Файл: Левиафан выпуск 1.pdf

Доклады

52

Обращаясь  к  Эдварду  Саиду,  историку  литературы  создав-

шему  концепцию  «ориентализма»,  отметим  что  представляется
фундамен-тальной его точка зрения, согласно которой, функциони-
рующее в сфере культуры понятие «Востока» является колониаль-
ным конструктом, который «обеспечивает господство европейцев
над колониальным миром, создавая тем самым негативные пред-
посылки для формирования идентичности «современного и «запад-
ного».

3

Данное положение совершенно оправданно, даже вне того,

особого смысла, который вкладывает в «ориентализм» Саид.

Действительно, воспринять как нечто единое совокуп-

ность различных предметов, не представляющих из себя це-
лого, можно, только если все они связаны с нами одного
рода  отношениями.  Не  зная  ничего  об  этих  предметах,
легко перенести общность нашего отношения к ним на их
самих,  создав,  таким  образом,  иллюзию  искусственного
единства, которая всецело поддерживается только нашим
незнанием  и  нежеланием  знать.  Эти  предметы  вне  нас  и
чужды нам, они не мы сами. Именно внешнее, отчужденное
к ним положение в сочетании с особого рода отношением
позволяет обобщать так смело.

Что может быть общего между Ираном, Индией и Япо-

нией, Китаем и Саудовской Аравией? Между индуизмом и
исламом мировоззренчески и догматически разверзлась го-
раздо большая пропасть, чем между исламом и двумя дру-
гими  авраамическими  религиями,  христианством  и
иудаизмом. Что связывает то этническое, культурное, ант-
ропологическое, мировоззренческое разнообразие, что на-
зывают  «Востоком»  или  «Азией»?  Только  внешняя
инструменталисткая, колонизаторская в своей сущности по-
зиция человека Запада.

Чуждые европейцам народы и культуры, с которыми

они установили отношения колониального типа были объ-
единены в едином инструментальном по своему характеру понятии
«Восток». Этим объясняется тот факт, что зачастую к Востоку от-
носят большую часть мира, не только Азиатский материк, но и Аф-
рику,  и  пожалуй  только  боязнь  полной  нелепицы  заставляет  не
употреблять понятие «Восток» по отношению к Латинской Аме-
рике. 

Се
минар Левиафан

Семинар №1 Пост-Геополитика

53

Точно также как применявшееся сначала только к Ближнему Вос-

току, Леванту, то есть части хорошо знакомой европейцам Средизем-
номорской  ойкумены,  понятие  «Востока»,  «ориента»  было
распространено на значительную часть мира вообще, так и понятие
Азии  из  обозначения  Малоазийского  полуострова  стало  названием
значительной  части  Старого  Света.  Понятие  «Азия»  так  же  искус-
ственно и чуждо всем «азиатам», которые на деле весьма разнятся
между собой, как и понятие «Востока». В определенной степени они
выступают как синонимы.

Понятия «Востока» и «Азии» как колониалистские кон-

цепты весьма в малой степени несут в себе смысл, связанный с
сущностным содержанием тех этносов и культур, которые во-
люнтаристким  образом  западными  людьми  были  туда
включены. Формирующий их взгляд – взгляд извне, для кото-
рого все это многообразие выступает не в самом своем содер-
жании,  но  как  другое,  как  обобщенное  отрицание,  как
отрицание той европейской культуры, с позиций которой исхо-
дит колонизатор. Это негативные формы, формы обобществ-
ленного Другого, «они» как они-группа в том смысле, какое в
это понятие вкладывал У. Самнер,

4

созданные европейцами и

воплощающие в себе их собственную негацию, те негативные
предпосылки формирования «Запада и современного мира», о
которых и пишет Саид. Азия и Восток – понятия совершенно
нигилистические.

Большим вопросом остается, не является ли столь же ни-

гилистическим понятие «Запада», отражающее представления,
тех культур, что относятся людьми «Запада» к «Востоку». Что
такое западная или европейская идентичность? Поиск ответа
на это вопрос чрезвычайно труден. Европа и Запад – это тоже
многообразие, не сводимое к тому выхолощенному концепту,
которое  под  Западом  подразумевают  вне  его.  Именно  там,
опять-таки с внешней позиции, как определенного рода отри-

цание оно может иметь некий смысл. Западники возможны только вне
Запада. Идея единой Европы всегда была маргинальной и если широко
и циркулировала, то только в негативном смысле, в противопоставле-
нии себя воображаемому Востоку. Как отмечал Саид, в приведенном
нами выше фрагменте, идея «Востока» имела значение и для негатив-
ного формирования воображаемого самими европейцами образа Запада,

Се

минар Левиафан

Доклады

54

но этому образу не соответствовало никакое реальное единство, это
значение бывшее, максимум, проектным и остающееся таковым. Даже
сейчас именно в вопросе самоопределения, идентичности в главном
общеевропейском проекте – Европейском Союзе возникают наиболь-
шие трудности. Пока Союз был только и преимущественно экономи-
ческим объединением, такого вопроса не появлялось. Но как только
появились претензии на нечто большее,  обнаружилась невозможность
найти на него ответ.

Многообразие народов, государств, конфессий, правовых систем

обладает многим сходными чертами в ряде случаев, в ряде слу-
чаев их почти нет, но это «оно» не действует как одно, не яв-
ляется единым. Ценности? Но европейские ценности теряют
свою «европейскость» становясь универсальными. Европей-
ские державы могли управлять всем миром, но не могли объ-
единиться между собой в рамках Европы, а сегодняшнее их
объединение наполнено существенными противоречиями.

Образ европейца, не важно «белого сахиба» или «пре-

зренного гяура» - тоже негативный. Только это негация куль-
тур, испытывающих колонизаторское воздействие. Их Другой.
Понятия Европы и Запада столь же неопределенны и нигили-
стичны как и понятия Востока и Азии.

Понятие Евразии, соединяющее эти две негации можно

назвать нигилистичным к квадрате. Уже исходя только из са-
мого  термина,  объединяющего  два  ничто  в  себе,  Евразию
можно понять как обобщенное ничто, обобщенное взаимное
отчуждение угнетаемых и угнетателей, колонизаторов и коло-
низуемых, а также множество других негаций развертываю-
щихся параллельно этой оси. Дихотомия власти, правящего
класса, интеллигенции, элиты и народа в России, ее внутренняя
геополитика повторяет дихотомию Запада и Востока. Косная,
серая, ничего не понимающая масса народа, по отношению к
которой элита всегда выполняет модернизаторскую и просве-
тительскую функцию – наш внутренний Восток. Народ же восприни-
мает элиту как внутренний Запад – либо как «белого господина», либо
как колонизаторов, высасывающих из народа все соки.

Мышление в рамках этих двух конструкций, Европы и Азии и

приводит к осознанию негативного статуса России. Поэтому прав ве-
ликий предтеча евразийства Чаадаев  -  мы не  принадлежим к  «двум 

Се
минар Левиафан

Семинар №1 Пост-Геополитика

55

великим семьям человечества» ни к Востоку, ни к Западу.

5

Запад не

выбирает для себя «Запад», Восток не выбирает для себя «Восток».
Этот спор возможен только в России. Только Россия может выбирать
между двумя нигизизмами – нигилизмом «восточным» («Запад») и ни-
гизизмом «западным» («Восток»). Выбирая «Запад» Россия становится
Сверх-западом и не-Западом одновременно, потому что такого «За-
пада», который выбирает Россия никогда нет и не было, потому что
она выбирает восточный нигилизм, концентрированное отрицание, все
то негативное, что ассоциируют с Западом его противники, то же самое

происходит и с Востоком. Не потому ли по-
пытки построить в России «Западное обще-
ство»  оборачиваются  абсорцией  его
негативных свойств, а попытки оторваться
от него ведут в конечном счете к проявле-
нию  таких  «Восточных»  характеристик
(грязь, деспотия, нищета, коррупция, лень),
какими ни одно «восточное» общество од-
новременно не обладало?

Определение  Евразии  как  чего-то

иного, ни «Востока», ни «Запада», может

быть, конечно, помысленно и диалектиче-

ски, как отрицание отрицаний. К этому и шли первые евра-
зийцы, мысля Евразию как нечто особое, но их концепт, будучи
даже словесно синтетичным допускал и возможность слияния
двух негаций без их диалектического преодоления, в чем видно
некритическое отношение к понятиям Европы и Азии, Запада
и Востока. Сочетание тезисов многообразия культур и реаль-
ности  окциентального  и  ориентального  сослужило  плохую
службу. Именно в преодолении, преодолении самой Евразии
может быть найден ее смысл, который в дуальной фиктивной
логике «Запада и Востока» всегда будет нигилистичным: либо
как слияние двух нигилизмов, и их обобществленное ничто,

либо  как  то,  что  ни  является  ни  Западом,  ни  Востоком  -  а  значит,
(вспомним Чаадаева) также ничто. Смысл этот – преодоление выше-
упомянутого дуализма, снятие его в пользу множественности, которое
предполагает не отвержение, а осмысление, понимание, по тому, что
даже фиктивное должно быть понято как таковое. Такое понимание - есть
первая  ступень н а  пути обозначенного  преодоления.  Иное  по  отношению

Се

минар Левиафан

Чаадаев П. Я.

Доклады

56

к фиктивному – это и есть настоящее, бытийное. Евразия – это ничто,
но в тоже время Евразия – все, это уникальная бытийная наполнен-
ность, великое разнообразие народов, культур, религий, хозяйственных
практик. Это «такое ничто, из которого должно произойти нечто».

6

Хайдеггер, комментируя данный пассаж Гегеля дает верный совет по
экзистенциальному взаимодействию с русским ничто «само бытие в
своем существе конечно и раскрывается в трансцеденции здесь-бытия
(Dasein), удерживающегося в ничто». 

7

Русское, евразийское ничто - полнота бытия, которая проявляет

себя как ничтожное только по отношению к «Западно-Восточ-
ному», «Европейско-Азиатскому» дуализму. Сняв его можно
увидеть Россию и мир как невиданное богатство, полноту и
щедрость плюриверсум, вне сковывающих его универсалист-
ских схем, фиктивных различий и тождеств. 

Обращение к многообразию и языку – это суть и смысл

изначального евразийства, которое как отмечает С. Глебов и
мировоззренчески и методологически выступило в качестве
предтечи структурализма и поструктурализма, в том, что каса-
ется России «разрушая старую славянофильскую диллему».

8

Мы говорим на чуждом нам языке восточно-западной, азиат-
ско-европейской дуальности, а потому Россия показывает нам
себя как немое или бессвязно бормочущее существо. Чтобы
услышать Россию, чтобы понять собственный язык, надо об-
ратиться к ней самой, сняв это разделение и обратившись к

собственной  бытийственной  множе-
ственности.  Слышать  голос  русского
ничто – уже значит обратиться к нему
как всему.  Максима - многообразие в
пределах  России,  и  многообразие
вовне, вопрос о многообразии принци-
пиален, иначе, преодолев дуализм мы
обратимся  не  к  исцеляющей  и  пре-
дельно наполненной плюральности, а к макси-
мальной лишенности универсализма. 

Евразия – это не цель, не что-то реально су-

ществующее, не «цивилизация», не слияние За-

пада и Востока, Евразия это движение и подвиг преодоления, в том
числе преодоления самой себя.

Се
минар Левиафан

Докучаев В. В.