук медведь. Другой пример: то, каким образом китайцы вьфажают различные значения словом чау в письменной форме. Просто знак чау означает корабль. Но если к нему добавляется еще один знак или этот знак совмещается с другим, значение меняется: тогда это — пух, пушок, ворс. Если прибавить другой знак, чау будет означать резервуар, водоем, пруд, или болтливость, словоохотливость (Тайлор,1881:171). Использование знаков или обозначений для выражения одних звуков, присутствие/ отсутствие гласных и пр. — примеры вневременного формально-функционального аспекта письма.

Если функционалист интересуется лишь системой письма как таковой, то, как мы уже отмечали, этот интерес весьма узок. Если же его интересует связь между письмом, с одной стороны, и другими элементами культуры — с другой стороны,— «роль письма в культуре в целом», — то этот интерес значительно более широк и, безусловно, гораздо более подходит культурантропологу, нежели изучение лишь системы письма как таковой.

Письмо тесно связано с социальной организацией, особенно с разделением труда и расслоением классов внутри общества. Может сложиться ситуация, когда лишь одна социальная группа или класс умеет писать. Это могут быть священники, летописцы («книжники и фарисеи») или политический класс, как, например, мандарины в древнем Китае. В нашем обществе существует класс людей, именуемых «писателями» — не учеными, не исследователями, не художниками, но «писателями». Умение читать и писать может быть необходимым условием для участия в голосовании или для занятия официальной должности. В былые времена в Китае желающие

==578

Л. Уайт. Три типа интерпретации культуры

занять пост чиновника должны были выдержать письменный экзамен, основанный на классических произведениях.

Письмо может быть включено в сакральный контекст или функционировать и в сакральном, и в обыденном употреблении, примером чего является различие между иероглифическим и иератическим письмом в Древнем Египте. Использование письма в магических формулах и ритуалах также весьма важно. Широко известно представление о том, что записанное слово обладает магической силой.

Письмо может быть тесно связано непосредственно с искусством. В самом деле, китайская каллиграфия сама по себе — искусство. Печать и издательское дело в нашей культуре тоже иногда достигают уровня искусства.

Искусство письма связано с уровнем технического развития. Производство бумаги и подходящих чернил характерно для недостаточно развитых культур. Стальное перо сменяет гусиное по мере развития металлургии. Печатный пресс, линотип и пишущая машинка — другие примеры воздействия технологического прогресса на искусство письма.

Итак, мы убедились, что отдельное культурное явление может быть исследовано и интерпретировано с трех точек зрения: цели и задачи историка, эволюциониста и функционалиста весьма различны и различимы. Здесь следует отметить, что и на других уровнях, в естественных и биологических науках, равно как и в науке о культуре, эти три процесса различимы при исследовании определенного явления, что позволяет выделить три типа их интерпретации, описанных в данной работе. Это крайне важное положение, и его следует подчеркнуть особо. Оно проясняет то обстоятельство, что социологические науки не уникальны, и с точки зрения подхода к анализу фактов, явлений, событий ничем не отличаются от других наук. Напротив, общественные науки в этом плане по природе своей подобны естественным и биологическим. С позиций философии все науки суть одна наука. Общественные, естественные и биологические науки, следовательно, не являются различными науками; все они выражают одну и ту же точку зрения, используют одинаковую методику и одинаково значимы для различных граней нашего опыта. Принимая во внимание незрелость общественных наук, присутствующую в умах многих определенную неясность и неопределенность относительно природы общественных наук, это положение требует и заслуживает особого внимания. Анализ процессов и уровней в науке представлен на помещенной в приложении таблице.

В более ранней статье «Наука есть онаучивание» (1938) я попытался подойти к трем выделенным мной в науке процес-

19*

==579

Методы интерпретации культуры

сам с позиций философского рационализма. Суть аргументации сводилась к следующему. Действительность, которую наука пытается интерпретировать, состоит из событий. Каждое событие определяется пространственными и временными координатами — пространственными координатами х, у, z и временной координатой t. Основное различие между событиями состоит, следовательно, в пространственно-временных отношениях. Действительность предстает нам в виде четырехмерного континуума. Но с целью научного ее изучения и интерпретации мы, производя логический анализ, можем разбить этот пространственно-временной континуум на составляющие. Так, мы можем анализировать события с точки зрения их временных взаимоотношений, отбрасывая формальный аспект. Или мы можем исключить временной фактор и анализировать только формально-функциональный аспект событий. Наконец, мы можем рассматривать события непосредственно в формально-временном аспекте. Перед ученым, следовательно, открываются три пути. Он может попытаться разобраться с событиями в их пространственно-временном воплощении или же выделить какой-либо один аспект, временной или формальный. Иначе говоря, ученый может интерпретировать события как эволюционист (в координатах пространства-времени), как историк (с точки зрения времени) или как формалист-функционалист (с позиций формы и функции).

С этой точки зрения интерпретация эволюциониста более фундаментальна, чем интерпретация историка или функционалиста. Она более фундаментальна, потому что эволюционист рассматривает события во всей их полноте и общности, в терминах пространственно-временных связей и отношений, в то время как историк и функционалист, каждый из них, имеет дело лишь с одним аспектом — временным или формальным; поэтому их интерпретация частична и однобока. Но из того, что с позиции философа интерпретация эволюциониста более фундаментальна, отнюдь не следует, что она «более важна» и что антропология должна предпочесть этот метод двум другим. Культурная антропология нуждается во всех трех методах интерпретации, равно как и естественные науки, и биология. Более того, просто сказать, что один метод «более важен», чем другой, означает сказать бессмыслицу. Все зависит от целей и задач, стоящих перед исследователем. Если кто-то хочет реконструировать историю, будет ли то история реки, пород лошадей или способов ткачества, тогда исторический метод — единственный, который можно применить. Точно так же, если кто-то хочет произвести функциональный или эволюционистский анализ, он должен использовать эволюционный или функциональный ме-