Файл: Теории происхождения права (К вопросу о периодизации истории первобытного общества).pdf

Структурно социальные нормы первобытного общества состояли из следующих элементов: содержание, формы выражения, способы (методы) регулирования, санкции.

Содержание социальных норм предопределялось типом поведенческой культуры определенной группы рода или большого родового объединения. Оно включало в себя многообразные отношения доминирующего свойства (воспроизводство, производство, обмен, распределение, культ и культура, основанная на культе). Содержание социальных норм было предельно приспособлено к практическим потребностям, т.е. нормы являлись преимущественно казуистическими (функциональными).

Формы выражения этих норм были самыми разнообразными. Источниками (носителями) социальных норм в формальном смысле выступали обычаи, традиции, ритуалы и определенные регламенты (нормативные установления) для разрешения конфликтов, ведения переговоров и т.д.

Способы (методы) регулирования заключались в различных комбинациях запретов (система табу), дозволений (разрешений и рекомендаций) и обязываний (предписаний конкретного характера).

Санкции обычно выражались в культово-религиозной форме и включали в себя либо моральные, либо материальные ограничения и лишения. Часто они носили смешанное морально-материальное содержание, выражающееся в невыгодных последствиях общежительного характера. Т.е. они изменяли режим пребывания сородича на определенной территории и характер прав и обязанностей по отношению к родовой системе. В свою очередь система могла даже исключать отдельные составные единицы (в том числе коллективы) из своего состава обыкновенным изгнанием из рода или родовой семьи-общины. Налагались всевозможные культовые ограничения, часто практиковался остракизм (изгнание из родовой общины).

Мононормы по содержанию в большинстве своем являлись запретительными нормами (система табу). Практиковалась и система «талиона» – «око за око, зуб за зуб»: принцип равного возмездия, «тариф поранений» и неотвратимости кары-санкции. В большей мере преобладали карательные санкции, но применялись и санкции-стимулы в виде различных форм одобрения дозволяемого поведения, которые выступали образцами (прецедентами) для остальных членов родовой общины.

Материал, приведённый в настоящем разделе, позволяет сделать следующие выводы.

1. С точки зрения темы настоящей работы, наиболее адекватной является периодизация истории первобытного общества, предложенная В.П. Алексеевым и А.И. Першицем.

2. Праобщина как древнейшая форма социальной организации может рассматриваться как содержащая в себе зачатки правовых норм, касающихся взаимоотношения полов.

3. Развитие социальных отношений входе эволюции первобытной общины приводит к предпосылкам возникновения государства и права.

2. Причины и условия происхождения государства и права

2.1. Превращение избыточного продукта в прибавочный как следствие развития производительных сил

Избыточный продукт представляет собой излишек произведённой продукции, находящийся в распоряжении самого труженика. Иными словами, избыточный продукт труда земледельца составляет ту часть урожая, которую он может оставить на следующий год либо поделиться с нуждающимися членами общины. Прибавочный продукт возникает на более высокой ступени развития производительных сил и характеризуется тем, что его величина выходит далеко за пределы потребности отдельной семьи. Поэтому прибавочный продукт может быть использован для содержания нетрудовой части общины: главаря, старейшин, жрецов.

Появление избыточного продукта и личных богатств повели к тому, что институт главенства стал испытывать воздействие также и имущественных факторов. У ряда племён Меланезии, Юго-Восточной Азии, а в менее выраженной форме также Северной Америки и Африки появился особый вид лидеров – так называемые большие, или значительные, люди. В международной научной терминологии за ними закрепилось название бигменов. Это были мужчины, выделявшиеся своим богатством и щедростью, выдвигавшими их на первый план в условиях широкого развития престижной экономики. Бигмен стремился иметь побольше жён, чтобы они, а в какой-то мере и их родственники на него работали. Бигмена не выбирали – он становился им благодаря своему высокому престижу, создававшему ему множество сторонников из числа сородичей и сообщников. Были бигмены помельче и покрупнее. Чтобы стать настоящим крупным бигменом, надо было обладать не только богатством и щедростью, но и другими выдающимися способностями: силой, умом, умением организовать и убедить людей, разносторонними, в том числе магическими, знаниями. Имя такого бигмена звучало, как говорили папуасы-мбовамб, «на все стороны света».

2.2. Интенсификация обмена

Обмен первобытных коллективов специфическими богатствами их природной среды существовал уже в эпоху раннепервобытной общины. В эпоху позднепервобытной общины получила значительное распространение другая форма обмена – дарообмен. В ходе дифференциации хозяйственно-культурных типов и с дальнейшим развитием престижной экономики обе эти формы приобрели ещё большее значение. Однако наряду с ними стал возникать подлинно экономический обмен, при котором в отличие, например, от дарообмена, ценились не столько обменные связи, сколько сами получаемые путём обмена вещи.

Земледельцы, у которых не было или которым не хватало своего скота, стремились получить у скотоводов мясо, молочные продукты, шкуры, шерсть и особенно рабочий скот, необходимый как тягловое и транспортное средство. Скотоводы, в свою очередь, нуждались в земледельческих продуктах и, поскольку подвижный образ жизни препятствует многим видам ремесленной деятельности, в металлических, гончарных и других изделиях. Кроме того, и те и другие вели интенсивный обмен с носителями присваивающего хозяйства, снабжая их сельскохозяйственной продукцией и получая от них «дары» леса, моря и т.п. Развитие регулярного межобщинного обмена привело на этой стадии к дальнейшему упрочению ряда связанных с ним общественных институтов. Таково в особенности гостеприимство, гарантировавшее чужакам, прибывавшим чаще всего с целями обмена, защиту их жизни и имущества. Таковы же отношения постоянного обменного партнёрства, эволюционировавшие в одних случаях во взаимное приятельство типа кавказского куначества, в других – в такой вид искусственного родства, как побратимство.

С начавшимся выделением ремесла обмен получил ещё большее развитие, а главное, стал регулярно вестись не только на границах общин, но и внутри них. Какая-то часть продукции производилась уже специально в обменных целях. То, что делалось не по заказу, не в рамках отношений партнёрства и т.д., могло уже поступать на примитивные рынки, где в известные дни недели из окрестных селений сходилось подчас очень значительное (например, как местами в Тропической Африке, до нескольких тысяч) число людей.

И престижный, и в особенности подлинно экономический обмен способствовали складыванию в обществе представлений об эквивалентности обмениваемых предметов, возникновению мерил стоимости и средств обмена. Ими становились самые различные предметы, представлявшие ценность из-за своей редкости, экзотичности или вложенного в них труда. Это могли быть ожерелья из собачьих, свиных, медвежьих, акульих зубов; связки красивых перьев или (особенно вдали от побережья) редких раковин; связки табачных листьев, мешочки с бобами какао, циновки, куски ткани, каменные кольца, богато орнаментированные кувшины, бусы и т.п. В Старом Свете одним из наиболее распространённых средств обмена были добываемые в районе Мальдивских островов раковины каури («змеиная голова», «ужовка»). Воспоминание об этом в некоторых языках сохранилось до настоящего времени: современная денежная единица государства Гана седи на языке ашанти значит «раковина». Довольно широко в качестве обменного эквивалента применялись бруски соли. Но там, где были известны металлы, главными мерилами стоимости очень рано обычно становились именно они в виде слитков, пластинок, прутьев или различных готовых изделий. Так, в бронзовом веке Европы, судя по составу сконцентрированных вдоль важнейших торговых путей кладов, вернее, спрятанных в землю складов материалов или изделий для обмена, самым распространенным средством обмена были оружие и украшения из бронзы. Этнологически металлические «первобытные деньги» хорошо известны в Африке: простые и крестообразные медные слитки стандартной формы, деревянные стержни, обвитые медной проволокой определённой длины, железные мотыги и т.п.

Рост обменных операций долгое время не требовал выделения специалистов в данной области – торговцев. Этими операциями занимались сами производители общественного продукта, особенно вожди и бигмены, для которых посредничество в обмене и накопление обменных эквивалентов было одним из важнейших средств повышения своего престижа. Но и появление профессиональных или полупрофессиональных торговцев, означавшее третье крупное общественное разделение труда, постепенно вызревало уже в эпоху классообразования, что, по-видимому, прослеживается археологически. Так, на известных в 4 тысячелетии до н.э. во многих странах Передней Азии полых глиняных шарах с миниатюрными глиняными же изделиями внутри, употреблявшихся для фиксации количества и качества посланных товаров, обнаружены оттиски печатей как знаков собственности.

2.3. Возникновение частной собственности и образование общественных классов

Становление частной собственности было результатом двуединого процесса, обусловленного подъёмом позднепервобытного производства. Во-первых, рост производительности труда и его специализация способствовали индивидуализации производства, что, в свою очередь, делало возможным появление прибавочного продукта, создававшегося одним человеком и присваивавшегося другим. Во-вторых, те же возросшая производительность и специализация труда делали возможным производство продукта специально для обмена, создавали практику регулярного отчуждения продукта. Так возникала свободно отчуждаемая частная собственность, которая отличалась от коллективной или личной собственности эпохи первобытной общины прежде всего тем, что открывала дорогу отношениям эксплуатации.

Первоначальная частная собственность накапливалась в виде некоторых пищевых продуктов и ремесленных изделий, производственного инвентаря и оружия, а у народов, знавших скотоводство, – прежде всего скота. К сравнительно ранним видам частной собственности принадлежали и рабы. Но поскольку уже существовали обменные эквиваленты, естественно, что те, кто имел излишки, стремились накапливать их не только в натуральной форме реальных потребительных стоимостей, но и в превращённой форме сокровищ, общепринятых в данной местности эквивалентов, предметных денег.

Этнологические данные указывают на то, что накопление частных богатств происходило прежде всего в семьях представителей родоплеменной верхушки. Это и понятно: ведь именно бигмены были основными собственниками богатств, а наследственные вожди – хранителями и распорядителями тех ценностей, которые первоначально еще принадлежали роду или общине, а затем все чаще становились собственностью самих вождей.

С появлением прибавочного продукта и частной собственности всё более заметной становится общественная и имущественная дифференциация. В то время как у родоплеменной и общинной верхушки скапливались богатства, рядовые сородичи и общинники обладали лишь незначительными излишками, не обладали ими совсем или даже испытывали лишения. По разным причинам рядовые сородичи и общинники оказывались в неравных условиях: сказывались неодинаковая численность и половозрастной состав семей, личные качества работников и всевозможные случайности. Это неравенство усугублялось тем, что престижно-экономические отношения, в прошлом в основном межобщинные, стали всё шире проникать внутрь общины. Тем самым сюда стал проникать и принцип эквивалентности дачи и отдачи, вытеснявший прежний принцип безвозмездной взаимопомощи. Теперь за материальную помощь, полученную сородичем, ему приходилось расплачиваться – сперва в том же, а затем и в большем размере.

Возникновение прибавочного продукта и частной собственности не только усиливало общественную и имущественную дифференциацию, но и порождало отношения эксплуатации. Среди ранних видов эксплуатации различают эксплуатацию внутриобщинную (эндоэксплуатацию) – кабальничество и зачатки феодализма и эксплуатацию межобщинную (экзоэксплуатацию) – военный грабёж, контрибуции и данничество. Промежуточное между ними положение занимало рабство, или рабовладение, – наиболее заметный и поэтому лучше всего изученный вид эксплуатации.

Простейшим видом межобщинной эксплуатации были военные грабежи, получившие в эпоху классообразования заметное распространение вместе с появлением и ростом богатств. Чтобы избежать грабежей, слабые общины и племена нередко соглашались платить своим более сильным соседям сначала единовременную контрибуцию, а затем и более или менее постоянную дань. Так распространилось кое-где известное и на стадии позднепервобытной общины данничество – вид эксплуатации, состоящий в регулярном отчуждении прибавочного продукта победителями у побеждённых.