Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

Во что «верят» лемминги

«Представления о будущем столь безоблачны, что могли бы

смутить и Полианну. [Героиня одноименной детской книги Э.
Портер (1913), неисправимая оптимистка. Имя Полианна стало
нарицательным – символом ничем не оправданного оптимизма.
–

Примеч. ред.

]

Шелли Е. Тэйлор

, Позитивные иллюзии, 1989»

Линда Перлофф пишет о том, как неоправданный оптимизм

делает нас уязвимыми (Perloff, 1987). Веря в собственный
«иммунитет» против неудач, мы пренебрегаем адекватными
мерами предосторожности. Согласно данным одного опроса,
137 пар, пожелавших вступить в брак, точно предсказали, что
половина из них впоследствии разведутся, однако для себя
такую возможность большинство исключили (Baker & Emery,
1993). Сексуально активные студентки старших курсов, которые
пользуются контрацептивами нерегулярно, считают, что уж им-
то, в отличие от других женщин в их университете,
нежелательная беременность не грозит (Burger & Burns, 1988).
Люди, с усмешкой посматривающие на ремни безопасности, не
верят в то, что курить вредно, неразборчивы в связях и
напоминают нам о том, что неоправданный оптимизм, как и
гордыня, до добра не доводит.

«Боже, дай нам милость примириться с тем, что мы изменить

не в силах, мужество, чтобы изменить то, что мы можем
изменить, и мудрость, чтобы мы могли отличить одно от
другого.

Рейнхольд Нибур

, Молитва спокойствия, 1943»

{

Неоправданный оптимизм.

Большинство новобрачных

убеждены в том, что их любовь будет длиться вечно. На самом
же деле в тех странах, где господствует индивидуалистическая
культура, половина браков распадается}

Воистину, оптимизм явно более благотворен, нежели

пессимизм, в том, что касается самоэффективности, здоровья и
благополучия (Armor & Taylor, 1996). Будучи от природы
оптимистами, многие люди верят, что в будущем разные
стороны их жизни сложатся удачно, и эта вера помогает им
создавать собственное счастье и в настоящем (Robinson & Ryff,

1999). Однако известная доля реализма – того, что Джулия
Норем называет «защитным пессимизмом», – может избавить
нас от опасностей, которыми чреват неоправданный оптимизм
(Norem, 2000). Сомнение в себе может «заставить шевелиться»
студентов, большинство из которых – и в первую очередь те, кто
обречен на невысокие оценки, – смотрят на предстоящие
экзамены слишком оптимистично (Prohaska, 1994; Sparrell &
Shrauger, 1984). (По мере того как приближается день
объявления результатов экзамена, этот неоправданный
оптимизм постепенно исчезает; Taylor & Shepperd, 1998.)
Слишком самоуверенные студенты склонны готовиться не очень
основательно. Их не более способные, но менее самонадеянные
товарищи, опасающиеся провала на предстоящем экзамене,
работают не покладая рук и получают более высокие отметки
(Goodhart, 1986; Norem & Cantor, 1986; Showers & Ruben, 1987).
Вывод очевиден: чтобы добиться академических и прочих
успехов, человеку необходимы в равной мере и оптимизм, и
пессимизм; первый – чтобы не терять надежды, а второй –
чтобы не терять бдительности.

«По-моему, лишь немногие люди могут сказать, что в их

семьях нормальные отношения.

Мадонна

, 2000»

ЛОЖНЫЙ КОНСЕНСУС И ЛОЖНАЯ УНИКАЛЬНОСТЬ

Нам, людям, присуще одно весьма любопытное качество –

мы склонны расширять наш Я-образ, переоценивая или
недооценивая то, в какой мере другие думают и действуют так
же, как мы. Этот феномен называется

эффектом ложного

консенсуса

. Когда речь идет о каком-либо

мнении

, мы находим

поддержку своей позиции, переоценивая степень согласия с
нами окружающих (Krueger & Clement, 1994; Marx & Miller,
1987; Mullen & Goethals, 1990). Если мы поддерживаем идею
проведения референдума в Канаде или Национальную партию
Новой Зеландии, то склонны преувеличивать количество своих
единомышленников (Babad et al., 1992; Koestner, 1993).

«Какой безрадостной была бы наша жизнь, если бы мы

никогда не льстили себе.

Ларошфуко

, Максимы, 1665»

Совершая дурной поступок или демонстрируя неспособность

справиться с каким-либо делом, мы убеждаем себя, что не
ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Стоит только
человеку солгать, как он начинает нелестно думать о том, кого
обманул: «Я лгу, а чем другие лучше?» Будучи нечестными
налогоплательщиками или скрывая свое пристрастие к курению,
мы склонны преувеличивать количество людей, поступающих
точно так же. Если мы сами придерживаемся расистских
взглядов, нам начинает казаться, что и другие не свободны от
расовых предрассудков (Krueger, 1996). Следовательно, наше
восприятие стереотипов, разделяемых другими, может выявить
кое-что и о наших собственных предубеждениях.

«Мы видим вещи не такими, какие они есть, а такими, какие

мы сами.

Талмуд

»

Ложный консенсус может быть следствием обобщения,

сделанного нами на основании ограниченной выборки, в состав
которой прежде всего входим мы сами (Dawes, 1990). Не
располагая другой информацией, почему бы не «спроецировать»
самих себя? Почему бы не приписать другим своего знания и не
использовать собственные реакции в качестве «подсказки» их
возможных реакций? (См. рубрику «Проблема крупным
планом»: «Горе от ума»). Мы также более склонны
ассоциировать себя с людьми, чьи установки и поведение
аналогичны нашим, и судить о мире по своим знакомым.

«Актриса Памела Ли Андерсон: «Все говорят, что я с головы

до пят – из пластмассы, и что если я подойду к радиатору, то
расплавлюсь. Да, у меня искусственная грудь, но точно такая же
грудь у всех женщин в Лос-Анджелесе».

Талберт

, 1997»

В вопросах, касающихся

способности

, или хороших

поступков, или успеха, чаще имеет место

эффект ложной

уникальности

(Goethals et al., 1991). Воспринимая собственные

таланты и моральные качества как нечто относительно
необычное, мы «работаем» на собственный имидж. Иными
словами, люди, которые злоупотребляют спиртным, но
пользуются ремнями безопасности, будут переоценивать

(ложный консенсус) количество алкоголиков среди
окружающих и недооценивать (ложная уникальность) то, что
ремнями безопасности пользуются практически все водители
(Suls et al., 1988). Судя по всему, это естественный результат
нашей склонности больше приписывать себе не негативные, а
позитивные качества (Gross & Miller, 1997; Krueger, 1997;
Krueger & Clement, 1997). Чем более индивидуализировано
поведение, тем охотнее мы переоцениваем его
распространенность. (Если 20% людей – эгоисты, у них масса
возможностей для того, чтобы переоценить (сравнительно с
собственной) эгоистичность окружающих.) Иными словами,
вопреки реальности мы склонны считать, что наши пороки – это
некая норма, а наши добродетели – нечто уникальное.

ПРОЧИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ ПРЕДРАСПОЛОЖЕНИЯ В ПОЛЬЗУ СВОЕГО Я

Предрасположение в пользу своего Я проявляется не только в

виде самовосхваления при сравнении с другими,
необоснованного оптимизма и ложного консенсуса
относительно наших недостатков. Ручейки дополнительных
данных, говорящих о существовании такой
предрасположенности, сливаясь, образуют реку.

– Нам свойственна и «когнитивная самонадеянность». Как

станет ясно из главы 3, мы переоцениваем правильность наших
убеждений и суждений и запоминаем из своего прошлого то, что
работает на нас.

– Если нежелательный поступок нельзя ни забыть, ни

«переделать», мы, как это следует из главы 4, можем оправдать
его.

– Чем выше наше мнение о каком-либо собственном качестве

(уме, настойчивости, чувстве юмора), тем чаще мы оцениваем
других именно по этому критерию (Lewicki, 1983).

Проблема крупным планом.

Горе от ума

Феномен ложного консенсуса – склонность считать, что

окружающие разделяют наши чувства и мысли, – особенно ярко
проявляется в ситуациях, когда мы ошибочно приписываем
другим те знания, которыми обладаем сами. Именно «горе от
ума» становится причиной того, что хорошо информированные
люди, полагая, будто и другим известно не меньше, начинают
вести себя соответствующим образом (Camerer et al., 1989;
Nickerson, 1999), а нам лишь остается огорчаться и удивляться,
наблюдая за тем, как умные люди совершают отнюдь не умные
поступки.

То же самое можно сказать и о педагогах, и о создателях

современных технологий: они нередко совершают ошибки,
считая, что понятное им самим будет так же понятно и
окружающим. Они ошибаются, ибо судят об осведомленности
окружающих на основании собственных знаний. Отдавая себе
отчет в том, что, в отличие от них, окружающие не являются
специалистами, они все же недооценивают, насколько
непонятными могут быть их объяснения и инструкции. Как
автор учебника, я тоже – жертва «горя от ума», а потому очень
рад, что мой редактор, никогда раньше, как и вы, не изучавший
социальной психологии, предвосхищает те вопросы, которые
могут возникнуть у вас, если я формулирую свои мысли
недостаточно четко.

Что такое «горе от ума», вы, должно быть, знаете не

понаслышке. Например, как вы думаете, сколько времени
понадобится человеку, чтобы разобраться в анаграммах «соах»
(хаос) и «фраш» (шарф)?

Возможно, поскольку ответы вам уже известны, вы, как и

участники экспериментов, проведенных Коллином Келли и
Ларри Якоби, сочтете, что вам трудно определить, сложное это
задание или нет (Kelley & Jacoby, 1996). (Предложите эти
анаграммы своему приятелю и посмотрите, справится ли он с
ними так быстро, как вы думаете). Многие из нас поражались
недогадливости участников игры «Угадай мелодию». Когда мы,
например, выстукиваем на чьей-либо руке ритм

Happy Birthday