ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 10.07.2020
Просмотров: 1518
Скачиваний: 3
Конфликт зреет. Если продолжим настаивать или возьмём и сами выключим телевизор, дерзость Ребёнка примет более сложные формы: он будет требовать, чтобы мы дали ему досмотреть фильм, будет кричать, будет плакать, или же в знак протеста не будет заниматься домашними заданиями. И конфликт будет усугубляться: мы со своей стороны тоже будем вынуждены прибегать отнюдь не к воспитательным способам. В нашей речи будут звучать приказы и угрозы: «немедленно», «как ты смеешь», «делай, что тебе говорят» и т.д.
Но конфликт у нас примет другую форму. Если это мама, она, обиженная, покидает Ребёнка. Пусть досмотрит фильм, но пусть также почувствует, что своим непослушанием он причинил боль маме, обидел её. После фильма Ребёнок подойдёт к маме и скажет: «Я иду уроки готовить». Хочет сгладить возникшую натянутую ситуацию. Мама не отвечает. Спустя некоторое время Ребёнок опять обращается к маме: «Ты бы не могла подсказать, как эту задачу решить?» Мама опять не отзывается. Ребёнок убеждается, что мама обижена. Его переживания усугубляются. Обращается ещё и ещё раз. Мама не отвечает грубостью, не мстит. Но и говорить с ним ей неохота. Ребёнок начинает осознавать, насколько дороги для него отношения с матерью, насколько ему самому обидно, что огорчил маму. Эти переживания, эти духовные страдания облагораживают Ребёнка, учат его быть чутким и внимательным.
Развязка этого конфликта должна закрепить тот сдвиг в духовном мире Ребёнка, который становится следствием переживаний и переосмыслений. Она может быть такой: после очередной упорной попытки Ребёнка примириться с мамой, она со всей серьёзностью скажет: «Давай договоримся – я буду стараться понять тебя, а ты будь чутким к моим просьбам. Согласен?» Мама обнимет Ребёнка, поцелует, посмотрит в глаза и заключит: «Как ты умнеешь с каждым днём! Я горжусь тобой!»
Ребёнок стал подростком.
Играет с компьютером. Мама просит его помочь повесить занавески на окнах.
«Подожди...» – говорит он.
Спустя некоторое время мама говорит: «Оторвись от компьютера, пожалуйста. Потом у меня не будет времени для занавесок!»
Но Ребёнок, увлечённый азартной игрой, грубо отвечает: «Что ты пристала ко мне? Кому нужны твои занавески!»
Тогда мама демонстративно оставляет ребёнка.
И когда Ребёнок, наконец, отрывается от компьютера и идёт к маме: «Давай повесим занавески!» – видит, что мама плачет, а занавески повешены.
Ребёнок чувствует, как он обидел маму. Старается утешить её. «Могла бы и подождать!» – говорит стыдливо. Мама не бранит, не упрекает, не отмахивается от его ласки. Всем видом показывает, как она задета невнимательностью и грубостью своего Ребёнка. Она просто промолвит в ответ: «Разве дело только в занавесках?» И когда он начнёт просить прощения, мама скажет: «Я прощаю, но простишь ли ты самому себе?» А в следующий раз мама может сказать Ребёнку с ноткой сомнения: «Не знаю, могу ли попросить тебя помочь мне?»
Ребёнок взрослеет.
Юноша пришёл домой поздно, подвыпивший.
Мы волновались, ожидая его. Он не предупредил, что опоздает, не знаем, где и с кем он находится.
Как его встретим?
Нет, мы не будем осуждать его поступок с порога. Не будем его ругать и в чём-то винить. Но пусть почувствует, что он причинил нам боль.
На другой день отец находит время, уединяется с сыном (дома, на улице) и затевает с ним мужской разговор. Это не значит, что мы прочитаем ему нотацию, промоем мозги, продемонстрируем перед ним всю власть, предъявим запреты. Мужской разговор не есть оглашение нашего приговора.
Мужской разговор с сыном-юношей мы ведём на равных.
Если чувствуем в чём-то нашу вину, извиняемся, просим прощения; объясняемся искренне, правдиво, вручаем нашу судьбу в его руки. Так настраиваем его, чтобы был он тоже откровенным и честным с нами. Мы выслушиваем его с пониманием. И что бы ни сказал он нам, не возмущаемся, не спорим, а вовлекаем его в анализ случившегося с разных точек зрения: с позиции родительских чувств, с позиции юношеских устремлений, но и с позиции будущего.
Мужской разговор – разговор «при закрытых дверях», не разглашается, не влечёт за собой санкций. Он проливает свет на наши друг с другом взаимоотношения, устраняет помехи, которые мешают нам быть откровенными. Мужской разговор укрепляет наше доверие, нашу готовность понимать и поддерживать друг друга.
Что делает отец, если сын признаётся, что он попал в дурную компанию, втягивается в дурные дела?
Нет, мы не возмутимся и не бросим его одного со своей бедой. Мы для него самый надёжный друг и помощник и найдём способы, чтобы освободить его от опасных пут.
Мужской разговор – это возможность и для Ребёнка, и для нас проникнуть друг в друга, усилить духовную общность.
Дочь с матерью.
Маме сообщили из школы, что её дочка утром не пришла на занятия. Но она ведь утром ушла в школу? Куда же она могла пойти? Может быть, с ней что-то случилось? И сердце матери потеряло покой. Она не знает, где её искать, у кого просить помощи. Но вот после школьного времени дочка приходит домой как обычно. На вопрос матери: «Как прошли занятия?» – она отвечает: «Нормально». Значит, она обманывает маму.
Нет, мама не уличит её во лжи, не скажет, что она всё знает. Не устроит допрос со скандалом: где и с кем она «шлялась», как она посмела, вот узнает отец и т.д. Если по такому пути пойдём, то и она может взорваться, скажет, что она уже взрослая и сама решит – когда, где и с кем ходить. Конфликт усугубится; он не принесёт пользы нашему Ребёнку.
Как же тогда маме поступить?
Она примет ответ дочери. Но в течение оставшегося дня будет держаться так, чтобы та засомневалась: мама, должно быть, знает правду. Переживания заставят её то и дело подходить к матери, чтобы что-то спросить, предложить помощь. Сдержанные ответы и отношения усугубляют её переживания. И когда дочь застанет мать в грустном уединении и спросит её, чем она озабочена, та ответит: «Боюсь, чтобы от меня не ушла лучшая моя подруга», и даже прослезится. Тогда дочка и расскажет всю правду, будет просить прощения за свою ложь. И если мама отнесётся к ней с пониманием, не упрекая и не виня её, то дочка откроет ей своё сердце. Но взамен и мама доверит ей своё, женское, сокровенное. Всё это приведёт к обновлению чувств и углублению духовной общности.
Если зреет конфликт с Ребёнком и нет другого выхода, не надо его бояться. Иногда после того, как пройдёт конфликт, приходит маленькая полоса времени, которое дышит моментами истины. Эти такие отрезки времени, иногда даже мгновения, когда создаются лучшие условия помочь Ребёнку понять нашу правду, а мы в состоянии понять его правду. Мы все – и родители, и дети – открыты и восприимчивы, внимательны и уступчивы. В этом отрезке времени Ребёнок готов впитывать в себя лучшие образы, которые будут облагораживать его духовный мир.
Речитатив
Не Власть, а Мудрость
Вопрос Синтии:
– Ваш подход к разрешению конфликтов ведёт родителей к более глубокому пониманию своего Ребёнка, укреплению дружбы с ним. Но я попыталась воспользоваться советами одного американского автора для утверждения родительской власти. Власть-то я утверждала перед своим Ребёнком, но, как правило, за этим следовали раздражение и грубость с его стороны. Вы, надеюсь, знаете эту книгу. Могли бы прокомментировать эти новые методы?
Я знаю эту книгу, которую в российском издании называют «мировым супербестселлером». Я не сошлюсь на автора, чтобы не рекламировать его.
Всё, что автор выдаёт за новые методы воспитания, вовсе не является новым. Все эти методы влияния на Ребёнка в педагогике известны. Автор называет свою систему «позитивным воспитанием», но, по сути, это есть вариация авторитарного воспитания; может быть, авторитаризм чуть услащён некими более мягкими формами подчинения воли Ребёнка взрослому. Система автора строится на материалистическом сознании. В ней отсутствует понятие духовности, духовной общности, дружбы; взамен предлагаются «новые методы преодоления сопротивления», «новые методы сохранения контроля над ситуацией», «новые методы для утверждения своей власти» и т.д.
Как я понимаю, Вы воспользовались «новыми методами для утверждения своей власти». Автор предлагает: повторять одно и то же распоряжение с полной уверенностью, что Ребёнок вскоре уступит нам; приказывать без эмоций; командовать без объяснений. А финалы таких «новых методов» демонстрации родительской власти, в результате которой должен произойти некий воспитательный эффект, таковы: «Ребёнок: “Я тебя ненавижу”. Родитель (повторяет пятый раз свой приказ): “Я хочу, чтобы ты сейчас же убрал вещи в шкаф”. Ребёнок: “Я тебя ненавижу”. Родитель (повторяет шестой раз): “Я хочу, чтобы ты сейчас же убрал вещи в шкаф”. Ребёнок (убирая вещи в шкаф): “Мне прямо не верится, что ты такой злой». Автор хвалит себя, что заставил Ребёнка подчиниться воле родителя, и это считает эффектом воспитательного воздействия. Но умалчивает о том, с каким гневом обращался Ребёнок к взрослому и насколько это было воспитательно: «Я тебя ненавижу... ты такой злой». Или же: после упорного сопротивления дочери выключить телевизор (она смотрит «очень хороший фильм» о Шерлоке Холмсе) мама переходит на командование: «Я хочу, чтобы ты немедленно выключила телевизор». Что же делает дочка? Она вскакивает с дивана, выключает телевизор и вылетает из комнаты, хлопнув дверью. Таким образом, мама утвердила свою власть, но девочка хлопнула дверью. В чём педагогическая победа? В том, что мама своей властью не дала девочке досмотреть «очень интересный фильм»?
О том, что девочка хлопнула дверью (это же грубость и неуважение!), автор не говорит ни слова. Он ничего плохого не видит в том, что потом девочка возвращается, но не извиняется перед мамой, а предлагает сыграть в карты, мать же охотно соглашается. Сравните уровень культуры: смотреть фильм о Шерлоке Холмсе и играть в карты!
Всякие методы, которые применяются для утверждения родительской власти и провоцируют Ребёнка на грубость, недобрые словесные выражения и раздражительность, нельзя называть воспитательными, тем более, новыми методами позитивного воспитания.
Надо утверждать не родительскую власть, а родительскую мудрость и великодушие.
Элегия
Ходит по Миру Мудрец
Видит Мудрец: два мужика ранним утром, каждый на своём дворе, бьют палками своих сыновей.
Спросил он у мужиков:
– В чём они провинились?
– Ни в чём, – ответили оба.
– Тогда зачем избиваете их?
– День долгий... Чтобы не провинились.
– Вы делаете это каждое утро?
– Да. Причём я секу его правым концом палки, чтобы сильным стал.
– А я секу своего сына левым концом, чтобы он добрым стал.
Сказал им Мудрец:
– Так у вас воспитание не получится. Из твоего сына вырастет мальчик на побегушках, ибо ты выбиваешь из него всю волю. А из твоего сына получится злодей, ибо ты вбиваешь в него злобу. Потому уберегите палки: они пригодятся, чтобы секли самих себя.
Не послушались мужики.
Но получилось так, как сказал Мудрец: один стал игрушкой в руках других, ибо с ним никто не считался, другой же приводил в ужас людей, ибо стал разбойником.
А по утрам мужики выходили во двор и теми же палками секли самих себя.
Сказал тогда Мудрец: «Палка о двух концах, но с какого конца ни секи Ребёнка, конец воспитания будет один – горе».
Интермедия
Ребёнок балуется
Вопрос Синтии:
– Если 4-6-летний Ребёнок, бездумно балуясь, вот-вот причинит себе вред или навредит другому, а нашим предупреждениям и запретам не внемлет, как быть? Надо его всё-таки уговаривать?
Скажем: «Ребёнок стоит у обрыва, играет, балуется, а обрыв крутой, опасный, один неосторожный шаг – и может произойти беда. Мы находимся на некотором расстоянии от него, так что не сможем сразу его остановить, пресечь опасные забавы».
Если крикнем ему: «Там опасно... Не смей туда ходить... Иди сюда немедленно... Упадёшь, говорю... Ты слышишь меня, я тебе уши надеру» и т.д. и т.п., – мы увидим, что вместо того чтобы послушаться нас, он будет действовать ещё более вызывающе. И тогда, возможно, сами станем причиною беды, ибо нашими строгими предупреждениями и приказами мы просто поощряем и усиливаем его шаловливость.
Как же тогда нам быть?
Подзываем Ребёнка к себе для более интересного занятия (для него, конечно): «Смотри, что я тут нашёл... Беги скорей, а то этого больше не увидишь!» Или же зовём на помощь: «Ой, ногу себе подвернул, помоги, пожалуйста!» и т.д. Обычно ребёнок отзывается на такой зов, бросает своё опасное занятие и бежит к нам. Но мы действительно что-то должны ему показать, или сесть на землю и показать «ушибленную» ногу. Но не скажем, что нарочно отвлекли его от обрыва, так как там была опасность для него. Это только потом, когда мы возьмём его за руку и подойдём к обрыву, можно с удивлением сказать: «Ой, как тут опасно...»
А если ребёнок не отзовётся на наш зов, то направляемся в его сторону, только так, чтобы не обращать на себя его внимание, не провоцировать его на более отчаянные и неразумные действия: увидев наше возмущение, поняв, что мы хотим его задержать, он может убежать от нас или, чтобы подразнить нас, ещё больше приблизиться к обрыву. Подойти нужно так, чтобы Ребёнок не догадался о наших намерениях. Можно даже спросить, что он такое интересное там нашёл. Приблизившись к нему, мы берём его за руку и стараемся отвести его от края. Можно спокойно объяснить, почему опасно бегать и играть на краю, близко подходить к обрыву.
Так мы можем уберечь Ребёнка без лишних приказов и повелений, также предупредить возможный конфликт.
Впрочем, конфликт всё-таки может состояться, если ребёнок, которого мы только что взяли за руку, не согласится пойти с нами, а захочет продолжать свою затею, в которой он не видит никаких опасностей. Но мы должны крепко держать его за руку и уводить дальше. Пусть он протестует, пусть орёт, плачет. Но пусть почувствует, что наше намерение решительное. Выйдя на безопасное место, мы терпеливо, без гнева успокаиваем его, переключаем его внимание на что-то другое, неожиданное. А потом объясняем, почему мы не разрешили ему находиться на краю обрыва, даём наставления. Возьмём другой случай.
Ребёнок, взяв без нашего ведома и разрешения острый столовый нож, «играет» с ребятами, размахивая и пугая их. Может случиться беда.
Звать ребёнка, чтобы он немедленно вернул нож, не размахивал им, или гнаться за ним, чтобы задержать его и отнять нож, всё это сделает его затею более опасной. Лучше будет самому «включиться» в игру («Тоже хочу с вами поиграть!») и незаметно или под каким-либо предлогом приблизиться к нему и забрать у него нож. Если он будет протестовать, требовать нож обратно, то услышит от нас решительное «Нет!» Но не ругать и не грозить. Взамен предлагаем другую игру или другой предмет, разумеется, безопасный. Объяснения же наступят позже, когда он успокоится и будет в состоянии выслушать нас.
Когда Ребёнок стоит у пропасти или вредит другому, надо немедленно пресекать возможные осложнения. Не тратим времени на уговоры и объяснения, а отводим его от пропасти, хочет он этого или не хочет; останавливаем его, чтобы он не обижал и не вредил другим, и отводим в сторону. И уже потом разрешаем конфликт.
Когда Ребёнок находится в аффектном состоянии, когда он раздражён, что мы пресекли его неразумные действия, – наши нравоучения в это время он воспринимать не будет. Воспитывать раздражённого, плачущего, орущего Ребёнка то же самое, что бить горох об стенку. Нужно, чтобы Ребёнок успокоился, чтобы конфликт ушёл в прошлое, и тогда только можно дать ему объяснения, наставления и предупреждения.
Интермедия
Искусство обижаться