ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2436
Скачиваний: 5
176
остальных стран Запада или «Долгой войне», тому, что было
бы правильнее рассматривать как гегемонистскую борьбу по
принуждению «черных дыр», «государств-изгоев» и организа-
ций исламского мира к принятию либерального и космополити-
ческого западного политического и экономического мирового
порядка. Международный терроризм, таким образом, является
предсказуемой реакцией, симптоматичной росту значимости
культурной идентичности, протестом и ответом на движимую
капитализмом социально навязчивую и агрессивную неоли-
беральную глобализацию и модернизацию. Это было широко
воспринято как отказ от исторически детерминированного и
триумфального либерального демократического / капиталисти-
ческого «Конца истории» Фрэнсиса Фукуямы, с его разруши-
тельным навязыванием ложной универсальности и однородно-
сти, и как реабилитация работы на основе культуры Сэмюэля
Хантингтона «Столкновение цивилизаций» в качестве теорети-
ческой парадигмы понимания международных отношений по-
сле окончания холодной войны.
Даже Хантингтон, однако, утверждал, что единственным
способом избежать или уменьшить это «Столкновение
цивилизаций» является строительство многополярного и
многоцивилизационного порядка, вовлеченого в процесс
поликультурного и межцивилизационного диалога. Цивилизации
организованы вокруг того, что он определил как «основные
государства», которые являются «источниками порядка»
цивилизации, поскольку государства-члены рассматривают
их как «культурных родственников». Он продолжает: «Мир, в
котором ядро государств играет ведущую или доминирующую
роль является миром сфер влияния». Эти основные государства
действуют в качестве основных игроков и посредников между
цивилизациями, создавая мировую политическую систему
(Huntington 1996, 156). Структурные реалисты назвали бы эти
основные государства «Великими державами» и определили бы
мир сфер влияния как многополярный. «Диалог цивилизаций»
Геополитика многополярного мира. Доклады и тезисы
177
отличается от парадигмы «Столкновения цивилизаций» в том,
что первый стремится нормативно предотвратить или смягчить
последнее.
Цивилизационный дискурс становится все более полезным
аналитическим инструментом для исследователей международ-
ных отношений и деятелей внешней политики в связи с умень-
шением превосходства политико-экономической идеологии для
формирования личностей, государств и геополитических бло-
ков или союзов после окончания биполярной холодной войны и
с сопряженным возрождением значимости культуры как в фор-
мировании самосознания, так и в увеличении конфликтов и на-
пряженности, возникающих на основе этнической, племенной
и религиозной самобытности и различий. Признавая важность
Хантингтона или его современника Александра Панарина, а
также более ранних теоретиков, таких как Бродель, Шпенглер и
Тойнби для закладывания своих основ, цивилизационный дис-
курс эволюционировал за пределы Гердеровского и полностью
примордиалистского и эссенциалистского определения циви-
лизаций как унитарных и неизменных игроков, предопреде-
ленных строить свои отношения в первую очередь на основе
конфликта.
Поэтому мы можем определить цивилизацию как «высшее
культурное образование народов и широчайший уровень куль-
турной идентичности», которые характеризуются «общим язы-
ком, историей, религией, обычаями, институтами, а также субъ-
ективной самоидентификацией людей» (Huntington, 1996, 43).
Она представляет собой «самую широкую, самую емкую обо-
лочку культурных признаков, связанных прямо или косвенно,
явно или неявно с географическим расположением и временны-
ми сдвигами. Цивилизация равнозначна культуре, выраженной
в пространстве и во времени. В основном в пространстве. Вре-
мя становится решающим в попытках обозначить изменения в
способах производства и закономерности влияния, которые ха-
рактеризуют цивилизацию от досовременной до современной
Марк Слебода
«
Диалог цивилизаций
»
— модель многополярности
178
фазы истории (Lawrence, 2010, 157). Цивилизации являются
как множественными, так и внутренне плюралистическими,
они возникают и вымирают. Являясь социальными конструкци-
ями частичной первичности, они могут стать политически ове-
ществленными, особенно когда они взаимодействуют с други-
ми цивилизациями (Katzenstein, 2010, 6-7). Они сталкиваются,
соревнуются, сотрудничают, опыляют друг друга, развиваются
и скрещиваются в своих отношениях с другими цивилизация-
ми. Конфликт внутри цивилизаций происходит даже чаще, чем
между основными цивилизационными государствами или ли-
ниями активного разлома цивилизаций. Цивилизации скорее
свободны и внутренне дифференцированы, чем последователь-
ны, однородны и едины, они являются интерсубъективными
культурными комплексами, которые не имеют четко определен-
ных пределов или границ и часто пересекаются друг с другом.
Как культурные образования, они не являются политическими
игроками по своей сути, но содержат в себе государства и дру-
гие социальные формирования и личности, которые действуют
за них. В свою очередь, цивилизации рассматриваются как су-
ществующие не в рамках определяющейся анархией системы,
а в более широкой географической и исторической глобальной
экумене с несколькими возможными современностями, или
в мировой форме правления, или, возможно, как предлагает
Айзенштадт, в рамках более крупной единой цивилизации со-
временности, технологического и светского общественного
порядка, созданного международной государственной систе-
мой, международными организациями и глобальной торговлей
(Eisenstadt, 2001).
Принято считать, как в науке международных отношений,
так и во внешнеполитических кругах, что «момент
однополярности» Краутхаммера закончился, и что глобальная
гегемония американских и западных цивилизаций приходит
в упадок. Это можно увидеть в двух основных проявлениях.
Во-первых, в обременении общественных ресурсов, а
Геополитика многополярного мира. Доклады и тезисы
179
также морального и политического авторитета военными
и меметическими конфликтами во всем исламском мире,
которые, кажется, не имеют предела или конца. Во-вторых, в
глобальной рецессии 2008 года, продолжающейся на Западе,
которая обострила и ускорила тенденцию смещения мирового
экономического центра тяжести с Запада на Восток. Она
продемонстрировала банкротство Запада с точки зрения
неспособности его неолиберальной политико-экономической
идеологии построить справедливый и стабильный мировой
порядок, с точки зрения созданной Западом глобальной системы
виртуальных и паразитарных финансов и с точки зрения его
государственных и общественных долгов и дефицитов. Новый
многополярный мир находится на начальной стадии, когда
основные великие державы и региональные полюсы имеют
примерные потенциальные сферы влияния, которые согласуются
с различными цивилизациями и основными государствами,
теоретически определенными в цивилизационном дискурсе
международных отношений, как то Россия, Китай, ЕС,
Соединенные Штаты, Боливарианская Латинская Америка,
Индия, исламский мир и, возможно, Африка к югу от Сахары.
Концептуализация «Диалога цивилизаций» вновь появля-
ется в качестве альтернативного способа теоретизирования по
поводу более справедливого и разнообразного многополюсного
миропорядка, обеспечения глобального мира и безопасности, а
также управления неизбежной напряженностью и конфликтами
между Великими Державами, или основными цивилизацион-
ными государствами, более подходящего, чем реалистическое
балансирование «Союза власти». Таким образом «Диалог ци-
вилизаций» является нормативным и идеалистическим, но не
утопическим, так как он не зависит от абсолютной веры в про-
гресс, ложную универсальность или веру в человеческое со-
вершенствование, типичное для либерального космополитиз-
ма. Модель альтернативного мирового порядка, вдохновленная
«Диалогом цивилизаций», определяется тремя измерениями
Марк Слебода
«
Диалог цивилизаций
»
— модель многополярности
180
(Petito, 2009, 52). Во-первых, многополярностью в качестве
ориентации в пространстве, что является нео-регионалистиче-
ским возрождением идеи Карла Шмитта о ‘Grossraum’ (боль-
шом пространстве), или силы, балансирующей макро-региона-
ми по цивилизационному признаку, а также «многосторонними
переговорами между государствами как нормативным источни-
ком и демократической легитимацией процессов региональной
интеграции» (Mouffe, 2007 и Zolo, 2007, 7). Этот баланс сил,
подверженный искушению «конфликтовать», будет сочетать-
ся с бОльшим акцентом со вторым нормативным измерением
«Диалога цивилизаций» — новым текстурированным межкуль-
турным международным правом (право народов) (Petito, 2009,
56), которое подкрепляет принципы Устава ООН о суверени-
тете государств и невмешательстве во внутренние дела, отвер-
гая вмешательство с помощью ревизионистской западной кон-
цепции права на защиту (R2P), западных представлений о так
называемых «универсальных» правах человека и характерного
для международного права юридического позитивизма, в поль-
зу межкультурного диалога о нравственности, признания куль-
турных различий и социальной этики «реально существующих
сообществ» (Dallmyr, 2004, 47). Третье измерение «Диалога ци-
вилизаций» — это серьезная приверженность делу мира путем
активного многокультурного и многоцивилизационного диало-
га и дискурса на разных уровнях и в разных сферах. Таким об-
разом «Диалог цивилизаций» нацелен не на строительство стен
или преград сдерживания и разделения между цивилизациями,
а скорее на наведение мостов взаимопонимания. «Активная
политика диалога цивилизаций представляет собой сочетание
механизма связи между многополярностью и новым межкуль-
турным международным правом как способа изначального сни-
жения риска культурного обособления и в результате, диалоги-
ческого включения большинства» (Petito, 2009, 6).
По
сравнению
с
провалом
непривлекательной
однополярной и унифицирующей либеральной гегемонии
Запада вместе с глобализацией, движимой неолиберальным
Геополитика многополярного мира. Доклады и тезисы