Файл: Контроль почтовых отправлений, телеграмм и иных сообщений. Отличие от прослушивания телефонных разговоров (Основные правовые положения контроля почтовых отправлений, телеграмм и иных сообщений, прослушивания телефонных разговоров).pdf

Вместе с тем при помощи телефонной связи преступники могут передавать криминальную информацию, отдавать и принимать указания о совершении преступлений, пресечь которые крайне затруднительно или невозможно. Такая ситуация может возникнуть в том случае, когда блокированные в квартире преступники осуществляют телефонное общение с сообщниками, находящимися за периметром оцепления. Крайне сложная ситуация может возникнуть, если установлен организатор или заказчик убийства, но неизвестен исполнитель, который ожидает от них распоряжений о его совершении. В следственной и оперативно-розыскной практике имелись случаи, когда мобильные телефонные аппараты использовались в создании взрывных устройств с дистанционным управлением.

Во всех указанных и аналогичных ситуациях пресечь или предупредить преступление при помощи имеющегося арсенала оперативно-розыскных мероприятий не представляется возможным. Именно поэтому, на наш взгляд, законодатель в п. 1 ч. 1 ст. 15 ФЗ об ОРД предусмотрел право органов, осуществляющих ОРД, прерывать предоставление услуг связи. Как справедливо отмечает Е.А. Доля, «познание в оперативно-розыскной деятельности невозможно без одновременного происходящего при этом преобразования действительности...»^[32]. По существу, данное оперативно-розыскное действие, в отличие от оперативно-розыскных мероприятий, не имеет познавательной направленности, его ценность заключается в воздействии на окружающую действительность с целью ее изменения. В связи с этим полагаем возможным согласиться с А.П. Киселевым в том, что прерывание предоставления услуг связи представляет собой внезапное, одномоментное прекращение предоставления какой-либо услуги связи или ее приостановление на неопределенное время, целью которого является недопущение получения соответствующей криминальной информации адресатом^[33].

В контексте указанных оперативно-тактических ситуаций, а также с учетом превентивного потенциала данное право, на наш взгляд, имеет исключительно важное значение для оперативно-розыскного предупреждения и пресечения преступлений. Вместе с тем реализация права прерывать предоставление услуг связи имеет ряд существенных законодательных и организационно-тактических особенностей.

Прежде всего, оперативно-розыскной закон разрешает реализацию данного права только в случае возникновения непосредственной угрозы жизни и здоровью лица, а также угрозы государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации. Важным положением данной нормы является то, что угроза лицу или безопасности Российской Федерации должна быть непосредственной, так как только в этом случае прерывание предоставления услуг связи будет признано обоснованным.

Мы полагаем, что в данном случае следует исходить прежде всего из толкования норм уголовного права. Так, при уточнении понятия и содержания крайней необходимости (ст. 39 Уголовного кодекса Российской Федерации^[34]) ученые определяют опасность угрозы как непосредственную, если «в случае ее неустранения немедленно наступили бы вредные последствия для правоохраняемых интересов личности, общества или государства»^[35]. Аналогично при комментировании п. 1 ч. 1 ст. 15 ФЗ об ОРД оценивает непосредственную угрозу А.П. Киселев, который указывает на то обстоятельство, что «неблагоприятные последствия могут последовать сразу же или через непродолжительное время после получения адресатом передаваемой информации»^[36]. Таким образом, между информацией, передаваемой с использованием средств связи, и наступлением отрицательных последствий для жизни и здоровья лица или безопасности Российской Федерации, должна прослеживаться прямая причинно-следственная связь. Именно в этом случае перечисленные законодателем угрозы можно оценить как непосредственные и осуществить прерывание предоставления услуг связи.

Следует особо подчеркнуть, что информация о возникновении данных угроз может поступить в оперативные подразделения при проведении любого оперативно-розыскного мероприятия из перечисленных в ст. 6 ФЗ об ОРД. Такой вывод основывается прежде всего на юридической конструкции п. 1 ч. 1 ст. 15 ФЗ об ОРД, а также на результатах анализа оперативно-розыскной практики. Оперативный сотрудник может получить информацию о наличии указанных угроз при осуществлении опроса граждан, наблюдения за проверяемыми и разрабатываемыми лицами, в процессе оперативного внедрения в преступные группы и т.д. Полученные таким образом сведения, при условии их достоверности, на наш взгляд, уверенно могут использоваться в качестве оснований для прерывания предоставления услуг связи.

В связи с этим трудно согласиться с мнением о том, что ситуации, требующие подобных действий, могут возникать исключительно при проведении таких мероприятий, как контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи^[37]. Это, во-первых, необоснованно ограничивает круг оперативно-розыскных возможностей по пресечению и предупреждению преступлений путем прерывания связи, а во-вторых, создает предпосылки для неверного предположения о необходимости получения судебного решения на прерывание предоставления услуг связи. Так, Л.К. Терещенко при комментировании ст. 64 ФЗ о связи отмечает, что в ней не упоминается о судебном решении об оперативно-розыскном прерывании связи, «однако следует обратить внимание на отсылку к законодательству об оперативно-розыскной деятельности, которое предусматривает наличие судебного решения»^[38]. Полагаем, что автор указанных строк имеет в виду ч. 2 ст. 8 ФЗ об ОРД, вместе с тем, на наш взгляд, анализ данной нормы позволяет сделать однозначный вывод о том, что прерывание предоставления услуг связи как таковое не ограничивает ни одно из перечисленных в ней конституционных прав человека и гражданина. Безусловно, если изначально проводились ОРМ, ограничивающие указанные права граждан, в ходе которых возникла необходимость прервать связь абонентов, то для их проведения еще на этапе подготовки требовалось получить судебное решение. Однако в последующем решение о прерывании связи принимает руководитель органа, осуществляющего ОРД, и судебное разрешение для этого не требуется.

Как нам представляется, этих и многих других недоразумений в правоприменении можно было бы избежать, если бы сущность и процедура реализации права органов, осуществляющих ОРД, на прерывание предоставления услуг связи были детально регламентированы в законодательных и ведомственных нормативных актах. В частности, в п. 3 ст. 64 ФЗ о связи указывается, что приостановление оказания услуг связи юридическим и физическим лицам осуществляется операторами связи на основании мотивированного решения в письменной форме одного из руководителей органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, в случаях, установленных федеральными законами. В свою очередь, порядок взаимодействия операторов связи с уполномоченными государственными органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, в соответствии с п. 4 ст. 64 ФЗ о связи, устанавливается Правительством Российской Федерации.

Однако в Правилах взаимодействия операторов связи с уполномоченными государственными органами, осуществляющими ОРД, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации N 538 от 27 августа 2005 г., о процедуре прерывания предоставления услуг связи ничего не упоминается. Некоторым исключением можно считать Указ Президента Российской Федерации от 1 сентября 1995 г. N 891 «Об упорядочении организации и проведения оперативно-розыскных мероприятий с использованием технических средств», в соответствии с которым ограничение использования сетей связи и средств связи и контроль телефонных переговоров должны проводиться оперативно-техническими подразделениями ФСБ России. Впоследствии Приказ Госкомсвязи России в п. 3.6 предусмотрел, что сеть (служба) документальной электросвязи должна обеспечивать прерывание предоставления услуг связи конкретным абонентам и пользователям по команде из удаленного пункта управления, при этом процедуры и регламенты прерывания предоставления услуг связи, включая регистрацию фактов прерывания этих услуг, определяются в частных технических требованиях, которые согласовываются ФСБ России и утверждаются Госкомсвязи России^[39].

В то же время, на наш взгляд, не следует отождествлять право «прерывать предоставление услуг связи», предусмотренное ФЗ об ОРД, и право «приостанавливать оказание услуг связи юридическим и физическим лицам или ограничивать использование сетей связи и средств связи», предусмотренное антитеррористическим законодательством. Так, в п. 7 ч. 3 ст. 11 Федерального закона от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ «О противодействии терроризму»^[40] указывается, что на территории (объектах), в пределах которой (на которых) введен правовой режим контртеррористической операции, в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации, на период проведения контртеррористической операции допускается приостановление оказания услуг связи юридическим и физическим лицам или ограничение использования сетей связи и средств связи. Часть 7 ст. 9.1 Федерального закона от 3 апреля 1995 г. N 40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности»^[41] предусматривает: «в неотложных случаях, когда промедление может привести к совершению террористического акта и поставить под угрозу жизнь и здоровье граждан, либо когда имеются данные, позволяющие предполагать, что в жилом помещении совершается или совершен террористический акт, либо когда осуществляется преследование лица, подозреваемого в причастности к совершению террористического акта, сотрудники органа по борьбе с терроризмом имеют право беспрепятственно входить в жилое помещение, а также приостанавливать оказание услуг связи юридическим и физическим лицам или ограничивать использование сетей связи и средств связи».

Действительно, при проведении контртеррористических операций необходимо прекратить функционирование всех средств, сетей связи и передачу по ним каких-либо сигналов на определенной территории или объекте. В данном случае применение таких мер и временных ограничений оправдано, во-первых, обеспечением безопасности граждан путем предотвращения угрозы совершения новых террористических актов с использованием взрывных устройств с дистанционным управлением посредством какой-либо формы связи, во-вторых, в случае блокирования террористов в здании или на участке местности в целях воспрепятствования координации и согласованности их действий путем прерывания общения террористов между собой, а также с организаторами и пособниками, находящимися вне зоны блокирования.

В свою очередь, оперативно-розыскное «прерывание предоставления услуг связи» не ограничивается правовыми рамками режима контртеррористической операции и решением задач борьбы с терроризмом. Пункт 1 ч. 1 ст. 15 ФЗ об ОРД содержит более широкий перечень оснований для осуществления такого действия. Соответственно, оперативно-розыскное законодательство допускает как адресное прерывание предоставления услуг связи конкретных абонентов, так и сплошное прекращение (отключение) какой-либо связи и (или) широкомасштабное блокирующее воздействие специальными техническими средствами на все принимающие и передающие устройства связи на определенной территории при наличии вышеперечисленных угроз. Таким образом, полагаем обоснованным утверждать, что оперативно-розыскное право «прерывать предоставление услуг связи» является более широким по объему юридическим явлением, включающим в себя антитеррористическое «приостановление оказания услуг связи юридическим и физическим лицам или ограничение использования сетей связи и средств связи» как часть^[42].

В то же время декларативное право органов, осуществляющих ОРД, прерывать предоставление услуг связи нуждается в более детальной законодательной и ведомственной регламентации процедуры его реализации. В частности, возникают вопросы по форме письменных решений руководителя органа, осуществляющего ОРД, о приостановлении и о возобновлении оказания услуг связи. Часть 3 ст. 64 ФЗ о связи предусматривает обязанность операторов связи возобновить оказание услуг связи на основании мотивированного решения в письменной форме одного из руководителей органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность или обеспечение безопасности Российской Федерации, который принял решение о приостановлении оказания услуг связи.

Не определены условия и порядок прерывания связи непосредственно должностными лицами оперативных подразделений без обращения к оператору связи, а ведь такая оперативно-тактическая необходимость является весьма прогнозируемой. Ни ФЗ об ОРД, ни ведомственные акты не установили, в каких документах и как фиксируются сам процесс и результаты прерывания предоставления услуг связи.

Принимая во внимание, что устойчивая и надежная связь между абонентами играет существенную роль в современных экономических отношениях, то в случае ее прерывания оперативными подразделениями можно прогнозировать судебные иски физических и юридических лиц о правомерности таких оперативно-розыскных действий и возмещении причиненного имущественного ущерба или упущенной выгоды. Кроме того, физические и юридические лица могут обратиться в суд с иском о возобновлении связи, решение которого обязательно для исполнения оператором связи, в соответствии с ч. 3 ст. 64 ФЗ о связи^[43].

Основываясь на этих рассуждениях, полагаем, что должностные лица органов, осуществляющих ОРД, обязаны аргументированно обосновать принятие соответствующего решения в процессуальных документах, а также зафиксировать процедуру прерывания связи и его результаты, что позволит в дальнейшем проверить законность данных оперативно-розыскных действий. Примечательно, что некоторые элементы оформления процедуры прерывания связи и прокурорского надзора за ним в законодательстве РФ имеются. Так, ч. 7 ст. 9.1 Федерального закона от 3 апреля 1995 г. N 40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности» предписывает обязанность органа по борьбе с терроризмом в течение 24 часов с момента приостановления оказания услуг связи юридическим и физическим лицам или ограничения использования сетей связи и средств связи уведомить об этом прокурора. Полагаем, что данное законодательное требование является вполне оправданным и может быть распространено на все органы, осуществляющие ОРД. На наш взгляд, следует согласиться с учеными, которые настаивают на том, что прокурор должен проверять законность и обоснованность фактов прерывания услуг связи^[44], однако осуществить данную проверку можно только в случае своевременного уведомления прокурора и представления ему, в случае необходимости, документов, отражающих основания для принятия такого решения и процедуру его исполнения.

В связи с этим полагаем целесообразным решение руководителя органа, осуществляющего ОРД, о прерывании предоставления услуг связи оформлять постановлением, в котором должны быть изложены все формальные и фактические основания для принятия данного решения, а также иные сведения (сроки, исполнители и т.п.). Следует отметить, что оперативно-розыскное законодательство предусматривает необходимость вынесения постановления в случае принятия процессуального решения о проведении некоторых ОРМ (например, ч. 3 и ч. 7 ст. 8 ФЗ об ОРД, ч. 3 ст. 9 ФЗ об ОРД). Соответственно, мы не видим никаких препятствий для использования процессуальной формы «постановление» при принятии управленческого решения о прерывании связи в случаях, установленных оперативно-розыскным законодательством.