Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

И вы, и другие участники пришли в лабораторию с намерением
«выступить» как можно лучше. Вскоре появляется помощник
экспериментатора, представляется участником предыдущего
эксперимента и говорит, что пришел за забытой книгой.
Попутно он рассказывает, что эксперимент предполагает
проведение теста на множественный выбор и что правильные
ответы на большинство вопросов – это ответы, помеченные
буквой «В». После его ухода появляется экспериментатор и
спрашивает у собравшихся: «Участвовал ли кто-нибудь из вас в
таком эксперименте раньше? А если нет, то, возможно, вы что-
нибудь слышали о нем?»

«Искренняя исповедь – благо для души.

Старинная

шотландская пословица

»

Солжете ли вы? Поведение тех, кто прошел через этот

эксперимент до вас, – а почти все они немного покривили
душой, – позволяет ответить на этот вопрос утвердительно.
После того как вы прошли тестирование (результаты которого
вам пока неизвестны), экспериментатор говорит вам: «Вы
свободны и можете идти. Но если вы никуда не торопитесь, я
попросил бы вас помочь мне обсчитать опросники». Как вы
думаете, с большей ли готовностью вы откликнетесь на просьбу
экспериментатора, если вы солгали ему? Результаты
экспериментов позволяют и на этот вопрос ответить
утвердительно. В среднем те, кому не пришлось лгать, смогли
уделить экспериментатору не более 2 минут своего времени.
Солгавшие же изо всех сил старались вернуть себе
самоуважение: в среднем они пожертвовали 63 минуты
собственного времени. Один из выводов, которые следуют из
этого эксперимента, прекрасно сформулировала 7-летняя
девочка, участница одного из наших собственных
экспериментов, написавшая: «Не врите, иначе будете жить с
чувством вины» (и испытывать потребность освободиться от
него).

Наше страстное желание творить добро после того, как был

совершен неблаговидный поступок, отражает как нашу

потребность в уменьшении личного чувства вины и в
восстановлении пошатнувшегося самоуважения, так и наше
стремление к позитивному

публичному

имиджу. Если

окружающим известно о наших «грехах», мы более склонны
«замаливать их», совершая добрые дела (Carlsmith & Gross,
1969). Деннис Риган и его помощники продемонстрировали это
в одном из торговых центров Нью-Йорка (Regan et al., 1972).
Они убедили некоторых покупательниц в том, что те сломали
фотоаппарат. Спустя несколько минут появился человек (это
также был помощник экспериментатора), в руках он держал
сумку с покупками, из которой капало что-то липкое. Он
постарался столкнуться с каждой из тех женщин, которых перед
этим обвинили в порче фотоаппарата. О том, что у него капает
из сумки, его предупредили 15% тех, кого не обвиняли в
поломке фотоаппарата, и 60% обвиненных в этом. У последних
не было никаких оснований для того, чтобы восстанавливать
свою репутацию в глазах этого человека. Оказывая ему помощь,
они заглаживали собственную вину и возвращали себе
самоуважение. Другие способы уменьшения чувства вины,
например исповедь, снижают потребность в совершении добрых
дел, которая является следствием осознания собственного
проступка (Carlsmith et al., 1968).

В общем и целом осознание чувства вины благотворно влияет

на людей. Повинуясь этому чувству, мы исповедуемся,
приносим извинения, помогаем другим и стараемся избегать
дурных деяний. А это значит, что мы сами становимся более
чуткими, а наши отношения с окружающими – более близкими.

П

ЛОХОЕ НАСТРОЕНИЕ

Осознание собственной вины побуждает к оказанию помощи.

Можно ли то же самое сказать и о других негативных чувствах?
Представьте себе, что вы, находясь в подавленном состоянии из-
за плохой отметки, видите, как кто-то роняет на тротуар бумаги.
В этот момент вы более склонны к помощи, чем обычно, или
менее?

На первый взгляд результаты экспериментов кажутся

противоречивыми. Люди, пребывающие в подавленном
настроении (предварительно они читали или думали о чем-то
печальном), иногда проявляют больший альтруизм, чем обычно,
а иногда – меньший. Однако при более внимательном изучении
мы замечаем, что в этих противоречивых данных
просматривается определенная закономерность. Во-первых,
исследования, результаты которых говорят о негативном
влиянии на альтруизм плохого настроения, выполнены
преимущественно с участием детей (Isen et al., 1973; Kenrick et
al., 1979; Moore et al., 1973), а исследования, результаты которых
говорят об обратном, – с участием взрослых (Aderman &
Berkowitz, 1970; Apsler, 1975; Cialdini et al., 1973; Cialdini &
Kenrick, 1976). Как вы думаете, почему плохое настроение по-
разному влияет на детей и на взрослых?

Роберт Чалдини, Дуглас Кенрик и Дональд Бауманн считают,

что взрослые находят удовлетворение в самом
альтруистическом поступке, т. е. он дает им внутреннее
вознаграждение в виде удовольствия, которые они получают от
него. Люди, оказавшие помощь другим, начинают лучше думать
о себе. Это в одинаковой мере относится и к донору, отдавшему
свою кровь, и к студенту, который помог незнакомому человеку
собрать упавшие бумаги (Wiliamson & Clark, 1989).
Следовательно, если взрослый человек испытывает чувство
вины, грустит или пребывает в депрессивном состоянии по
какой-то другой причине, любое доброе дело (или какой-либо
иной позитивный опыт, способный улучшить настроение)
помогает ему нейтрализовать негативные чувства.

Почему же у детей этот «механизм не срабатывает»? По

мнению Чалдини, Кенрика и Бауманна, это происходит потому,
что дети, в отличие от взрослых, не считают сам по себе
альтруизм вознаграждением. Из детской литературы они
усваивают мысль о том, что эгоистичные люди всегда
счастливее тех, которые помогают другим, однако по мере того
как дети взрослеют, их взгляды изменяются (Perry et al., 1986).
Хотя маленькие дети и склонны к эмпатии, оказание помощи

другим не приносит им большого удовольствия; подобное
поведение является скорее следствием

социализации

.

Чтобы проверить свою гипотезу, Чалдини со своими

коллегами просил учащихся младших и старших классов
начальной школы и учащихся средней школы вспомнить о
каком-нибудь грустном или нейтральном событии. Затем у
детей была возможность лично от себя подарить другим детям
призовые купоны (Cialdini & Kenrick, 1976). Если дети
пребывали в грустном настроении, меньше всех купонов
жертвовали самые маленькие, дети постарше – немного больше,
а подростки – ещё больше. Судя по всему, только подростки
воспринимали альтруизм как способ улучшить собственное
настроение.

По мнению исследователей, эти результаты находятся в

полном соответствии с представлением о том, что мы рождаемся
на свет эгоистами. Они также согласуются с точкой зрения,
согласно которой альтруизм приобретается с возрастом, по мере
того как дети приучаются смотреть на мир глазами других
людей (Bar-Tal, 1982; Rushton, 1976; Underwood & Moore, 1982).

И

СКЛЮЧЕНИЯ ИЗ ПРАВИЛА

«

ПЛОХОЕ НАСТРОЕНИЕ

–

 ДОБРЫЕ

ДЕЛА

»

Всегда ли можно ожидать добрых дел от хорошо

социализированных взрослых, которые пребывают в плохом
настроении? Нет. В предыдущей главе мы рассказывали о том,
что одна из разновидностей плохого настроения приводит к
чему угодно, только не к состраданию. Второе исключение из
правила – глубокая скорбь. Люди, переживающие утрату
супруга или ребенка вследствие их смерти или отъезда, нередко
настолько заняты собой и погружены в собственные мысли, что
им трудно заботиться о ком бы то ни было (Aderman &
Berkowitz, 1983; Gibbons & Wicklund, 1982).

Уильям Томпсон, Клаудиа Кауан и Дэвид Роузенхан

воспроизвели в лаборатории ситуацию, при которой
испытуемые, студенты Стэнфордского университета, были

целиком погружены в собственные печальные мысли: они в
одиночестве слушали записанное на магнитофон описание
человека, больного раком, и должны были представить себе, что
речь идет об их лучшем друге противоположного пола
(Thompson, Cowan & Rosenhan, 1980). Текст был составлен так,
чтобы внимание одной группы испытуемых было сосредоточено
на их собственных тревогах и переживаниях:

«Он (она) может умереть, и вы лишитесь друга. Вы больше

никогда не сможете поговорить с ним. Но может произойти и
нечто более страшное: он будет умирать медленно. И каждую
минуту вы будете думать о том, что это, возможно, последний
миг в его жизни. В течение многих месяцев вам придется
заставлять себя улыбаться, хотя ваше сердце будет разрываться
от горя. Он будет медленно угасать на ваших глазах, и это будет
продолжаться до тех пор, пока жизнь окончательно не покинет
его и вы не останетесь в одиночестве.

Текст, который слушала вторая группа испытуемых,

заставлял думать о больном:

Он прикован к постели и проводит дни в бесконечном

ожидании. Он все время ждет, что что-то должно произойти. А
что именно – он не знает. Он говорит вам, что самое тяжелое –
это неизвестность.»

Исследователи пишут: хотя все испытуемые, независимо от

того, какой текст они слушали, были глубоко тронуты, никто из
них не выразил ни малейшего сожаления по поводу того, что
согласился принять участие в эксперименте (исключение
составили лишь несколько человек из контрольной группы,
которые слушали совершенно неинтересный текст). Повлияло
ли настроение участников эксперимента на их готовность
оказывать помощь? Когда сразу же после окончания
эксперимента им было предложено на условиях анонимности
помочь одной аспирантке в проведении исследований, дали
согласие 25% слушателей первого текста и 83% тех, кто слушал
второй текст. Испытуемые в обеих группах были одинаково
тронуты услышанным, но лишь те, чье внимание было