Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

противоположного характера (Davies, 1997; Jelalian & Miller,
1984).

Есть убедительные доказательства в пользу того, что наши

убеждения и ожидания оказывают мощное влияние на
«мысленное конструирование» нами различных событий. Мы
извлекаем пользу из наших предубеждений так же, как ученые
извлекают пользу из созданных ими теорий, которые
направляют впоследствии и их наблюдения, и интерпретацию
событий. Однако порой за эту выгоду приходится дорого
платить: мы становимся заложниками собственного образа
мыслей. Например, оказалось, что так называемые «каналы»,
которые часто видели на поверхности Марса, – действительно
результат деятельности разумных существ, только существа эти
обитают не на Марсе, а на Земле.

Есть ли какое-нибудь средство, способное «исцелить» от

стойких первоначальных убеждений? Да, есть.

Объясните

обратное.

Чарльз Лорд, Марк Леппер и Элизабет Престон

повторили описанный выше эксперимент, в котором проводился
опрос по поводу высшей меры наказания, внеся в него два
дополнения (Lord, Lepper & Preston, 1984). Во-первых, они
просили некоторых испытуемых оценивать доказательства «как
можно более

объективно

и

непредвзято

». Этот призыв не

возымел никакого действия: независимо от того, «за» или
«против» высшей меры высказывались испытуемые, те, к кому
обращались с ним, оценивали доказательства столь же
предвзято, как и те, к кому экспериментаторы не обращались.

Проблема крупным планом.

Стойкость убеждений и

дилемма Монти Холла

Рассмотрим дилемму, названную в честь ведущего телеигры

«Давайте заключим сделку» и представляющую собой вариант
двухстадийного процесса принятия решений, который включает
выбор: твердо придерживаться первоначального мнения или
изменить его и сделать другой ход.

«Представьте себе, что вы участвуете в телеигре и вам

предстоит выбрать одну из трех дверей. За одной дверью –
автомобиль, за двумя другими – козы. Вы выбираете дверь,
например дверь № 1, и ведущий, знающий, что скрывается за
каждой дверью, открывает другую, допустим, дверь № 3, за
которой – коза. Затем он говорит вам: «Вы настаиваете на своем
выборе? Или хотите, чтобы я открыл дверь № 2?» Выгодно ли
вам изменять свое решение?»

Когда Крэг Ф. Уитэйкер из г. Колумбия (штат Мэриленд)

задал этот вопрос Мэрилин вос Савант, обозревателю газеты
Parade, она ответила: «Да, откройте дверь № 2». Этот эпизод
вызвал лавину писем от телезрителей, причем 9
корреспондентов из 10 выражали несогласие с журналисткой.
Один профессор математики написал: «У меня на полке – более
50 учебников по теории вероятности, и в каждом из них –
верное решение проблемы и предостережение против ошибки,
допущенной Мэрилин. Подобные ошибки часто совершают
несведущие в математике люди».

Между тем, когда страсти улеглись, эмпирические имитации

головоломки (любой читатель может сам выполнить их) и более
глубокий математический анализ показали, что вос Савант была
права. Давайте рассуждать. Какова вероятность того, что вы
изначально выбрали правильную дверь? Один шанс из трех.
Какова вероятность того, что «правильная» дверь – одна из двух
других? Два шанса из трех. После того как ведущий «исключает
из игры» одну из них (а это происходит всегда), вероятность
того, что «правильная» дверь – это не та дверь, которую вы
выбрали, – по-прежнему 2 шанса из 3.

Когда социальный психолог Дональд Гранберг привлек

студентов Миссурийского университета к участию в имитации
этой дилеммы, выяснилось, что только 9% отказались от своего
первоначального выбора (91% участников настояли на нем)
(Granberg, 1996, 1999). В Бразилии, Китае и в Швеции студенты
тоже не спешили изменить свое решение в пользу более
благоприятного для них варианта. Но когда изначальное

решение принимал кто-то другой, а участнику эксперимента
нужно было сказать, должен ли он изменить его или нет, 38%
высказались за изменение. По мнению Гранберга, этот факт
позволяет предположить, что ошибочная приверженность
первоначальному выбору отражает не только неверную оценку
людьми их шансов на успех, но и стойкость их изначальных
убеждений и поведения. После того как принято какое-либо
решение, сделано какое-либо финансовое вложение или
сформулировано какое-либо мнение, в дело вступает
когнитивная инерция, которая и поддерживает их.

---

«Две трети из того, что мы видим, находится не перед

нашими глазами, а позади них.

Китайская пословица

»

Во-вторых, исследователи попросили третью группу

испытуемых подумать над таким вопросом: стали бы они столь
же высоко (или столь же низко) оценивать доказательства, если
бы участвовали в аналогичном исследовании, но должны были
бы обосновать обратное? Испытуемые, представившие себе
подобную ситуацию, уже более объективно оценивали
доказательства «за» и «против» их взглядов. На своем
собственном опыте экспериментатора Крейг неоднократно
убеждался: объяснение причин, по которым противоположная
теория может быть верна (например, объяснение того, почему
осмотрительный человек может лучше справляться с
обязанностями пожарного, чем человек, склонный к риску),
ослабляет убеждения или вовсе избавляет от них (Anderson,
1982; Anderson & Secher, 1986). Так оно и есть: объяснение не
обязательно противоположного, а любого альтернативного
варианта побуждает людей обдумывать разные возможности
(Hirt & Markman, 1995).

КОНСТРУИРОВАНИЕ ВОСПОМИНАНИЙ

Вы согласны со следующим утверждением:

«Память можно сравнить с находящимся в мозге сундуком, в

который мы складываем разную информацию, а потом
извлекаем её по мере необходимости. Иногда из этого сундука
что-нибудь пропадает, и тогда мы говорим, что мы это забыли.»

Около 85% студентов колледжа согласны с ним (Lamal,

1979). Как написал в 1988 г. журнал

Psychology Today

, «наука

доказала, что накопленный жизненный опыт прекрасно
сохраняется в вашем сознании».

На самом же деле исследования, выполненные психологами,

доказали, что это совсем не так. Многие воспоминания не
являются копиями реальных событий, «отданными на хранение»
в банк памяти. Правильнее говорить о том, что мы
конструируем воспоминания в тот момент, когда извлекаем их,
ибо память включает и аргументацию, обращенную в прошлое.
Используя то, что мы сегодня знаем, или то, во что верим,
память делает выводы о том, что должно было бы быть. Мы
похожи на палеонтолога, который по фрагментам костей
реконструирует облик динозавра: используя фрагменты
информации и наши нынешние чувства и ожидания, мы
реконструируем свое далекое прошлое (Hirt, 1990; Ross &
Buehler, 1994). Таким образом, мы можем легко пересмотреть
(хотя и на уровне подсознания) свои воспоминания таким
образом, чтобы они соответствовали нашим нынешним знаниям.
Когда один из моих сыновей посетовал, что не вышел из печати
июньский номер журнала

Cricket

, а потом ему показали, где

журнал лежит, он сказал: «Здорово! Я же знал, что получил
его!»

{В отличие от фотографий воспоминания, извлеченные из

банка памяти, реконструируются}

«Нельзя сказать, что память похожа на чтение книги. Она

скорее похожа на написание книги по разрозненным заметкам.

Джон Ф. Кильстрем

, 1994»

Когда экспериментатор или психотерапевт начинают

манипулировать с представлениями людей об их прошлом,

многие конструируют ложные воспоминания. Попросите кого-
нибудь живо представить себе эпизод из детства (бежал,
споткнулся, упал и разбил рукой окно) или как он опрокинул
чашу с пуншем на свадьбе, и вы увидите, что около 25% из тех,
к кому вы обратились с подобной просьбой, потом станут
вспоминать эти вымышленные события как реальные (Garry et
al., 1996; Hyman et al., 1995, 1996; Loftus & Pickrell, 1995).
Человеческий разум занят поисками истины, но это не мешает
ему иногда создавать ложь.

Р

ЕКОНСТРУКЦИЯ ПРОШЛЫХ УСТАНОВОК

Как вы относились 5 лет назад к атомной энергии? К

президенту Клинтону или к премьер-министрам – Жану
Кретьену или Тони Блэру? К своим родителям? Если с тех пор
ваши установки изменились, известно ли вам – насколько?

Экспериментаторы попытались ответить на подобные

вопросы и получили обескураживающие результаты. Люди,
установки которых изменились, нередко настаивают на том, что
они практически всегда были именно такими. Дарил Бем и Кейт
Мак-Коннелл провели опрос среди студентов Университета
Карнеги-Меллона (Bem & McConnell, 1970). Среди вопросов,
которые они задавали, в неявном виде присутствовал и вопрос о
том, насколько студенты контролируют университетскую
учебную программу. Спустя неделю студенты согласились
написать эссе о том, почему они против студенческого
контроля. После этого их отношение к студенческому контролю
стало значительно более негативным. Когда их попросили
припомнить, как они отвечали на вопрос о контроле до
написания эссе, они «вспомнили», что и тогда придерживались
точно такого же мнения, как и

сейчас

, и не согласились с тем,

что эксперимент повлиял на них. Когда же оказалось, что и
студенты Университета Кларка точно так же отказываются от
своих прежних установок, исследователи Д. Р. Уиксон и Джеймс
Лэрд были потрясены «скоростью, размахом и
решительностью», с которыми студенты пересматривают
собственное прошлое (Wixon & Laird, 1976).