Файл: Башина В.М. - Ранняя детская шизофрения (статика и динамика).pdf

Онлайн Библиотека

http://www.koob.ru

баловством, ни в чем не помогал ей. Требовал, чтобы дали ребенку наплакаться. При
этом, с любопытством рассматривая его, не брал на руки. Когда стало заметно, что
сын не пользуется речью, несколько раз грубо тряс его за ноги вниз головой и
приговаривал, что «вытрясет дурь из его головы, прильет туда побольше нужной
крови». С годами стал испытывать к сыну своеобразную привязанность, перестал
доверять его воспитание жене. Просил помощи в том, чтобы лишить ее права
материнства: «Пусть лучше у него вообще не будет матери». Одно время ряд своих
болезненных ощущений со стороны кишечника приписывал сыну. Сведения о семье
давал скудные, становился подозрительным. У психиатра не лечился. Бабка по
отцовский линии — пенсионерка. Жестокая, холодная, неоткровенная. По
отношению к невестке настроена враждебно, требовала от нее подчинения,
выполнения своих желаний. С сыном живет в ладу. К ребенку относится формально,
не навещала внука в больнице, недостаточно заботится о нем, когда его оставляют
на ее попечении.

Обследуемый от четвертой беременности, протекавшей с токсикозом, тошнотой,
болями внизу живота, в связи с чем мать дважды лежала в отделении патологии
беременных. Роды в срок. Закричал после похлопывания. Был вялый, кормить
принесли на 3-й сутки. Сосал лениво. У матери вскоре после родов наступила
гиполактия.

Раннее развитие. Голову держал с 6 мес, сидел к 7—8-му месяцу, ходить стал с 1
года. Первые слова в 1 год 2 мес, фразовая речь с 1/2 лет. Перенес воспаление
легких в тяжелой форме в 2-месячном возрасте, частые гриппы, ангины в 3—5-
летнем возрасте. В младенчестве много спал, был чрезмерно спокойным,
недостаточно реагировал на мать и игрушки. Родных не отличал от посторонних. Ел
хорошо. Педиатр считал ребенка здоровым, но мать уже тогда обращала внимание
на его пассивность. Со времени становления ходьбы наряду с обычной походкой
периодически наступал только на носки. Не радовался, когда мать брала его на руки,
ласкала. В основном прыгал, играл руками. Увидя детей, кричал, опрометью бежал
от них. В дождь требовал, чтобы его подводили к водосточным трубам, смотрел на
струи воды, радовался, когда прикасался к ним руками.

С 1/з лет охотно слушал чтение стихов, запоминал стихотворение и страницу, на
которой оно напечатано. На вопросы не отвечал. Если очень нуждался в чем-либо,
произносил слово или длинную неуместную фразу, чаще пользовался
жестикуляцией.

В 2 года 3 мес хотя и владел речью, но ею не пользовался. Вел себя «странно»,
игрушки перекладывал с места на место. С удовольствием бегал на цыпочках,
потряхивал кистями рук. Временами произносил слова, обрывки фраз,
четверостишия. Когда его звали поиграть, сердился, бегал, взмахивал руками,
выкрикивал неразборчивые слова. На улице ни во что не играл. Увидев собак,
кричал: «Не бойся» и бил себя руками по лицу.

Была заподозрена олигофрения и ребенка направили на консультацию к детскому
психоневрологу. На приеме у врача в 2/2 года: не сел на предложенный стул, то
бормоча бегал по кабинету на цыпочках, то ходил, широко расставив ноги,
раскачивался. Игрушки от врача не брал. Сам походя сбрасывал их со стола, сунул
палец в чернильницу. Вопросов и просьб врача словно не слышал, однако некоторые
просьбы матери исполнял. На последующих приемах вел себя так же. Истинный
запас сведений выявить не удавалось.

Онлайн Библиотека

http://www.koob.ru

В возрасте 2,5—4 лет стал медленно приобретать некоторые навыки. Детей по-
прежнему избегал, на вопросы не отвечал и ничего не просил. Специально
приведенный в кондитерский магазин, не просил конфет, иногда говорил как бы
самому себе: «мальчик хочет». Знал части тела. Были доступны понятия «много —
мало», «больше — меньше», различение простых по форме предметов, основных
цветов. Ходил на цыпочках, временами раскачивался. Говорил о себе во втором —
третьем лице. Физически развивался правильно.

После того как отец грубо обошелся с ребенком, у мальчика расстроился сон,
периодически возникали энурез и энкопрез. В связи с этим в 4 года 7 мес лечился в
стационаре. В отделение шел неохотно, испуганно оглядывался по сторонам,
говорил сам себе: «Куда идешь, куда идем?», плакал. Целиком повторял вопросы
врача, а также свою фразу: «Мама пошла за гостинцами». От пищи отказывался, не
давал себя накормить. Детей сторонился. В общих играх и занятиях не участвовал.
Игрушки брал, вертел их перед глазами. Сюжетных игр не организовывал даже с
посторонней помощью. Отвечал односложно. Прислушивался к чтению несколько
минут, внимание быстро угасало. Отталкивал книги, говорил: «Не надо». Голос
тихий, переходящий в шепот. Отворачивался от врача, старался уйти в другой угол
комнаты. Первую неделю в стационаре предпочитал оставаться в постели.
Настроение было сниженное, временами плакал, монотонно повторял: «Мама
придет». От детей и персонала уходил. Если предлагали игрушку, говорил: «Не
хочешь играть». Оставленный в покое, в основном был бездеятельным, вялым,
иногда делал перебирающие движения пальцами перед глазами. Спустя неделю
исчезло страдальческое выражение лица. Реже звал мать, однако бесцельно бродил в
одиночестве по отделению, отвергая всякую деятельность. Спустя еще 20 дней
настроение выровнялось, но по-прежнему ни с кем не общался, не задавал вопросов.
Изредка подводил к двери врача, повторяя: «Хочешь» или «Мама пошла за
гостинцами».

На индивидуальных занятиях у ребенка выявлен большой словарный запас. Он
раскладывал геометрические фигуры на доске Сегена, научился счету в пределах
первого десятка. Заинтересовался яркими картинками, освоил вопросные формы: «А
кто это? Что это?» Мог четко произносить слова и тут же появлялась эхолалия, речь
с лепетными интонациями. Не вдумывался в смысл сказанного, пропуская в словах
отдельные звуки. Память хорошая. Активность неравномерная, с быстрым
угасанием интереса, бездеятельностью.

В отделении лечился седуксеном по 2,5 мг 2 раза в день и триптизолом по 5 мг
утром.

Катамнез (5 лет) После выписки из больницы расстройства сна снялись, но
состояние в целом оставалось прежним. С детьми не играл, ничем по-настоящему не
интересовался. Лучше всего вел себя с матерью отца, которая ни к чему его не
побуждала и ничего не запрещала. Однако с ней он быстро утрачивал ранее
приобретенные навыки. В то же время появилась неприязнь к матери: делал ей
назло, радовался, если причинял ей боль, щипал или подносил руки к лицу, касался
глаз. Смеялся и особенно был доволен, когда мать сердилась и пугалась. Иногда
говорил, что она «плохая», толкал ее, гнал из дома, кричал, плакал. Отец испытывал
удовлетворение от такого поведения ребенка. Получал в то время 10—25 мг
сонапакса в сутки, с 5 лет 2 мес лечение отменено.

6 лет 7 мес. В течение 1,5 лет лечения не получал. Становился все более

Онлайн Библиотека

http://www.koob.ru

управляемым. На приеме у врача спокойно играл машиной, обращался с просьбами
к врачу и матери, правильно отвечал на вопросы Периодически все еще
гримасничал, вертел пальцы и тряс кистями рук, подпрыгивал.

6 лет 8 мес. Отдан в детский, сад. Там смог подчиняться требованиям педагога В
общих играх участвовал вначале с его помощью. Полюбил музыкальные занятия,
пел вместе со всеми детьми. Появилось игровое перевоплощение, представлял, что
он собачка, мышонок.

7 лет 8 мес. Сад посещал в течение года. Оставался «особым», но вполне
подчиняемым Начал заниматься в музыкальной школе. На уроке выдерживал до 15
мин. Легко понимал задания, овладел нотной грамотой.

8 лет. Вошел в кабинет врача с легкой настороженностью, осмотревшись,
успокоился Отвечал на вопросы. Лицо выразительное, тонкое, взгляд внимательный,
не отводил его, как раньше, от врача. Ответы обдумывал, отвечал не сразу, но по
существу. Речь грамматически правильная, развернутыми фразами, запас слов
большой. Когда разговаривал, появлялись лишние движения руками. пальцами. От
игрушек отказался: «Что я — маленький?». Ориентирован в ситуации, знал, где
живет, помнил название улиц, станций метро. Правильно оценивал, что мог поспать
лишь в субботу и воскресенье, так как в другие дни ходит в детский сад. О своих
занятиях говорил так- «Рисуем на тему — зима, птицы на ветках, читаем и разное
другое у нас есть». Показывал, как он может считать- «Вычитать могу и прибавлять,
складывать в уме 4+4 = = 8, 8—5=3». Тут же пояснял: «Я всегда про себя считаю».
Используя небольшую помощь, понял, как надо считать десятками. Обратился к
врачу со встречной задачей- «Теперь я тебе, т. е., простите, вам загадаю сколько
будет 2+12. Сказал, что любит более всего заводить пластинки Франца Шуберта:
«Музыкальные серенады» и гулять с ребятами Шепотом сообщил, что в саду «есть
нехороший ребенок Васька, он дерется». Сознался, что боится его. Рассказывал обо
всем бесхитростно. По-детски не всегда разграничивал игровую ситуацию от
действительности. При усложнении вопросов суетился, усиливались гримасы.

8 лет 11 мес. Стал учиться в массовой школе с 8 лет 7 мес. В школу ходил с
удовольствием, материал усваивал легко. Считался понятливым. Слово учителя
было для него законом. Постепенно стал интересоваться детьми. Чтобы заслужить
их одобрение, «смешил их», копировал неправильные поступки, передразнивал
учительницу. К оценкам окружающих был очень чувствителен. Дома правдиво
сообщал о своих и чужих провинностях. Передразнивал мать, отца, бабушку (его
даже называли пересмешником), не вполне осознавая, что огорчает их этим. Иногда
при волнении потряхивал руками, прыгал на цыпочках.

9 лет 11 мес. Первый класс закончил на четверки и пятерки. Учился во 2-м классе
массовой школы Жил то у матери, то у отца. По-прежнему предпочитал отца и
бабку по отцовской линии. Любил, когда за ним ухаживали, хотя, как и раньше, не
переносил «нежностей». Сон, аппетит хорошие. Моторное развитие отставало. Себя
обслуживал плохо. Вместе с тем стал более подвижным, с помощью отца мог играть
со сверстниками в пряталки, казаков-разбойников, научился кататься на лыжах. К
детям тянулся, но они, понимая его бесхитростность, детскость, наивность, часто
обманывали, дразнили его, называли дураком. Он радовался любому вниманию к
себе. Защитить себя по-настящему не мог. Оставался не по возрасту наивным.
Учился неровно, получал то 3, то 5. Занимался один с трудом, так как не мог
сосредоточиться. Легко возбуждался, становился агрессивным, утрачивал контроль

Онлайн Библиотека

http://www.koob.ru

над своими действиями. Когда был спокоен, мог понять любое требование, проявить
инициативу Получал по 12,5 мг меллерила утром и вечером Без лекарств
несдержанность возрастала. На прием к врачу пришел без стеснения, не смутился от
присутствия незнакомых ему врачей, был приветлив и внимателен. Вопросы
обдумывал. Иногда так и говорил: «Я подумаю». Обнаруживал достаточные
школьные знания. Рассказывал о событиях дома, в школе. Излагал все наивно, не
утаивал своих оплошностей. Когда вспоминал что-то его смущавшее, смеялся,
говорил, что «про это не скажет» и тут же сообщал о маленьких проказах При этом
волновался, краснел, закрывал лицо руками, смеялся, бегал по кабинету, тряс
руками, прыгал на цыпочках, поскорее хотел уйти из диспансера В соматическом и
неврологическом статусе патологии не было.

Заключение.

Во время последнего катамнестического обследования состояние

больного определяли симптомы искаженного развития: психический инфантилизм,
эмоциональная формальность, аффективная неустойчивость, задержка в развитии
тонкой моторики с сохраняющимися более примитивными формами поведения.

Истоки настоящего состояния уходят в раннее детство. Явления дизонтогенеза
отмечались с рождения.

Наблюдение за больным с 2/2 Д° 10-летнего возраста дает возможность установить
постепенное преодоление симптомов дизонтогенеза в виде детского аутизма и
последующее формирование личности из круга шизоидных психопатов.

Состояние у этого ребенка не исчерпывалось только явлениями синдрома раннего
детского аутизма Каннера. В 2/а и 4/2 года после психических травм у него
возникали невротические эпизоды (страх, энурез, энкопрез, расстройства сна,
явления адинамической депрессии). Эти состояния держались по нескольку недель,
не изменяя основной линии в развитии данного ребенка.

В 6—7 лет, в период второго возрастного криза, становится заметной компенсация
данного состояния. Вместе с тем и в последующие годы у ребенка остаются
симптомы искажения в развитии его личности, сохраняется психический
инфантилизм, эмоциональная обедненность, черты психэстетической пропорции в
аффективной сфере, формальный подход к окружающему.

Основными расстройствами, которые характеризовали состояние ребенка от
рождения до 9/2 лет, были явления дизонтогенеза типа синдрома раннего детского
аутизма Каннера.

Рассмотрим особенности развития детей с синдромом Каннера. На первом году
жизни у некоторых из них отмечались расстройства инстинктивной жизни.
Уменьшенная глубина сна, прерывистость, затрудненное засыпание имело место у
14 больных. Изменения ритма сна и его качества почти у всех ликвидировались к
концу первого года жизни; у остальных детей сон с самого рождения приближался к
нормальному.

Нарушения аппетита отмечены у 12 детей в виде его снижения, избирательности,
затрудненного привыкания к новой пище, выборочного рациона на протяжении
многих лет, а у одного — практически полного отсутствия чувства голода.
Изменения аппетита были стойкими, почти не видоизменялись на протяжении всего
периода наблюдения. У 20 детей аппетит обычный.

Онлайн Библиотека

http://www.koob.ru

Повышенное беспокойство в сочетании с беспричинным плачем наблюдалось у 13
детей в первые месяцы жизни, вялость, ареактивность — у 4. У 2 детей
отсутствовали ориентировочные реакции на звуковые раздражители, что вызвало
вначале подозрение на глухоту. У 10 детей поведение и фон настроения не
отличались от нормальных.

Становление крупных моторных актов протекало в сроки, близкие к
физиологическим, у 23 детей: голову держали с 1

!

/2—3 мес, сидели к 5—6 мес,

ходить начинали до 1 года или к 1 году. Лишь у 7 детей становление ходьбы
наметилось к 1 году 2 мес, а. у 2 — к 1/2 годам. Однако у 3 детей еще до 1 года, а у
остальных 29 — после 1 года обнаруживались стереотипные движения в виде
разнообразных перебираний и складываний, сгибаний и разгибаний пальцев рук. Т.
П. Сим-сон (1929), А. Валлон (1956), Н. Л. Фигурин и М. П. Денисова (1949), И. А.
Вахрамеева (1961) и другие авторы такие движения пальцев рук называют
атетозоподобными и считают их наиболее характерными для первых 3—4 нед
жизни нормально развивающегося ребенка; в последующие 5—6 мес жизни
движения рук становятся более точными и координированными. У обследованных
детей наряду с формированием сложных моторных актов сохранялись
малоизмененными ранние примитивные движения рук, фиксировались и
стереотипизировались также другие примитивные движения в форме особых
потряхиваний, взмахиваний кистями рук, вращений ими, подпрыгивание в виде
отталкивания от опоры кончиками пальцев и бег на цыпочках, кружение. По
миновании первого года жизни становились заметными затруднения в
самообслуживании: дети не пользовались ложкой, сами не одевались, не застегивали
пуговиц, не завязывали бантов, не шнуровали обувь и т. д После 2—3 лет походка у
них оставалась неловкой, нередко отсутствовали координированные движения рук
при ходьбе. Движения были несоизмеримыми, отрывистыми и напоминали
движения деревянной куклы. У некоторых грациозность в нецеленаправленных
движениях сочеталась с топорностью и неловкостью в движениях направленных.
Однако некоторые формы движений, связанные с реализацией особых интересов, у
детей развивались хорошо в тот же период. Дети охотно совершали однообразные,
утратившие полезность движения. Сложные движения у них не вытесняли ранних,
примитивных, а сосуществовали. Сочетание физиологически нормальных сроков
становления крупных моторных актов с неравномерностью созревания тонкой
моторики и наличием ранних форм движений и двигательных стереотипии было
наиболее характерной особенностью развития моторных функций у всех
обследуемых. Указанные расстройства развития моторной системы, хотя и
медленно, подвергались компенсации, у одних детей нивелируясь частично к 5—8
годам, наиболее полно — к пубертатному периоду. Двигательные стереотипии
полностью исчезали после 6—8 лет, у 2 детей оставались до 12 лет.

Становление и развитие речи у больных также протекали с рядом особенностей.
Первые слова, как и при нормальном физиологическом созревании, появлялись к
концу первого года, в 1 год — у всех детей, первые фразы — к 1,5—2 годам — у 21
ребенка, к 3 годам — у 9 детей, фразовой речи не было у 2 детей. Почти у всех
пациентов независимо от сроков становления речи слабо развивалась экспрессивная
речь дети не задавали вопросов и редко отвечали на них, не использовали по
отношению к себе личных глагольных форм и местоимений в первом лице. В речи
наблюдались одновременные и отставленные эхолалии, скандирование,
отрывочность, незавершенность фраз, фразы-штампы, фразы-рифмы, символы,
бессмысленное и невнятное повторение слов и целых предложений, отказ от
некоторых слов и целых предложений, особенно утвердительных и отрицательных.