Файл: Контроль почтовых отправлений, телеграмм и иных сообщений. Отличие от прослушивания телефонных разговоров (Основные правовые положения контроля почтовых отправлений, телеграмм и иных сообщений, прослушивания телефонных разговоров).pdf
Добавлен: 19.06.2023
Просмотров: 132
Скачиваний: 3
СОДЕРЖАНИЕ
Основываясь на приведенной выше аргументации, полагаем, что и сама процедура осуществления прерывания предоставления услуг связи, и ее результаты должны быть также отражены в соответствующей процессуальной форме, например в протоколе. Прежде всего данный термин полностью отражает сущность фиксации правоприменительных действий (в том числе и оперативно-розыскных мероприятий), так как слово «протокол» лингвисты определяют как акт (документ), составленный должностным лицом, содержащий описание произведенных им действий и установленных фактов. Таким образом, протокол прерывания предоставления услуг связи позволил бы зафиксировать время, место (объект, территорию) и период прерывания связи, а также (по возможности) участников и способы осуществления этих действий.
2.2. Проблемы и пути совершенствования оперативно-разыскного мероприятия прослушивание телефонных разговоров
Не вдаваясь в подробности уже рассмотренных многочисленных недостатков, неточностей и проблем, освещенных рядом ученых[45], считаем необходимым остановиться подробно на некоторых из них[46]. При этом, немного забегая вперед, отметим, что устранение предложенных нами недостатков в данной области общественных отношений вполне обоснованно предлагаем рассматривать направлениями ее совершенствования.
Итак, в первую очередь, право на тайну телефонных переговоров законодательно закреплено в ч. 2 ст. 23 Конституции РФ. Справедливо возникает вопрос: «Почему именно только телефонных переговоров?». Получается, что способ передачи информации посредством телефонной связи обладает какими-то специфическими особенностями, свойствами и признаками, которые каким-то образом влияют на тайну переговоров, или имеются иные причины. Чем отличается тайна телефонных переговоров и переговоров, которые были прослушаны тайно, например, в случаях, когда лицо осознанно и тайно прослушивало переговоры двух лиц, которые категорически были против того, что бы суть их переговоров стала достоянием третьих лиц. Или в данном случае речь идет о целях прослушивания переговоров, которые можно условно разделить на две категории: преступные и не преступные. Как известно, наличие различных, пусть даже на чей-то взгляд, мелких недостатков в оперативно-розыскной деятельности способствует правоохранительному механизму оставаться несовершенным как с теоретической, так и с практической точки зрения. В целях приведения позиции отечественного законодателя к передовым и эффективным стандартам, необходимо обратить и принять во внимание факт тождественности конституционно закрепленного права на тайну переговоров с тайной переговоров, ведущихся иным способом, при условии, что лица ведущие переговоры не осведомлены о факте их прослушивания и не желают придания гласности самой сути переговоров. Полагаем, что подобным принципом руководствовались правоохранительные и законодательные органы Республики Беларуси.
Так, в частности, в статье 18 Закона Республики Беларусь от 15 июля 2015 г. № 307-З «Об оперативно-розыскной деятельности» как один из видов ОРМ предусмотрен такой вид как «Слуховой контроль». В статье 30 этого же закона дано определение, где слуховой контроль представляет собой получение и фиксацию акустических сигналов с помощью технических средств в целях получения сведений, необходимых для выполнения задач оперативно-розыскной деятельности. Здесь же отмечено, что фиксация акустических сигналов при проведении других оперативно-разыскных мероприятий с использованием средств негласного получения (фиксации) информации и иных средств не является слуховым контролем. С учетом изложенного думается, что в отличие от регламентированных несовершенных, на наш взгляд, условий проведения ОРМ, предъявляемых отечественным законодательством, и, как следствие, вытекающие отсюда различные правовые коллизии, связанные с неоднозначным трактованием границ и пределов тайны телефонных переговоров, а также бесконечные по этому поводу дискуссии, деятельность правоохранительных органов Беларуси, на наш взгляд, основана на весьма практичных и благоприятных условиях ее осуществления[47].
Об этом свидетельствует ряд существенных отличий отечественного оперативно-разыскного законодательства от законодательства Беларуси:
- в соответствии со статьей 8 Федерального закона РФ от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» проведение оперативно-разыскных мероприятий (включая получение компьютерной информации), которые ограничивают конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, допускается на основании судебного решения, в то время, когда в соответствии со статьей 19 Закона Республики Беларусь от 15 июля 2015 г. № 307-З «Об оперативно-розыскной деятельности « оперативный осмотр жилища и иного законного владения гражданина, помещения, здания, сооружения, транспортного средства, иного объекта и территории организации, проводимый негласно и связанный с проникновением в (на) них в отсутствие собственника, владельца, пользователя; наблюдение с использованием средств негласного получения (фиксации) информации и иных средств, установленных в жилище и ином законном владении гражданина, помещении, здании, сооружении, транспортном средстве, ином объекте и на территории организации, за исключением общественных мест, участков местности, а также всех видов общественного транспорта; проверочная закупка, проводимая повторно или более двух раз в отношении одного и того же гражданина в рамках одного и того же дела оперативного учета; слуховой контроль; контроль в сетях электросвязи; контроль почтовых отправлений; оперативный эксперимент проводятся по постановлению о проведении оперативно-розыскного мероприятия с санкции прокурора или его заместителя, если иное не установлено статьями 35—39 настоящего Закона[48]. Получается, что в оперативно-розыскной практике правоохранительных органов Республики Беларусь не возникает вопросов отграничения судебного контроля от прокурорского надзора, при условии, что в действующем оперативно-розыскном законодательстве РФ судебный контроль как таковой вообще не упоминается;
- в соответствии с нормами российского законодательства дополнительным и обязательным условием легитимности проведения ОРМ наряду с наличием судебного решения, является и наличие информации о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно, а также информации о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно, что соответственно не является обязательным условием проведения ОРМ в соответствии с оперативно-розыскным законом Беларуси.
Буквальное толкование российского закона позволяет отметить, что существенным отличием от оперативно-разыскного закона Беларуси является норма, следуя которой в целях раскрытия преступлений расследуемых в форме дознания оперативные подразделения ОВД РФ не смогут использовать ОРМ, ограничивающие конституционные права в целях раскрытия преступлений.
Думается, что условие обязательного наличия судебного решения и информации о признаках преступлений, расследуемых в форме предварительного следствия, с одной стороны ставит вопросы применительно к неотвратимости наказания за совершение противоправного деяния, а с другой стороны предопределяет наличие безнаказанности за содеянное[49].
Заслуживает внимания и следующее положение.
В условиях информатизации общества, использования населением широкого перечня современных технических устройств обеспечения связи нередко возникают вопросы отнесения к праву на тайну телефонных переговоров переговоры, которые были записаны одним из участников разговора при помощи различных приложений к операционным системам сотовых телефонов[50]. В данном случае полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства доказательства не имеют юридической силы и не могут быть использованы в уголовном процессе. Так, президиум Оренбургского областного суда в своем постановлении от 21.03.11 г. № 44у-89[51] отметил, что полученные без санкции суда записи телефонных переговоров граждан, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, исключаются из состава доказательств по соответствующему уголовному делу как полученные с нарушением закона.
Схожая позиция наблюдается и иных отраслях российского права. Так, Красноярский краевой суд в своем определении от 11.01.12 г. № 33-29[52] отказал в удовлетворении исковых требований сотрудника одной компании об отмене приказа об увольнении, восстановлении, взыскании заработной платы за вынужденный прогул и компенсации морального вреда, исходя из того, что работодатель предъявил в качестве доказательств аудиозапись его телефонного разговора с другим сотрудником компании о факте прогула, которая была признана судом не допустимым доказательством.
Получается, что с юридической точки зрения законодатель запрещает использовать в уголовном процессе записи телефонных разговоров, произведенных с нарушением предъявляемых требований к такого рода действиям, а именно не субъектами оперативно-розыскной деятельности, не на специальном оборудовании, без отсутствия оснований их проведения и др. Безусловно, возникают вопросы использования записей телефонных разговоров в целях решения задач оперативно-розыскной деятельности, произведенных, например, без судебного решения, на пользовательском оконечном оборудовании потерпевшего при помощи различных приложений и др., так как в некоторых случаях именно эта информация, полученная иным законодательно не закрепленным способом, выступает единственным источником доказательств.
Вывод по 2 главе.
Право органов, осуществляющих ОРД, прерывать предоставление услуг связи является достаточно актуальным и эффективным оперативно-розыскным действием предупредительного характера. Безусловно, как показывает анализ оперативно-розыскной практики, потребность в нем возникает не часто, однако в тех случаях, когда такая необходимость все-таки появляется, право оперативных подразделений прерывать связь становится единственным способом предупреждения или пресечения преступлений. Вместе с тем действия по оперативно-розыскному прерыванию предоставления услуг связи могут затрагивать законные интересы третьих лиц. Исходя из этого, полагаем целесообразным более детально регламентировать основания, условия и порядок реализации данного оперативно-розыскного права в законодательных и ведомственных нормативных актах.
Несмотря на кажущуюся простоту, рассматриваемая область оперативно-разыскной теории и практики весьма своеобразна и имеет ряд недостатков, которые, к сожалению, приходится констатировать и которые, бесспорно, требуют дальнейшего осмысления и научной дискуссии. Становится совершенно очевидным то, что пересмотр и принятие во внимание предложенных референций непременно положительно отразится в процессе преодоления сложных проблем как правового, так и организационного характера в обозначенной сфере.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений - оперативно-техническое мероприятие, заключающееся в получении информации о преступной деятельности подозреваемых лиц, путем негласного просмотра почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений.
Предметом контроля является только та корреспонденция, исходящая от конкретных лиц либо адресованная конкретным лицам.
Корреспонденция, поступающая в определенный адрес или исходящая из него, может контролироваться только в том случае, когда в адресе постоянно или временно проживает либо скрывается лицо, представляющее оперативный интерес. Согласно ст. 15 ФЗ «О почтовой связи» тайна переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений, входящих в сферу деятельности операторов почтовой связи, гарантируется государством Осмотр и вскрытие почтовых отправлений, также осмотр их вложений и иные ограничения тайны связи производится только на основании судебного решения. Все операторы почтовой связи обязаны обеспечивать соблюдение тайны связи.
Информация об адресных данных пользователей услуг почтовой связи, о почтовых отправлениях, почтовых переводах денежных средств, телеграфных и иных сообщениях, входящих в сферу деятельности операторов почтовой связи, а также сами эти почтовые отправления, переводимые денежные средства, телеграфные и иные сообщения являются тайной связи и могут выдаваться только отправителям (адресатам) или их представителям.
Отличительной особенностью данного ОРМ от других ОРМ судебного санкционирования заключается в том, что субъектом контроля почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений являются только органы ФСБ РФ.
При необходимости с почтовых отправлений снимаются копии, содержимое посылок фотографируется и даже отбираются образцы для исследования.
Прослушивание телефонных переговоров (ПТП) - оперативно-техническое мероприятие, заключающееся в негласном контроле, аудиозаписи, прослушивании переговоров а также их фиксации, проверяемых лиц, ведущихся по телефонным линиям связи. ПТП в обычном порядке проводится на основании судебного решения по постановлению начальника органа, осуществляющего ОРД. Данное постановление должно быть мотивировано и обосновано. Только при вышеуказанных условиях данное ОРМ носит правомерный характер. В случаях, не терпящих отлагательства, ПТП может проводиться без судебного решения при наличии данных о событиях и действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической и экологической безопасности РФ. То есть, необходимо, чтобы в наличии у органа, осуществляющего ОРМ, были данные и о событиях и о действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической и экологической безопасности. Если имеет место быть отсутствие одного из двух составляющих, дающих право на проведение ПТП при случае, не терпящего отлагательства, то проведение ПТП запрещено.