Файл: Семке В.Я. - Истерические состояния.pdf

лития при наличии судорожных явлений, психотропных препаратов [Боброва И.
Н., 1964; Темков Ив., Киров К., 1971; Александровский Ю. А., 1976; Suiter J. M.
et. al., 1965; Peters J., 1975, и  др.]. Имеются  указания  на  способность
психотерапии  потенцировать  медикаментозное  лечение [Williams D. et al.,
1978]. Новые  возможности  в  выборе  адекватной  патогенетической  терапии (с
учетом 

социального 

окружения, личностной 

структуры, исходного

функционального  фона) открывает  разработка «социогенеза  и  социотерапии»
истерических состояний.

Первые  попытки  оценить  истерию  с  эволюционных  позиций  относятся  к

началу  текущего  столетия. Е. Кrаеpelin (1913) среди  отдельных  видов  истерии
различал «истерию  развития», возникающую  у  детей  после  различных
заболеваний и наказаний. И в  более поздних работах [Брагинский В. Л., 1979;
Creak M., 1969] главная роль в появлении истерии у детей отводится непосиль-
ным  нагрузкам, острым  семейным  и  школьным  конфликтам, причем  в
неблагоприятных  ситуациях  болезнь  может  рецидивировать. Материалы
длительного клинико-статистического анализа позволили установить [Кербиков
О. В., 1962; Кербиков  О. В., Гиндикин  В. Я., 1962] качественное соответствие
особенностей  личности  условиям  ее  воспитания; в  частности, между
воспитанием типа «кумир семьи» и истерической структурой. На существенную
роль «возрастных  кризов» (в  первую  очередь  пубертатного) в  появлении
истерического невроза и истерических реакций  указывали Б. Kretschmer (1948)
и Т. Aakrog (1973).

В  ходе  эпидемиологического  обследования  наибольшее  число  случаев

истерического невроза обнаружено в юношеском и молодом возрасте [Stefanson
J. G. et al., 1976], а среди психопатических личностей в возрасте 50 лет и старше
выявлено преобладание истерической формы [Чибисов Ю. К., 1977]. По данным
Г. В. Рыжикова (1972), наибольшая  вероятность  формирования  истерических
реакций у жителей города обоих полов обнаружена в возрастных группах 0—9,
31—35 лет; среди  сельского  населения — у  мужчин  в 16—20 и 56—60 лет, у
женщин 10—15 и 51—55 лет (отроческий и инволюционный возрасты).

Сведения о клинике и динамике истерических состояний в позднем возрасте

чрезвычайно  противоречивы. Спорным  остается  вопрос  о  существовании
«инволюционной  истерии» [Гиляровский  В. А., 1926; Гейер  Т. А., 1928].
Некоторые авторы отмечают бедность и стойкость истерической невротической
симптоматики периода инволюции [Мейтина Е. Н., 1970; Сергеев И. И., 1977].
Имеются данные о малой частоте истерических реакций в старческом возрасте
[Mtiller Ch., 1967; Spiegelberg U., Betz В., 1969, Crips A. H. et al., 1971] и  о
постепенном  смягчении  выраженности  истерических  проявлений  в  этом
возрастном  периоде [Ciompi L., Muller С, 1969]. Э. Я. Штернберг (1968)
признает  возможность  развития  в  старости  ложных  компенсаторных
механизмов, напоминающих  истерическую «сверхкомпенсацию»: нежелание
считаться  с  возрастом, показная  моложавость в  поведении  и  внешности. И. И.
Сергеев (1977) отмечает  более  растянутый  дебют  истерии  в  старости,
монотонность и стереотипность симптоматики.

Подводя  краткий итог обзору данных литературы  по клиническим  аспектам

истерии, можно обнаружить определенный прогресс в изучении этой проблемы.
При 

этом 

выявляется 

целесообразность 

дальнейших 

комплексных

динамических 

исследований 

для 

обоснования 

нозологической

самостоятельности  истерии  и  решения  вопросов  ее  клинической  систематики.
Недостаточно изучены патоморфоз, клиническая динамика, тенденция исходов,

а  также  дифференциация  истерии  с  истериформными  состояниями  различного
генеза. Особо  пристального  внимания  заслуживает  рассмотрение  наименее
изученной возрастной (эволютивной) динамики истерии, в первую очередь под
углом  изучения  роли  специфических  для  каждого  возрастного  периода
патогенных вредностей.

В вопросе о  генезе истерии  удается выделить две  полярные точки зрения: с

одной стороны — возможность конституциональной обусловленности заболева-
ния, с другой — решающее значение социальных воздействий.

По  данным  О. Akronas, S. В. Guze (1963), S. В. Guze (1967), истерией

страдают  от 1 до 2% населения; семейное  изучение  выявило  повышенную
частоту истерии среди родственников больных. Согласно сведениям L. Ljunberg
(1957), речь  идет  скорее  всего  о  многофакторной  наследственности. Е. Slater
(1965), обследуя  близнецов, придает  наследственности  важную, даже
специфическую  роль  в  возникновении  истерических  реакций. P. M. Rinieris и
соавт. (1978) указывают на связь истерии с генетическими факторами. Вместе с
тем механизм наследования до сих пор не установлен. J. J. Gottesmann (1962), S.
Ihda (1965) при  обследовании  однояйцевых  близнецов  пришли  к  выводу  об
относительной роли генетических факторов в появлении истерии. При анализе
генетической  обусловленности  неврозов  обнаружена  меньшая  связь  с
наследственностью  в  группе  больных  истерией [Mitsuda Н., 1967; Miner G.,
1973].

Прослеживается  связь  истерии  с  инфантилизмом [Mörchen Р., 1948; Linberg

В., 1950; Verbeek E., 1973]. Описана «физическая стигматизация» конституции и
характера истеричных личностей в виде «специально сексуального или общего
инфантилизма» [Kretschrner E., 1946]. I. Nyssen (1948) При «эндогенной
истерии» обнаружил частые аномалии сексуальной жизни. S. Freud (1923) среди
генетических условий истерии центральное место отводил фригидности.

Сторонники внешних, психогенных влияний на происхождение истерических

состояний  основное  внимание  уделяют  социальным  моментам — окружению,
среде, воспитанию [Белов  В. П., 1974; Llfschitz J., 1957; Thiele W., 1969].
Согласно положениям В. Н. Мясищева (1960), при истерии имеет место «более
внешний  конфликт  претензий  и  невозможность  их  удовлетворения». N.
Petrilowitsch (1956) выделяет  две  формы  истерического  реагирования —
интимную  и  демонстративную; в  появлении  первой  формы  играют  роль
глубокие  душевные  переживания, хронические  травмы, второй — острые
психические  травмы  и  интенсивные  переживания. К. W. Berblinger (1960)
связывает 

возникновение 

истерического 

характера 

с 

нарушением

интерперсональных  отношений; отсюда  подразделение  на «тихих» и «теат-
рально-лживых истериков». В. Gastels (1960), F.A. Whitlock (1967) считают, что
появление  истерии  всегда  подчинено  влиянию  среды, хотя  повод  для  этого
может быть самым незначительным. Н. Delgado (1952) видит причину истерии в
нарушении равновесия между личностью и средой; Е. Slater (1961)—во влиянии
как  психогенных, так  и  физиогенных (органических) вредностей; D. Celani
(1976)—в 

совместном 

воздействии 

культуральных, социальных 

и

интерперсональных факторов.

R. Tölle (1966) придает  большое  значение  в  возникновении  истерии

нарушению  взаимоотношений  между  родителями  и  детьми; это  определяет
более  поздно  возникающие  коммуникации  у  больных  истерией. P. Schneider
(1966) указывает  на  значение  психосексуальных  потрясений. Отмечена
[Langness L., 1967; Hirsch S., Hollender M., 1969; Sirois F., 1977] несомненная

связь истерических психозов с социально-культуральными и психологическими
факторами, создающими стрессовые обстоятельства.

Органические  концепции  основаны  на  представлении  о  динамических

изменениях  в  диэнцефальной  области  и  в  других  отделах  нервной  системы
[Дюкова  Г. М., 1977; Faucret M., 1960]. А. М. Вейн (1974) считает  истерию
наиболее «органическим  неврозом». По  сути  дела  вопрос  о  происхождении
истерии составляет часть актуальной медицинской и философской проблемы о
соотношении  психогенного  и  физиогенного, функционального (обратимого) и
органического.

Завершая  обзор  литературных  сведений  о  генезе  истерических  состояний,

следует  отметить  непродуктивность  попыток  альтернативного  разрешения
проблемы  соотношения  биологических  и  социальных  факторов. Исследования
последних  лет  говорят  в  пользу  их  взаимодействия. Однако  для  определения
удельного веса каждого из них в возникновении истерии требуется дальнейшее
углубленное изучение.

Определение  патогенетической  сущности  истерии  представляет  собой

наиболее  сложный  раздел  современного  учения  о  пограничных  состояниях.
Большое  значение  в  нейрофизиологическом  понимании  истерии  сыграли
работы И. П. Павлова. «Истерия представляет собой продукт слабого — общего
типа  в  соединении  с  художественным. При  слабости  второй  сигнальной
системы  и  преобладании  первой  и  подкорковой  деятельности  эти  люди  живут
ярко окрашенной  эмоциональной жизнью»; истерические симптомы выражают
собой «типичный случай войны эмоций и жизненных впечатлений» [Павлов И.
П., 1932]. В  истерическом  характере  он  видит  как  бы  заострение, крайнюю
вариацию  художественного  типа, способного  охватывать «действительность
целиком, сплошь, сполна, живую действительность, без всякого дробления, без
всякого  разъединения»  [Павлов  И.  П.,  1973].  Согласно  высказыванию  О.  В.
Кербикова (1962), «для  истерических  форм  психопатий  характерно
относительное  преобладание  первой  сигнальной  системы  над  второй  и
подкорки над корой».

В ходе патофизиологических исследований отмечены [Белицкий Г. Ю., 1958;

Фелинская  Н. И., 1963; Хромов  Н. А., 1964] некоторые  различия  в
возникновении срыва высшей нервной деятельности при истерическом неврозе
и  истерических  психозах; при  первой  патологии  формируется  более
изолированная  патодинамическая  структура, при  второй — рыхлость,
непрочность  условных  связей, трудность  и  невозможность  выработать
дифференцировочное  и  условное  торможение, отсутствие  передачи  из  первой
сигнальной  системы  во  вторую  и  наоборот. Особенности  нейродинамики  у
истерических  психопатов  выражаются [Фелинская  Н. И., 1963] в  слабости
корковой регуляции, отсутствии уравновешивания корковых процессов, низком
пределе  работоспособности  нервных  клеток, наклонности  к  гипноидным
состояниям, преобладании  первой  сигнальной  системы  и  подкорки. Н. Е.
Бачериков  и  соавт. (1978) обнаружили  у  них  дисгармоничность
интеллектуального  процесса, высокий  уровень  притязаний, гиперболизацию
эмоциональных реакций.

Электрофизиологическое  изучение  двигательных  истерических  расстройств

выявило 

повышение 

амплитуды 

медленной 

активности, усиление

гиперсинхронных  генерализованных  α- и  Θ-волн, что  свидетельствует  о  неко-
торой  дезактивации  коры  большого  мозга  [Бобкова  В.  В.,  1958].  У  больных  с
истерическими психопатическими реакциями обнаружено [Невский М. П., 1960;

Иваницкий А. М., 1969] угнетение или отсутствие α-ритма, появление отрезков
тахиритмов  и  иглоподобных  колебаний, причем  по  мере  клинического
улучшения наступало постепенное выравнивание амплитуд электрических рит-
мов. P. Abely, I. Richardegu (1966) при  истерическом  ступоре  установили
нейровегетативную  блокаду, которую  они  рассматривают  как  реакцию
инстинктивно-аффективного  типа. А. М. Иваницкий (1976) отмечает  у
истеровозбудимых  психопатов  тенденцию  к  увеличению  амплитуды  ранних
волн  вызванных  потенциалов  на  сигнально  значимый  стимул. В. Б. Стрелец
(1978) наблюдал  у  этих  больных  слабость  функции  специфических  сенсорных
систем  при относительном  преобладании  функции  неспецифических  структур,
регулирующих общий тонус коры и подкорковых центров эмоций и мотиваций.
Наряду с этим L. Israel и соавт. (1959) не обнаружили при истерии специального
ритма  и  отличия  от  статической  ЭЭГ  здоровых  людей; однако  наблюдалась
вариабельность ЭЭГ-картины не только от одного исследования к другому, но и
на протяжении всего периода исследования.

Используя  хронаксиметрический  метод, М. Г. Гулямов (1959), И. М.

Фейгенберг (1975) выявили  при  истерических  психотических  реакциях
(пуэрилизме, псевдодеменции, бредоподобных  фантазиях) нарушения  взаи-
модействия  обонятельного  и  зрительного  анализаторов. D. Miiller-Hegemann
(1966)  находил  у  лиц  в  «преддверии  истерии»  частые  вегетососудистые
расстройства  и  необычайно  интенсивную  связь  аффектов  с  соматическими
изменениями. R. Meares, T. Horvath (1972) описывают «острую» и
«хроническую» истерию; в  первой группе больных не  установлено нарушений
психофизиологических  функций, во  второй — выявлены  заметные
вегетативные  нарушения. Е. L. Bliss (1984) обнаруживает  тесную  взаимосвязь
между психическими феноменами истерии и гипнозом: первичным механизмом
развития истерического невроза является спонтанный самогипноз.

Первые  исследования «биохимии  истерии» проведены V. Buscaino и  его

последователями [Buscaino V., Balbi R , 1952;ParianteT., 1964; DeRisio C, 1964;
Rigotti S.f 1964]. Авторами обнаружены нарушения электролитного равновесия,
вегетативные  и  эндокринные  дисфункции, причем  структуры  мезэнцефалона
ответственны за «созвездие» этих факторов, вызывающих в совокупности исте-
рические  расстройства. Ряд  работ  посвящен  биохимическим  проявлениям
эмоционального  стресса  при  неврозах  и  реактивных  психозах, в  том  числе
истерических [Бахур  В. Т., 1964; Захарова  Н. Н., 1973; Мягер  В. В., 1976;
Анохин  И. П., 1975; и  др.]. Некоторые  исследователи [Альпери  Д. Е., 1963;
Иванов Н. А., Коканбаева Р. Ф., 1972; Ikonomoff S., 1973] обнаружили в крови
больных  с  зафиксированными  истерическими  невротическими  расстройствами
незначительное 

количество 

ацетилхолина 

и 

понижение 

активности

холинэстеразы. Наряду с этим А. В. Ульянова, Т. С. Агеева (1970) установили у
больных истерией высокие показатели холинергической активности крови.

В  современных  гипотезах  патогенеза  реактивных  истерических  состояний

большое  внимание  отводится  нарушениям  обмена  биогенных  аминов. М. М.
Трунова (1978) обнаружила  при  истерической  психопатии  снижение  суточной
экскреции  всех  моноаминов  с  мочой, что  отражает  изменение  реактивности
симпатико-адреналовой системы. Отмечено значительное снижение содержания
серотонина в крови больных истерическим неврозом, а также дофамина [Иовлев
Б. В., 1975; Шашкова  Н. Г., Аванесова  Т. С, 1983]. При  истерических
психотических  состояниях  найден [Иммерман  К. Л., 1963; Фелинская  Н. И.,
1963] большой диапазон биохимических изменений, однако даже при затяжных

вариантах  не  отмечалось  глубоких  нарушений  иммунобиологических  реакций,
что отражало сохранность основных функций регуляторных систем.

На основании приведенных фактов можно сделать вывод, что еще не имеется

единой, стройной  биохимической  гипотезы  истерии. При  изучении
нейрогуморальных показателей у больных истерией затрагивался, как правило,
вопрос  об  участии  в  патогенезе  лишь  одной  из  ней-ромедиаторных  систем.
Однако  предпринимаемые  в  настоящее  время  усилия  по  комплексному
изучению  нейрофизиологических  сдвигов  позволяют  рассчитывать  на  успех.
Мы  разделяем  точку  зрения S. Ikonomoff (1973) о  том, что «сегодняшняя
биохимия и электрофизиология способны разрешить эту проблему».

Таким  образом, исследования  по  этиологии  и  патогенезу  истерии  довольно

разрозненны  и  разноплановы. До сих пор  нет единства  во взглядах на  участие
вегетативных  и  сексуальных  дисфункций  в  генезе  и  динамике  истерических
состояний. В  вопросе  о  патофизиологических  механизмах  истерии  освещены
лишь отдельные  стороны  функционального  состояния  головного мозга, без  их
динамической  оценки. Малоизученными  остаются  нейро-гуморальные  сдвиги
на разных стадиях динамики. Кроме того, необходимо отметить разобщенность
представлений  о  нозологической  и  этиопатогенетической  самостоятельности
истерии, требующей  для  своего  обоснования  новых  доказательств — как
клинико-динамических, так  и  нейрофизиологических. Почти  не  изученными
остаются  вопросы  формирования  структуры  истерической  личности  и
механизмов  истерического  реагирования. Фрагментарны  и  неоднозначны
данные  по  дифференциации  истерических  и  истериформных  состояний. В
какой-то мере сохранено положение, отмеченное еще в 1913 г. Э. Крепелином:
«Нет более спорного понятия как по содержанию, так и по объему, чем понятие
истерии». Существенные  коррективы  в  разработку  проблемы  вносит  и
происходящий в последние годы патоморфоз истерических состояний.

Все  выше  изложенное  диктует  целесообразность  смещения  акцента  в

исследовании  истерии  с  клинико-описательного  на  динамический  анализ.
Многосторонний  системный  анализ  истерической  патологии  позволил  рас-
смотреть  некоторые  актуальные  вопросы  классификации, типологии,
видоизменения  клинической  картины  истерических  состояний, раскрыть
отдельные  стороны  их  этиологии  и  патогенеза, обосновав  тезис  об  их
нозологической самостоятельности.

ГЛАВА II

СИСТЕМАТИКА, ТИПОЛОГИЯ И ПАТОМОРФОЗ

ИСТЕРИЧЕСКИХ СОСТОЯНИЙ

Систематика

Преодоление 

существующих 

трудностей 

в 

области 

систематики

истерических и истериформных состояний становится возможным благодаря их
многостороннему, системному  анализу. Необходимость  рассмотрения  про-
блемы классификации истерических нервно-психических нарушений с позиций
комплексной оценки их генеза и динамики можно обосновать высказыванием В.
И. Ленина, который  отмечал; «...кто  берется  за  частные  вопросы  без
предварительного  решения  общих, тот  неминуемо  будет  на  каждом  шагу