ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1034
Скачиваний: 1
аяты 178 и 179. В ней как раз говорится: «О те, которые уверовали! Предписано вам возмездие за убитых: свободный — за свободного, и раб — за раба, и женщина — за женщину. А кому будет прощено что-нибудь его братом, то — следование по обычаю и возмещение ему во благе. Это — облегчение от Господа вашего и милость; а кто преступит после этого, для него наказание болезненное! Для вас в возмездии — жизнь, о обладающие разумом! — может быть, вы будете богобоязненны!»18
Таким образом, обоснование неизбежности возмездия мы находим в Священном писании мусульман. И обязанность осуществить это неизбежное возмездие ложится на кровных родственников потерпевшей стороны. При этом возмездие настигает не обязательно того, кто совершил преступление, но, исходя из принципа коллективной ответственности, если он злостно уклоняется от возмездия, оно может настигнуть его ближайших кровных родственников. Однако данным обычаем обязательно сохраняется равнозначность совершённого деяния. Если ты убил мужчину, то мужчина и пострадает с твоей стороны, если женщину, то пострадает женщина — свободный за свободного, раб за раба, око - за око. Таким образом, сохраняется баланс возмездия, что предотвращает эскалацию насилия.
Исходя из этого принципа, совершающий или совершивший преступление подвергает опасности и ответственности не только себя лично, но и своих близких родственников, что в системе кровнородственного устройства является очень важным сдерживающим фактором для него лично. В этом случае институт кровной мести является стабилизирующим социальным инструментом, т.к. даже если преступник лично избежал наказания, он подставляет под ответственность своих близких родственников, в первую очередь отца, братьев и т.д. Понимая это, человек не так легко идёт на преступление, как он это делает в западном мире или в тех пространствах, где римское право является доминирующим. Возмездие здесь, в отличие от римского права, где преступник может скрыться, является действительно неизбежным. Если ты скрылся, то накажут твоих близких родственников.
В Римском праве наказанным может быть только непосредственно совершивший преступление, и если ему удается укрыться, то он, по сути, избегает возмездия. Понимая то, что тебя могут и не найти, человек всегда рассчитывает именно на это, на безнаказанность, идёт на преступление с мыслью о том, что даже если он осуществит преступление, его, возможно, не найдут, что позволит избежать наказания. Этот момент исключён в ситуации, когда мы говорим о коллективной ответственности.
Когда же человек понимает неизбежность наказания, исходя из принципа коллективной ответственности, это становится сдерживающим фактором перед осуществлением самого преступления. То есть он многократно больше раз подумает,
осуществить ли ему это деяние, нежели человек, находящийся в системе Римского права19. В римском праве если ты, будучи, например, Бен Ладеном, организовал атаку на небоскрёбы, где погибли сотни людей, то накажут всё равно одного тебя. Здесь нет равноценности. А законы равноценного возмездия гласят, что если от твоих рук пострадали десятки людей, то и десятки людей твоего рода погибнут. Такого рода деянием ты их обретаешь на гибель, за что будешь проклят своим родом в веках. Когда человек знает об этом, он никогда не пойдёт на подобное преступление, ибо осознаёт, что в этом случае несколько десятков Бен Ладенов будут просто уничтожены физически. Прежде чем совершить такое преступление, он сто раз подумает.
Кровная месть против римского права
На Северном Кавказе закон кровной мести, основанный на принципе коллективной ответственности — носит скорее профилактический характер. То есть он предотвращает преступление. В то время как римское право направлено на то, чтобы раскрыть преступление и наказать преступника, закон кровной мести вообще сводит на «нет» возможность преступления. Здесь стабильность всегда была выше, нежели в тех пространствах, где доминирует римское право. Но сейчас римское право пришло и на Кавказ. Мы видим результат...
Неотвратимость наказания приводит к тому, что наличие системы коллективной ответственности и кровной мести исключает в принципе возможность совершения осмысленного, заранее спланированного преступления, что делает общество более стабильным и более уравновешенным, т.к. ответственность становится действительно неизбежной.
Учитывая этот принцип, любой ответственный правитель любого государства должен понимать, что, признавая и легализуя принцип коллективной ответственности и кровной мести на территории своего государства, он создаёт предпосылки более стабильного общества. Государственная система, в которой присутствует и Римское право, направленное на атомизированных граждан, и легализованная система коллективной ответственности кровной мести для тех пространств, которые населены традиционными этносами, является более плюральной, более свободной и демократичной по отношению и к атомизированным гражданам, и к традиционным общинам.
В том случае, если система коллективной ответственности оказывается вне легального поля, но при этом, в среде традиционных общин она остаётся легитимной, сомнению начинает подвергаться и легальная система римского права. В этой ситуации получается, что часть общества соблюдает традиционные законы кровной мести, понимая, что они не находятся в рамках установленных госу
дарством правовых моделей. Другая же часть общества действует исключительно в рамках римского права, пронимая, что это не выводит их из-под действия легитимных законов коллективной ответственности, относящихся к обычному праву, и государство с этим ничего не может поделать. Как следствие, в обществе складывается правовой нигилизм, причиной которого становится то, что государство устанавливает правовые нормативы и ограничения (в отношении, например, кровной мести), соблюдение которых не в состоянии обеспечить.
В этой ситуации у государства, нормативно имеющего монополию на насилие, остаётся два пути: либо полная ассимиляция традиционных этносов в гражданское общество, что на практике означает этноцид — искоренение традиционных этносов20; либо восстановление традиционных форм социального устройства, легализация законов коллективной ответственности наравне с моделями римского права (для традиционных этносов это — коллективная ответственность). Но с оговоркой, что их распространение ограничивается средой проживания традиционных этносов и общин, и не распространяется на анклавы гражданского общества — мегаполисы, города, посёлки городского типа, устроенные в соответствии со светскими моделями. Там же, где коллективная ответственность является неотъемлемой частью социальной организации, необходимо начать восстановление клановых и общинных форм социального устройства21.
Таким образом, любая ответственная власть, стремящаяся действительно к социальной стабильности, а не к осуществлению единоличного права насилия, должна признавать и способствовать развитию институтов кровнородственных общин и установлению принципов коллективной ответственности. Легализация обычного права, элементом которого является кровная месть, в этом смысле есть движение к более плюральной системе правового устройства.
В любом случае система глобального римского права, которое сегодня доминирует, лишь провоцирует людей, думающих о возможности избежания возмездия, на преступления, и лишь увеличивает количество насилия в мире. Напротив, восстановление традиционного общества, традиционных общин с доминированием коллективной ответственности, бросает вызов современному миру насилия — и делает мир более демократичным и свободным.
Система социального устройства на основе кровнородственных кланов
Не смотря на ряд преимуществ, которые имеет правовая система, основанная на принципах коллективной ответственности, следует понимать, что реализация данной модели возможна лишь в условиях общества, в котором кровнородственные, клановые связи не только сохранились, но и достаточно сильны. Только в этом случае кровное родство является фактором, который как заставляет представителей семьи пострадавшего исполнять свой долг кровной мести, так и сдерживать человека от преступления, заставляя задуматься о последствиях для своей семьи, которая является для него главной ценностью, обусловленной так же кровным родством. Т.е. реализация данной правовой модели возможна лишь в условиях полноценной общинной, кровнородственной среды, являющейся естественной для традиционных этносов. Эта же среда формирует свою, отличную от светской, систему выдвижения элит.
Главной же особенностью здесь является то, что те элиты, которые формируются на базе клановой системы, являются для представителей традиционных этносов более естественными, обусловленными как древней традицией, так и сакральностью местных религиозных уложений. А из этого следует, что случае наложения светской и традиционной систем формирования элит, преимущество для традиционных этносов, а значит и первичное властное значение имеет элита традиционная, в то время ,как власть элит светских, государственных — для таких обществ носит второстепенный, условный характер, а представители такой власти рассматриваются элемент формализации, и зачастую так же сквозь призму кровнородственных связей, т.к. все они являются чьими-то родственниками — выходцами из больших семей — кланов, являющихся, в свою очередь, составными частями больших клановых сообществ, например, тейпов, или тукхумов, если речь идёт о вайнахах или подобных им системах22.
Выше мы уже говорили о том, что в наибольшей степени подобная система социального устройства сохранилась на Северном Кавказе, в частности, в Чечене, где кровно-родственные тейпово-тукхумные связи небыли разрушены даже в период самых злостных гонений на «пережитки» и изначальные устои со стороны светской власти. Существуют они и по сей день, причём стоит отметить, что когда речь заходит о реальной власти, то легитимность со стороны населения в Чечне тем выше, чем ближе власть к традиционным формам изначального устройства. И, как следствие, тем элита менее легитимна, чем более она светская, чем усерднее она разделяет формальные государственные правовые инструменты управления обществом.
В качестве примера достаточно проанализировать период чеченской истории с момента распада СССР по сегодняшний день. Светская, ещё во многом советская власть Доку Завгаева бела жёстко сметена, когда новый чеченский лидер Джохар Дудаев едва заговорил о необходимости восстановления чеченской традиции. При этом следует напомнить, что и ваххабитские «новшества», за исключением короткого периода увлечённости в самом начале, так же не прижились и уступили место изначальным чеченским традициям. Весьма слаба была власть Алу Алханова — светского генерала чеченца, ставшего президентом после весьма популярного из-за своей приверженности нормам традиционного ислама муфтия Чечни Ахмата Кадырова, ставшего президентом после завершения второй чеченской кампании и погибшего от рук боевиков. Современный этап развития Чечни так же обусловлен следованием нового чеченского лидера, сына покойного Ахмата Кадырова — Рамзана Кадырова. Его власть тем сильнее и легитимнее, чем больше он уделяет внимания чеченским традициям, и начинает проседать там, где он действует в угоду светским, официальным моделям современного российского государства. Остановимся поподробнее на этом периоде.
Момента, когда нынешнему чеченском лидеру Рамзану Кадырову исполнилось 30 лет с ужасом и восхищеньем ждали многие. Именно эта возрастная планка открыла ему дорогу к легальному президентству, лидерство по закону, установленному под воздействием федеральной власти. С одной стороны, у Чечни на тот момент уже и так был президент, формальный лидер — Аллу Алханов, управляемый светский человек, полностью подконтрольный федеральному центру, генерал, орденоносец. Однако главным вопросом остаётся вопрос о том, была ли у него реальная власть?
С другой стороны, в Чечне был предводитель — Рамзан Кадыров — легитимный лидер своего народа, вождь для многотысячного отряда «кадыров-цев» — вооруженных людей, являющихся компромиссом, неким переходным вариантом между сепаратистами в горах, убивающими федералов, и самими федералами. Была ли у него власть? Легальной, основанной на законной процедуре — на тот момент небыло.
Был явный дисбаланс между реальной властью и влиянием Кадырова-младше-го и его номинальным статусом. Тридцатилетие — та формальность, которая открыла Рамзану дорогу к президентству, и именно это вызывало тогда смешанные чувства: а как же лояльный и управляемый Алханов? А с другой стороны: а как же управлять вооруженным народом?
По общему мнению московских журналистов и экспертов, прибывших тогда на юбилей, Рамзан Кадыров пользуется бешеной популярностью, его поддерживает 90% населения. На балансе между номинальным президентом Алхановым и неформальным лидером Кадыровым Кремль долгое время сдерживал обоих. При этом Кадыров-младший всегда презрительно отзывался о политиках и чиновни