ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 18.10.2020
Просмотров: 2925
Скачиваний: 1
Каспийский поход Петра в старой и современной исторической литературе объясняют торговыми интересами России и ее стремлением сдержать турецкую экспансию. И это совершенно справедливо. Однако здесь вскрываются лишь чисто местные, ограниченные задачи похода. В действительности он имел гораздо более широкое назначение; оно проясняется, если рассматривать его в связи с главными целями всей петровской дипломатии. А они сводились к утверждению положения России как великой европейской державы.
Здесь возникает прежде всего необходимость четкого понимания того, какое содержание вкладывается в само понятие «великая держава». Будем исходить из классического определения, согласно которому великая держава — это такое государство, которое способно в одиночку выдержать военную и дипломатическую борьбу с любой другой наиболее сильной державой. И в этом смысле Россия успешно прошла самое суровое испытание, притом в крайне сложных и неблагоприятных условиях. Дипломатия Петра поставила перед собой именно такую задачу. Победа над Швецией, крах всех усилий Англии в создании общеевропейского союза, закрепление этих достижений Ништадтским миром успешно решили эту задачу.
Однако в ее решении оставался один пробел или изъян, который ставил под сомнение величайший успех петровской дипломатии в глазах Европы, то есть в представлениях, мнениях, суждениях европейского политического сознания. Точнее говоря, в сознании правящих господствующих сил, монархов, правительств европейских стран, в общественном мнении Европы в том смысле, в каком можно условно использовать позднейшее понятие «общественного мнения» к Европе XVIII века.
Военно-дипломатическая победа России в Европе не могла быть полной, ибо одновременно на восточных и южных своих границах Россия практически терпела поражение в непрерывной необъявленной войне против набегов тюркских народностей, которые были в основном вассалами Турции. Правда, расправа над посольством Бековича-Черкасского осуществлялась Хивой под воздействием Персии. В конечном счете за турецким военно-дипломатическим давлением на Россию с юга стояли те же самые европейские державы, прежде всего Англия и Франция. Поэтому для завершения своих внешнеполитических задач Россия должна была также надежно утвердиться на юге, как она достигла этого на Балтике. Практически это означало в качестве программы-максимум установление южной границы по Черноморскому побережью и Кавказскому хребту и свободу плавания по Черному и Каспийскому морям. Как известно, эта программа осуществилась уже после Петра. Но она была реально намечена, к ее решению приступили, сделав первый и решающий шаг, при Петре. В дальнейшем лишь доделывалось то, для чего он заложил основу созданием армии и флота, всей своей преобразовательной деятельностью. Только в свете этих соображений могут быть понятны смысл и значение Каспийского похода.
Сама по себе идея южного направления в петровской дипломатии, точно так же, как и северного, балтийского направления, не была новой или оригинальной; она определялась географическим положением и потребностями социально-экономического развития России. В форме практически нереальных стремлений она выражалась предшественниками Петра. Но, как и на севере, ее поставил и начал на деле осуществлять только сам преобразователь.
В 1715 году он направляет посланником и Персию Артемия Петровича Волынского. В инструкции Петр предписывал ему выяснить состояние персидского государства, его отношения с Турцией: «Внушать, что турки — главные неприятели Персидскому государству и народу и самые опасные соседи всем, и царское величество желает содержать с шахом добрую соседскую приязнь». В марте 1717 года Волынский прибыл в Исфагань и вступил в переговоры с шахом Гуссейном и его везиром, которые успеха не имели, если не считать полученной информации о крайней слабости и кризисе династии Сефевидов. Поэтому уже в сентябре Волынский выехал из персидской столицы, заключив лишь торговый договор.
В марте 1720 года Петр назначил Волынского губернатором Астрахани, дав ему поручение изучать пути к продвижению вдоль западного побережья Каспийского моря, а также «в великом секрете» приступить к строительству морских судов. В сентябре в Персию был направлен для разведки капитан Баскаков. Волынскому приказали внимательно следить за обстановкой на Кавказе, где развертывалось сложное и разнообразное национально-освободительное движение. С одной стороны, начинались связанные с Турцией восстания против господства Персии. С другой стороны, ряд народов ориентируются на присоединение к России. За это выступают две крупнейшие, наиболее развитые страны Закавказья — Армения и Грузия. Еще в 1701 году армянский политический деятель И. Ори представил Петру план освобождения Армении от власти Персии. «Больше 250 лет стонем мы под этим игом, — писал он царю, —... наш народ жил и живет надеждой помощи от вашего царского величества». Петр ответил на это послание, указав, что освобождение может быть предпринято, когда кончится шведская война. Что касается Грузии, то царь Вахтанг VI также настаивал на вводе туда русских войск для поддержки борьбы против Персии и Турции.
События побуждали Петра ускорить действия на Кавказе. В августе находившийся под властью Персии город Шемаха был захвачен и разграблен лезгинским князем Дауд-беком. Нападению подверглись русские купцы, их склады с товарами разграбили. Волынский доносил, что восставшие против персов народы Северного Кавказа «будут искать протекции турецкой», и поэтому следует предпринять вооруженную экспедицию. Петр согласился с этим предложением, но велел передать грузинам и другим христианам, чтобы до прибытия русских войск они преждевременно не выступали. Вскоре русский посол в Персии Аврамов сообщил, что восставшие афганцы идут походом на Исфагань и что шах Гуссейн потерпел в бою с ними поражение. Вскоре персидская столица была взята, шахом стал младший сын Гуссейна Тохмас-Мирза, и от его имени последовала просьба о русской помощи. 18 июля 1722 года русские войска во главе с Петром отплыли из Астрахани к югу вдоль западного побережья Каспия. Их было 22 тысячи человек. По суше двинулись 9 тысяч кавалерии и вспомогательные казацкие и татарские отряды численностью в 50 тысяч человек.
Высадившись в районе устья реки Терек, русские наголову разбили войска выступившего против них султана Махмуда, а затем без боя заняли город Дербент. Однако из-за того, что от бури пострадали суда с провиантом, пришлось поход приостановить. Петр, основав крепость Святой крест, вернулся в Астрахань. Поход продолжался под командованием генерала А. Матюшкина. В декабре был занят город Решт. В июле 1723 года после четырехдневного обстрела сдался Баку.
Между тем важнейшие события развертывались в дипломатии. Огромное значение имела позиция Турции, в столице которой на основании договора, заключенного в 1720 году, находился постоянный русский резидент Иван Иванович Неплюев. Личность этого русского моряка, дипломата и государственного деятеля сама по себе — явление примечательное для петровского времени. Выходец из семьи бедных дворян, он окончил Петербургскую морскую академию, учился в Венеции и Испании. Вернувшись, он сдавал экзамен самому царю и заслужил его похвалу. Когда Неплюев с благодарностью целовал ему руку, Петр сказал: «Видишь, братец: я и царь, да у меня на руках мозоли, а все оттого: показать вам пример и хотя под старость видеть достойных помощников и слуг отечеству». Неплюева назначили в Адмиралтейство для строительства военных кораблей, где он успешно трудился и часто работал непосредственно с Петром. В 1721 году, вскоре после того, как Дашков заключил договор о вечном мире с Турцией, Петр за ужином поделился своей заботой о том, что ему нужен человек, знающий иностранные языки, для посылки резидентом и Константинополь. Канцлер Головкин ответил, что не знает никого подходящего. Но адмирал Апраксин сказал: «А я знаю, очень достойный человек, да та беда, что очень беден». «Бедность не беда,— ответил Петр. — этому помочь можно скоро; но кто это такой?» «Да вот он за тобой стоит», — сказал Апраксин. «За мной стоит много». «Да твой хваленый, что у галерного строения»,— отвечал Апраксин.
Петр обернулся и увидел Неплюева: «Это правда, Федор Матвеевич, что он хорош, да мне бы хотелось его у себя иметь». Но потом Петр все же решил отправить Неплюева в Константинополь, и когда тот пришел благодарить, стал на колени, то Петр поднял его: «Не кланяйся, братец: я вам от бога приставник, а должность моя смотреть того, чтоб недостойному не дать, а у достойного не отнять; буде хорош будешь — не мне, а более отечеству добро сделаешь, а буде худ — так я истец: ибо бог того от меня за всех пас востребует, чтоб злому и глупому не дать места вред сделать; служи верою и правдою!»
Неплюев и представлял Россию в Турции, когда известие о Каспийском походе Петра вызвало переполох в турецкой столице. Вспомним, как в 1710 — 1714 годах Турция четыре раза объявляла войну России, даже не имея и подобия таких серьезных поводов и причин, как теперь, когда войска Петра двинулись через Кавказ к Османской империи. Посол Англии пускает в ход все свое влияние, чтобы побудить Турцию к войне против России. Распространяются угрожающие слухи о действиях и намерениях Петра. К тому же лезгинские князья и другие мусульманские вожди некоторых кавказских народов присылают просьбы к султану взять их под защиту. Помощи Турции против вторжения афганцев просят и из Персии.
Неплюев оказался в сложном положении, но он сумел использовать новое, более благоприятное соотношение сил, чем в прошлые годы. Россия теперь не была связана Северной войной, ее позиции и влияние укрепились. Однако война не входила в намерения Петра, и поэтому Неплюев должен был решить неизбежный русско-турецкий конфликт дипломатическими средствами.
В начале 1723 года везир объявил Неплюеву, что лезгинцы, мусульманское население Армении и других районов Кавказа перешли в подданство Турции, что вся Персия якобы тоже должна последовать их примеру. Затем турки начинают угрожать войной, если царь не отведет свои войска. В это время посол Англии подает везиру специальный мемориал с обоснованием целесообразности и выгодности вступлении в войну. Но для войны против России турки не имели ни серьезных оснований, ни возможностей. Правда, они двинули свои войска к Кавказу, рассчитывая на присоединение некоторых персидских владений. Пойдут ли они дальше?
Обстановка осложнялась, и в апреле 1723 года Петр приказал армии готовиться к войне с Турцией, а войска на Каспийском море продолжали начатые операции. В инструкции Неплюеву Петр предписывает заявить султанскому правительству, что «мы принимаем под свое покровительство народы, не имеющие никакого отношения к Порте (к Турции.— Авт.) и находящиеся в дальнем от нее расстоянии, на самом Каспийском морс, до которого нам никакую другую державу допустить нельзя». Иначе говоря, Турции следовало дать понять, что уничтожение Персии и утверждение Турции на берегах Каспийского моря Россия не потерпит. В таком духе Неплюев и продолжает переговоры, используя при этом поддержку французского посла в Стамбуле. С турецкой стороны пытаются убедить русского представителя, что все мусульманские народы находятся под защитой Турции, то есть под ее властью. На это Неплюев резонно возражал, что вера не служит определением границ, ибо иначе на каком основании тогда под властью Турции находятся многие христианские народы? И он решительно объявил, что император не допустит к Каспийскому морю никакую державу, особенно Турцию.
В конце 1723 года в Стамбуле узнали, что еще 12 сентября в Петербурге посол молодого персидского шаха Тохмаса заключил договор с Россией, но которому к ней переходили Дербент, Баку, провинции Ширван, Гилен, Мазендсран и Астарабад, полоса вдоль всего западного и южного побережий Каспийского моря. Статья пятая договора установила оборонительный союз двух стран против Османской империи. Султан собрал большой Диван, где были высшие представители духовенства, военные и гражданские сановники. Раздаются гневные речи о том, что нога христианская никогда в Персии не бывала и допустить этого нельзя, что надо кровью своею защищать Персию. Турция согласна лишь на переход к России части западного побережья Каспия.
Неплюеву объявляют о грозных решениях и спрашивают, согласен ли он на эти условия? Русский представитель остается непоколебим, и тогда ему сообщают об объявлении войны. Любопытно, что в аналогичной ситуации П. А. Толстого посадили в Семибашенный замок в сырой подземный каземат, а Неплюеву предоставляют возможность выехать в Россию. Русский резидент уже собирается домой, когда приходит приглашение на беседу к великому везиру. Стороны быстро соглашаются, что произошло «недоразумение», и начинаются переговоры для урегулирования конфликта.
Хотя они были долгими и трудными, но в конце концов Турция вынуждена была отказаться от своих притязаний на Иран и каспийское побережье. Она не только признала все присоединения новых земель к России, но и взяла на себя обязательство содействовать тому, чтобы принудить к этому персидские власти, находившиеся тогда в состоянии сложной междоусобной борьбы. России, правда, пришлось признать присоединение новых кавказских земель к Турции. Все это было закреплено в русско-турецком договоре, подписанном 12 июня 1724 года в Стамбуле.
Таким оказалось дипломатическое завершение Каспийского похода Петра. Естественно, что оно еще далеко от выполнения той программы-максимум, о которой шла речь. Однако решена была самая неотложная задача — обеспечение безопасности юго-восточных районов России. В основном удалось положить конец непрерывным набегам кочевых крымских и кубанских татар, калмыков, башкирских феодалов на русские области. Оборона их была обеспечена тем, что теперь Россия фактически отодвинула свою границу до Кавказских гор. Укрепились русские позиции в районе между Черным и Каспийским морями, а это затруднило прежнее использование Крымским ханством мусульманских народов против России.
Однако остались пока неосуществленными надежды христианских народов Грузии и Армении на освобождение от мусульманского ига, хотя Петр обещал и впредь оказывать им поддержку и покровительство. Беглецы будут получать убежище и помощь в России. Так, грузинский царь Вахтанг VI найдет приют в Москве. Но война с целью освобождения других народов, а их было немало, не стала практической целью петровской внешней политики. Следует вспомнить, что это однажды уже привело русских к катастрофе на Пруте. Вообще, дипломатия Петра отличалась глубоко национальным характером, что предполагало первостепенное решение своих, русских, национальных проблем. Только без серьезного ущерба для них она проявляла свою органическую склонность к помощи другим народам, ожидавшим и просившим такую помощь достаточно искренне и активно. Тем более что рядом, в Европе, среди них были народы, с которыми русские имели не только религиозную, но и этническую общность; приходилось выполнять свой долг перед ними.