Файл: Башина В.М. - Ранняя детская шизофрения (статика и динамика).pdf

Онлайн Библиотека

http://www.koob.ru

на стол, больные пытались сесть к столу, если выводили детей на прогулку,
больные следовали за всеми, при переводе в другую палату — начинали
беспокоиться, стремились к двери, хотя ничего и не говорили. Стоило
поместить детей в привычную обстановку, как они успокаивались.

Наряду с регрессом навыков пропадала речь. Расстройство ее начиналось с
нарушения построения предложений. Дети пытались отвечать на вопросы, но
ответ обычно состоял из обрывков фраз, отдельных слогов, иногда отдаленно
связанных с вопросом. При попытке к спонтанной речи возникал поток не
связанных смыслом ассоциаций, который постепенно затухал. Затем
произношение слов становилось косноязычным, нечетким. Позднее оставались
смазанные контуры слов. Коммуникативная функция речи полностью
утрачивалась. Нарушалось и понимание ее. Из 32 у 2 детей полностью исчезали
все слова, у остальных 30 некоторые слова и неясные контуры слов сохранялись
на протяжении всего приступа болезни.

При еще более глубоком регрессе возникали моторные стереотипии. Вместо
ходьбы дети нередко ползали, раскачивались, играли пальцами рук, как грудные
младенцы. Для этого периода болезни были характерны отрешенность,
стремление к однообразному существованию. Дети были спокойны, если им не
докучали и не нарушался их привычный жизненный ритм. Так как они не могли
самостоятельно есть, не одевались, не высказывали своих нужд, им была нужна
помощь персонала. Однако помощь извне нарушала их обособленное
существование и тут же вызывала протест, стремление избавиться от этого даже
положительного воздействия. Этим больные дети резко отличались от других
больных с органическими поражениями центральной нервной системы и
олигофренией, которые на сходную заботу откликались положительно.
Привыкнув к отделению, дети начинали чуждаться родителей, словно забывали
о них, не давали им себя обнять, пугались, когда те пытались вовлекать их в
игры, не брали гостинцев. В последующем периоде болезни состояние больных
было крайне однообразным.

Длительность регрессивных приступов в среднем равнялась 12—36 мес. Затем у
всех детей состояние постепенно стабилизировалось, формировалась ремиссия.
Психопатологические расстройства в период ремиссии состояли из
резидуальных регрессивных проявлений в моторике и речи, малой активности,
отгороженности от окружающих и сверстников. Игра была примитивной,
иногда с влечением к одному виду движений. Дети не обслуживали себя, с
трудом выполняли задания, нуждались в помощи и побуждении. Спустя 1—3
года формировалась диссоциированная задержка психического развития
олигофреноподобного типа Круг знаний об окружающем у таких детей был
резко ограничен. Активное внимание расстроено, пассивное и способность к
запоминанию сохранены. Детей с трудом можно было привлечь к любому виду
деятельности, у них быстро наступало пресыщение Ровное настроение с
отчужденным отношением к окружающим дополняли статус этих больных в
период ремиссии. Несмотря на неврозоподобные расстройства в манифестном
периоде, относительную краткость развернутого периода с регрессивными
проявлениями прогностически такие приступы оказывались неблагоприятными.
Повторные приступы были сходной или более сложной регрессивно-
кататоноподобной структуры.

Онлайн Библиотека

http://www.koob.ru

Кататоноподобные расстройства в приступах обнаружены у 6 детей в возрасте
от 1 года 8 мес до 6 лет У одних детей субступорозному состоянию
предшествовали расстройства сна, гиперестезия, страх, тревога, к которым
спустя 2—3 мес присоединялась вялость с чертами заторможенности, у других
приступ начинался прямо с нараставшей адинамии. Дети становились вялыми,
подолгу сидели или лежали без сна, не меняя положения У них пропадало
чувство голода, ощущения дискомфорта, нарастало безразличие к родным и
окружающему, возникало подчеркнутое стремление к неопрятности, исчезали
радость, недовольство. Дети словно не замечали смены окружающей
обстановки Лицо их принимало маскообразное выражение, по нему изредка
пробегали гримасы, взгляд был направлен мимо людей.

Одновременно расстраивалась речь. Вначале дети помногу раз, без всяких
эмоций, повторяли одни и те же слова. Затем менялись темп, тембр и громкость
речи, она становилась растянутой, скандированной либо выпаливающей, то
чрезмерно громкой, то шепотной Дети замолкали, никак не выражая своего
отношения, если к ним обращались с вопросами Однако в этот же период,
оставшись одни или проснувшись ночью, они вдруг начинали говорить сами с
собой, могли поиграть» сопровождая игру правильными словесными
комментариями, но при появлении взрослых замолкали Временами дети
неожиданно отвечали на шепотную речь или на непрямое обращение. Поэтому,
хотя такие больные речью не пользовались, можно было установить ее
сохранность и понимание Это подтверждалось неожиданно правильными
поступками детей в ответ на прямой или непрямой приказ, просьбу.

Акинезия в течение дня периодически сменялась парциальным возбуждением
(без речевого возбуждения): дети безостановочно ползали, прыгали, бегали по
кругу или от препятствия к препятствию, импульсивно разрушали
встречающиеся им на пути вещи, ударяли встречных и сопротивлялись всякому
воздействию со стороны персонала или родителей. Когда возбуждение
сменялось пассивностью, дети подолгу оставались в вычурных позах,
принимаемых ими по собственному желанию: сидели с вытянутыми ногами, не
касаясь ими пола, или стояли на одной ноге, поджав под себя другую, заложив
руки за спину. Это состояние лишь частично напоминало оцепенение, так как
придать больным определенную позу не удавалось. Детей приходилось с
принуждением одевать, кормить, выводить на прогулку, чему они всегда
противились. Они не играли, им можно было вложить насильно игрушку в руку,
но они тут же разжимали пальцы и игрушка выпадала Во время кормления они
нередко проглатывали пищу не прожеванной, либо отворачивались и
выплевывали ее, иногда подолгу держали во рту насильно введенную пищу
Временами состояние еще больше утяжелялось и наступало хаотическое
возбуждение, которое сопровождалось общим токсикозом, похуданием.

Выход из этого типа приступов- постепенный Вначале на короткое, а затем на
все более продолжительное время больные дети как бы оживали: возникал
мимолетный интерес к родителям, игрушкам, постепенно возвращалась
способность на секунды сосредоточиваться на простейших действиях и
обращенной речи, восстанавливались реакции на голод, дискомфорт Прежде
всего дети пытались сами искать пищу, затем прибегали к жестикуляции, а
позднее наступал прорыв мутизма и дети выражали желания в словесной форме.
Первое слово произносилось ими неожиданно или в условиях трудного выбора,

Онлайн Библиотека

http://www.koob.ru

во время психотерапевтической работы с детьми. Но еще долго они испытывали
затруднения при начале речи. Часто можно было наблюдать, как ребенок
шептал, приоткрывал рот, шевелил языком, гримасничал, а слов не произносил.
Постепенно накапливались слова, которыми дети пользовались более свободно.
При этом, как и вначале, при становлении мутизма, снова колебались темп речи,
громкость произношения звуков, обнаруживались неустойчивые интонации и
необычные ударения. Оказалось, что в словах, усвоенных до болезни, в первые
годы жизни, и по возвращении этих слов теперь дети произносили звуки
лепетно, косноязычно, а в недавно выученных словах те же звуки произносили
правильно. По выходе из приступов требовалось несколько лет для того, чтобы
эти особенности речи сгладились. Однако на многие годы тембр голоса
сохранял оттенок «деревянности», смех оставался плохо модулированным,
чрезмерно громким, высоким и монотонным, в речи сохранялись эхоподобные
ответы, фразы-штампы, скандирование, напевное произношение слов. У одной
девочки во время становления ремиссии вначале сформировалось письмо, она
стала писать буквы и слова (азбуке и письму ее обучали как глухонемую), после
чего стала произносить слова вслух.

Моторное развитие больных после приступа также отличалось своеобразием.
Дети не овладевали тонкими моторными навыками до 8—14 лет, у них
сохранялись двигательные стереотипии, манерность в походке, отсутствовали
плавность и содружественность в движениях. Дети длительное время не могли
бросать мяч, прыгать и делать другие движения.

Дефект в психическом и эмоциональном развитии преодолевался у этих
больных постепенно и частично. У них преобладало монотонно-ровное
настроение, отсутствовала свойственная детям аффективная лабильность, не
было вспышек радости по поводу новизны, прихода родителей, подарков,
игрушек, сладостей, как не возникало и печали в противоположных случаях.
Работоспособность у таких больных восстанавливалась также по-особому. Дети
стремились к одним и тем же действиям, затруднялись, когда была нужна
быстрая смена занятий, с трудом сосредотачивались и быстро уставали. Смена
заданий не повышала их работоспособности, если не удавалось обнаружить
аутистического интереса и привлечь к нему, в противном случае выступал
негативизм. Любая игра и другая форма деятельности у детей легко становилась
стереотипной.

У всех больных в период ремиссии периодически падала активность,
усиливалась вялость, настроение при этом не снижалось. Эти состояния не были
похожи и на субступорозные. Основными расстройствами было колебание
активности с ее падением, утратой ряда навыков. Клинико-катамнестическое
наблюдение больных детей этой группы показало возможность у них повторных
приступов кататоноподобной, кататоно-галлюцинаторной структуры.

Больная Т., 1959 г. рождения. Отец — военнослужащий. Общительный,
жизнерадостный, работоспособный. По линии отца патологии в
наследственности не установлено. Мать — медсестра. Энергичная, в меру
общительная, работоспособна, тревожная до болезненности Бабка по линии
матери страдала шизофренией, «заговаривалась», галлюцинировала, умерла в
психиатрической больнице в 48-летнем возрасте.

Онлайн Библиотека

http://www.koob.ru

Беременность и роды у матери протекали без патологии. В раннем возрасте
девочка развивалась без особенностей, голову держала к 2 мес, сидела к 6 мес,
пошла к 12 мес. К полутора годам говорила фразами. До 4 лет воспитывалась в
домашних условиях матерью и бабушкой. Была раздражительной,
капризничала, упорно добивалась своего. С родными была демонстративна,
холодна, вытиралась, если ее целовали, отворачивалась, сердилась. К детям
стремилась, но не умела поделиться игрушками, уступить в игре, поэтому часто
ссорилась с ними. Интеллектуально развивалась с опережением.

Заболела в 4 года. Вначале стала говорливой, речь состояла из обрывков фраз,
не понимала, когда спрашивали, о чем она говорит, не понимала вопросов. В
течение 2 мес перестала обращаться с просьбами, а затем замолчала. Подолгу
сидела, не меняя положения, привлечь ее внимание к чему-либо не удавалось.
Когда девочку тормошили, пытались развлечь, расспрашивали, — мигала,
гримасничала, но молчала. Временами заворачивала в тряпку пузырьки,
карандаши, недолго качала их и быстро отбрасывала все в сторону, то куда-то
стремилась, бежала, кричала. Стала неопрятной, отказывалась от пищи.

С 4 лет 11 мес и до 5 лет 6 мес лечилась в психиатрической больнице По
физическому развитию не отставала от возраста. Внутренние органы без
патологии. Анализы крови и мочи — норма. На рентгенограмме детский череп
обычной формы и размеров, патологических знаков не выявлено Глазное дно
нормальное.

Психический статус, сопротивлялась помещению в больницу, не отпускала от
себя мать. Обращенную речь понимала, отвечала не всегда и только при
обращении к ней шепотом. Говорила тихо, иногда беззвучно шевелила губами,
бормотала что-то невнятное, цокала языком, то вдруг дословно повторяла
вопрос. Была одинока в отделении. В последующие дни пассивно подчинялась
персоналу вели — шла, сажали — сидела, давали куклу — некоторое время
удерживала ее, а затем, не замечая, разжимала пальцы, так и не пытаясь
поиграть. Застывала в приданной позе на минуты, отмечались невыраженные
явления восковой гибкости. Временами слегка оживлялась, подносила к лицу
руки, рассматривала пальцы, слегка шевелила ими, по лицу пробегали гримасы,
пыталась что-то говорить.

Во время кормления застывала с ложкой у рта, введенную насильно пищу не
жевала и не глотала, подолгу удерживала во рту.

В постели была неопрятна калом и мочой. Сопротивлялась одеванию. На
прогулку выводили с принуждением, шла, подталкиваемая персоналом,
маленькими шагами, иногда неожиданно подпрыгивала. С 3-го дня пребывания
в больнице неожиданно возбудилась, куда-то стремилась бежать, бросалась на
пол, кувыркалась, хохотала, пела песни или громко произносила непонятные
словосочетания. Персонал била, толкала, на вопросы не отвечала. Мать
узнавала, но была к ней равнодушной. К занятиям интереса не проявляла.
Спустя 4 дня вновь стала заторможенной. Сидела в стороне от детей, иногда
тянула руку к игрушке и застывала в этой позе, так и не взяв ее. В последующие
3 мес поведение однообразное, состояния заторможенности сменялись более
короткими периодами возбуждения.

Онлайн Библиотека

http://www.koob.ru

Проводилось лечение инсулином в дозе 1—3 ЕД. Потела, была сонлива.
Улучшения в состоянии не наступило. Затем получала по 50 мг аминазина. С 4-
го месяца стала активнее, периодически девочку удавалось привлечь к
элементарным занятиям, рассматривала книгу, с игрушками не играла. На
вопросы отвечала шепотом, пыталась сама есть и одеваться. Обычно пассивно
сидела в стороне от детей, изредка наблюдала за происходящим в группе. В
последующие 2 мес поведение упорядочилось. Подчинялась режиму отделения.
Появилась игра с куклой, она стала разговаривать с ней, одевала ее, качала.
Выполняла задания по счету, слушала то, что ей читали. С детьми не играла.
При побуждении могла походить вместе со всеми в хороводе, участвовать в
гимнастике. Ела сама, стала опрятной. Легко плакала, капризничала, не всегда в
такие периоды отвечала на вопросы. Выписана домой. Там вела себя внешне
правильно, но стала во всем чрезмерно подчиняться матери. С детьми играть
отказывалась. Однообразно играла с маленькой куклой, шептала ей что-то,
завертывала в тряпочки. Плакала, если стремились побудить к другим занятиям
и отбирали куколку. Могла при помощи матери посмотреть книгу, порисовать.
Если что-то плохо выходило, раздражалась. С родными стала холоднее, не было
прежней живости в реакциях на мать, ко всему стала равнодушнее. В течение 2
лет состояние оставалось однообразным. Находилась вместе с родителями за
границей. Лекарств не принимала. С 7 лет 3 мес стало нарастать двигательное
беспокойство, испытывала страх, пряталась, обнюхивала пищу, плохо ела,
производила отталкивающие движения руками, гримасничала, шептала. По
дороге в Москву в поезде «видела» на столике апельсин, хватала пустоту,
отгоняла от себя несуществующих мух. Говорила матери, что перед ней мухи,
боялась, что они ее укусят, кричала.

При повторном поступлении внутренние органы без патологии. Анализы крови
и мочи — норма. Неврологический статус: реакция зрачков живая,
патологических рефлексов не отмечалось. Глазное дно нормальное.

Психический статус, малодоступна, что-то шептала, гримасничала, одной рукой
будто бы держала зеркало, другой — делала движения, похожие на
расчесывание волос, вдруг раскидывала что-то и начинала рассматривать
пальцы рук. На вопросы отвечала не всегда, иногда повторяла вопрос: «С кем
ты разговариваешь? С куклой? С куклой», — как эхо, вторила она опять и т. д.
Иногда рифмовала, так, на вопрос, как ее зовут, сказала: «Аллочка — арочка».
Уходила от врача без разрешения, бесцельно ходила по комнате, подпрыгивала
на кончиках пальцев. Иногда не к месту вставляла свои слова или задавала один
и тот же вопрос, можно ли спать.

Предпочитала находиться среди детей, иногда пассивно выполняла их
требования, сама ни во что не играла, держала куклу Временами проявляла
беспокойство, тянула педагога, жалась к нему, вглядывалась в угол комнаты,
повторяла: «Там… Там…» При расспросах обычно еще больше съеживалась,
лишь однажды сказала, что на потолке — волк: когда она топает ногой, он
убегает. Изредка, когда была спокойнее, зачеркивала карандашом рисунки. Если
педагог активно вовлекал ее в игру, могла лишь пассивно повторять вслед за
всеми движения. Запомнила свое место, имена всех детей. Спустя 2 мес
правильно использовала игрушки, исчез страх. Все это время получала лечение
стелазином (от 5 до 10 мг в сутки). Стала общительнее. Эмоциональных
реакций по отношению к окружающим не проявляла, — была послушной и