Файл: Кохут Х. - Анализ самости. Лечение нарушений личности.pdf

преграды, мешавшие  пониманию. У  меня  сохранялось

стремление, связанное с глубинными и давними точками

фиксации, находиться  в  самом  центре  нарциссической

сцены, и хотя на протяжении долгого времени я боролся

с  соответствующими  детскими заблуждениями и  полагал,

что в целом достиг господства над ними, какое-то время

я не мог справиться с когнитивной задачей, которая воз-

никла передо мной, когда я столкнулся с реактивирован-

ной грандиозной  самостью моей  пациентки. Поэтому

я  отказывался  принять  во  внимание возможность  того,

что я не являлся объектом для пациентки, не имел отноше-

ния к ее детской любви и ненависти, а выполнял, вопреки

моему желанию, лишь безличную функцию, не  имевшую

никакого значения за исключением того, что она относи-

лась к сфере ее собственной реактивированной нарцис-

сической грандиозности и эксгибиционизма.

Поэтому в течение долгого времени я считал, что упре-

ки  пациентки  были  связаны  со  специфическими транс-

ферентными  фантазиями  и  желаниями  эдипова  уровня,

но не мог  добиться никакого прогресса в этом направ-

лении. В  конечном  счете  именно  надменные интонации

пациентки, как мне кажется, вывели меня на верный путь.

Я понял, что они выражали ее полную убежденность в соб-

ственной правоте — убежденность маленького ребенка, —

которая прежде не имела возможности проявиться. Стои-

ло мне сделать нечто большее (или меньшее), чем просто

выразить одобрение или поддержку в ответ на сообщения

пациентки о ее собственных открытиях, я тут же становил-

ся  для нее  депрессивной  матерью, которая (садистским

образом, как  это  воспринималось  пациенткой) отводила

нарциссический  катексис  от  ребенка  и  направляла  его

на себя или не служила необходимым для него нарцисси-

ческим  эхом.  Или  же  я  становился  ее  братом,  который,

как ей казалось, искажал ее мысли и стремился быть

в центре внимания.

Здесь  для  нас  так  важен  ответ  на  вопрос,  действи-

тельно ли мать (или брат, который в данном контексте

воспринимался пациенткой  как действовавший  заодно

с матерью, то  есть как  ее продолжение или  ее замена)

сознательно, предсознательно или бессознательно вела

себя садистским образом, на чем в течение долгого вре-

мени настаивала пациентка. Архаичный объект восприни-

мается как всемогущий и всезнающий и, таким образом,

последствия  его  действий  и  упущений  всегда расцени-

ваются  детской  психикой  как  нечто  преднамеренное.

Поэтому пациентка предполагала — совершенно справед-

ливо, если иметь в виду ее психическую организацию, —

что отсутствие вначале у меня понимания было обуслов-

лено не моими интеллектуальными или эмоциональными

ограничениями, а  моими  садистскими  намерениями.

Я не думаю, что это искаженное восприятие можно объяс-

нить лишь возникшей при переносе  путаницей. Скорее

его  следует  понимать  как  следствие  терапевтической

регрессии  к  уровню  основной  патогенной  фиксации,

то  есть  к  нарциссическому представлению  об  объекте

и, таким образом, к анимистической путанице между при-

чиной и следствием, с  одной  стороны, и  между намере-

нием и поступком — с другой.

Какой бы ни была, однако, сознательная или бессозна-

тельная мотивация матери (и брата), оценивая психологи-

ческое развитие пациентки с метапсихологических пози-

ций, можно  сказать, что  их  поведение  способствовало

вытеснению  архаичной, интенсивно  катектированной

грандиозной самости. Будучи вытесненной, она не могла

измениться под влиянием реальности и была недоступной

для Эго как источника приемлемой нарциссической моти-

вации. Здесь можно добавить, что отец пациентки, к кото-

рому  она  обратилась  скорее  в  поисках  нарциссического

одобрения, которого она не получила от матери, а не как

к эдипову объекту любви, еще больше травмировал ребен-

ка  постоянным изменением своего  отношения к  девочке

от проявлений огромной любви до полного эмоциональ-

ного  безучастия. Его  поведение  стимулировало  прежние

нарциссические  интересы  ребенка, не  помогая  интегри-

ровать их с реалистичным представлением девочки о себе

посредством

оптимальной  избирательности  его реакций  при

проявлении постоянного интереса к ней.

Таким образом, он по-

нлиял  на  установление  прочного  барьера  вытеснения

и своим непоследовательным и соблазняющим поведени-

ем усилил ее склонность к ресексуализации потребностей,

что  отчасти напоминает  условия, приведшие  к  ресек-

суализации потребности в  нарциссическом гомеостазе

в случае мистера А.

Клиническая  ситуация, описанная  на  предыдущих

страницах, и, в  частности, терапевтические  реакции

аналитика нуждаются в дальнейшем объяснении, несмот-

ря  на  то, что  последующее  обсуждение  аналитического

процесса  напрямую не относится  к вопросу, который

мы в настоящий момент рассматриваем, — контрпереносу

при зеркальном переносе.

На первый взгляд может показаться, будто бы я утвер-

ждаю, что в случаях подобного рода аналитик должен

потворствовать желанию, проявляемому анализандом при

переносе, что  пациентка  не  получала  от депрессивной

матери необходимого эмоционального отклика и одобре-

ния и что аналитик должен дать его теперь, чтобы обеспе-

чить «корректирующий эмоциональный опыт» (Alexander

etal., 1946).

Действительно, есть  пациенты, для  которых  такого

рода потворство является не только временной тактиче-

ской  вынужденной  мерой  в  определенных  напряженных

фазах анализа — без этого они даже не могут совершить

шаги, ведущие к усилению господства Эго над детскими же-

ланиями, что является одной из целей психоаналитической

работы. Кроме того, нет сомнений в том, что иногда по-

творство важному детскому желанию — особенно если оно

обеспечивается  чувством  уверенности  в  терапевтической

атмосфере, в  которой  подразумевается  квазирелигиозное

магическое  значение  силы  любви — может иметь стойкие

благоприятные результаты в смысле избавления от симпто-

мов и поведенческих изменений у пациента. Подобно Жану

Вальжану из «Отверженных» В. Гюго, получившему рукопо-

жатие  епископа, пациент уходит после  терапевтического

сеанса изменившимся человеком. (Яркий пример внезап-

ного исцеления, последовавшего за благотворным пережи-

ванием вне запланированной психотерапии, см. в описа-

нии, приведенном К. Р. Эйсслером [Eissler, 1965, р. 357 etc.],

лечения одного из пациентов Юстина [Justin, I960].)

Однако  в  доступных  анализу  случаях, как  в  случае

мисс Е., терапевтический процесс развивается несколь-

ко по-другому. Преодолев некоторые когнитивные и эмо-

циональные затруднения, я понял, что основные трансфе-

рентные  проявления  пациентки  связаны  не  с  содержа-

нием  материала (который  относился  к  поздним  фазам

развития  и  касался  ее  эмоционально  поверхностных ин-

терперсональных отношений, использовавшихся ею в за-

щитных целях), а  с  взаимодействиями, которые  проис-

ходили  во  время  аналитического  сеанса. В  частности,

мне стало понятно, что пациентка воспринимала меня как

депрессивную, страдавшую  ипохондрией  мать из  своего

раннего детства, которая лишила ее необходимой нарцис-

сической  подпитки. Хотя  из  тактических  соображений

(например, с целью добиться  кооперации с  сегментом Эго

пациента) аналитик  может в подобных  случаях временно

пойти  на  то, что  можно  назвать

вынужденной  уступкой

детскому желанию,

настоящей целью анализа является все

же не потворство, а господство над детскими желаниями,

основанное  на  инсайтах, достигнутых в  условиях (пере-

носимого) аналитического воздержания.

Как в случае неврозов переноса, где речь идет об объект-

но-инстинктивных влечениях, так и при анализе нарцис-

сических нарушений личности, где речь идет о нарцис-

сически катектированном объекте, аналитик не должен

препятствовать (преждевременными интерпретациями

пли иным образом) спонтанной мобилизации трансферент-

пых желаний. Как правило, он начинает работу, связанную

с интерпретацией переноса, только тогда, когда из-за не

исполнения трансферентных желаний нарушается коопе

рация пациента и аналитика, то есть когда перенос пре

вращается в сопротивление

5

. И опять-таки, как в случае

неврозов переноса, так и при анализе нарциссических

Интерпретации, относящиеся к переносу, особенно на ранних

стадиях анализа, которые не нацелены на реактивацию движу-

щих сил аналитического процесса, заблокированных сопроти-

влениями, оказываемыми  при  переносе, будут  справедливо

восприниматься пациентом как запреты. Как бы дружелюбно

и доброжелательно ни высказывался аналитик, анализанд будет

слышать: «Не надо так делать — это нереалистично, по-дет-

ски!» — или что-нибудь в этом роде.

нарушений личности — но здесь даже в еще большей степе-

ни — аналитику не следует ожидать, что как только началась

интерпретативная работа, будет достигнуто господство Эго

над интенсивными детскими желаниями в тот самый мо-

мент, когда пациент совершит первые шаги к тому, чтобы

сделать  их доступными  сознанию. Напротив, аналитик

знает, что предстоит долгий период переработки, в кото-

ром пациент — по крайней мере вначале — будет оказывать

сопротивление, не столько настаивая на исполнении своих

инфантильных желаний, сколько постоянно пытаясь отсту-

питься  от них, как правило, громогласно требуя удовле-

творения  потребностей  отщепленного  сектора  психики,

тогда как основные потребности и желания снова утаива-

ются. Но ни воспрепятствование аналитиком проявлению

трансферентных желаний, ни его  основанное на здравом

смысле  принятие  постепенности  и  сложности  процесса

переработки не следует путать с отказом от аналитической

работы, который  заключает  в  себе  понятие «корректи-

рующий эмоциональный опыт», или с подменой ее воспи-

тательными  мерами (и  иными  действиями  со  стороны

аналитика), которые можно считать оправданными только

в том случае, если они служат цели установления и сохране-

ния терапевтического альянса.

В случае мисс Е. мое понимание того, что пациентка

вновь проявляла свое специфическое детское требование,

послужило только началом процесса переработки, касав-

шегося  ее  грандиозной  самости. Справившись со  своим

сопротивлением,вызванным  контрпереносом,которое

какое-то время заставляло меня считать, что пациентка

боролась с  объектно-инстинктивным переносом, я, нако-

нец,  мог  ей  сказать,  что  ее  раздражение  на  меня  было

вызвано нарциссическими процессами, а именно возник-

шим  при  переносе  смешением  меня  с  депрессивной  ма-

терью, которая переносила нарциссические потребности

ребенка на себя. За этими интерпретациями последовал ряд

аналогичных воспоминаний, касавшихся наступления

у ее матери состояния депрессивной сосредоточенности

на себе в последующие периоды жизни пациентки. В конце

концов  она отчетливо вспомнила основные мучительные

события, на которые, по-видимому, наложились более

ранние и более поздние воспоминания. Они относились

к эпизодам, когда она возвращалась домой из детского сада

и школы. Она как можно быстрее мчалась домой, радостно

предвосхищая, как  будет  рассказывать  матери  о  своих

успехах в школе. Она вспомнила, как мать открывала дверь,

но вместо радости на лице она видела безразличие, и когда

девочка начинала рассказывать о школе, своих играх, успе-

хах и достижениях за время своего отсутствия дома, мать,

казалось, слушала и принимала участие в разговоре, но не-

заметно тема разговора менялась, и мать начинала говорить

о себе, своей головной боли, усталости и прочих недомога

ниях, которые ее беспокоили. Все, что могла вспомнить

пациентка о своих реакциях, — это то, что она внезапно

начинала чувствовать себя лишенной энергии и опусто

шенной; долгое время она не могла припомнить, чтобы

чувствовала какое-либо раздражение на свою мать в таких

ситуациях. И только после длительного периода перера

ботки она постепенно смогла увидеть связь между раздра

жением, которое она испытывала ко мне, когда я не пони

мал ее потребностей и чувств, и чувствами, возникавшими

и ответ на нарциссическую фрустрацию, от которой она

страдала в детстве.

Таким образом, мои интерпретации привели пациент-

ку к постепенно возросшему осознанию интенсивности ее

требований и потребности в их исполнении, то есть к тому

пониманию, которому  она  активно  сопротивлялась,

поскольку  теперь  она  не  могла  уже  отрицать  наличия  в

этой области крайне выраженных потребностей, которые в

течение 

долгого 

времени 

скрывались 

за

демонстрацией  самостоятельности  и  самодостаточности.

Эта 

фаза

— если

к  общих  чертах  охарактеризовать  дальнейший  ход  со

бытий — сменилась  постепенным, сопровождавшимся

чувством  стыда  и  тревогой  разоблачением  ее  стойкой

инфантильной  грандиозности  и  эксгибиционизма. Про

цесс  переработки,  завершившийся  в  этот  период,  в  ко

нечном счете привел к возросшему господству Эго над

давней  грандиозностью и  эксгибиционизмом  и, таким

образом, к  большей  уверенности  в  себе  и  другим благо

приятным трансформациям нарциссизма в этом сегменте

се личности.

В завершение этой клинической иллюстрации я пере-

числю  когнитивные  и  эмоциональные  задачи, стоящие

перед аналитиком в процессе анализа, в котором последо-

вательность ранних стадий развития грандиозной самости

пациента  терапевтически  реактивируется  в  различных

формах  зеркального  переноса. Чтобы  надлежащим  обра-

зом проводить анализ таких нарушений личности, анали-

тик должен  уметь сохранять интерес и внимание  к реак-

тивированным  психологическим  структурам, несмотря

на  отсутствие  важных  объектно-инстинктивных  катек-

сисов. Кроме  того, он  должен  мириться  с  тем, что  его

позицией  в  терапевтически  реактивированном  нарцис-

сическом  видении  мира  пациентом (соответствующем

уровню главной точки фиксации) является позиция ар-

хаичного предструктурного объекта, то есть что его функ-

ция заключается в том, чтобы служить поддержанию нар-

циссического  равновесия  пациента. Аналитик  не  только

должен  уметь с терпением  относиться  к вышеупомянутым

психологическим  фактам (то  есть  проявлять  выдержку,

не  мешать  установлению  нарциссического переноса  по-

средством  преждевременных  интерпретаций, проявлять

внимание и эмпатию), но и  оставаться позитивно вклю-

ченным  в  нарциссический  мир  пациента  со  всей  своей

творческой  восприимчивостью, поскольку  многие  пере-

живания пациента в силу их довербальной природы долж-

ны постигаться аналитиком  эмпатически, а  их  значение

должно быть реконструировано, по крайней мере прибли-

зительно, прежде чем пациент сможет воскресить в памя-

ти (через «наложение») аналогичные более поздние воспо-

минания и связать текущие переживания с прошлыми.

В выполнении задач, встающих перед ним при анализе

реактивированной грандиозной самости, аналитику в зна-

чительной  степени  помогает  теоретическое  понимание

состояний, с  которыми  ему  приходится  сталкиваться.

Кроме  того, он должен  осознавать потенциальное  влия-

ние его собственных нарциссических требований, восста-

ющих против хронической ситуации, в которой он не вос-

принимается пациентом как таковой и даже смешивается

с объектом из его прошлого. И, наконец, в особых случаях

аналитик должен быть свободным от активного воздейст-

вия  архаичных  страхов  растворения  через  слияние.

Он не должен отгораживаться от потребностей в слиянии

некоторых пациентов, а должен с терпением относиться

к их активации без излишней  тревоги и  оставаться вос-

приимчивым  к  попыткам  и  сигналам  слияния в  форме

контролируемого  эмпатического  понимания  нарцисси-

ческих  требований  пациента  и  необходимых ответов

на них, то есть интерпретаций и реконструкций, ведущих

к постепенной интеграции нарциссических структур па-

циента  в  зрелую, ориентированную  на  реальность  лич-

ность. Стоит, однако, повторить, раз  уж мы  здесь вновь

вкратце  описываем аналитический процесс при лечении

этих  расстройств, что в  самом начале  и на протяжении

долгого времени анализанд, как правило, обладает недо-

статочной толерантностью к собственным нарциссиче-

ским требованиям и что он должен научиться принимать

и понимать их, прежде чем его Эго постепенно достигнет

господства над ними.

ГЛАВА 12. Н

ЕКОТОРЫЕ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ

ТРАНСФОРМАЦИИ ПРИ АНАЛИЗЕ
НАРЦИССИЧЕСКИХ ЛИЧНОСТЕЙ

Мобилизация архаичных нарциссических позиций в про-

цессе анализа обеспечивает переработку нарциссических

переносов и выражается в специфических и неспецифиче-

ских позитивных изменениях. Самым заметным неспеци-

фическим  изменением  является  усиление  и  расширение

способности к  объектной  любви; специфические  изме-

нения происходят в сфере самого нарциссизма.

У

СИЛЕНИЕ И РАСШИРЕНИЕ ОБЪЕКТНОЙ ЛЮБВИ

1.

Усиление способности к объектной любви, которое

постоянно встречается при анализе нарциссических лич

ностей, следует расценивать как важный, но вместе с тем

неспецифический и вторичный результат лечения. В целом

вновь возникающая объектная любовь становится доступной

пациенту вследствие реактивации объектно-либидинозных

инцес туозных аффективных связей, которые прежде скры

вались за стеной регрессивного нарциссизма, вследствие

чего были недоступны для пациента. Поэтому возрастающая

в ходе анализа доступность объектно-инстинктивных катек-

сисов обычно не означает преобразования мобилизованного

нарциссизма в объектную любовь; скорее она обусловлена

высвобождением ранее вытесненного объектного либидо,

то есть является результатом успешной терапевтической

работы в секторах вторичной психопатологии (невроз пере

носа) у пациента, первично страдающего нарциссическим

нарушением личности.

2. Вместе с тем определенные аспекты возрастающей

способности к объектной любви нарциссического пациента

непосредственно связаны с процессом переработки именно

в первичной области психопатологии. Они характеризуются

не только усилением объектных катексисов пациента,

но и большей тонкостью и эмоциональной глубиной уже су-

ществующих (или вновь мобилизованных) объектных стрем-

лений благодаря тому, что становится более  доступным

идеализирующее  либидо. В  результате  систематической

переработки  идеализирующего  переноса  излишки  идеа-

лизирующего либидо могут объединиться с объектно-либи-

динозным  катексисом. Присоединение  идеализирующих

катексисов к объектной любви выражается в более глубоких

и утонченных переживаниях любви пациентом, будь то со-

стояние влюбленности, длительная привязанность к другому

человеку или посвящение себя любимому делу. В этом случае

парциссический компонент общего любовного пережива-

ния является, в сущности, второстепенным. Нарциссические

катексисы  добавляют силу  и  свой  колорит  переживанию

побви пациентом; однако  основной инстинктивный катек-

сис является объектно-либидинозным.

3. И наконец, важным неспецифическим результатом

систематического анализа нарциссических позиций являет-

ся  усиление  способности к  объектной любви, обусловлен-

ное консолидацией самовосприятия и соответствующим

повышением связности самости и  более  четким  установле-

нием ее границ. С усилением связности самости возрастает

способность Эго к выполнению разного рода задач (напри-

мер, профессиональных); это относится и к функциониро-

ванию Эго  как исполнительного центра  объектной любви.

Формулируя этот очевидный факт в поведенческих, фено-

менологических и динамических терминах, можно сказать:

чем больше уверенность, с которой человек способен себя

принимать, чем определеннее  его представление о себе

и чем надежнее интроецированы его ценности, тем уверен-

ней и эффективней он будет выражать и предлагать свою

побовь (то есть распространять свой объектно-либидиноз-i

|ый  катексис), не  испытывая  чрезмерного  страха  оказаться

отверженным и униженным.

П

РОГРЕССИВНЫЕ И ИНТЕГРАТИВНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ

В НАРЦИССИЧЕСКОЙ СФЕРЕ

П

ервичные и  основные  результаты психоаналитического ле-

чения нарциссических личностей связаны с нарциссической

сферой, а произошедшие здесь изменения в большинстве