Файл: Колбовский Ландшафтоведение.pdf

г

Выгарь, Гарь, Жар, Горелово, Жары, Жарки, Огнивники, Ожи-

гино, Опалево, Палы, Пенье, Дорок, Дорки.

Разработка завалуненных полей, только что освобожденных от 

леса,  предъявляла  особые  требования  к  орудиям  обработки,  ко-

торые поэтому должны были отличаться прочностью. Такими ору-

диями  были  соха,  рало  и  плуг.  И  рало,  и  ранний  плуг  в  большей 

степени  рыхлили  почву,  не  переворачивая  пласта,  в  отличие  от 

сохи  и  позднейшего  плуга.  Таким  образом,  плоскостной  смыв  и 

линейная эрозия, приводящая к образованию промоин и впослед-

ствии оврагов были минимальны.

Раздвоенные сошники асимметричной формы были найдены в 

самом центре Северо-Восточной Руси на территории бывшего Ярос-

лавского  уезда  в  слое,  относимом  к  XI  —XII  вв.  Самая  ранняя  на-

ходка  стального  лезвия  лемеха,  обнаруженная  на  селище  Золото-

ручье  близ  г.  Углича  датируется  также  XI  —XII  вв.,  однако,  по-

скольку плуг требовал большей тягловой силы и вообще был более 

дорогим  орудием,  можно  полагать,  что  наибольшее  распростране-

ние имела древнерусская соха.

Сама по себе техника вспашки сохой не вела к серьезной транс-

формации почвенного покрова, однако рыхление почвы облегчало 

ее последующий смыв, поэтому следы древнего земледелия в виде 

окультуренных  горизонтов  практически  не  сохранились  до 

нашего времени. Даже очень слабый смыв, длящийся десятилети-

ями,  постепенно  уничтожает  все  следы  былого  использования, 

выводя на дневной свет почвообразующую породу. Наконец, сле-

дует учитывать, что рост населенных пунктов приводил к наступ-

лению селитьбы на близлежащие (наиболее древние) пашни и их 

поглощению застройкой.

Следы  подсеки  в  почвах  обнаруживаются  довольно  легко  — 

это  мелкие  угли,  а  также  прокрашенные  гумусом  слои  почвен-

ного  профиля,  как  правило,  находящиеся  на  глубине  30  —  40 

см. Влияние подсеки на почвы оценивается неоднозначно. Есть 

мнение,  что  подсека  —  это  коренная  перестройка  ландшафта, 

при  которой  катастрофически  нарушается  обмен  веществ,  по-

скольку  выгорает  и  минерализуется  органическое  вещество  ра-

стений и  гумуса, усиливаются процессы  вымывания. Это  позво-

ляет  предположить,  что  процесс  оподзоливания  почв  связан, 

т.е.  спровоцирован  или  активизирован,  подсечно-огневым  зем-

леделием.

Подсека — классический пример экстенсивного ведения сель-

ского  хозяйства,  когда  угодье,  в  первый  год  дававшее  высокие 

урожай, через пару лет забрасывается и зарастает лесом. Как отме-

чали  В.В.Осипов  и  Н.К.  Гаврилова  [33],  подсечное  земледелие 

по своей сущности не могло совершенствоваться. Восстановление 

плодородия  почвы  первоначально  достигалось  путем  применения 

пара — отдыха почвы, сочетавшегося с мероприятиями по ее об-

304

работке и удобрению. Прочная победа паровой зерновой системы 

земледелия  в  тайге  могла  быть  обеспечена  только  при  условии 

удобрения полей, между тем даже в источниках XV в. «гной», т.е. 

навоз, упоминается крайне редко.

Подсеки, как и перелоги, как бы воспроизводили самих себя в 

одних и тех же ландшафтах. Выжженная, обработанная и засеянная 

лесная  площадь  даже  после  однократного  использования  (один  — 

четыре  года)  надолго  приобретала  черты,  отличавшие  ее  от  дев-

ственного леса. Впоследствии под новую расчистку старались вы-

бирать уже использованные участки в стадии лесовозобновитель-

ной  сукцессии  —  с  лиственным  или  смешанным  лесом,  вырос-

шим  до размеров  «в  кол,  жердь».  Это,  вероятно, было  связано с 

тем  обстоятельством,  что  самой  трудоемкой  операцией  в  подго-

товке поля была «раскорчевка огнища» — выкапывание и вывора-

чивание полусгоревших пней вековых деревьев. Мелколиственный 

«жердняк», поднявшийся на месте заброшенного  поля, мог выго-

рать  практически  полностью,  а  оставшиеся  корни  вынимались 

значительно легче. Периодичность подсек на одном и том же уча-

стке составляла 15 — 30 лет, что совпадает с периодом хозяйствен-

ной активности одного поколения, сохранявшего и передававшего 

знания о ландшафте следующим поколениям.

С момента славянского расселения и начала повсеместного рас-

пространения пашенного земледелия пространственная структура 

ландшафта  подвергается  существенным  изменениям.  Диффе-

ренцировались  ландшафты  с 

пашенными  лесами 

(т.е.  с  чередова-

нием  подсек,  перелогов  и  первых  стадий  лесовосстановительных 

ландшафтных смен — 

сукцессии) 

и 

дикими лесами. 

Мозаичный лес-

ной покров с обилием мелколиственных пород (ольхи серой, ивы, 

осины)  и  разнотравья,  образующийся  в  результате  длительного 

ведения подсечного хозяйства в ландшафтах с преобладанием ель-

ников  (в  раменях)  исстари  называли 

лядом. 

Термин  «лядо»,  «ля-

дина»,  входит  в  состав  многих  топонимов  центра  и  севера  Рус-

ской  равнины.  Лядинные  ландшафты  отличались  дробным  фес-

тончатым рисунком.  Здесь  всегда  существовали участки,  длитель-

но  зарастающие  лесом,  они  использовались  как  источник  древе-

сины,  для  выпаса  скота  и  покосов  (поскольку  после  подсек  на-

почвенный  покров  обогащается  разнотравьем),  сбора  грибов  и 

ягод.  В  то  же  время  такие  лесные  участки  составляли  земледель-

ческий резерв и были объектом для расширения пахотных угодий 

в ходе новой волны освоения ландшафтов.

Уже  в  XII  в.  ряд  областей  Северо-Восточной  Руси  выделяется 

высоким  уровнем  пашенного  земледелия  и  значительными  пло-

щадями распаханных земель. Самостоятельное значение как райо-

ны  полевого  пашенного  земледелия  приобретают  Углече  Поле, 

окрестности  озер  Неро  и  Плещеева  и  в  особенности 

ополья  — 

обезлесенные равнины на лессовидных суглинках; именно в этих

305

очагах возникают древние русские поселения  — Углич, Ростов, 

Переславль-Залесский, Владимир, Ярославль, Суздаль.

Единственным  надежным  доказательством  происхождения  из-

менений  в  ландшафте  на  расстоянии  в  1000  лет  может  служить 

споро-пыльцевой  анализ,  поскольку  частицы  пыльцы  могут  со-

храняться в почве многие столетия. Именно со временем славян-

ского  расселения  палеогеографы  связывают  появление  в  пыльце-

вых  спектрах почв пыльцы собственно злаков и сопутствующих 

им типичных сорных видов. Залужение обширных участков обна-

руживается по возрастанию пыльцы лугового разнотравья. Широ-

кое распространение 

селитебных мест, 

т. е. мест поселений, при-

водит  к  возникновению  свалок  и  сопутствующих  им  раститель-

ных  сообществ,  включающих  лопух  большой,  крапиву,  лебеду  и 

т.п., получивших название 

рудеральных 

комплексов.

Рисунок освоения начала II тысячелетия н.э. — соотношение в 

пространстве  селитебных,  пашенных,  пастбищных  территорий  с 

естественным  ландшафтом  —  определялся  гнездовой  системой 

расселения,  при  которой  в  центре  округлого  освоенного  ареала 

располагалось село, а вокруг него семь-восемь малодворных кре-

стьянских поселений.

Следующая  волна  освоения,  распространившаяся  на  русский 

север,  была  связана  с  татаро-монгольским  нашествием,  когда 

население более южных районов хлынуло в лесную зону. На смену 

подсеке  —  экстенсивной форме освоения,  сыгравшей  свою роль 

на  пионерных  стадиях  освоения,  приходит  паровая  система  зем-

леделия.  Переход  осуществлялся  постепенно  за  счет  продления 

эксплуатации  подсечных  участков  в  результате  более  глубокой 

распашки  усовершенствованной  сохой,  отвода  участков  под  «роз-

дых», когда поле оставляли незасеянным и неоднократно перепа-

хивали его в течение всего лета. Почвы, таким образом, постепен-

но  меняли  свою  структуру,  окультуривались,  поэтому  неудиви-

тельно, что уже в XIV в. пустоши воспринимались земледельцами 

как практически готовые к освоению участки и ценились гораздо 

выше целинных земель. Окультуривание почв  — одно из важней-

ших  последствий  распашки  таежных  ландшафтов.  В  ходе  земле-

дельческого использования почти полностью трансформировалась 

верхняя часть почвенного профиля: формировался один (или два — 

пахотный  и  старопахотный)  гумусово-аккумулятивный  горизонт 

общей мощностью до 35 — 45 см. В зоне так называемой плужной 

подошвы  развивалось  уплотнение  почвы.  Вымывание  из  верхних 

горизонтов  почвы  органических  и  минеральных  соединений  сдер-

живалось внесением удобрений.

Другим вариантом перехода к паровой системе земледелия была 

ситуация, когда после прекращения посевов проводилась чистка 

и устраивались сенокосы и пастбища, ибо уже в то время знали 

по опыту, что окультуренность почвы сохраняется дольше под

306

лугом,  нежели  под  лесом.  Это  обстоятельство,  а  также  потреб-
ность  в  удобрении  полей  не  могли  не  вызвать  одновременного 
развития животноводства.

На территории России в XII —XIV вв. животноводство включа-

ло в себя уже все современные отрасли и, естественно, нуждалось 

в  кормовой  базе  —  заготовка  кормов  велась  на  обширных  сено-

косных угодьях, из которых наиболее ценились «наволоки» и «по-

жни», т. е. сенокосы речных пойм и озерных котловин. Поскольку 

благоприятные долинные луга можно было найти далеко не везде, 

потребность  в  кормовых  угодьях  удовлетворялась  и  за  счет  за-

лужения водораздельных пространств. Место для покосов готови-

лось как подсекой, так  и путем вырубки и расчистки леса и кус-

тарника.  Такие  участки  отличались  от  расчищаемых  под  посевы 

зерновых хлебов «притеребов» и назывались 

роскосями.

Залужение  больших  по  площади  водораздельных  пространств 

было  серьезным  вмешательством  в  естественную  структуру  ланд-

шафтов.  Именно  в  результате  сведения  лесов  и  олуговения  об-

ширных площадей возник считающийся ныне зональным дерно-

во-подзолистый почвообразовательный процесс. Сам по себе ело-

вый  опад  не  дает  того  богатства  органики,  которое  необходимо 

для  образования  гумусовой  прослойки.  Дерновый  процесс  полу-

чил  развитие  на  водоразделах  только  после  осветления  или  пол-

ного сведения лесов. Современные вторичные ельники с дерново-

подзолистыми  почвами  возникали  после  зарастания  лесом  уча-

стков,  переживших  несколько  веков  назад  стадию  подсеки,  рас-

пашки и (или) залужения.

Итак,  культурный  земледельческий  ландшафт  русского  сред-

невековья представлял собой уже довольно сложное образование. 

Основной единицей расселения и одновременно аграрной едини-

цей к XIV в. стала деревня.

Прибрежные (на малых реках) поселения чаще всего наследо-

вали древние славянские селища и имели линейную планировку. 

На надпойменных террасах дома выстраивались вдоль бровки тер-

расы,  выходя  к  реке  фасадом;  на  пологих  склонах  долин  дома 

часто  «смотрели»  наверх,  а  вниз  к  пойме  спускались  «зады»  — 

деревенские  огороды.  Приозерные  поселения  получали  кольце-

вую планировку, жилая застройка выстраивалась подковой вдоль

береговой линии.

Водораздельных поселений до  XV в. было сравнительно мало, 

приурочены  они  были  к  небольшим  запрудам,  ручьям  и  имели 

случайную  планировку  —  кучную,  звездообразную,  продиктован-

ную,  как  правило,  пластикой  рельефа  и  взаиморасположением 

транспортных путей. Так возникали «крестовые» планировки, когда 

застройка  осуществлялась  вдоль  перекрещивающихся  между  со-

бой дорог. Эти типы поселений чаще всего встречались на хорошо 

Дренированных холмистых моренных и водно-ледниковых равни-

307

нах (рис. 7.4). На слабодренированных равнинах основной море-

ны, так же как и на заболоченных поверхностях водно-леднико-

вых  равнин,  расселение  было  редким  и  населенные  пункты  рас-

полагались вдоль крупных рек, возле придолинных склонов (рис. 

7.5). На моренных равнинах селения «тяготели» к плосковершин-

ным  супесчаным  камам;  на  пространствах  долинных  зандров  и 
пойм  крупнейших  рек  активно  заселялись  сухие  возвышенные 
гпялы   получившие название 

вереи.

Р

  йкружавший  освоенные  участки  лес  был  источником  многих 

благ  ощутимым  подспорьем  в  быту  и  нелегкой  борьбе  за  суще-

ствование  Лес  давал  крестьянину  добавку  к  скудному  рациону 

Дикорастущие плоды и ягоды, грибы и травы), дрова для отопле-

ния строительный материал для жилья. Дома, орудия труда, очаги 

печи,  кузнечные  горны  существовали  и  действовали  только 

благодаря дереву и древесному углю, который также получался из 

дерева углежогами в специальных ямах в лесу. В лиственных рощах 

Уготавливали  дубовое  корье  для  дубленья  кож,  липовую  и  иво-

вую кору (лыко) для плетения обуви и предметов хозяйственного 

инвентаря и многое другое. В целом с учетом всех видов пользова-

ния на каждого сельского жителя региона требовалось 1,0- 1,5 га

^Охотничьи угодья, располагаясь в лесу (на опушке, просеках) 

и служа как бы границей обитаемого пространства, также были 

частью культурного ландшафта и высоко ценились вместе с паш-

нямП лугами Угодья простых крестьян - 

путиш - 

представля-

ли собой лесные тропы с установленными на них «тенетами» (се-

тями)   капканами   самострелами, западнями и другими орудия-

ми самолова. Ближе к воде на заросших водными растениями по-

бережьях озер или рек устанавливались переметные сети («пере-

веси») для отлова взлетающий с зеркала воды дичи. Для княже-

ской охоты, обставленной более роскошно: на лошадях, с соба-

ками и загонщиками, - устраивали специальные «зверинцы» -

просветленный специальными просеками леса близ княжеского 

жадьбища 

О существовании подобных угодий свидетельствует со-

хранившееся до нашего времени название населенного пункта 

Зверинец расположенного в бывших княжеских землях недалеко

 от Ростова Великого. Охотничьи угодья феодалов, сами усадьби-

ща,  плодовые  сады  при  древних  поселениях  и  окружающие  их 

лесные  угодья  стали  прямыми  предшественниками  позднейших 

культурных парковых ландшафтов.

С конца XIV в. и на всем протяжении XV в. территории русского 

центра  и  севера  вовлекаются  в  процесс  нового  массового  осво-

ения  земель,  вызванный  формированием  русского  централизо-

ванного государства. Процесс этот в отечественной истории полу-

чил  название 

внутренней  колонизации, 

под  которой  подразумева-

ют распашку и заселение земель, обойденных при первичном за-

селении  края  (вследствие  нехватки  сил  и  несовершенства  техни-

ческих средств).

Внутренняя  колонизация  сопровождалась  усложнением  мето-

дов и совершенствованием средств хозяйствования. Окончательно 

утвердилась  трехпольная  система  земледелия.  Появляются  разли-

чные  типы  поселений,  усложняется  общая  структура  освоенных 

территорий.  Дифференцируются  уже  все  известные  в  более  по-

здние время типы населенных мест:

•

починок, выставок или займище — 

зародышевое одно-двухд вор- 

ное поселение, обладавшее предельно простой функцией — зем 

ледельческой или промысловой; 

•

деревня 

— более устойчивое поселение, хозяйственный ареал 

которого, как правило, больше чем у починка, функция в основ 

ном та же; 

•

село или сельцо 

(отличались в основном размером, хотя в этом 

согласны не все исследователи, видимо, существовали и регио 

нальные различия) — обычно центр феодального владения; к зоне 

тяготения такого поселения относилась феодальная волостка, 

включавшая в себя определенное количество деревень и почин 

ков, функция, а следовательно и структура села, усложнялась из- 

за наличия церквей, лавок, владельческих усадьбищ; 

• 

погост — 

центр тяготения довольно обширного района с не- 

' сколькими феодальными волостками; имел ряд обслуживающих

функций: культовых, административных, фискальных. Отличитель-

ной  чертой  погоста-селения  было  наличие  церкви  и  дворов  свя-

щеннослужителей, в конце XV в. большинство погостов утратили 

свое значение и стали церковными приходами;

• 

город — 

выполнявший функции межпогостного или межво 

лостного уровня и подчинявший значительное число районов-по- 

гостов, мог быть центром уезда и нести организационно-админи 

стративные функции.

В конце XIV в. на каждое село приходилось семь-восемь дере-

вень, а к середине XV в. — уже более 20. Число дворов в деревнях 

изменилось  соответственно  с  двух-трех  до  семи-восьми.  Это  об-

стоятельство, а также захватное право крестьян, позволявшее вре-

менно не платить подати со вновь обрабатываемого осваиваемого

311