Файл: Иванов - Трубадуры, труверы, миннезингеры.doc

Как ни была бы рать сильна,

Не взять ей этих укреплений.

Ты - тот источник, чья струя

Поит нас влагою бесценной;

Ты - тот эфир, что, жизнь даря,

Дает растения вселенной;

Ты - утра чистая заря,

Ты - горлинка любви нетленной!

Мы не будем говорить здесь о драматических произведениях Рютбефа: он - не драматург.

Изобразив и личность поэта, и характер его поэзии, мы закончим настоящий очерк его завещанием, так называемым «Раскаянием Рютбефа».

«Мне надо, - говорит Рютбеф, - покончить с рифмами». Он сокрушается о том, что, отдаваясь игре и другим развлечениям, позабывал о псалмах и не служил как следует Богу. Раскаяние пришло, по его мнению, поздно. «Как осмелюсь я сказать на Страшном суде хоть слово, когда и сами праведные будут трепетать? Всю свою жизнь я наполнял свой желудок за счет других людей, жил на счет их существования. Хорошим юристом считается тот, который умеет лучше лгать, но если я скажу, что не обращался к покаянию по неведенью, эта отговорка не спасет меня». Бог даровал человеку чувство и знание, создал его по своему подобию и пострадал за него. Человеку нетрудно распознать своего врага, который стремится завлечь его в темницу, откуда никто не выберется ни путем просьб, ни откупом, хотя бы сулил богатства. Поэта сокрушает то обстоятельство, что он творил волю своего тела, слагал рифмы и распевал их против одного, чтобы понравиться другому; враг зачаровал его душу, бедную сиротку. Здоровья его сердцу не могут возвратить ни доктора, ни аптекари. Поэт знает только одну искусную даму-врача. Такого искусного врача еще не было ни в Лионе, ни во Вьенне, ни во всем мире. Нет такой застарелой раны, которая не могла бы очиститься и закрыться, как только эта дама стала бы лечить ее. Она извлекла из позорной жизни блаженную египтянку и вручила ее Богу безупречной и чистой* (* Здесь подразумевается Св. Мария Египетская, житие которой написал Рютбеф). Конечно, она сжалится и над христианской душой поэта. Он полон думами о смерти, которая разит не только слабых, но и сильных. Как бы ни был силен человек, при наступлении ее он теряет почву под своими ногами. Когда тело погибнет, останется душа, и ей придется отдать отчет перед Богом во всем, что делал человек до самой своей смерти. Пора идти на покой, покинуть этот свет. Рютбеф выражает при этом надежду, что покаяние пришло еще не слишком поздно, что Господь помилует его.

Не без сожалений мы расстаемся с Рютбефом, с этою прямой, искренней, честной личностью, с этим врагом всего ложного и дутого, врагом фарисейства в различных его проявлениях. Он дорог нам как верный Друг просвещения, как друг всех оскорбляемых и унижаемых, знакомых с горечью нужды. Он прежде всего - сатирик, но про его сатиру можно сказать то же, что справедливо говорят про юмор Гоголя. Сквозь постоянный смех последнего проступают слезы над теми несовершенствами, которые он осмеивает. Сатира Рютбефа не пропитана насквозь желчью, как сатира Ювенала. Читая сатирические произведения Рютбефа, чувствуешь невольно, что их писала рука бесконечно любящего людей человека. Его многословные подчас тирады, его звонкий и выразительный стих, его бесчисленные, не передаваемые на наш родной язык каламбуры не заглушают от нас биения его любящего сердца. Строгий к другим за их неправду, Рютбеф был строг и к самому себе. Он ставил себе в своем завещании в большую вину то, что жил милостями других... Но мы хорошо знаем, что без этих милостей он умер бы с голоду.

Романы Круглого стола

В очерке, посвященном труверам и их поэзии, мы уже дали общую характеристику поэм бретонского цикла, иначе называемых романам Круглого стола. В настоящем очерке мы обратимся к более подробному их рассмотрению.

В V веке после Р. X. Европа представляла своеобразное зрелище. В ней происходили почти непрерывные передвижения народов. Эти народы искали себе прочных мест для своей оседлости. Западная Римская империя умирала вполне естественной смертью, благодаря чему открывалась обширная территория для водворения на различных ее местах этих народностей. Именно в это время, около половины V века, была занята варварами и Британия. Римское правительство было слишком слабо, чтобы помешать этому факту, оно даже отозвало свои легионы, защищающие Британию, и коренное население ее получило новых повелителей, среди которых преобладающими элементами были англы и саксы. Но утверждение в этой стране новых народностей не могло все-таки совершиться без борьбы коренного населения с пришлым, тем более что пришельцы не могли сразу же занять всей территории острова. Борьба эта была упорна и выдвинула из среды коренного населения, без сомнения, многих героев. Но всех их превзошел король бриттов, населявших южные местности острова, по имени Артур; жил он в VI веке. Совершенно понятно, что этот национальный герои рано сделался достоянием легенд. Они такой густой сетью покрыли эту личность, что теперь нет никакой возможности проникнуть и нее и отделить действительность от мифа. Над созданием этих легенд, над их развитием много потрудились национальные британские певцы - барды. В эпоху народных войн звон мечей сливался с аккордами арф и воинственные крики - с песнями бардов. Нередко сами барды брались за мечи и считали высокой честью идти впереди своих против неприятельских отрядов. Они вращались, таким образом, в самом водовороте современных событий. Они поддерживали воинственный жар своих соотечественников, смело вступались за всякого невинно страдающего и умели обуздывать гордых и могучих. Такая деятельность необычайно возвышала их над толпой; она и объясняет нам то влияние, которое оказывали барды на своих соотечественников. Это влияние приобретало особенную силу еще и потому, что звание барда было наследственным. Авторитет данного певца увеличивался еще авторитетом его предков. От отца к сыну вместе с золотым кольцом и арфой переходило не только уважение к личности барда, но и уважение к отечественной старине и любовь к добродетели. Пышно цвели новые поколения поэтов под кровом старых, как молодые отпрыски дубов в тени своих могучих, столетних, широколиственных прадедов.

В песнопениях бардов личность короля Артура занимала точно такое же место, какое занимает личность Карла Великого в chansons de geste. Барды воспевали его подвиги, те тринадцать больших побед, которые будто бы одержал он над пришельцами. Они вплетали в свои песни о нем много чудесного - из области своей древней национальной мифологии. И чем более протекало времени, тем более вырастала и становилась чудеснее личность короля Артура. Да это и понятно. Геройская борьба бриттов не увенчалась успехом. Вот что говорит Св. Гильда, живший в VI веке, в своем «Рассуждении о разрушении Великобритании»: «Святотатственная рука варваров, пришедших с востока, распространяет пожары от одного моря до другого. И в самом деле, пламя остановилось только после того, как сожгло города и поля почти по всей поверхности острова и как бы вымело его своим красным языком до западного берега. Все жители деревень, настоятели храмов, жрецы и народ погибли от меча или от огня. Обломки стен, камни, священные алтари, изуродованные и окровавленные трупы были похожи на остатки винограда, которые давит страшный пресс». Оставшиеся в живых были обращены в рабство. Те же из них, которые не хотели покоряться, ушли в западные, гористые части острова. «Остальные же переправились в Галлию через океан, в западную часть Арморики, которую населяли их предки и где жили еще люди той же расы, говорившие на том же языке. Во время своего переезда они пели под своими парусами с громкими стенаниями: „Господи, Ты отдал нас, как овец для пиршества, Ты рассеял нас среди народов!"» Дело истребления и разрушения закончилось. Победители поделили между собой земли и жилища побежденных и принудили их обрабатывать те поля, которыми они владели раньше на правах полной собственности. Наступили тяжелые времена.

Саксы, подчинив себе почти всю нынешнюю Великобританию, не оставили в покое тех бриттов, которые удалились в Уэльс и Корнуэльс. Борьба продолжалась и no-прежнему поддерживала героический дух среди бриттов. Их барды по-прежнему пользовались большим уважением своего народа и организовались в еще более тесный кружок. Предмет их песнопений был тот же: они восхваляли и прославляли правителей героической эпохи. Но эти герои стали постепенно менять свой характер. В эпохи, подобные той, которую переживали теперь бритты, народ особенно дорожит своим славным прошлым и, благоговея перед ним, неустанно украшает его всеми цветами своего поэтического воображения. Чем более протекает времени, тем более теряют герои свой человеческий облик и превращаются в какие-то сверхъестественные существа. Христианство, все более и более проникая в жизнь, налагает на героическую поэзию свой собственный отпечаток, привносит в нее свои элементы. Так из разнородных элементов слагается сага и, наконец, достигает своего полного расцвета. Таким образом опоэтизированный Артур становится центральной фигурой бретонского цикла. Все главнейшие элементы легенды о короле Артуре мы встречаем уже собранными в латинской хронике Ненния, написанной в IX веке.

Норманны, утвердившись в начале Х века в северной Франции, овладели и Бретанью, а во второй половине XI века покорили Англию. Это сближение норманнов с бриттами и было тем событием, которое содействовало распространению среди французов бретонских легенд, поэзии бардов. Древние кельтские саги стали распеваться жонглерами; в то же время эти саги получили твердую и определенную форму в латинских хрониках того времени. Особенно замечательно в этом отношении XII столетие. Именно в это время один бенедиктинский монах из Уэльса, по имени Готфрид Монмутский, написал свою «Историю бриттов» (Historia Britonum), которой суждено было сыграть видную роль в истории средневековой поэзии. История Готфрида представляла собой, в сущности, вольный перевод ненниевой хроники. Эта «История» была несколько раз переводима на французский язык и вызвала во Франции множество подражаний. В этом и заключалось то ее значение, о котором мы упоминали сейчас. Таким образом, поэзия бардов проникала во Францию двумя путями: один из них пролагался хроникой Монмута, - так, между прочим, возник «Роман о Бруте», написанный норманнским поэтом Васом; другой путь расчищался по-прежнему жонглерами и труверами, которые охотно черпали свои сюжеты из богатой сокровищницы мифов о короле Артуре и его сподвижниках, заседавших за круглым столом этого короля. Круглый стол помимо своих волшебных свойств был удобен еще в том отношении, что устранял всякие споры из-за мест: здесь все были равны.

Прежде всего мы и познакомимся с содержанием романа о Бруте. Само название романа объясняется следующим образом. После Энея, основавшего свое царство в Италии, на престол вступил его сын Асканий. У него был сын Брут, который имел несчастие застрелить на охоте своего отца. Он бежал в Грецию, собрал вокруг себя рассеянных до того времени троянцев и освободил их от греческого ига. Женившись на дочери побежденного им греческого короля, Брут вопросил богиню Диану, где основать ему королевство. Диана указала ему на остров, расположенный за Галлией. В тридцать дней достигает Брут берегов Африки, проезжает через Геркулесовы столбы и, совершив целый ряд подвигов, приезжает, наконец, в Альбион. Здесь он основывает город Триновант, или Новую Трою (Troja nova, потом - Lud, Londunum, Лондон). От имени Брута остров стал называться Британией, а население его - бриттами. Таким образом, король Артур происходит от воспетого Вергилием Энея.

Роман о Бруте начинается с рассказа о рождении короля Артура. С пятнадцатилетнего возраста молодой человек начинает уже совершать подвиги: он покоряет множество земель и истребляет великанов. Ему покоряются Ирландия, Дания, Норвегия, Франция и даже Италия. В этих мнимых завоеваниях Артура как будто сказалось воспоминание об Александре Великом. Другая же сторона его деятельности напоминает нам Тезея: он очищает землю на огромном пространстве от великанов и всякого рода чудовищ. Он вооружен магическим копьем, Калибурном, которое подарили ему феи острова Авалона, и щитом, на котором находится превосходное изображение Девы Марии. Его военным криком были слова: «Да поможет Бог и Св. Мария!» Вас изображает перед нами короля Артура в его резиденции, Карлионе уэльском. В большие праздники собираются при его дворе, участвуют в устраиваемых им турнирах лучшие из королей, баронов и рыцарей всей Европы: все они относятся к Артуру как к величайшему из существовавших когда-либо на земле монархов. Затем поэт перечисляет нам его придворных и говорит: «Для них-то он учредил военный орден Круглого стола, о котором бретонцы передают много всяких басен. Все рыцари были равны между собой, несмотря ни на свое положение при дворе, ни на свой титул; всем им прислуживали за столом совершенно одинаковым образом; никто из них не мог похвастаться тем, что занимает за столом лучшее место, чем его сосед; между ними нет ни первого, ни последнего. Не было ни шотландца, ни бретонца, ни француза, ни норманна, ни анжуйца, ни фламандца, ни бургундца, ни лотарингца, ни одного вообще доброго рыцаря, откуда бы он ни происходил - с запада или с востока, который не счел бы своей обязанностью побывать при дворе короля Артура. Сюда приходили из всех стран рыцари, искавшие себе славы. Они являлись сюда и для того, чтобы определить здесь степень своей куртуазности, и для того, чтобы повидать королевство Артура, познакомиться с его баронами и получить богатые дары. Бедные люди любили Артура, богатые - воздавали ему большой почет; иноземные короли завидовали ему и страшились его: они боялись, что он завоюет, пожалуй, весь свет и лишит их самих королевского достоинства».* (* По другому сказанию общество Круглого стола было основано еще до Артура королем Утером). Но и эта блестящая картина имеет свои тени; и у короля Артура есть свои враги и даже среди близких ему людей. Несчастия начинают разражаться над головой героя непосредственно за его блестящими победами. Победив великана и римлян, торжествующий Артур возвращается к себе домой и узнает по дороге, что ему изменил его племянник Мордред, что он овладел и сердцем его жены, и его царством. Когда Артур разбил Мордреда в новом сраженье, королева укрылась в одном монастыре, но племянник еще не хочет уступить своему дяде. Происходит вторая битва (при Камлене); в этом сражении пали почти все предводители обеих сторон и получил смертельные раны сам Артур. Казалось бы, что на этом и должна была окончиться поэма, но дело обстоит иначе. Неожиданно совершается такое событие, благодаря которому Артур становится бессмертным. Когда он упал раненый на землю, его подняли таинственные духи и унесли на остров Авалон, где дружелюбно расположенные к нему феи вылечивают его и откуда он вернется снова в мир людей. Бедные бритты, лишившиеся навсегда своей свободы, верили в возможность этого возвращения и долго ждали его. Это сказание напоминает нам известную сагу о Фридрихе Барбароссе.