Файл: Лунеев В.В. Преступность XX века_ мировые, региональные и российские тенденции (2-е издание, 2005).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 13.10.2020
Просмотров: 11341
Скачиваний: 219
Эффективность террористической войны является самой высокой. Она на порядок выше антитеррористической деятельности. Незначительные усилия и вложения в терроризм причиняют колоссальный ущерб другой стороне. Если поверить циничному финансовому отчету Басаева, пять террористических актов (взрыв двух самолетов, трагедия в Беслане, взрывы на Каширском шоссе и у станции метро «Рижская») ему обошлись примерно в 20 тыс. долл.458 А физические (гибель около 500 ни в чем не повинных граждан), экономические, моральные, психологические, политические последствия этих терактов, совершенных всего за одну неделю конца августа — начала сентября 2004 г., катастрофические. От этих злодеяний содрогнулась не только Россия, но и весь мир. И террористы это сознают. Они достигают своей цели — наводят ужас на страну и мир минимальными усилиями. Тогда как эффективность антитеррористической правоохранительной деятельности пока ничтожна мала, хотя она по разным силовым структурам различается в 200 с лишним раз459.
Раскрытие террористических преступлений и привлечение виновных к уголовной ответственности (это борьба с терроризмом «по хвостам») составляют не более 10%. Уничтожение террористов на месте совершения преступления (как было в театральном центре на Дубровке и в Беслане) правомерно и справедливо, но непосредственные исполнители терактов для организаторов террора — расходный материал. А самое главное, вместе с ними погибли сотни ни в чем не повинных людей, в том числе женщины и дети. Более того, до самих организаторов правоохранители, как правило, почему-то не дотягиваются или дотягиваются очень редко. Отпустив в 1995 г. Басаева в Буденновске, российские спецслужбы до сих пор не могут задержать его. По имеющимся сведениям, Басаев лично проводил рекогносцировку перед нападением на Назрань. Но никто его не задержал. Некоторые ингушские милиционеры даже сопровождали его. Более эффективной является разведывательная и предупредительная деятельность. И при активном участии народа Чечни, Ингушетии и других республик Северного Кавказа эта проблема могла бы решаться более результативно. Но национальная и религиозная солидарность с террористами, боязнь их жестокой мести и желание выжить в условиях безработицы и бедности (хотя бы на крови)460 не способствуют этому. Тем не менее народ не может быть безответственным. Он отвечает за свое сохранение, целостность перед потомками.
По характеру и объему целей и объектов посягательства тренд вполне определенный: от убийства отдельных лиц до свержения легитимной власти, разрушения государств и фактического уничтожения целых народов. Конкретные объекты посягательства могут быть любые. Проследим динамику объектов нападения: захват отдельных заложников, захват групп заложников с требованием выкупа, захват автобусов с заложниками, подрыв автобусов с людьми, подрыв взрывных устройств в людных местах (вокзалы, вагоны, кафе, госпитали), подрыв автомобилей в людных местах, вооруженные нападения на колонны с военнослужащими и милиционерами, на здания органов власти, подрыв зданий органов власти, промышленных объектов, жилых домов с оставшимися в них женщинами, детьми, стариками. Они небезуспешно ищут слабые звенья в защите. Слабым звеном в общей международной антитеррористической войне, судя по всему, оказалась Россия.
Серия последних террористических актов адекватно воспринята и властями, и обществом как нападение на Россию со всеми вытекающими из этого последствиями. Точная оценка угрозы требует адекватных мер. Вырабатывая их в рамках демократических процедур, следует сознавать, что террористы вообще и особенно террористы чеченского покроя могут считаться только с хорошо организованной силой. И сами они рассчитывают только на свою неистребимую дикость и насилие. Истекшее десятилетие это убедительно показало. Либеральная демократия, рассматриваемая некоторыми как вольница, не способна справиться с растущим терроризмом.
Расширение субъектов терроризма идет по многим направлениям. Под знамена террористов становятся не только отдельные организации, политические, националистические, религиозные и криминальные образования, но и целые народы (часто обманутые) или их значительные слои, которые составляют социальную базу терроризма. Среди террористов в Чечне обнаружены граждане почти 50 стран.
Таким образом, выделяется взаимосвязанный ряд стратегически важных тенденций терроризма в мире и в нашей стране, о которых шла речь в § 3 гл. 13.
Все эти тенденции свидетельствуют о становлении терроризма фактором глобального значения, с которым приходится считаться любому правительству в своей внутренней и внешней политике и мировому сообществу в целом. Глобализация мира, транснационализация организованной и террористической преступности делают расширение международного сотрудничества в этой области неизбежным.
§ 4. СОЦИАЛЬНАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ В МИРЕ И ТЕРРОРИЗМ
Изучение причин преступности и ее различных видов не входит в предмет нашего исследования. Тем не менее есть острая необходимость кратко коснуться некоторых из них, имеющих особое значение для понимания истоков терроризма. Причин террористической деятельности называют много: политические, идеологические, националистические, сепаратистские, этнические, религиозные, психологические, территориальные, географические, социальные, экономические и т.д. Они могут порождать различные, нередко непримиримые противоречия и конфликты в обществе, разрешение которых определенные лица, слои, группы, партии и даже целые народы видят только в насильственном переустройстве жизни и даже мира в целом.
Однако главными детерминантами терроризма были и остаются социально-экономические причины, выраженные в величайшей социальной несправедливости, на которую потом наслаиваются многие другие обстоятельства, и социально-экономические причины окрашиваются в тот или иной политический, идеологический, национальный, религиозный или психологический «цвет», что еще более упрочивает террористическую направленность различных групп и слоев населения и его отдельных представителей461.
При анализе названных причин надо четко различать их влияние на организаторов терроризма и на народы (социальные, национальные, религиозные и иные группы), которые склонны поддерживать террористическую деятельность и составляют социальную базу терроризма. Организаторы террора не способны развить серьезную террористическую деятельность без наличия широкой социальной базы. А социальная база недовольных групп населения, не имея необходимой организации и лидеров террора, также не может заниматься системным терроризмом. При этом мотивация терроризма организаторов и их социальной базы существенно различается. Первые добиваются достижения своих собственных геополитических, политических, экономических и иных личностных эгоистических целей, которые они прикрывают интересами народа. Вторые — реального улучшения своего положения, которым организаторы мало озабочены, но которое они умело используют в своих собственных целях. Поэтому, когда мы говорим о проблеме социальной справедливости как одной из серьезных причин терроризма, то имеем в виду главным образом его социальную базу, а не организаторов террора, являющихся, как правило, людьми богатыми, обеспеченными и циничными.
Поэтому современный терроризм в широком понимании данного термина (особенно международный) — это не только и не столько столкновение религий, наций, цивилизаций, сколько антагонизм между страшной бедностью нередко потенциально богатых регионов и беспредельным богатством развитых стран, исторически обогатившихся за счет беспощадной эксплуатации других народов, стран и территорий. Но и в этом случае движущей силой выступает не столько сама бедность, сколько величайшая социальная несправедливость в мире, удерживаемая с помощью серьезного прямого и косвенного давления и насилия одних слоев общества над другими, одних стран над другими, одних народов над другими.
Для России эти острые противоречия особо актуальны. У нас существует огромная пропасть между бедными и богатыми, различие их положения характеризуется стократным размером462. Несправедливость этого различия, образованного за счет фактического разграбления общенародной собственности, совершенного с позволения и при участии властей, осознается населением и аналитиками за рубежом463. И это осознание несет в себе не только криминогенные, но и долговременные террогенные условия. Трансформация традиционной криминогенности в террогенность происходит тогда, когда существенные объективные противоречия и конфликты годами, десятилетиями, а иногда и веками игнорируются и не разрешаются другой стороной и когда в стане ущемленной стороны находятся силы, инициирующие насильственное разрешение противоречий. Это не оправдание терроризма (его современным формам нет сегодня оправдания), это попытка понять реальное состояние основных противоречий в мире в целях выработки более справедливых принципов дальнейшего человеческого существования.
В этом плане терроризм иногда именуют борьбой слабых с сильными. И эти слабые готовы на все для достижения своих целей. Тайная война без фронтов, непосредственных столкновений, опознавательных знаков и правил делает их сильнее сильных. Терроризм как самый беспощадный, самый беспредельный, самый экономичный путь войны оказался и самым эффективным ее методом464. Террористы живут среди нас, среди возможных объектов их атак, они готовы действовать всюду, где открывается малейшая возможность нападения. Против них нельзя поставить везде и всюду заслоны. Можно обеспечить охрану отдельных государственных лиц, да и то их неуязвимость относительна, но нельзя эффективно охранять каждый дом, каждый подъезд, каждого человека, если даже все общество превратить в единую охранную структуру. У ж е сейчас безопасность лежит тяжелым бременем на экономике страны и благосостоянии людей. Сколько сил и средств потрачено на поимку одного бандита Басаева, а результаты нулевые. Тогда как его действия с позиций террористической борьбы чрезвычайно эффективны.
Обещанные российскими властями в 2004 г. 10 млн долл. за голову Басаева— это одна квадриллионная доля (10 в 15-й степени) от того, во сколько обошлось нашей стране и ее народу преступное политическое легкомыслие Ельцина и его окружения. Он оставил в Чечне (после вывода оттуда российских войск) все штатное оружие мотострелковой дивизии, бронемашины, танки, самолеты, а затем единолично решил (Указ Президента РФ от 30 ноября 1994 г. № 2137-с) «одним батальоном» необученных, необстрелянных и плохо экипированных новобранцев восстановить конституционный порядок в Чечне. И это в условиях, когда за три года гайдаровских реформ потери России составили 3 580 трлн долл.465, народ еле-еле сводил концы с концами, а власть погрязла в коррупции и разграблении страны. Более того, людские, физические, моральные и политические потери от этого решения, которые катастрофически подорвали демократизацию и реформирование страны, вообще не поддаются денежному исчислению.
В 1994 г., до начала военных действий, у российских властей были реальные возможности политического компромисса с Чечней, и на этом настаивали многие политические силы страны. В эти годы большинство чеченцев было против войны. Чеченская диаспора в Москве не исключала вероятности того, что в случае применения в столице военных действий по отношению к Чечне среди их соотечественников могут найтись горячие головы, которые станут на путь террора. Однако Ельцин, по свидетельству директора Федеральной службы контрразведки РФ С. Степашина, «чаще всего обращался к нему с одним и тем же вопросом: «Когда поймаете Дудаева?»466.
Как известно, убийство Дудаева в апреле 1996 г. мало что изменило. Начало широкомасштабных военных действий, в том числе против мирного населения Чечни, спровоцировало массовое сопротивление чеченцев федеральным войскам. Был порожден агрессивный сепаратизм (национализм), который удерживать становилось все труднее и труднее. Государственный терроризм повлек ответный терроризм — сепаратистский, националистический, религиозный. Ельцин косвенно вынужден был признать свою вину, когда покинул пост Президента РФ 31 декабря 1999 г.467 Но это было запоздалым признанием. Ельцин и Дудаев ввергли свои народы в многолетнюю кровавую бойню с непредсказуемыми последствиями. Дудаев за это поплатился жизнью. А другой виновник почивает на лаврах.
Первый министр, глава королевского совета и фактический правитель Франции кардинал Ришелье, имея печальный опыт, в своем «Политическом завещании» в XVII в. писал: «Ничто столь не нужно в правлении государством, как прозорливость; ибо ее способом можно предупредить многие бедствия, коих не можно избыть, разве с великим трудом, когда приключаются оные... Часто случается с государствами, что беды, как неудобозрительны в своем начале и о которых меньше помышляют, гораздо опаснее, и те-то самые, как наконец становятся наиважнейшими»468.
В отношениях с Чечней не требовалось особой прозорливости. Все прогнозировалось еще в начале 90-х гг. Достаточно было знать (хотя бы на уровне средней школы) историю очень непростых русско-чеченских отношений на протяжении XVIII—XX вв., частичные депортации чеченцев и полную сталинскую депортацию в Казахстан 1 9 4 4 г., чтобы предвидеть многие возможные последствия. Очевидным было и тяжелейшее положение России после распада СССР, экономической разрухи и сепаратистских движений во многих советских республиках. Кроме того, у нашей страны был еще неос-тывший печальный опыт аналогичной войны в Афганистане.
Был печальный опыт и у чеченского народа. Все предыдущие сражения так или иначе заканчивались подавлением чеченцев, хотя и с огромными потерями для обеих сторон. Кроме того, трехлетний практически самостоятельный дрейф Чечни в 1996—1999 гг. показал, что мира в ней и созидательного труда в отрыве от России не получилось. Прежние столкновения между Россией и Чечней продолжались от 6 до 25 лет. Сегодняшнему смертоубийству 10 лет. При этом надо учесть, что в прошлые столкновения чеченцы практически были одиноки. Ныне чеченский терроризм стал международным. Правда, сегодняшняя политика России, направленная на серьезное решение социально-экономических и политических проблем Чечни, и устремления здоровых сил чеченского народа, стремящихся к мирной жизни и нормальным отношениям с другими народами России, дают свои положительные результаты в борьбе с терроризмом. У чеченского терроризма есть поддержка не только со стороны агрессивных кругов радикального ислама. Но вряд ли они озабочены проблемами чеченцев. Радикальный исламизм и ваххабизм, жаждущие перестроить мир по своему агрессивному подобию, не принесут мир и спокойствие ни Чечне, ни Северному Кавказу, ни России. Это тоже нетрудно прогнозировать в условиях глобализации и активизации международной террористической деятельности. Ныне политический компромисс между кровавыми террористами и властями России уже невозможен, но он возможен между чеченским народом, ставшим в очередной раз разменной монетой недальновидных и враждебных политических сил, и остальными народами России.
Краткий экскурс в истоки чеченского терроризма показывает, что с ним можно было намного успешнее бороться при первых признаках его зарождения, путем формирования нормальных и равноправных отношений между народами. Поддержка идейных и религиозных фанатиков-террористов в Чечне со стороны некоторой части чеченского народа, видимо, кроется не столько в национальных и религиозных различиях, сколько в пороках социально-экономических отношений, нерешенности проблем восстановления исторической социальной справедливости. В 70—80-е гг. они стали как-то преодолеваться, но стихия непродуманной перестройки, приведшей к развалу СССР и провозглашению «суверенитетов от республик до сельсоветов», а также криминальные рыночные реформы нарушили этот процесс, чем не замедлили воспользоваться соответствующие силы.