Файл: Лунеев В.В. Преступность XX века_ мировые, региональные и российские тенденции (2-е издание, 2005).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 13.10.2020
Просмотров: 11458
Скачиваний: 219
Формы возможной реализации теневых экономических отношений практически безграничны. Теневая экономика пронизала все сферы жизни и деятельности. Основной причиной ее масштабности в России на современном этапе следует признать криминальную приватизацию, которая вытолкнула значительную часть производства в тень, а также порочную стратегию и тактику перехода к рынку в целом. Большевистскими методами создавались собственники в целях обеспечения поддержки ельцинского режима путем открытой и коррумпированной раздачи им за бесценок около 140 тыс. государственных предприятий. Назначенные собственники, как правило, не собирались организовывать производство, не были способны к этому, а перепродавали предприятия в десятки и сотни раз дороже. Это положило начало серьезной криминализации в сфере экономики в обществе в целом.
Эффективного и четко регламентированного социально-правового контроля теневой экономики, который установлен в промышленно развитых странах, у нас практически не было и нет до сих пор. Но зато до последнего времени сохранялись разрушительные дискреционные полномочия чиновничества в экономической сфере, что еще больше загоняет ее в тень.
Теневая экономика имеет много синонимичных названий: подпольная, скрытая, неформальная, нелегальная, деструктивная, противоправная, криминальная и т.д. В криминологических целях автор останавливается на двух ее признаках — деструктивности и противоправности205.
Деструктивность теневой экономики — сущностный экономический признак. Однако не всякая деструктивность является противоправной и тем более криминальной. Более того, некоторые сектора теневой экономики могут быть относительно конструктивными. Например, «теневики-цеховики» в бывшей советской экономике помогали в производстве товаров первой необходимости, которых не было. Но эта внешне позитивная деятельность тоже была деструктивной по признакам криминальности и криминогеннос-ти одновременно. «Цеховики» побудили к активности вымогателей и других корыстных преступников, поскольку потерпевшие в правоохранительные органы обращаться не могли. В связи с этим теневая экономика породила «теневую юстицию», киллеров, заказные убийства и другие расправы.
Противоправность — признак формальный и часто субъективный, особенно в российских условиях, когда многие положения законов лоббируются теневым капиталом и принимаются коррумпированными законодателями. Вспомним закон о банкротстве, с помощью которого и с участием судов, а также судебных приставов осуществлялся (и продолжает осуществляться) криминальный передел собственности. Подобных законов много, и об этом подробно говорилось.
Закулисное влияние крупного бизнеса на принятие важных правовых, политических и экономических решений позволяет говорить еще об одном теневом феномене в России — теневой политике. Если проанализировать последние 10—15 лет, то именно теневая политика фактически определяла существование безбрежной теневой экономики. Взаимодействие теневой экономики и теневой политики четко укладывается в формулы «деньги — власть — деньги» или «собственность — власть — собственность». Так сформировались три «Т» «теневая политика», «теневая экономика», «теневая юстиция»206. Причем последняя охватывает не только разрешение конфликтов между «теневиками» преступными «авторитетами», но и внесудебное улаживание споров продажными чиновниками, в том числе судьями в формальных судебных процессах (по принципу «кто больше заплатит»).
Принятие неадекватного, с нужными для «теневиков» «дырами», и неэффективного, но зато либерализированного законодательства, на основе которого должен был строиться социально-правовой контроль над теневой экономикой, было обусловлено и новой агрессивной идеологией, ярким выразителем которой был А. Чубайс, сформулировавший ее в виде вопроса: жесткий контроль или частный интерес?207 Был выбран частный интерес без контроля, который, кроме криминальной теневой экономики, ничего принести не может.
Этому «помогала» и правовая наука. В советские времена в ней коммунистическая идеология доминировала над печальными реалиями. В период рыночных реформ по укоренившейся привычке новая идеология «обретения свободы» (так назвал свою книгу один из известных профессоров уголовного права, обрадованный безбрежной свободой слова) доминировала над еще более печальной действительностью.
Однако, как бы критически мы ни оценивали наше законодательство,
правовой критерий п р и характеристике теневой экономики является важнейшим. Теневая экономика называется таковой потому, что она является неучтенной, нелегальной, скрываемой от официальных властей, т.е. находится вне правовых условий. Если абстрагироваться от признака деструктивности теневой экономики, то она обоснованно может считаться прямым результатом социально-правовой бесконтрольности. Последняя может зависеть от неудовлетворительного содержания правовых положений (пробельность, зарегулированность, недостаточность, искаженность) или их неудовлетворительного исполнения должностными лицами экономических структур и контрольных органов (халатность, злоупотребления, коррупционность и т.п.). Поэтому проблема минимизации теневой экономики заключена главным образом в оптимизации социально-правового контроля, который, с одной стороны, стимулировал бы прозрачность и правомерность законоразрешенной экономической деятельности, а с другой — не парализовывал бы инициативу субъектов этой деятельности.
Что касается теневой экономики в сфере преступной деятельности (например, торговля оружием, наркотиками, людьми и т.д.), тут социально-правовой контроль должен быть абсолютно бескомпромиссным. Противоправно-теневые экономические действия могут представлять собой гражданские, налоговые, административные и уголовные правонарушения. Последние имеют прямое отношение к криминологическому аспекту теневой экономики, а иные правонарушения — и прямое, и косвенное, поскольку, не являясь преступными, они представляют собой различные криминогенные условия, т.е. условия, способствующие совершению экономических, корыстных преступлений. Таким образом, практически вся теневая экономика в той или иной мере криминогенна, а в части преступного бизнеса криминальна.
В связи с этим следует различать предкриминальную теневую экономику, связанную с нарушением гражданского, административного, налогового, предпринимательского и другого законодательства, и криминальную, связанную с попранием уголовного законодательства. Не бесспорную, но частично продуктивную мысль в связи с этим высказал экономист М . Г . Завельский. Он полагает, что теневая экономика — не вред для общества, а благо, оправдывающее ущерб, наносимый ресурсной базе легитимного хозяйства, а в отдельные моменты и эффективности всего производства. Теневая экономика, по его мнению, должна именоваться скорее экономикой свободы. Ее не следует объединять с подпольным оборотом наркотиков, оружия, трансплантантов, работорговлей, грабежом и т.п.208 Нет сомнения в том, что предкриминальная и криминальная экономика различаются не только по правовым основаниям. Но автор очень вольно относится к правоустановлениям. Любые правонару-шающие теневые экономические отношения противозаконны, т.е. они нарушают нормы действующего гражданского, административного, предпринимательского, финансового, налогового, таможенного и иного законодательства. И только поэтому они не могут быть благом на основе экономической целесообразности. Г д е ее рамки, кто их устанавливает? С этой же точки зрения и незаконный оборот наркотиков может быть признан чрезвычайно прибыльным и эффективным. Для Афганистана ныне это «благо». Народ выживает за счет производства наркотиков. А как быть россиянам, европейцам, к которым направляются наркокурьеры?
Правовое государство, к которому мы так давно стремимся, тем и характерно, что оно отходит от целесообразности при правоприменении. Если закон не отражает реалии, он должен быть изменен конституционным путем, а не парализован целесообразностью, хотя руководство ею и процветает в судопроизводстве России. На заре реформ о правовом государстве были написаны горы книг и статей. Ныне забыли. При таком подходе надо забыть и о построении демократического государства и нормальной правовой рыночной экономики.
В первых главах книги говорилось, что в России регистрируют около 1 5 — 20% преступлений от фактически совершенных, выявляют около 10% правонарушителей, а осуждают и приговаривают к наказаниям различных видов не более 5% преступников от числа реально совершивших противоправные деяния. Латентная преступность приближается к 80—85%. Превентивная роль уголовного наказания крайне низка. Положение с уголовно-правовым контролем над преступлениями, причинно связанными с теневой экономикой, еще хуже. Даже уровень регистрации корыстных преступлений в экономической сфере намного ниже всех иных деяний. Преступления экономической направленности (связанные с потребительским рынком, финансово-кредитной системой, приватизацией, а также с коррупцией) регистрируются и расследуются в количестве не более 1 — 5 % от реально совершаемых. В 2003 г. в России было выявлено и зарегистрировано 376 791 преступление экономической направленности (в том числе связанные с потребительским рынком — 45 561, с финансово-кредитной системой — 68 652, с внешнеэкономической деятельностью — 86 19, с приватизацией — 3 604). Привлечено к уголовной ответственности 140 435 лиц (преступления и лица — не совсем сопоставимые показатели), т.е. около 30%, осуждено около 10% от общего числа выявленных преступников, а от общего числа реально совершаемых преступлений — не более 0,02%. В этом же году только объемы операций по легализации преступных доходов достигли 11 млрд долл., а число возбужденных дел исчисляется единицами.
Таким образом, следующей особенностьюотечественнойэкономической преступности является ее исключительная латентность. Регистрируемая величина ее и раньше не превышала пятой, десятой, а по некоторым деяниям и сотой части преступности209. К 1990 г. эти показатели снизились в 3 — 7 раз210. С распадом Союза, утратой социально-правового контроля и переходом к рыночной экономике многие экономические преступления выявляются не более чем в тысячной своей части. Основная причина высокой латентности — отсутствие потерпевших и других лиц, заинтересованных в выявлении экономических преступлений. Прямой и косвенный ущерб терпит государство. Интересы граждан затрагиваются прямо и косвенно. Последние не склонны к осуждению экономических правонарушителей. При совершении взяточничества и спекуляции фактические жертвы не считают себя таковыми, ибо они от них имели свою выгоду. Государство пока беспомощно проконтролировать всю гамму экономических посягательств. Поэтому данные, которые будут анализироваться ниже, следует воспринимать максимально критически. Они лишь в самой малой мере отражают уровень экономических деяний и чуть больше — их общие тенденции.
Наиболее серьезные преступления совершались в кредитно-банковских отношениях. В советское время вскрывались единичные случаи этих деяний, в 1992 г. их было 1 100, а в 1993 г. -5 593, в 1994 г. - И 274, в 1995 г. - 14 600. Были совершены крупномасштабные мошенничества с подложными авизо и чеками «Россия». Большинство хищений совершено преступными сообществами. Широкое распространение получили хищения и незаконный вывоз за рубеж сырья и готовой продукции, цветных и редкоземельных металлов, энергоносителей и других стратегически важных ресурсов.
Большую угрозу представляет фальшивомонетничество российских и иностранных купюр. В 1989 г. было выявлено 52 случая изготовления и сбыта поддельных денег и ценных бумаг, а в 1994 г. — 14 884. Рост в 286 раз. В 1995 г. их уровень снизился на 33,6%. Росли незаконные сделки с валютными ценностями и преступления, связанные с приватизацией. Миллионы граждан стали жертвами крупномасштабных афер по присвоению ваучеров. В ходе приватизации активно «отмываются» теневые капиталы и организованные преступники завладевают контрольными пакетами акций предприятий.
Особое распространение приобретают налоговые правонарушения — преступления, уголовная ответственность за совершение которых введена и уточнена в 1992-1994 гг. (ст. 162—1627 УК РСФСР). В 1993 г. было зарегистрировано 544 налоговых преступления, в 1994 г. — 1 054, а в 1995 г. — 4 229. Рост за два года в 7,8 раза. И это при условии, что 9 из 10 налоговых преступников уходили от ответственности. Департамент налоговой полиции преобразован в Федеральную службу налоговой полиции РФ, которая была наделена правом ведения предварительного следствия по своим делам. Активизация налоговой полиции могла привести к интенсивному росту учтенных налоговых преступлений. В 2003 г. ФСНП России была упразднена, а ее функции вновь переданы в МВД России.
Руководители территориальных органов государственного управления используют государственные средства для ростовщической деятельности и финансирования собственных коммерческих структур, увеличивая неплатежи, задерживая выплату заработной платы и финансирование государственных программ. По признанию помощника Президента Российской Федерации по экономическим вопросам, только до мая 1996 г. 45 трлн руб. из 116 трлн, выделенных государством для погашения задолженности предприятиям, украдено211. Борьба с задержками выплаты зарплаты и «прокручиванием» бюджетных денег в коммерческих структурах стала в предвыборной президентской кампании 1996 г. проблемой политической. За нецелевое использование средств федерального бюджета и невыплаты зарплаты за 1996 г. было возбуждено более 200 уголовных дел (в 1995 г. — 10), около 6 тыс. руководителей разных уровней наказаны в дисциплинарном порядке, а некоторые уволены с работы212.
В 90-е гг. XX в. широкое распространение получили незаконное предпринимательство, мошенничество, торговля фальсифицированными товарами, противоправное повышение цен, обман потребителей и нарушения правил торговли. При каждой второй проверке торговых предприятий выявлялись грубейшие нарушения. Обсчет покупателей достигал трети стоимости покупки. За рамками финансового контроля и налогообложения находилось до 20% общего розничного товарооборота. Создавались целые цеха по изготовлению фальсифицированных винно-водочных изделий, до 70% которых не отвечали требованиям безопасности.
Около 10 лет в СССР и России вырабатывается оптимальный механизм правового регулирования изготовления, ввоза и продажи спиртных напитков. Метания государства на этом особо прибыльном и криминогенном поле, выразившиеся в отказе от государственной монополии в 1992 г. (не без помощи корыстно заинтересованных лиц), во введении непомерных налогов и акцизов для собственных правопослушных производителей, в квотировании ввоза алкоголя из-за рубежа с одновременным предоставлением неоправданных таможенных льгот для приближенных организаций (типа Национального фонда спорта, Фонда помощи «афганцам» и т.д.), привели к удушению легального и расширению подпольного производства и импорта алкогольных суррогатов, к огромным экономическим, физическим и нравственным потерям. В 1996 г. подпольное производство водки превысило легальное, а контрабандный ввоз в 1,5 раза превзошел законопослушный импорт. На каждого жителя России (независимо от возраста и пола) приходится по 20 л абсолютного алкоголя в год, что более чем в 2 раза превышает порог душевого потребления алкоголя, с которого начинается деградация народа. На этом фоне особо интенсивно растет экономическая и насильственная преступность. Указанные последствия и отсутствие денег в казне вынудили федеральные власти к активным действиям. В дополнение Федерального закона от 22 ноября 1995 г. «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции», в котором поверхностно решалась эта сложная проблема, были изданы Указ Президента РФ от 18 августа 1996 г. «Об усилении государственного контроля за оборотом алкогольной продукции» и шесть постановлений правительства — о лицензировании, маркировке, налоговых постах на спиртзаводах, ужесточении порядка торговли и создании Федеральной службы России по обеспечению государственной монополии на алкогольную продукцию213. После этого принято множество постановлений правительства, в которых была сделана попытка поставить под финансовый, санитарный и иной правовой контроль производство и продажу алкогольной продукции. Успехов мало.