Файл: Завалова Н.Д. - Образ в системе психической регуляции.pdf

16

Так, в исследовании А.А. Обознова [112] выявлены два уровня содержания

психического образа, регулирующего предметное действие: 1) актуально значимое
и 2) потенциально  значимое. Им  присуща  разная  степень  осознанности, и  они
играют разную роль в регуляции конкретных действий. Это исследование показало
также, что только от актуально значимого содержания зависит способ выполнения
действия  и  его  смысл. Наиболее  полно  осознается, конечно, актуальная  часть
предметного содержания образа.

Проблема  осознаваемого  и  неосознаваемого  в  психическом  отражении

принадлежит  к  числу  сложнейших  и, к  сожалению, слабо  разработанных. Не
вдаваясь в анализ состояния этой проблемы и подходов к ее решению (об этом см.
[21]), отметим только, что ведущая роль в формировании осознанного отражения
принадлежит  вербально–логическим  процессам: прежде  всего  осознается  то, что
включается  в  их  сферу. В  ходе  реальной  деятельности  в  зависимости  от
конкретных  условий  соотношения  между  разными  уровнями  отражения
изменяются, а  соответственно  меняется  и  степень  осознанности  разных
компонентов предметного содержания образа.

Выше  отмечалось, что  у  человека  в  процессе  его  развития  формируются

определенные  функциональные  органы, объединяющие  разные  анализаторы  в
единую  систему: эти  системы  состоят  из  жестких, однозначных  связей —
стереотипов. Компоненты  образа, которые  формируются  по  законам  работы
стереотипных  звеньев, обычно  не  осознаются. Однако  они  могут  стать
осознаваемыми  при  специальной  направленности  познавательной  активности, а
также  необычной (извращенной  с  точки  зрения  соответствия  стереотипу)
афферентации, создаваемой  экспериментально  или  возникающей  в  некоторых
специфических условиях деятельности.

Вот это последнее обстоятельство и побудило нас уделить особое внимание

проблеме многоуровневой структуры образа. Дело в том, что в своей практической
деятельности человек–оператор иногда вынужден работать в условиях извращения
рецепции  внешних  воздействий, точнее, ее  несоответствия  сложившимся
стереотипам. В  частности, такие  условия  обычны  для  летчика: оптические
искажения (необычный  ракурс  видения  предметов, расположенных  на  земле,
большая удаленность от видимых ориентиров, ослабленная видимость в тумане, в
сумерках  и  т.д.), а  также  воздействие "негравитационной  вертикали"; в  этих
условиях  сохранение  предметного  содержания  образа  составляет  для  человека
специальную задачу.

Практически важным является вопрос о том, как человек может решить эту

задачу, в  частности, может  ли, он  обеспечить  сохранение  содержания  образа  при
помощи  сознательного  контроля  сенсорно–перцептивных  процессов  и  волевого
усилия.

Другое, не  менее  важное  обстоятельство  состоит  в  том, что  человек–

оператор часто не имеет возможности воспринимать реальный объект, которым он
управляет. Информация  об  объекте  передается  при  помощи  инструментальных
сигналов  в  виде информационной модели. Образ этой модели, возникающий при
ее  восприятии, не  совпадает, конечно, с  образом  реального  объекта. При  этом
могут  возникать  противоречия  между  представлением  и  понятием, с  одной

17

стороны, и  сенсорно–перцептивным  образом — с  другой. У  человека–оператора
возникает особое состояние: отчуждение от объекта управления, теряется чувство
реальности физического объекта, которым он управляет. Сам процесс управления
воспринимается  им как "обнуление" абстрактных сигналов. Человек  не  управляет
машиной (самолетом), а  только "сводит  стрелки", не  представляя  себе, какие
реальные эволюции совершает самолет, какие процессы возникают в машине. Это
происходит  в  связи  с  тем, что  восприятию  оператора  представлен  не  реальный
объект  во  всем  многообразии  его  сенсорных  свойств, а  абстрактная  модель
объекта, воплощенная  в  обобщенной, но  чувственно  обедненной  форме.
Отчуждение  от  объекта  управления, утрата  непосредственности  в  восприятии  и
оценке его реальных свойств могут привести к снижению личностной значимости
выполняемых  действий  и, отсюда, к  притуплению  ответственности, интереса  и
т.д., а в конце концов к снижению надежности.

Один  из  способов  элиминации  негативного  влияния  отчуждения — это

формирование у оператора такого яркого, четкого и дифференцированного образа
— представления, который  позволял  бы  ему  мысленно  видеть  за  показаниями
приборов реальные изменения управляемого объекта.

В  условиях  отчуждения  особенно  опасны  нарушения  привычных, ставших

стереотипными связей между разными сенсорными модальностями.

Выше уже  отмечалось, что стереотипизированные сенсорно–перцептивные

компоненты  образа, как  правило, не  осознаются. Однако  они  тотчас  становятся
предметом  сознания, как  только  возникает  нарушение  или  извращение  рецепции
внешних воздействий. Человек при этом способен дифференцировать отражаемый
в  понятиях  реальный  объект  и  специфическое  состояние  сенсорно–перцептивной
сферы. Влияние  на  поведение  человека  несовпадения  этих  составляющих  образа
изучалось в специальных психологических экспериментах[91,153]. Была выявлена
возможность  адаптации  к  искажению  визуальных  сигналов (псевдоскопическое
восприятие  и  инверсия  сетчаточного  отображения) и  показано, что  адаптация
заключается  в  восстановлении  предметного  содержания  зрительного  образа  на
фоне  измененной "чувственной  ткани", и  происходит  она  в  форме  приобретения
неких  новых  перцептивных  новообразований, но  не  вместо  старых, а  наряду  с
ними [91].

Выявление механизмов регуляции действий человека в условиях изменения

афферентации  имеет  принципиальное  значение, например, для  проектирования
деятельности  летчика, у  которого  в  структуру  образа  пространственного
положения  самолета  включаются  необычные  с  точки  зрения  земных  условий
сенсорно–перцептивные 

компоненты, что 

провоцирует 

формирование

неадекватного, ложного 

образа 

пространства, возникновение  иллюзий

пространственного  положения. В этом  случае происходит  дезинтеграция  уровней
психического  отражения. Чтобы  преодолеть  такую  дезинтеграцию, т.е. снова
привести  в  соответствие  сенсорно–перцептивные, "представленческие" и
понятийные  компоненты  образа, требуются  специальные  сознательные  усилия.
При этом важно, чтобы возникшее рассогласование между уровнями отражения и
соответствующими  им  компонентами  образа  стало  предметом  специального
субъективного анализа. Как известно, сенсорно–перцептивные компоненты образа

18

чрезвычайно  динамичны. Они  изменяются  при  изменении  освещенности (если
речь  идет  о зрительном образе), ракурса наблюдения, состояния органов чувств и
т.д. В  то  же  время  значение, фиксирующее  предметное  содержание  образа,
остается неизменным. Это и создает возможность сохранить адекватный образ при
искажениях  его  сенсорно–перцептивных  компонентов. При  определенных
условиях 

вербально–логический 

уровень 

отражения 

может 

выполнить

организующую  и  регулирующую  функцию  в  построении  образа  и  его
стабилизации. В  процессе  подготовки  операторов, вынужденных  работать  в
условиях, вызывающих 

необычные 

сенсорно–перцептивные 

эффекты,

целесообразно  обучать  их  методам  самонаблюдения, формировать  субъективную
установку  на  осознание  необычности "чувственной  ткани" образа, с  тем  чтобы
уменьшить вероятность возникновения ложного образа.

Но  самонаблюдение — лишь  частный  случай  и  специфический  вариант

более  общей  формы  познавательной  активности  субъекта: целенаправленного
познания  действительности. Его  результативность  в  плане  стабилизации  образа
существенно  зависит  от  того, как  и  насколько  знания, получаемые  в  ходе
самонаблюдения, соотносятся  со  знаниями  о  самом  объекте, отражаемом  в  этом
образе (в рассматриваемом случае — необычные сенсорно–перцептивные эффекты
с представлением реальных изменений управляемого объекта).

В  этой  связи  подчеркнем, что  в  любой  деятельности  значительная  роль

принадлежит процессам познания. Чем более полно познан предмет деятельности,
тем большими возможностями располагает человек в отношении выбора средств и
способов  действий  с  ним. В  любом  конкретном  действии  знания  о  его  предмете
реализуются  частично; само  действие  раскрывает  этот  предмет  также  лишь
частично. Поэтому  совершенствование  деятельности  необходимым  образом
должно  включать  познавательную  активность. "Помимо  непосредственного
функционирования  вещи, в  предметном  действии  существенное  значение  имеет
сознательная  установка  на  созерцание, которая  компенсирует  ограниченность
предметного действия в отношении восприятия", — писал Б. Г. Ананьев [7, с. 27],
подчеркивая не только наличие когнитивной составляющей предметного действия,
но и сознательную направленность на нее человека, выполняющего это действие.

В  процессе  созерцания, а  точнее  целенаправленного  наблюдения,

развивается  и  обогащается  образ, осуществляющий  регуляцию деятельности. При
формировании  такого  образа  накапливается  и  как  бы  запасается  впрок
информация  о  предмете  деятельности, средствах, способах  и  условиях  ее
выполнения. Эта  информация  может  длительное  время  не  использоваться, но  в
какой–то  момент (например, в  сложной  ситуации) она  окажется  крайне
необходимой. Одно  из  важнейших  качеств  личности  мастера — это
профессиональная  наблюдательность, позволяющая  ему непрестанно накапливать
впрок информацию о предмете его деятельности.

Все  сказанное  позволяет  заключить, что  образ, регулирующий

деятельность, имеет сложное строение. Он многомерен и включает ряд уровней. В
процессе  его  формирования  так  или  иначе  синтезируются  сенсорные  данные
разных (практически всех) модальностей. Однако ведущая роль среди них обычно
принадлежит  визуальной, так  как  именно  зрение  дает  симультанную

19

пространственную дифференцированную картину окружающего

1

.

По  мнению  Б.Г.  Ананьева  [8,  9]  и  С.Л.  Рубинштейна  [132],  образное

отражение  действительности  человеком  носит  по  преимуществу  зрительный
характер. Особая  роль  зрительной  системы  в  процессах  чувственного  отражения
определяется  тем, что  она  выступает  как  интегратор  и  преобразователь  сигналов
всех  модальностей. Как  отмечал  Ананьев, "универсальность  ее  по  интеграции  и
переинтеграции  любых  по  модальности  сигналов  поразительна" [9, с. 184].
Зрительный  образ  вещи  как  бы  вбирает, синтезирует, организует  вокруг  себя
данные  остальных  органов  чувств. Экспериментально  это  подтверждено  В.Е.
Бушуровой [24].

Визуальный характер образа имеет большое значение в процессе регуляции

действий  человека–оператора: Успешность  принятия  решения  во многом  зависит
от  способности  человека "визуализировать  проблемную  ситуацию", наглядно
представлять ее и оперировать наглядными образами.

1.3. ПРОБЛЕМА ОБРАЗА В ИНЖЕНЕРНОЙ ПСИХОЛОГИИ

В  общей  психологии  образ  исследуется  преимущественно  как  феномен

когнитивной  функции  психики. Но  функции  психики  не  ограничиваются  только
познанием, не  менее  важна  осуществляемая  психикой  регуляция  деятельности (и
поведения человека в целом). Эта функция выступает на первый план, как только
мы  обращаемся  от  общепсихологических  исследований  к  исследованиям
различных  видов  человеческой  деятельности  в  плане  психологии  труда, спорта,
инженерной психологии и т.п.

Психический  образ  является  не  просто  звеном  в  цепи  познавательных

процессов — он  выполняет  функцию  регулятора  предметных  действий,
обеспечивая их адекватность предмету, средствам и условиям. В деятельности цель
выступает  для  субъекта  в  форме  образа  будущего  результата. Такой  образ
предваряет  саму  деятельность. На  его  основе  формируются  планы, стратегия
деятельности, совокупность  конкретных  действий, операций  и  т.д. Психический
образ  будущего  результата  предстоящей  деятельности  как  ее  цель  должен
существовать  для  субъекта  так, чтобы  он  мог  оперировать  с  этим  образом,
видоизменять его в соответствии с наличными условиями. Но это возможно лишь
в  том  случае, если  образ  осознается. Осознаваемый  образ  выступает  в  качестве
идеальной меры, которая овеществляется в деятельности [81].

Деятельность  человека  имеет  сложную  психологическую  структуру,

включающую  ряд "взаимоперекрывающихся  блоков", соотношение  между
которыми  весьма  динамично. Эта  структура  описана  в [18, 67, 113]. Не
рассматривая  ее  здесь, отметим, что  все "блоки" так  или  иначе  связаны  с
различными  уровнями  и  формами  образного  отражения, которое  как  бы

1

Впрочем, в некоторых видах деятельности ведущая роль может

принадлежать и другим модальностям, например слуховой (в деятельности
музыканта), вкусовой и обонятельной (в деятельности дегустатора) и т.д. Можно
предполагать также, что структура связей между разными модальностями
индивидуально вариативна.

20

пронизывает всю деятельность, является ее важнейшей составляющей.

Существенная  роль  в  механизме  регуляции  деятельности  принадлежит

сличению  образов, возникающих  в  процессе  ее  выполнения, с  образом—целью,
выступающей в качестве идеальной меры.

Эта  роль  была  впервые  наиболее  отчетливо  раскрыта  в  теории

функциональной  системы, разработанной  П.К. Анохиным [12]. Любой
поведенческий  акт, согласно  этой  теории, необходимо  включает  сличение
выполняемого  действия  с  акцептором  результата  действия, осуществляющим
опережающее  отражение. Аналогичная  роль  отводится  сличению  в  теории
физиологии активности Н.А. Бернштейна [20].

Здесь  механизм  регуляции  понимается  как  сличение "реально

существующего образа" с должным, с "потребным будущим". Этот образ будущего
выступает  в  качестве  определяющего  фактора  в  возникновении микропрограммы
двигательного  акта. Именно  смысловой  образ  через  сличение  управляет
движением на предметном уровне.

В  работах  П.К. Анохина, Н.А. Бернштейна  психология  находит  наиболее

общую  теоретическую  схему  механизма  регуляции  целесообразного  поведения  и
деятельности, а именно: сличение текущего образа с заданной целью и сенсорные
коррекции как способ устранения рассогласований.

Концепция  сличения  развивалась  в  работах  А.В. Запорожца [56, 57],

который писал о том, что, когда у субъекта сложился адекватный образ ситуации и
тех  действий, которые  должны  быть  выполнены, возникают  резкие  сдвиги  в
характере  поведения; с  появлением  образа  ориентировка  не  угасает, а  начинает
осуществлять  новую  функцию — контроля  за  выполнением  движения  путем
сличения со сложившимся образцом.

Д.А. Ошанин  указывает  на  конфронтацию, сопоставление  соотносящих  и

соотносимых  оперативных  образов  как  на  механизм  регуляции  предметных
действий [115]. Значение  сличения  оценки  текущего  состояния  объекта  с
образом—целью, т.е. образом  задаваемого  будущего  состояния  объекта
(состояния, которое  должно  быть  достигнуто  в  результате  действия) в
психической регуляции деятельности, отмечается также в других работах [102].

Применительно к проблематике инженерной психологии разными авторами

предложен ряд понятий, используемых для характеристики образа, регулирующего
предметные  действия  оператора; три  из  них  можно  выделить  как
фундаментальные: "концептуальная  модель", "оперативный  образ" и "образ—
цель". По содержанию они близки, но не тождественны. В каждом из этих понятий
выделяются определенные характеристики образа, формирующегося у оператора и
осуществляющего регулятивную функцию.

Многообразие  характеристик  этого  образа, выявленное  в  исследованиях

[75, 115, 158], позволяет рассматривать его как системный феномен, включающий
ряд взаимосвязанных и весьма динамичных компонентов.

Пожалуй, наиболее  емким  является  понятие  концептуальной  модели, в

котором  фиксируются  момент  отражения  оператором  объекта  и  ситуация
управления во всей их полноте. Это понятие (сопсер1иа1 то(1е1) было предложено
английским  психологом  А.Т.  Велфордом  в  1961  г.  на  XIV  Международном