ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 08.07.2020
Просмотров: 3121
Скачиваний: 7
Можно сказать, что прологом ко всем этим сказкам стал написанный в 1828 году Пролог к поэме «Руслан и Людмила» (сама поэма написана в 1820 году)
В 33 стихах Пролога нашли отражение те важнейшие особенности народно волшебной сказки, которые будут открыты и исследованы наукой уже после Пушкина.
Первое, что бросается в глаза, - мозаичность. Каждый из кусочков может быть развернут, превращен в ту или иную сказку. В то же время композиция пролога – не произвольное собрание сказочных «осколков», а художественно организованное единство.
Логика автора:
3 части: 1-6; 7-29; 30-33 строки.
1-6 – пролог в прологе – формула из сказки «Чудесные дети». Ступенчатее сужение образов: Лукоморье – дуб – цепь – кот – песнь, сказка.
7-29. Здесь последовательно, сменяя друг друга, появляются сцены из сказок. Ключевое слово – там (14 раз), оно скрепляет мозаичную композицию. Там – в сказке, там – чудеса: чудесное является основой волшебной сказки. Оно дает радость перехода от реальности к идеалу, к тайне. Пушкин настаивает: мир сказки прекрасен, а красота ее – в чудесном. Фантастический мир сказки требует от слушателей игры воображения, психологического настроя.
Автор использует принцип контрастного параллелизма: 4-4: витязи, королевич, богатырь царевна – грозный царь, колдун, Баба Яга, Кощей.
Главная строка - Там русский дух, там Русью пахнет - духовный мир народа, понимание прекрасного как всего доброго, нравственного.
Итак, центральная часть пролога организует проникновение в художественную природу волшебной сказки.
30-33. – Слова «и мед я пил…» - «наслаждался прелестью сказок». Происходит возвращение к исходной картине, что подчеркивает завершенность. Концовка возвращает к действительности. Сказочник сообщает о своем присутствии на пиру. Пушкин размыкает тот чудесный мир, куда ввел читателя.
Сказки предназначались для взрослого читателя, писались, как уже было сказано, в пору высшего расцвета творчества Пушкина – их содержание столь же глубоко и серьезно, как и других произведений поэта. В 30-е годы Пушкина занимала тема Дома: вопросы природы, общества, истории освещались им с позиции «домашнего человека». Под таким углом зрения легко было отделять добро от зла, правду от лжи. Пушкин включат и народную точку зрения на этот вопрос.
В сентябре 1834 года Пушкин набросал план издания цикла сказок, в котором расположил сказки не по хронологии, а согласно основным идеям. Порядок следования сказок был следующим: Сказка о женихе, о царе Салтане, о мертвой царевне, о Балде, о золотой рыбке, о золотом петушке. Этот план дает ключ к пониманию как общего замысла цикла, так и всех по отдельности сказок.
Литературовед Т.В.Зуева, автор монографии «Сказки Пушкина» с точки зрения жанра классифицирует сказки А.С. Пушкина на сказки-новеллы и сказки- поэмы.
Сказки-новеллы: «Сказка о попе и работнике его Балде», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Сказка о золотом петушке»
Новелла (ит. – новость) – малый прозаический жанр, сопоставленный по объему с рассказом. Но отличающийся от него острым центростремительным сюжетом, нередко парадоксальным, отсутствием описательности и композиционной стройностью. Поэтизируя случай, новелла предельно обнажает ядро сюжета – центральную перипетию, сводит жизненный материал в фокус одного события.
Сказки-новеллы имеют народнопоэтическую основу и социальную направленность. Герои сталкиваются с непобедимыми законами мира, теми, что выше всех человеческих желаний. Сказки заканчиваются как правило справедливо, но не счастливо. Отрицательные герои побеждаются силами, несущими то ли добро, то ли зло. Поп, старуха, царь Дадон изображены с социальной стороны ( как принято в социально-бытовых сказках). Но в то же время подчеркнута их личная слабость: жадность, трусость, глупость. Конечное поражение героев объясняется их неразумным стремлением возвыситься над другими людьми, подчинить себе чью-то силу.
Социальная проблематика ярко проявилась в первой и последней сказках Пушкина ( «Cказка о попе и работнике его Балде» и «Сказка о Золотом петушке»). Общий сюжет: договор, заключенный между двумя неравноправными сторонами, и стремление одной из сторон к невыполнению невыгодной для него части договора.
«Сказка о попе и работнике его Балде» ( написана в 1830 году, опубликована лишь в 1897).
Конфликт между жадным недалеким попом и сообразительным, остроумным Балдой. Алчный выжига, ищущий копеечной выгоды, с одной стороны, - и ироничный насмешник, решивший подшутить над попом-хапугой, с другой. В образе Балды – черты двух популярных народных героев: дурака (наивного, непрактичного, но добросовестного) и шута. В сказке нет чудесного начала. Роль чудесного играет Балда, своей мнимой глупостью отменяющий «правильный» порядок вещей.
Победа умного работника над жадным хозяином носит внеличностный характер и является подтверждением авторской мысли о порочной ненасытности властных и имущих. Неоднозначность финала – победа Балды закономерна, но расплата по договору оборачивается расправой над стариком («вышибло ум у старика»).
Эта сказка наиболее близка к народной. Сюжет, герои, язык – «раешный стих», беспощадный смех – напоминают народное театральное зрелище – раек. Эпизоды развернуты, как театральная панорама. Актеры-герои подают реплики не только друг другу – но и в зал ( читателям). Народный смех – главная действующая сила в сказке.
Спустя три года, в 1933 году, Пушкин обратился к подобной идее (расплата за жадность) в «Сказке о рыбаке и рыбке). В поле зрения автора две пары героев, организующих развитие действия: старик-старуха, рыбак – рыбка. Спокойный мир семьи испытывается на прочность, вот почему, поймав рыбку, разговаривающую по-человечьи, старик испугался.
Испытание вседозволенностью и неограниченностью желаний не выдерживает не только старуха. Знающий цену своей жене, старик обращается к рыбке с абсурдными просьбами.
Старуха наказывается прежде всего не за жадность, а тогда. Когда жажда власти и богатства переходят в страсть унижать, подчинять себе. Осуждение неблагодарности соединяется в сказке с мыслью о необходимости иметь чувство меры в желаниях. Лучше прясть свою пряжу и ловить неводом рыбу, чем играть чужую роль, не совершая никакой полезной работы - вот одна из идей сказки.
Самой страшной, загадочной, недоговоренной (предположительно, зашифрованной) является последняя сказка Пушкина – «Сказка о Золотом Петушке». Сказка-притча повествует об испытании человека – на этот раз клятвой и нравственным долгом.
В ней все призрачно: многие персонажи жутки и непонятны, чудесное замещается фантастикой нечистой силы. В сказке практически отсутствует формальная логика, она подменена логикой инобытия. Откуда взялась Шамаханская царица, для чего она явилась в угасающее царство, зачем понадобилась Звездочету? Зло в этой сказке всеобъемлюще ( оно в душах героев и вокруг них), и рождает бесконечную смерть: убили друг друге сыновья Дадона, сам он всегда сеял вокруг себя смерть и продолжает это делать на старости лет).
Преступный сладострастник Дадон совершает три страшнейших кощунства: переступает через тела поверженных сыновей, нарушает данную клятву и убивает своего добродетеля. Поражает полное отсутствие описания каких-либо чувств в сказке. Царь многогрешный человек, беспечно вступает в пределы чародейного мира и ведет себя все так же глупо и грешно, как привык в своем ограниченном царстве. Он мнит себя царем всего мира, а между тем в мире есть многое, что подчиняется неземным законам.
Отказ исполнить обещание был последней ошибкой в прегрешениях царя.
В сказке четко противопоставляются два дива: Золотой петушок – дан царь для добра, он вещает царю правду. Шамаханская царица – воплощает зло, сладкую ложь, коварный соблазн.
В финале немедленно после смерти Звездочета исчезает Шамаханская царица, т.е. морок, наваждение рассеивается, а Золотой Петушок на глазах всей столицы убивает Дадона.
Идея сказки – грозное предупреждение о страшном последствии утраты человеком человеческого облика, об аморальности и тлетворности неограниченной власти одного человека над другим – перекликается с центрально мыслью «Сказки о рыбаке и рыбке».
Сказки-поэмы: «Сказка о царе Салтане…», «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях».
Поэма – крупное сюжетное стихотворное произведение с повествовательным или лирическим сюжетом.
Поэма как синтетический, лиро-эпический и монументальный жанр сочетает в себе эпос сердца и «музыку», «стихию» мировых потрясений, сокровенный чувства и историческую концепцию.
В сказках-поэмах преобладает литературное начало и отмечается прямая форма выражения авторского идеала, кроме того, они более насыщены философскими проблемами. Основное внимание автора уделяется проблемам семьи, дома, герои – обыкновенные люди с чувствами добрыми. Сказки заканчиваются счастливо, добро и зло в них однозначно. Положительные и отрицательные герои не вызывают сомнений.
«Сказка о царе Салтане» представляет утопическую гармонию личного и социального идеала бытия, полноту человеческого счастья – самая праздничная, мажорная сказка, феерическая, многоцветная. Огромно и открыто сказочное пространство моря-окияна, великолепны нарядные города, торжественно сочетание синего, белого и золотого. Сказка изобилует добрыми чудесами, зло в ней ограничено в своих возможностях и легко побеждается (даже прощается – на радости такой). Многочисленный ряд персонажей постоянно пополняется новыми героями, а смерти и старости для них нет – только коршун бесследно исчезает со страниц сказки. Идеальным царством правят идеальные государи (царь Салтан – хотя и наивен, и легковерен, но сохраняет верность свое утраченной любимой). Все в этом мире гармонично, мотивированно и достижимо.
«Сказка о царе Салтане» - прекрасный образец идеального мира, который как ключевые ценности утверждает идеи дома, любви, семьи. Эти три составляющие идеального мира через образы архетипические, востребованные прапамятью каждого славянина. (Архетипы – общие для народа (да и всего человечества) идейно-образные структуры. Воспринимаемые даже неискушенным сознанием. Под архетипическими следует понимать неосознанно воспринятые и трансформированные мотивы или универсально распространенные сюжеты).
В этой связи любопытно «расшифровать» символический смысл Океана – Острова – Корабля – Берега – Дуба. Изгнанными из дома, брошенными в огромный неведомый мир предстают мать и дитя. Брошенные на погибель, они рождаются для новой жизни, где зло будет истреблено.
Океан, как и во многих мифологиях, народных сказках, - универсум, мир, Вселенная. Не отменен этот символический план и в сказке Пушкина.
Если Океан – необъятный и неведомый, то Остров – пространство обжитое, но менее, чем, например, Корабль. Семантика корабля в мифологиях многих народов имеет родственную доминанту. Многочисленные мифы о сотворении мира, о великих катаклизмах неизменно происходят через пространства Океана – Острова – Корабля. Примеров тому достаточно.
.Так же известна в семантике мифологий разных народов символика Дуба как родового дерева.
Образ града на острове – это образ рая вообще и рая земного в частности. Выстрадавший вместе с матерью жизнь грядущую, князь Гвидон представляет собой своеобразное триединство достоинств: человека земного, хозяина дома, государственной власти. Идеал властителя, по Пушкину, основывавшемуся на народной традиции, есть природное, унаследованное, помноженное на ум, трудом добытое, сердцем воспринятое.
Главный лирический мотив сказки связан с грустью-тоской разлученных отца и сына. Это чувство тем более заметно на фоне внешнего благополучия, в котором оба героя пребывают. Никакие блага не есть полные условия счастья. Апофеоз радости звучит в конце сказки, когда царь Салтан вдруг как чудо получает и жену, и сына, и чудо-невестку, а те волшебные чудеса – остров, белка, богатыри – были только присказками к настоящей сказке счастливой жизни. Пушкин изображает дальнейшее счастье как большой домашний праздник, на котором отцу семейства не грех и выпить, а виноватых принято прощать для радости.
В сказке разрабатывается также мотив красоты, волновавший Пушкина на протяжении всей творческой деятельности. «Лебедь белая плывет» - в этом образе не только царственность, но и чистота, и сопричастность божественному непостижимому целому ( «гений чистой красоты», «чистейшей прелести чистейший образец»): она «дитя» Океана, появляется впервые у Лукоморья («Море синее кругом, дуб зеленый под холмом»), сама царевна как морская пена на гребне волны – «Глядь, поверх текучих вод Лебедь белая плывет», портрет ее – персонифицированный портрет Мироздания:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Лебедь сочетает в себе черты белой лебедушки- невесты из свадебных песен, девы-волшебницы и невесты-помощницы из народных сказок. Она не просто исполняет желания князя, она сочувствует ему, помогает встретиться с отцом.
В «Сказке о Золотом петушке» также встречается красавица – Шамаханская царица («Хи-хи-хи да ха-ха-ха, не боится, знать, греха») – диаметрально противоположная красавице Лебеди. В этом есть своя закономерность: человеку в его жизни, с одной стороны, сопутствует красота божественная, умягчающая душу, которую в древности люди называли лепота (красота и доброта одновременно), а с другой – красота искушения, прельщения (прелесть), дьявольская.
Итак, в «Сказке о царе Салтане» воплощен идеал женственности – мягкость, доброта, забота о близких, идеал мужественности – разумность решений и решительность действий. В философском плане решает поэт проблемы счастья. Полное человеческое счастье – в гармонии личного и социального идеала бытия.
«Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» намного будничней, элегичней, минорней. В ней меньше волшебства, и по отношению к человеку оно нейтрально (зеркальце лишь констатирует факт, признает красоту падчерицы, но ничем помочь не может). Существенно ограничивается в сказке число персонажей, но все они получают более развернутые характеристики: проще и по-человечески ближе, чем Лебедь, царевна; в отчаянных монологах-обращениях к силам природы проявляется сила любви Елисея, немотивированно злонамеренна мачеха, жалкое впечатление производит царь, оставшийся «неутешным» после смерти жены всего один год (срок официального траура), а затем женившийся на «злобной, вздорной» бабе.