Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

подозреваю, что вы обнаружите значительно больше сюрпризов,
находок и, соответственно, получите больше пользы при
анализе человеческих ошибок и предубеждений, чем при
обращении к доказательствам в пользу способности человека к
логике и к интеллектуальным достижениям. С этим связан и
повышенный интерес мировой литературы к гордыне и прочим
человеческим порокам. Гуманитарное образование знакомит нас
с недостатками, присущими нашему мышлению, в надежде на
то, что мы будем более рациональны и научимся лучше
взаимодействовать с окружающей действительностью.

И надежда эта оправдывается: студенты, изучающие

психологию, интерпретируют поведение не столь упрощенно,
как будущие специалисты в области естественных наук, равные
им по интеллекту (Fletcher et al., 1986). Поэтому, памятуя о
важнейшей цели – о развитии нашей способности к
критическому мышлению, – давайте продолжим рассмотрение
вопроса о том, как результаты новых исследований в области
социального мышления способны усилить наши социальные
объяснения.

РЕЗЮМЕ

Исследователи атрибуции изучают наше объяснение

поведения других людей. Когда мы объясняем поступки
окружающих их личностными диспозициями, а когда –
внешними обстоятельствами? Как правило, мы делаем
обоснованные атрибутивные заключения. Однако, объясняя
поведение разных людей, мы нередко совершаем
фундаментальную ошибку атрибуции (называемую также
ошибкой соответствия). Мы настолько склонны объяснять
поведение окружающих их личностными качествами и
установками, что недооцениваем давление ситуации даже тогда,
когда оно очевидно. Если воздушный шар летит, потому что его
подгоняет не видимый нами ветер, мы не допускаем мысли о
том, что его движение – результат действия какой-то
внутренней силы. Но люди – одушевленные существа, и
поэтому, наблюдая чье-либо поведение, мы чаще всего не

придаем значения «ситуационным ветрам» и «возлагаем всю
ответственность» на внутренние силы.

Отчасти эта ошибка атрибуции является следствием того, что

в центре нашего внимания, когда мы наблюдаем за чьим-либо
поведением, оказывается человек, а ситуация становится
относительно невидима. Когда же мы действуем сами, наше
внимание сосредоточено на ситуации: мы реагируем на нее, и
она становится более ясной. Этим и объясняется тот факт, что
мы более чувствительны к влиянию ситуации на нас самих, чем
на окружающих.

КОНСТРУИРОВАНИЕ ИНТЕРПРЕТАЦИЙ И

ВОСПОМИНАНИЙ

Результаты неординарных экспериментов свидетельствуют

о том, в какой мере предубеждения могут искажать наши
восприятие и трактовки, а дезинформация – воспоминания.

В главе 1 отмечен существенный факт, относящийся к

мышлению человека, а именно: восприятие и обработка нами
информации зависят от нашего предвзятого мнения. Мы
объясняем мир, глядя на него через тонированные теорией очки.
Даже признавая, что предвзятое мнение влияет на социальные
суждения, люди не способны понять, насколько оно велико.
Рассмотрим результаты проведенных недавно экспериментов, в
том числе и тех, в которых изучалось влияние предубеждений
на восприятие и обработку информации, и тех, в которых
суждения внедрялись в сознание испытуемых после того, как им
сообщалась информация. Это делалось для того, чтобы понять,
как «внедренные» постфактум идеи искажают воспоминание.
Вывод, который может быть сделан из всех этих экспериментов,
заключается в следующем: мы реагируем не на
действительность как таковую, а на наше толкование этой
действительности.

ВОСПРИЯТИЕ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СОБЫТИЙ

Влияние предубеждений и ожиданий принадлежит к тем

проблемам, с которых традиционно начинается изучение
психологии. Вспомните фотографию далматинца,
представленную в главе 1. Или задумайтесь над фразой (перевод
которой – птица в руках):

А BIRD IN THE HAND
Вы обратили внимание на то, что она «какая-то не такая»? В

ней есть не только то, что можно увидеть глазами. То же самое
можно сказать и о социальном восприятии. Поскольку
социальное восприятие во многом зависит от зрительного
восприятия очевидца, даже простой стимул может произвести
на двух человек совершенно разное впечатление. Фраза
«Канадец Жан Кретьен – “нормальный” премьер-министр» его
горячим поклонником будет воспринята едва ли не как критика,
а тем, кто критически относится к нему, – как чрезмерная
похвала. В тех случаях, когда социальную информацию можно
интерпретировать по-разному, предубеждения важны (Hilton &
von Hippel, 1990).

О том, какую власть могут иметь над людьми предубеждения,

свидетельствуют результаты эксперимента, проведенного
Робертом Валлоне, Ли Россом и Марком Леппером (Vallone,
Ross & Lepper, 1985). Они показали студентам – сторонникам
израильтян и палестинцев – шесть фрагментов новостей разных
телевизионных каналов, в которых рассказывалось об убийстве
в 1982 г. гражданских лиц – обитателей двух лагерей беженцев в
Ливане. Как показано на рис. 3.5, и сторонники израильтян, и
сторонники палестинцев восприняли телеканалы как
необъективные по отношению к тем участникам конфликта,
которых они сами поддерживали. Этот феномен давно стал
общим местом. Кандидаты в президенты и их сторонники едва
ли не всегда считают, что средства массовой информации «льют
воду на мельницу» соперника. Спортивным болельщикам
кажется, что судьи более благосклонны к противоборствующей
стороне. Каждая из конфликтующих сторон (муж и жена,
менеджмент и профсоюз, противостоящие друг другу расовые

группы) считают беспристрастных посредников
необъективными по отношению к ним.

Рис. 3.5.

 И сторонники израильтян, и сторонники палестинцев, которые

смотрели сюжеты разных каналов на тему «Резня в Бейруте», признали

телеканалы необъективными по отношению к тем участникам конфликта,

которых они сами поддерживали. (

Источник

: Vallone, Ross & Lepper,

1985)

«Опрос Гэллапа, проведенный в 1995 г., показал, что 78%

чернокожих и только 42% белых американцев поддерживают
оправдательный приговор, вынесенный О. Дж. Симпсону.
Спустя более двух лет после гражданского судебного процесса
71% белых и 28% чернокожих респондентов считали обвинение
в убийстве, вынесенное Симпсону, возможно или точно
справедливым.

Ежемесячный опрос Гэллапа

, октябрь, 1995;

Newport & Saad, 1997»

Наши общие представления о мире способны сделать так, что

даже свидетельство «против» покажется свидетельством «за».
Например, Росс и Леппер помогали Чарльзу при проведении
опроса студентов, которых просили оценить результаты двух
якобы новых исследований (Lord, Ross & Lepper, 1979).
Половина респондентов высказались за высшую меру
наказания, половина – против. Результаты одного
«исследования» подтверждали, что студенты считают смертную

казнь сдерживающим фактором, а результаты другого
опровергали это. Результаты: и сторонники, и противники
смертной казни с готовностью восприняли доказательства,
подтверждавшие их точку зрения, но резко критиковали те
результаты, которые её опровергали. Иными словами,
предъявление обеим сторонам идентичной совокупности
доказательств «за» и «против» не только не сблизило их
позиции, но усугубило различие между ними. В последующих
экспериментах участникам предъявляли смешанную
информацию с целью спровоцировать их сомнительными
доказательствами, заставить их задуматься о сути проблемы и
мотивировать к опровержению доказательств, противоречащих
их точке зрения (Edwards & Smith, 1996; Kuhn & Lao, 1996;
Munro & Ditto, 1997). Дело кончилось тем, что каждая из сторон
восприняла свидетельства как поддерживающие её мнение и
лишь укрепилась в нем.

(– Разумеется, мне не все равно, что, по-твоему, я думал по поводу того,

как ты воспринимала то, какими бы мне хотелось видеть твои чувства)

Можно ли сказать, что именно поэтому неоднозначная

информация нередко провоцирует политические, религиозные и
научные конфликты? В США теледебаты кандидатов,
предшествующие президентским выборам, преимущественно
усиливают мнение, сложившееся до их проведения. Во время
предвыборных теледебатов в 1960, 1976 и 1980 гг. подавляющее
большинство телезрителей (10:1) из числа тех, кто уже решил, за
кого будет голосовать, воспринимали своего кандидата как уже
одержавшего победу (Kinder & Sears, 1985). Аналогичное