ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 13.10.2020
Просмотров: 7937
Скачиваний: 170
В книге Дженни Томас [Thomas 1995] с позиций лингвистической прагматики обсуждаются различия между понятиями выводного знания и импликации.
Рассмотрев, как Дж. Остин разграничил то, что люди говорят, и то, что они имеют в виду, Дж. Томас отмечает, что теория Г. Грайса [Grice 1975. См. русский перевод: Грайс 1985] представляет собой попытку объяснить, как слушающий извлекает из того,
270
что сказано, то, что имелось в виду. Разъяснив особенности трактовки Г. Грайсом обобщенных импликатур, действие которых универсально, т.е. учитывается всегда, и импликатур дискурса, которые действительны только в определенном ситуативном контексте, Дж. Томас называет две причины, обусловливающие важность разграничения понятий импликатуры и выводного знания, подразумевания и выведения. Важнее всего она считает то, что смешение этих двух уровней интерпретации составляет основу неверного понимания теории Г. Грайса. Второй причиной она считает широко распространенное в Великобритании (и возможно в других англоговорящих странах) смешение самих этих терминов: люди часто говорят inferring, когда они на самом деле имеют в виду implying (в семантике imply обозначает формальную связь между пропозициями, т.е., например, She lives in London имплицирует She lives in England, но в прагматике этот термин используется в ином смысле). Имплицировать — это намекать, непрямым способом указывать на что-то языковыми средствами (например, говоря "Здесь так душноГ' я могу намекать на то, что хорошо бы открыть фортку или даже окно); такой намек может быть либо понят слушающим, либо оставлен без внимания. При опоре на выводное знание слушающий выводит некоторое заключение из очевидного, которое может иметь языковой, параязыковой или неязыковой характер. Дж. Томас дает примеры того, как нечто, имплицируемое говорящим или автором текста, может приводить слушающих/читающих к весьма различающимся выводам.
О семантическом следовании как достаточном для естественной логики, не требующей никакого нового понятия прагматического или нелогического вывода, говорит Дж. Лакофф [1985: 459] в связи с импликатурами речевого общения. Пресуппозиция — это "особая разновидность семантического следствия, которое не совпадает с обычным логическим следствием" [Арутюнова, Падучева 1985: 32]; пресуппозиции входят в широкий класс имплицитных семантических компонентов предложения.
Понятие пресуппозиции определяется в логике в терминах истинностных значений (Р имеет своей пресуппозицией Q в том случае, если Q верно всегда, когда P имеет истинностное значение), однако лингвисты обычно опираются на более или менее интуитивное представление о пресуппозиции: "Р имеет пресуппозицией Q при следующем условии: если утверждается, отрицается или спрашивается Р, говорящий вынужден считать, что Q" [Карттунен 1985: 306]. В словаре [Баранов, Добровольский 1996: 464] уточняется, что в качестве пресуппозиции может выступать та часть смысла предложения, которая при нормальном употреблении этого предложения истинна и. по мнению говорящего, известна слушающему. Такие случаи квалифицируются как прагматические пресуппозиции.
С подробным анализом пресуппозиций различных видов (в том числе лексических) можно ознакомиться по работе [Кифер 1978], где в качестве примечания на с.367 со ссылкой на Дж. Лакоффа высказывается чрезвычайно важное для ПЛ положение о транзитивности пресуппозиций: поскольку пресуппозиции являются предложениями, они могут иметь свои пресуппозиции и т.д., т.е. речь идет о пресуппозициях первого, второго и т.д. порядка (далее мы будем говорить о хорошо согласующемся с этим положением феномене многоступенчатости выводного знания). Ирена Беллерт [1978] исходит из того, что семантическая интерпретация любого высказывания представляет собой совокупность следствий, или выводов, которые можно сделать на основании данного высказывания, при этом имеется в виду опора на знание системы соответствующего языка, знание ситуации и знание о мире, что позволяет получать импликации и квазиимпликации на базе языковых и энциклопедических знаний, учитывая и пресуппозиции, которые касаются ситуативных условий для выполнения данным высказыванием его семантической функции. Указывается также, что "в процессе языковой коммуникации от говорящего к слушающему не просто передаются какие-то готовые единицы, языковые структуры с готовым семантическим содержанием; процесс передачи инфор-
271
мации всегда сопровождается когнитивными процессами, лежащими в основе языкового сообщения. В этом процессе (особенно в той его части, которая касается понимания текста), ... значительную роль играют различные механизмы вывода, что до сих пор еще не полностью признано в лингвистике и не описано с необходимой научной строгостью" [Конрад 1985: 351. Выделено мною. — А.З.].
При ПЛ подходе к обсуждаемой проблеме мы будем далее исходить из того, что все рассматриваемые логиками и лингвистами (в том числе представителями прагмалингвистики) виды подразумевания так или иначе функционируют во внутреннем контексте и описываются спиралевидной моделью идентификации слова и построения проекции текста. При таком подходе учитывается многосторонность и многоступенчатость выводного знания, которое всегда присутствует в любом речевом (=речемыслительном) действии, что обеспечивает опору на индивидуальную картину мира, преломляемую с позиций текущей ситуации и отношения к ней активного субъекта деятельности.
9.3. Механизмы получения выводного знания
Этот вопрос фактически рассматривает Р. Стернберг [Sternberg 1996], который не пользуется понятием "механизм", но ставит вопрос: "На какой базе люди получают выводное знание?" Он ссылается на исследование [Hollyoak & Nisbett 1988], согласно которому в таких процессах имеет место сочетание стратегий двух типов: "снизу — вверх" (базирующихся на сенсорном опыте) и "сверху — вниз" (основывающихся на том, что уже известно или предварительно получено в качестве выводного знания). При использовании стратегий типа "снизу — вверх" индивид встречает разнообразные факты и оценивает их с точки зрения степени их вариативности. На основе таких наблюдений абстрагируется некоторый прототип, категория или сеть категориального типа, учитывающая наборы ассоциированных характеристик (признаков). С момента формирования прототипа или категории индивид может добавлять новые примеры, акцентируя внимание преимущественно на качествах (properties), которые служили важными основаниями при выделении соответствующего прототипа или категории. Стратегии типа "сверху — вниз" включают избирательный поиск констант в огромном множестве вариантов, а также избирательное комбинирование имеющихся понятий и категорий.
Р. Стернберг обсуждает также гипотезу, высказанную в работе [Osherson et al. 1990] и предполагающую, что люди выводят заключения из посылок (утверждений, основывающихся на наблюдении) или из наборов посылок при воздействии следующих двух факторов. Во-первых, большую роль играет сходство между категориальной принадлежностью посылок и вывода; во-вторых, важна высокая степень сходства между категориальной принадлежностью посылок и членов категории более низкого уровня (т.е. самой низкой в иерархии, включающей и посылки, и вывод).
272
Названные выше исследования связаны с получением выводного знания в процессах категоризации. В работе [Sternberg & Powell 1983] рассматриваются пути выведения детьми и взрослыми значения нового слова из вербального контекста. Авторы полагают, что при этом взаимодействуют следующие три процесса: 1) в тексте выявляются релевантные "ключи"; 2) эти ключи соотносятся с тем, что уже известно о мире; 3) формируется единая ментальная репрезентация значения слова. В качестве используемых ключей названы: временные ключи (temporal cues), которые указывают на время совершения некоторого события; функциональные клТочи (functional cues), показывающие, что может делать опознаваемый объект; указания на принадлежность к некоторому классу (class-membership cues), согласно которым незнакомое слово может относиться к одному или нескольким классам. Такие ключи используются более или менее легко в зависимости от того, насколько близко они расположены по отношению к новому слову, и от степени абстракции.
В работе [Broek 1994: 575-577] с опорой на публикации разных авторов обсуждаются два механизма получения выводного знания. Один из таких механизмов — это распространение активации по сети связей с учетом имеющихся в тексте ограничений. Находящийся в фокусе элемент текста благодаря своим специфическим характеристикам (в том числе ассоциативным связям, языковым признакам), достаточным для того, чтобы послужить основанием для извлечения хранимого в памяти, может послать активацию другим единицам сети. Если такая активация достигает определенного порога, выводное знание вступает в действие. Второй механизм имеет дело с установлением связности текста. Получаемое посредством этих двух механизмов выводное знание различается в ряде отношений, но тем не менее соответствующие процессы не являются ни взаимоисключающими, ни независимыми друг от друга. К числу важнейших из сделанных в названной работе выводов относится заключение о том, что два компонента процесса чтения — процессы активации при получении выводного знания и ментальная репрезентация текста как результат таких процессов — имеют между собой двунаправленные связи (are related in a bidirectional fashion) [Broek 1994: 581]. Напомним, что именно такие связи предусмотрены спиралевидной моделью идентификации слова и построения проекции текста.
9.4. Использование выводного знания
В книге [Garnham 1985] рассматриваются экспериментальные исследования, связанные с решением актуальных для ПЛ вопросов функционирования выводного знания; некоторые из таких экспериментов описаны в публикациях на русском языке (см., например, [Величков-ский 1982; Клацки 1978; Солсо 1996]). Результаты, полученные разными авторами, нередко оказываются противоречивыми и дают основания
273
для следующих конкурирующих точек зрения (А. Гарнхам называет их теориями, однако скорее следует говорить о гипотезах). Согласно гипотезе немедленного вывода (the immediate inference theory [Garnham 1982]), которая доминировала в 70-е гг., выводное знание кодируется в ментальную репрезентацию по мере чтения текста. В отличие от этого гипотеза отсроченного вывода (the deferred inference theory) учитывает, что отдельное предложение или последовательность предложений может требовать много выводных знаний, что сделает ментальную репрезентацию даже одного предложения чрезвычайно обширной, к тому же некоторые из таких выводных знаний могут быть вообще ненужными, а это делает их кодирование излишним. Отсюда следует, что только самые важные выводные знания используются при кодировании ментальной репрезентации текста после его чтения, т.е. те, без которых невозможна связная интерпретация текста. Подразумеваемое эксплицируется только при необходимости, например, для ответа на соответствующие вопросы. Попытка примирить сторонников этих точек зрения сделана в работе [Garnham 1982], где предложена третья гипотеза (the omission theory), предполагающая, что выводное знание вообще не входит в ментальную репрезентацию содержания текста: оно кодируется только в кратковременно функционирующих репрезентациях поверхностной формы и может реконструироваться при необходимости ответа на вопросы с помощью процесса, сходного с тем, который предполагается гипотезой немедленного кодирования.
Особое место в исследованиях выводного знания о мире отводится иллюстрированию примером (instantiation), что имеет место при встрече с понятиями высокого уровня обобщения, которые обозначаются широкозначными словами. Например, упоминание о средстве передвижения, которое долго оставалось над городом, исключает представление об автомашине, поезде, пароходе, но допускает выбор между вертолетом, воздушным шаром и т.п. Детальное исследование стратегий идентификации широкозначных слов носителями русского языка предприняла Л.В. Барсук, уделившая особое внимание опоре на примеры [Барсук Л.В. 1991 и др.].
9.5. Опоры при пользовании выводным знанием
Выводное знание извлекается из долговременной памяти, отсюда связанные с этим феноменом исследования касаются, с одной стороны, вопросов организации памяти, а с другой — опор, посредством которых обеспечиваются доступ к необходимым знаниям и их использование.
Вопросы организации памяти в связи с получением выводного знания при понимании текста первоначально стали исследоваться с позиций искусственного интеллекта. Как указывает А. Гарнхам [Garnham 1985], с начала 70-х гг. делалось много попыток разработать программы, понимающие текст на естественном языке. В число структур знаний, предлагавшихся в качестве базы для интерпретации текста, чаще
274
всего входили "скрипты", включающие информацию о стереотипной последовательности событий (например, о посещении ресторана). В более поздних работах (например, [Schank 1982]) предлагается заменить скрипты меньшими единицами с модульной структурой (Memory Organization Packets), из которых могут при необходимости складываться скрипты. При этом уточняется, что структуры знаний используются при понимании текста по принципу "сверху — вниз": будучи опознанным в качестве подходящего, скрипт накладывается на текст, т.е. события текста, где это возможно, идентифицируются с событиями скрипта, отсюда именно события скрипта, а не текста, учитываются в качестве выводного знания. Более того, такое наложение структуры знаний на текст может сделать ненужным полный синтаксический анализ текста.
В настоящее время широко распространено развитие идей Ф. Барт-летта [Bartlett 1932] относительно активной организации прошлого опыта. С видами структур знания, способных служить опорами для получения выводного знания, и особенностями их возможных ментальных репрезентаций можно ознакомиться по источникам: [Ментальная репрезентация 1998; Найссер 1981; Норман 1985; Ришар 1998; Солсо 1996]. Однако теории фреймов, схем, скриптов и т.п., будучи детально разработанными в приложении к компьютерным программам, не дают достаточно полного объяснения механизмов получения выводного знания человеком, что должно входить в задачи ПЛ исследований, в частности в плане выявления роли опоры на признаки разных типов в ходе эвристического поиска при понимании текста, в процессах метафори-зации, перевода текстов и т.д. (см., например, [Залевская 19916; Леонтьев A.A. 1997а; Чугунова 1998]).
В исследованиях в области искусственного интеллекта обычно фигурируют два пути доступа к хранящимся в памяти структурам знания. Один из них предполагает, что через слово осуществляется доступ к соответствующему ему фрейму или скрипту. Другой путь основывается на пользовании ключевыми словами, посредством которых активизируется некоторый скрипт (например, слова официант или меню являются ключевыми для скрипта РЕСТОРАН). А. Гарнхам [Garnham 1985: 228] подчеркивает насущную необходимость психолингвистических исследований этой проблематики, ибо подходящее для компьютера может оказаться не эффективным для человека и наоборот; прогресс в этой области будет определяться внимательным анализом результатов экспериментальных исследований.