Файл: ОПЕКУНСТВО (ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА) (Алиментные обязательства и отношения по опеке и попечительству: проблемы сосуществования).pdf

Таким образом:

1. Сравнительный и системный анализ алиментного законодательства и законодательства об опеке и попечительстве выявил факт полного отсутствия правового регулирования отношений между опекуном (попечителем) и подопечным, в которых каждый из указанных субъектов может быть как потенциальным плательщиком алиментов, так и их потенциальным получателем. Таким образом, данные отношения оказались вне правового поля, хотя они не только полностью поддаются правовому регулированию, но и нуждаются в нем, а потому должны быть урегулированы как в семейном законодательстве, так и в законодательстве об опеке и попечительстве.

2. Исходя из необходимости обеспечения достойного уровня жизни лицам, нуждающимся в опеке и попечительстве, а также с учетом принципа добровольности принятия на себя гражданином обязанности по опеке (попечительству) и свободного отказа от ее исполнения целесообразно прямо закрепить положение о праве подопечного на получение средств на содержание от опекуна (попечителя), обладающего необходимыми средствами. Вместе с тем с учетом существа отношений по опеке и попечительству как отношений по социальной заботе неприемлемо возложение на подопечного алиментных обязанностей в отношении опекуна (попечителя), что также должно быть прямо закреплено как в СК РФ, так и в Законе об опеке.

3. Представляется целесообразным дополнить главу 15 СК РФ ст. 98.1, в которой предусмотреть, что за лицами, указанными в ст. 85 и 87, а также в главах 14 и 15 СК РФ, алиментная обязанность сохраняется также на период осуществления опеки или попечительства над лицами, имеющими право требовать от них алименты. В указанный период эти лица не вправе требовать алименты от своих подопечных, даже если последние обладают достаточными средствами.

Аналогичные положения следует закрепить в ст. 15 Закона об опеке, дополнив ее п. 2.1, в котором предусмотреть, что органы опеки и попечительства при назначении лица опекуном или попечителем обязаны заключить с ним в интересах подопечного соглашение об уплате алиментов в соответствии с семейным законодательством. Отказ в заключении такого соглашения является основанием к отказу в назначении данного лица опекуном (попечителем). В подобных случаях органы опеки и попечительства обязаны предъявить к такому лицу иск о взыскании алиментов на содержание подопечного.

---

2.2. Единоличная опека над малолетним ребенком: проблемы правоприменения

Тема законодательной и правоприменительной нуллификации отцовских прав в современной России требует многоаспектного и многофакторного анализа (с обобщением данных социологии, юридической психологии, политологии и иных наук) для выработки системы неотложных корректирующих мер на уровне как национальной семейно-демографической политики, так и актов отраслевого законодательства, а также для внесения должного единообразия в судебную доктрину и практику. В правовой же системе РФ прослеживаются определенные константы гендерно-дискриминационной методологии, адепты которой уповают или, точнее, лукаво прикрываются средствами мнимой легитимации, архивированными в декларативных положениях рекомендательных актов международного публичного права, фактически утративших свое даже морально-политическое значение. Речь идет о принципе 6 Декларации прав ребенка (принята Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 20.11.1959 (Резолюция 1386 (XIV) (далее - Декларация)), согласно которому "малолетний ребенок не должен, кроме тех случаев, когда имеются исключительные обстоятельства, быть разлучаем со своей матерью".

Автор уже ранее аргументировал свою позицию о некорректности применения указанного принципа в качестве источника семейного права РФ, поскольку:

1) Декларация не обладает обязательной юридической силой; ее статус можно определить как "исторический документ", не являющийся, строго говоря, jus cogens;

2) положение принципа 6 Декларации:

2.1) следует рассматривать исключительно как рекомендательный запрет, адресованный органам государственной власти и управления государств - участников Декларации на изъятие ребенка из-под контроля матери для установления над ним публичной опеки;

2.2) утратило свое даже рекомендательное значение в связи с принятием Конвенции о правах ребенка от 20 ноября 1989 г. (вступила в силу для СССР 15 сентября 1990 г.) (далее - Конвенция). В силу же п. 3 ст. 9 Конвенции "государства-участники уважают право ребенка, который разлучается с одним или обоими родителями, поддерживать на регулярной основе личные отношения и прямые контакты с обоими родителями, за исключением случая, когда это противоречит наилучшим интересам ребенка". Более того, Конвенция не выделяет в качестве специального субъекта семейного правоотношения малолетнего ребенка и, по сути, не допускает разлучение ребенка любого возраста как с матерью, так и с отцом, но при этом обязывает государства минимизировать степень травмирующего эффекта для ребенка в результате такого разлучения при наличии исключительных обстоятельств для принятия соответствующей меры публичного воздействия;

---

3) согласно п. 1, подп. "c" п. 3 ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров от 23.05.1969 для целей толкования международного договора необходимо учитывать объект, цели договора, а также любые соответствующие нормы международного права, применяемые в отношениях между участниками (в данном случае это Конвенция), а в силу ст. 32 Венской конвенции допускается обращение к дополнительным средствам толкования, в том числе к подготовительным материалам и к обстоятельствам заключения договора. Некоторые государства - подписанты Декларации (Дания, Швеция) категорически исключали юридическую обязательность документа, раскрыв историко-правовой контекст его разработки и принятия уже в рамках процедуры согласования условий Конвенции ("договор" по смыслу Венской конвенции), который подтверждает их собственные установки на придание Декларации статуса некоего временного акта, в который инкорпорированы лишь самые общие программные цели и руководящие принципы, требующие детализации и нормативной адаптации прежде всего на национально-правовом уровне каждой страны в будущем;

4) при обсуждении и согласовании нормативных положений Конвенции было сознательно произведено гендерное выравнивание прав родителей с целью достижения максимального объема и полноценной реализации прав ребенка. Таким образом, при принятии Конвенции его разработчики явно выраженным образом исключили гендерно дискриминационное положение принципа 6 Декларации, не допустив его инкорпорации в виде общепризнанного принципа или нормы международного права в текст Конвенции;

5) Декларация не значится в перечне многосторонних договоров РФ за 1959 г. на официальном сайте Министерства иностранных дел РФ^[42].

В весьма искаженном виде данная позиция была интерпретирована отдельными комментаторами: "Некоторые правоведы отмечают, что принцип 6 Декларации прав ребенка воспринимается судами как запрет на разлучение малолетнего ребенка с матерью и поэтому означает невозможность определения в соответствующих спорах его места жительства с отцом, что ставит родителей в неравное положение, в связи с чем данный принцип не должен и не может применяться как универсальный и юридически обязательный при разрешении таких споров"^[43]. Однако юридическая дефектность принципа 6 Декларации никоим образом не детерминирована неконституционной практикой, нарушающей фундаментальную презумпцию равноправия родителей. Наоборот, практика гендерной дискриминации, ложно апеллирующая к принципу 6 Декларации, служит дополнительным доказательством несоответствия Конституции РФ (ст. ст. 17 - 19) указанного положения Декларации в значении, придаваемом ему правоприменительной практикой в РФ, даже если допустить гипотетически на логическую секунду, что принцип 6 Декларации имеет какое-либо нормативное содержание. К сожалению, правоприменительная практика не является предметом конституционного контроля согласно ст. 125 Конституции РФ и Федеральному конституционному закону от 21.07.1994 N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации", тогда как ранее согласно главе 3 Закона РСФСР от 6 мая 1991 г. "О Конституционном Суде РСФСР" указанное полномочие было отнесено к компетенции Конституционного Суда РФ.

---

Представляется, что компетенцию Конституционного Суда РФ целесообразно расширить для создания механизма расчистки конституционно-правовой системы РФ от фантомных актов псевдоюридической реальности.

Кроме того, для снижения уровня конфликтогенности в семейно-правовой сфере целесообразно закрепить возможность нотариального оформления как соглашения о порядке общения между разлученным родителем и ребенком, так и определения места жительства ребенка с возможностью последующего судебного контроля за заключением и исполнением таких соглашений (по заявлению заинтересованных лиц, включая органы опеки и попечительства и прокуратуру). Для этого целесообразно внести соответствующие изменения и дополнения в п. п. 2 - 3 ст. 65 СК РФ.

Здесь применима и уместна аналогия с формой соглашения об уплате алиментов (ст. 100 СК РФ). Данное законотворческое предложение особенно актуально в связи с тем, что в последнее время отмечается тенденция увеличения процентной величины мировых соглашений, заключаемых в рамках судебных споров о детях. Если же стороны родительского конфликта (с возможным участием органов опеки и попечительства, профессиональных психологов и медиаторов и т.д.) получат новый инструмент надежной фиксации своего волеизъявления с помощью органа бесспорной юрисдикции (нотариат), то появятся дополнительные стимулы для более оперативного и эффективного решения любых разногласий по вопросам воспитания детей во внесудебном порядке.

Судебная практика в РФ и право отца на опеку над малолетним ребенком

В судебной практике, к сожалению, также практически не наблюдаются признаки близкого торжества здравого смысла и правовой логики над узкогендерными установками апологетов дискриминационного подхода, для которых нормы п. 3 ст. 9 Конвенции и п. 1 ст. 61 СК РФ де-факто не существуют или не подлежат применению, поскольку, видимо, противоречат подсознательному целеполаганию на полную депривацию или минимизацию роли отцов в воспитании и заботе о своих разлученных детях. Не случайно именно фрейдистские архетипы обусловили матерналистский приоритет в воспитании детей, который культивировался и укреплялся в публично-правовом пространстве начиная с 1920-х гг., достигнув максимальной радикализации в 1960-х гг.^[44].

Согласно данным из Обзора практики разрешения судами споров, связанных с воспитанием детей (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 20.07.2011), "в большинстве случаев место жительства детей определяется с их матерью. Между тем ряд судов отметили, что в последние годы возрастает число случаев, когда место жительства ребенка определяется с его отцом. На такую тенденцию, в частности, указали Верховный суд Республики Коми, Пермский краевой суд, Волгоградский и Ярославский областные суды". При этом в Обзоре содержатся правильные установки на системное применение нормативных положений ст. ст. 57, 61 и 65 СК РФ при разрешении спора между родителями о месте жительства несовершеннолетних детей, которые обязывают суд исходить из равенства прав и обязанностей отца и матери в отношении своих детей, а также из интересов несовершеннолетних; учитывать мнение ребенка, достигшего возраста десяти лет, при условии, что это не противоречит его интересам. Хотя и данный Обзор заслуживает критики, поскольку в нем позитивно оценивается практика назначения судами так называемых психолого-валеологических экспертиз, несмотря на то, что тлетворный характер валеологии убедительно раскрывается в авторитетных источниках гуманитарной мысли. Так, в научно-просветительском труде "Валеология: мировоззренческий, научный и религиозный аспекты" указывается, что "валеология... как наука о здоровье не соответствует своему названию, ибо содержание преподавания направлено не на развитие здорового образа жизни, а на развитие у детей грехов: блуда, прелюбодеяния, обмана, плотолюбия, а также связей с демоническим миром. Во многих валеологических центрах сейчас учат оккультизму, говорят о "новой эре", изучают "энергетическое астральное строение человека", чакры, лечебную магию, "гигиену" мысли"^[45].

---

Даже на уровне правовых позиций Верховного Суда РФ можно найти примеры не слишком внимательного отношения к тому, что можно условно назвать "юридическое источниковедение".

В Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ N 4 (2015) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 23.12.2015) (ред. от 26.04.2017) встречается еще более вопиющий пример, когда высшая судебная инстанция санкционировала применение в качестве методологической основы для разрешения аналогичных споров принципа 6 Декларации. В частности, Верховный Суд РФ привел в качестве образцово-показательного решение нижестоящего суда, в котором установлено нижеследующее: "Согласно принципу 6 Декларации прав ребенка, принятой Резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 г., ребенок для полного и гармоничного развития его личности нуждается в любви и понимании. Он должен, когда это возможно, расти на попечении и под ответственностью своих родителей и во всяком случае в атмосфере любви и моральной и материальной обеспеченности; малолетний ребенок не должен, кроме случаев, когда имеются исключительные обстоятельства, быть разлучаем со своей матерью. Между тем суд не установил и не указал на такие исключительные обстоятельства разлучения с матерью малолетних Д. и Н. при решении вопроса о месте жительства детей с отцом". И только в качестве дополнительных и факультативных доказательств преимущественного права на единоличную опеку над ребенком суд посчитал возможным учесть такие юридически значимые обстоятельства, как "проявление одним из родителей большей заботы и внимания к ребенку; социальное поведение родителей; морально-психологическая обстановка, которая сложилась в месте проживания каждого из родителей; возможность своевременного получения медицинской помощи; наличие или отсутствие у родителей другой семьи; привычный круг общения ребенка (друзья, воспитатели, учителя); привязанность ребенка не только к родителям, братьям и сестрам, но и к дедушкам, бабушкам, проживающим с ними одной семьей, приближенность места жительства родственников (бабушек, дедушек, братьев, сестер и т.д.), которые реально могут помочь родителю, с которым остается проживать ребенок, в его воспитании; удобство расположения образовательных учреждений, спортивных клубов и учреждений дополнительного образования, которые посещает ребенок, и возможность создания каждым из родителей условий для посещения таких дополнительных занятий; цель предъявления иска".

Правовые позиции Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) в отношении принципа 6 Декларации

---