Файл: Образцов В.А., Богомолова С.Н. - Криминалистическая психология.pdf

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

86

фрагментов человеческих тел).

Отдельную  группу  данного  рода  признаков  образует  установленное  сходство  признаков

внешности, одежды, обуви, других  сопутствующих  преступнику  вещей, что  может  быть
сделано по показаниям оставшихся в живых жертв преступления и очевидцев содеянного.

Вероятность  указанного  распознавательного  решения  резко  возрастает  в  случае

обнаружения  сходства  не  отдельных  отмеченных  признаков, а  их  комплекса, когда  сходство
наблюдается  в  элементах  поведения  преступника, непосредственно  предшествовавшего
убийству, или при его осуществлении и в посткриминальных действиях на месте происшествия
и в его окрестностях.

Модус операнди

Традиционно  в  рамках  криминалистического  анализа  преступлений  большое  значение

придается  способам  совершения  исследуемых  деяний (модус  операнди). Происхождению  в
начале XX в. термина "модус  операнди" криминалистика  обязана  Англии. Затем  он  стал
употребляться криминалистами США и других стран. Детективы  используют это понятие для
обозначения способа действия преступника.

По  природе  своей  человек  является "рабом  привычки" к  рутинному, однообразному

выполнению  одинаковых  действий. Преступник  в  этом  плане  не  составляет  исключения.
Поскольку  поведение  человека  в  сходных  условиях  обычно  носит  повторяющийся,
стереотипный  характер, метод  модус  операнди  быстро  получил  признание  и  занял  достойное
место  в  арсенале  средств  расследования  преступлений  и  криминалистической  регистрации.
Термин "классификация преступников" лучше всего отражает суть картотеки модус операнди.
Созданная  в  ФБР  программа  выявления  насильственных  преступников (VICAP) является
хорошим  примером  такой  классификации. При  создании  системы  регистрации  по  модус
операнди за основу берется тип совершенного преступления – это "точка отсчета". Следующей
по значимости характеристикой является тип личности пострадавшего или тип собственности,
ставшей объектом преступного посягательства. От  этих "стартовых точек" можно  двигаться в
любом направлении до тех пор, пока сохраняется "верность" заданному критерию. Независимо
от  избранного  способа  регистрации  по  модус  операнди  должны  учитываться  общие
характеристики, в  частности  такие, как  день  и  час  совершения  нападения, выбор  объекта
преступного  посягательства (преступной "мишени"), способ  проникновения  в  помещение,
похищенные или непохищенные вещи.

Особое  внимание  уделяется  частным  характеристикам  личности  и  поведения

преступника, подчеркивающим  его  индивидуальность. Ими  могут  быть, например, еда  из
холодильника, оставленные  преступником  записки  или  сообщения, избирательная  кража
каких-либо  определенных  предметов. Если  речь  идет  об  убийстве  по  сексуальным  мотивам,
важную  роль  играет  описание  положения  и  позы  жертвы, в  которой  киллер  оставил  ее  после
смерти. Способ  расчленения  трупа  также  должен  указываться  при  классификации  убийств.
Располагая  этими  характеристиками, следователь  может "выйти" на  определенного
преступника.

Необходимость регистрации модус операнди и использования его в следственной работе

объясняется тем, что в наши дни многие опасные преступники не отбывают длительных сроков
в  заключении.  Они  слишком  рано  оказываются  на  свободе  и  слишком  быстро  возобновляют
свою  преступную  деятельность. Случается, что  через  несколько  часов  после  освобождения
преступник  совершает  новое  преступление  привычным  для  него  способом. Поэтому  иметь
картотеку модус операнди преступников необходимо. Форму сохранения информации о модус
операнди  преступника  каждое  управление  полиции  в  США  выбирает  по  своему  усмотрению.
Важно лишь то, чтобы следователи могли пользоваться этой информацией.

Для  того  чтобы  классифицировать  преступников  по  способам  действия, необходима

система  цифровых  обозначений. Она  экономит  ресурсы (бумажные  или  компьютерные),
необходимые для хранения информации. Так, в графе "пострадавший от преступления" каждой
категории  лиц (мужчины, женщины, взрослые, несовершеннолетние) должен  быть  присвоен

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

87

свой номер. Графа о расово-национальной принадлежности пострадавших должна содержать не
менее 10–11 наименований. То  же  самое  относится  и  к  подозреваемому. Общий  же  список
сведений о подозреваемом может содержать до 50 и более позиций.

Американский  Институт  прикладной  науки  разработал  систему  классификации  модус

операнди для преступников, состоящую из 10 первичных факторов, каждый из которых может
подразделяться  на  субфакторы. Так, при  первичной  классификации  кражи  со  взломом  раздел
(графа) "способ  проникновения" (в  помещение) может  насчитывать 54 субфактора, включая
такие, как через потолок, через люк, через фрамугу.

В  системе VICAP при  характеристике  модус  операнди  преступника  учитываются  такие

моменты, как  роспись  кровью  на  теле  жертвы, губной  помадой, перьевой  ручкой, ножом  и
множество других опознавательных признаков.

Необходимо  заметить, что  форма VICAP не  предназначена  для  обычных, повседневных

преступлений. Ее  объектом  являются  тяжкие  насильственные  преступления (в  особенности –
убийства). VICAP чрезвычайно трудозатратна.

Для  большинства  преступлений  вполне  годится  традиционная  картотека. Компьютерная

регистрация  модус  операнди  позволяет  определить  степень  сходства  в  данных  о
подозреваемых, установить  связь  между  преступлениями  и  помогает  идентифицировать
наиболее вероятного преступника.

Каждая из компьютерных программ предназначается для решения определенных задач, а

для модус операнди необходимо специфическое программное обеспечение. Одна из основных
проблем  –  точность  компьютерных  программ.  Для  целей  модус  операнди  нужна  гибкая
программа, предусматривающая разнообразие вариантов и возможностей.

Поведенческие индикаторы – «автограф» преступника

В  последние  годы  зарубежными  специалистами  при  изучении  раскрываемых

преступлений  особое  внимание  уделяется  такому  элементу  поведения  преступников  как
поведенческие индикаторы.

В  Америке  этот  феномен  принято  называть "signature". Термин  переводится  как

"автограф" преступника.

Понятие «автограф» встречается  и  в  отечественной  литературе. Оно  обычно

употребляется в связи с криминалистическим анализом способа совершения преступления. Так,
в  одной  из  своих  работ  Р.С. Белкин  пишет: «Способ  совершения  и  сокрытия  преступления
играет  роль  своеобразного „автографа“ преступника, по  которому  он  может  быть
установлен».36  И  далее, говоря  об  уникальности  и  повторяемости  способа  совершения
преступления, он называет его «визитной карточкой преступника».37

Соглашаясь  в  принципе  с  тем  и  другим  образным  определением  способа  совершения

преступления, следует  предостеречь  от  излишней  переоценки  информационного  потенциала
данного  феномена  и  его  возможности  во  всех  без  исключения  случаях  выступать  в  качестве
того, что  в  действительности  подразумевается  в  словах "автограф" или "визитная  карточка"
преступника. На  эту  роль, как  показывает  анализ  следственной  практики, не  могут
претендовать  все  действия  по  достижению  преступной  цели. В  их  число  не  входят  ничем  не
примечательные, тривиальные, не  несущие  идентификационной  нагрузки  действия, которые
могут  быть  характерны  для  самых  различных  категорий  лиц, совершающих  преступления
самых  различных  категорий. Под  понятием "автограф" попадают  лишь  те  отдельные,
специфические  элементы  либо  комплексы  элементов  поведения  преступника, которые  можно
отнести к числу уникальных, неповторимых черт или по крайней мере редко встречающихся в
криминальной  практике, образующие  неповторимый  персонифицированный  почерк

36

Белкин Р. С.

  Сквозь завесу тайны. – М., 1989. – С. 87–88

37 Там же. С. 94.

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

88

конкретного преступника.

26 марта 1998 г. в Париже был арестован некто Ги Жорж. Как установило следствие, на

протяжении шести лет, начиная с 1991 г., в разное время и в разных, но чем-то похожих местах
он  убил  шесть  девушек  и  молодых  женщин. Характерный  для  убийцы  почерк  выразился  в
повторяющемся  каждый  раз  комплексе  следующих  признаков: преступник  связывал  жертв,
перерезал  им  горло, кромсал  ножом  их  нижнее  белье. Однако, пожалуй, самой  главной
отличительной  приметой, характерным  признаком  его  поведения, важным  для  распознавания
типа  преступника  и  его  идентификации, явилось  то, что  каждый  раз  преступник  рассекал
ножом ткань бюстгальтеров жертв на две равные части, делая разрез точно между чашечками.

В  данном  случае  криминалистически  значимым  оказался  своеобразный  комплекс

признаков. Одни  из  них  имеют  отношение  к  способу  лишения  жизни  потерпевших, другие
лежат  за  пределами  достижения  этой  цели. Каждый  из  них, взятый  в  отдельности, может
рассматриваться  в  качестве  автографа, особой  приметы  содеянного. В  то  же  время
совокупность 

этих 

признаков 

образует 

то, что 

можно 

квалифицировать 

как

распознавательно-идентификационный 

комплекс, отражающий 

специфику 

почерка

преступника.

Приведенный  пример  служит  одним  из  аргументов, подтверждающих  правильность

увязки (при  криминалистической  трактовке) понятия  автографа  не  только  с  какими-то
специфическими  чертами  способа  совершения  и  сокрытия  преступления, т.е. элементом
преступного  поведения, но  и  с  определенными  элементами  пред– и  посткриминального
поведения как частей более широкой системы – поведения преступника. Преступное поведение
при  этом  выступает  в  качестве  хотя  и  важнейшей, но  всего  лишь  одной  из  частей  поведения
преступника в условиях совершения преступления и за их рамками. Именно такое содержание,
на  наш  взгляд, вкладывают  в  анализируемое  понятие  западные  ученые  и  практикующие
криминалисты. Уделяя предмету настоящего анализа куда больше внимания, чем их российские
коллеги, они, с  одной  стороны, рассматривают  в  качестве  автографа  не  все  подряд  действия,
охватываемые понятием способа совершения преступления, а лишь те черты, элементы, грани
преступления, которые  позволяют  отграничить  данный  конкретный  случай  от  многих  иных,
даже  в  чем-то  сходных  преступных  актов.  С  другой  стороны,  они ориентируют  практиков на
необходимость целенаправленного отыскания еще и таких обстоятельств, играющих также роль
автографов, которые  отражают  специфические  признаки  устанавливаемого  преступника,
отраженные  в  его  действиях  за  пределами  способа  достижения  преступной  цели. В  их
трактовке "автограф" – это  своеобразное "клеймо", "клише", "фирменный  знак" преступника,
которое  он  оставляет  на  теле, одежде  жертвы, ином  объекте  посягательства, в  окружающей
обстановке. Действия, попадающие под определение способа совершения преступления (modus
operand!), несут  в  системе  криминального  акта  важную  функциональную  нагрузку. Они
являются  необходимыми  элементами, средствами  достижения  преступного  результата. Их
"расшифровка" по  следам  преступного  поведения  помогает  распознать  признаки  личности
правонарушителя, установить механизм содеянного и другие важные для дела обстоятельства.

Обнаружение  сходства  признаков  способов  совершенных  в  разное  время  преступлений

позволяет, во-первых, судить  о  возможной  криминальной  активности одного  и  того  же  лица,
во-вторых, соединять  уголовные  дела  в  одно  производство  и  вести  целеустремленный  поиск
правонарушителя  на  основе  использования  в  комплексе  информации  о  каждом  конкретном
случае. Еще более значимы для решения этих и ряда других задач действия, подпадающие под
определение "автограф". В  отличие  от  действий  как  элементов "modus operand!", в  основе  их
лежат  иные  психологические  основания – они  совершаются  для  того, чтобы  доставить
преступнику эмоциональное  удовлетворение. Modus operand! со  временем и в  зависимости от
обстоятельств  может  изменяться  и  от  этого  терять  свои  криминалистически  значимые
распознавательные  свойства. Однако "автограф" как  индикатор  мотива  остается  значительно
более  стабильным  и, значит, может  выступать  в  качестве  надежного  признака, позволяющего
объединять, на  первый  взгляд, разрозненные, ничем  вроде  бы  между  собой  не  связанные,
спорадически вспыхивающие преступления в систему с одним исполнителем.

Не  менее  значима  роль "автографа" (этого  особого  вида  поведенческого  индикатора,

своеобразной  особой  приметы) и  в  деле  распознавания  образа  оставившего  его  неизвестного

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

89

лица, выяснения  его  принадлежности  к  определенному  типу  личности, определения
характеризующих  признаков  разыскиваемого, разработки  и  реализации  его  поискового
портрета.

Модели поведенческих индикаторов

Отечественной  и  зарубежной  практике  известны  различные  модели  поведенческих

индикаторов  преступников, совершавших  серийные  преступления. В  первую  очередь  они
характерны  для  умышленных  действий  корыстного  и  сексуального  характера. В  некоторых
случаях они входят в качестве элементов в систему способа совершения преступления. Однако
чаще их происхождение имеет отношение к посткриминальному поведению преступника, но до
того момента, как он покинет место происшествия.

Каждый вольно или невольно оставленный преступником "автограф" представляет собой

способ  его  эмоционального  самовыражения. Одни  это  делают  осознанно, в  угаре  бравады,
подчеркнуто демонстрируя свои чувства, силу и неуязвимость, пренебрежительное отношение
к  правоохранительным  органам, как  бы  бросая  им  дерзкий  вызов  путем  оставления  на  теле
убитой  жертвы,  других  объектах  рисунков,  текстов,  знаков  и  других  бросающихся  в  глаза
"визитных  карточек" (вспомним  рисунки  кошки, которыми  демонстративно  завершали  свои
"подвиги" в  послевоенные  годы  члены  банды, прозванной "Черной  кошкой"). Для  других
преступников  характерна  иная  мотивация, иной  механизм  анализируемых  действий. Их
автографы  рассчитаны  не  на  внешних  потребителей (публику, полицию  и  т.д.), а  как  бы
созданы  для  сиюминутного  и  последующего "внутреннего  употребления", для  собственного
удовольствия.

Подобное "автографирование" характерно  и  для  поведения  некоторых  типов  маньяков,

склонных  к  совершению  серийных  убийств. Это  может  выражаться  в  отчленении  отдельных
частей  тела, во  введении  в  полость  женских  половых  органов, в  рот  и  анальное  отверстие
потерпевших тупых или острых твердых предметов, в оставлении тел убитых в одних и тех же
позах  и  других  формах  постпреступного  поведения  на  месте  происшествия. Оригинальные
"автографы" на  месте  происшествия  оставлял  американский  убийца-серийник (13 жертв) по
имени  Альберт  Де  Сальво, прозванный "Бостонским  душителем". Его  фирменный  знак –
бантик, которым  он "украшал" шеи  либо  щиколотки  ног  своих  жертв  после  учиненной  над
ними  расправы. Бантики  он  изготавливал  из  подручного  материала, часто  из  лифчиков,
трусиков или иных деталей нижнего белья потерпевших.

При  всем  их  разнообразии  в  актах  такого  рода  отражается  психопатология  субъектов,

специфическая субкультура, стереотипность их поведения, нечто привычное, создающее вкупе
с тем, что сделано до этого, необходимый психологический комфорт и полноту ощущений от
обращения с жертвами.

В  одном  из  штатов  США  путем  удушения  были  убиты  две  старые  женщины.  Их  трупы

были  найдены  на  видном  месте  в  одном  из общественных  скверов. Никаких  видимых  следов
насилия  на  телах  обнаружено  не  было. Обращало  на  себя  внимание  лишь  то, что  каждой  из
женщин  на  живот  были  положены  их  водительские  права  и  ключи  от  машины. Прошло
довольно  много  времени, и  в  другом  штате, расположенном  за  несколько  сотен  миль  от
первого, был найден задушенный мужчина: на животе у него лежали его водительские права и
ключи от машины. Поначалу казалось, что убийства были совершены разными людьми, потому
что между жертвами не было ничего общего: старые женщины и молодой человек – пассивный
гомосексуалист. Однако  постмортальный "автограф" был  одинаков. Следователи
предположили, что  убийства  совершены  одним  человеком. В  результате  совместного
(юрисдикция двух штатов) расследования это предположение подтвердилось и преступник был
осужден за три убийства.

Случаи  подобного  рода "автографирования" зафиксированы  и  в  практике  российских

сексуальных  маньяков. Весной 1999 г. был  задержан  и  изобличен  в  нескольких  десятках
убийств  и  изнасилований  приезжий  из  Молдавии. Орудуя  в  Подмосковье, он  нападал  на
женщин  различного  возраста, наносил  им  смертельные  удары  по  голове  ломиком. Затем  он,

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

90

совершив  с  жертвами  половые  акты, забирал  их  ценные  вещи  и  скрывался  с  места
происшествия. Характерно то, что перед этим он раскладывал поверх одежды на груди трупов
взятые  у  потерпевших  деньги. Как  показал  маньяк  на  допросах, манипуляции  с  денежными
знаками  он  осуществлял  для  обеспечения  сексуально-психологического  комфорта, вообразив,
будто  его  жертвы  проститутки  и  им  за  оказанные "услуги" нужно  платить. "Рассчитываясь"
таким  образом  их  же  деньгами, он  все  же  уносил  с  места  происшествия  захваченные  иные
вещественные "трофеи" и "сувениры" своих жертв. Эти вещи были изъяты при обыске жилища
маньяка.

Упомянутые "трофеи" и "сувениры" – это  тоже  знаковые  феномены  из  серии

"автографов", имеющие  свое  психологическое  объяснение. Как  уже  говорилось, следующей
после  фантазии  фазой  в  генезисе  серийного  убийства  является  фаза  выслеживания  жертвы.
Убийца выслеживает свою жертву словно охотник дичь. Точно так же, как охотник приносит
домой  какой-нибудь  трофей (оленьи  рога, головы  или  шкуры  убитых  животных), так  и
серийный убийца нередко сохраняет на память ту или иную вещь жертвы.

Иногда  это  вполне  заурядные  предметы – бижутерия, наручные  часы, какая-нибудь

пустяковая  вещица, не  имеющая  особой  ценности. Впрочем, для  серийного  убийцы  каждый
такой  предмет  чрезвычайно  ценен, иначе  он  не  стал  бы  рисковать, храня  в  своем  доме
серьезнейшую улику. Как считают сотрудники ФБР, "сувениры" – это предметы, разжигающие
фантазию серийного убийцы, а "трофеи" служат вещественным подтверждением содеянного им
когда-то. По большому счету между этими двумя видами "добычи" особой разницы нет. И то и
другое выполняет функцию одновременно и напоминания, и возбуждения. Для серийника эти
предметы  в  сущности  являются  своего  рода  фетишами, которые  их  обладатель  наделяет
сверхъестественными свойствами. Если некоторые из "сувениров" вполне обыденны, то другие
носят  откровенно  эротический  характер. Убийцы  на  сексуальной  почве  предпочитают
сохранять  нижнее  белье  жертвы, туфли  на  высоких  каблуках, шелковые  чулки. У  одного
серийного убийцы была обнаружена целая коллекция дамских туфель, в которых он любил сам
расхаживать по дому или заставлял их надевать свою жену.

Но  самым  чудовищным "трофеем", несомненно, являются  расчлененные  части  тела.

Серийные  убийцы  могут  коллекционировать  все – от  обрезков  ногтей  до  целых  трупов.
Британский убийца на сексуальной почве Джон Риджинальд Кристи хранил в кухонном шкафу
три  мертвых  тела  своих  жертв  целиком, в  обширную  коллекцию  другого  маньяка  Джеффри
Дамера  входили  раскрашенные  черепа, замороженные  в  холодильнике  головы  и  мужские
половые органы, сложенные в консервную банку из-под устриц.

Один  из  известных  на  Западе  любителей  подобных "трофеев" Эд  Гейн, прозванный

"Висконским  вампиром", коллекционировал  еще  более  жуткие  вещи. На  его  ферме  полиция
обнаружила множество расчлененных тел жертв, а также сиденья для стульев из человеческой
плоти, суповые миски из черепов, пояс из женских  сосков  и коробку с законсервированными
половыми органами женщин. Но самые страшные экспонаты Гей поместил в спальне. Это были
развешанные  на  стене  женские  лица, срезанные  с  черепов, высушенные  и  превращенные  в
маски.

Могут  ли  сведения  из  области  психологии  серийных  убийств  иметь  практическое

криминалистическое значение? – Несомненно.

Вместе  с  тем  нельзя  не  отметить, что  проблема "трофеев" и "сувениров" актуальна  не

только для практики раскрытия убийств. Эти и другие виды криминальных автографов подчас
сопутствуют поведению преступников различной ориентации, различных намерений и калибра.
Примером  тому  служит "свежее" дело  одного  российского  вора-рецидивиста, в  прошлом
известного спортсмена, которому новое тысячелетие придется встречать в тюремной камере.

Анализируя  серию  квартирных  краж, совершенных  в  одном  из  районов  Москвы,

сотрудники  уголовного  розыска  обратили  внимание  на  три  сходных  момента  всех
преступлений:

• Все кражи были совершены в первой половине дня.
• Обворованные квартиры находились на первых этажах многоэтажек.
• В  жилищах  потерпевших  вор  забирал  драгоценности, валюту, аудио– и  видеотехнику

и… альбомы  с  семейными  фотографиями. Все  разъяснилось  лишь  после  того, как  вора