ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1175
Скачиваний: 1
посредственно в физическом и кибер-пространстве); охрана поставок энергии и других жизненно важных природных ресурсов; экологически устойчивая окружающая среда; контролируемые миграционные потоки; поддержка международного права и других повсеместно распространенных прав; а также автономия ЕС в принятии решений.
Чтобы отстаивать эти интересы, ЕС должна быть влиятельной силой, т.е. стать стратегическим актором, который сознательно и целенаправленно определяет долгосрочные цели, активно следует намеченному курсу и овладевает необходимыми средствами для достижения этих целей. То, какую именно силу ЕС использует, частично зависит от международного окружения. Отмеченное межполярностью, определяемой как «многополярность в век взаимозависимости»18, это окружение таит в себе множество вызовов, но в то же время предоставляет возможность ЕС отстаивать характерную Большую стратегию. Эта стратегия отличается в том смысле, что делает акцент на целостном подходе, применяя полный спектр инструментов, начиная от партнерства и многосторонних институтов, заканчивая осуществлением политики предотвращения и стабилизации. Несмотря на Большую стратегию, проводимую, например, США, ЕС склоняется скорее к управляемой на основе принятых правил многосторонности; он глобально продвигает свои ценности, однако не пытается навязывать их силой.
Тот подход, который продвигал ЕС, вполне соответствует этой Большой стратегии, но практика внесла в него множество ограничений и поправок. В особенности это касается других глобальных акторов, к которым ЕС применяет стратегию «позитивной условности», т.е. предложения определенных выгод в обмен на взаимодействие в сфере безопасности и экономики, социальные и политические реформы, что в результате оказалось скорее безуспешным. Цена независимости оказывается слишком велика, а масштаб - слишком обширным для ЕС, чтобы иметь какой-то эквивалент на другой чаше весов. С другой стороны, слишком напыщенное поведение без каких бы то ни было действий лишь подрывает soft power Европейского Союза.
Необходимость по-настоящему стратегического партнерства
В мире, который с каждым днем становится все более многополярным и взаимозависимым, - а лучше сказать межполярным, - ЕС не может продолжать апеллировать к влиянию в глобальном мире без наличия внятной стратегии. Более того, ЕС создал новые инструменты для сотрудничества с другими глобальными акторами: стратегическое партнерство. Однако актуальная стратегия в этой сфере по-прежнему не ясна.
Первая и главная проблема - это недостаточное понимание концепции стратегического партнерства. Никто не пытался дать ей внятного определения, и поэтому она рассматривалась и интерпретировалась совершенно разным образом различными акторами в самом ЕС, и почти не рассматривалась вне ЕС.
Другая существенная проблема связана со странами, которые относятся к стратегическим партнерам. Здесь есть лишь несколько установленных критериев за исключением того, что сотрудничество может быть заключено с «третьими странами, международными или глобальными организациями, которые разделяют принципы [демократии, верховенства закона, универсальности и неделимости прав человека и основных свобод, уважение человеческого достоинства, принципов равенства и солидарности, а также уважение принципов Устава ООН и международного права]» (Лиссабонский договор, Статья 22) и что «статус стратегического партнера специально предназначен чтобы страны могли совместно оказывать существенное влияние на глобальные процессы»19.
В этом смысле, не считая контактов с США, Канадой и НАТО, ЕС заключил договоры или еще ведет переговоры с семью стратегическими государствами-партнерами (Бразилия, Китай, Индия, Япония, Мексика, Россия и Южная Африка), и одной международной организацией (Африканский Союз). Кажется достаточно очевидным, что не каждое из этих партнерств в равной степени стратегично. Большинство из этих стран являются безусловными региональными лидерами или, по крайней мере, значимыми игроками в одной из мировых глобальных проблем. Это делает из стратегическими в рамках одного региона или одной проблемы. Но достаточное ли это условие, чтобы рассматривать их в качестве стратегического партнера? Может ли Мексика или Южная Африка быть поставлена на один уровень с Китаем, Россией и Соединенными Штатами?
Опасность заключается в возможности чрезмерного растягивания понятия, что может привести к слиянию представлений о важных отношениях и стратегических отношениях. Такое растягивание терминологии создает неловкое положение в самом ЕС, а также для его партнеров и в их попытках распознать реальные амбиции Европы. В этом смысле нам прекрасно удается запутать наших партнеров и стать для них еще менее стратегическим союзником. Итак, как мы может сделать отношения ЕС стратегическими? По-настоящему стратегическое обращение к партнерству должно начинаться со всесторонней оценки интересов ЕС во всех регионах земного шара и ясного обоснования преследуемых там целей. Столь же уместно назначение приоритетных действий для пре
одоления глобальных вызовов, жизненно важных для Союза. По многим из этих пунктов - климат, миграция, энергия - ЕС уже разработал определенную политику, но и она должна быть встроена в более широкую структуру внешней политики.
Не столько сами цели, сколько стратегическое партнерство являются инструментом осуществления «эффективной многосторонней политики». ЕС мог бы найти общие интересы с каждым из своих стратегических партнеров с тем, чтобы создать в приоритетных зонах осуществления своей политики эффективное практическое сотрудничество с теми стратегическими партнерами, которые разделяют интересы ЕС в конкретной области с целью установления новых форм сотрудничества и связывания их с постоянно действующими многосторонними институтами. Столь прагматический подход к выстраиванию коалиции и практическому взаимодействию может со временем распространиться на более обширные пространства, включая уже распространение ценностей. Если, например, маловероятно, что мы увидим Китай на передовой продвижения демократии, то куда более реалистично, что эта страна увидит свои интересы в продвижении верховенства закона. Чем постоянно задаваться вопросом, с каким государством или организацией заключать договор о стратегическом партнерстве, ЕС следует пристальнее рассмотреть уже существующие связи и вовлекать акторов в конструктивное сотрудничество в тех сферах, где их государственные интересы уже совпадают с интересами ЕС. В результате, вполне вероятно, что могут появиться два типа партнерств: те, с которыми ЕС устанавливает всестороннее сотрудничество во множестве областей - к таким относятся Россия, Китай и Индия, если они сами дадут добро на такое сотрудничество - и конечно же США; и те, с которыми сотрудничество может происходить лишь в определенных сферах или конкретных регионах.
Чтобы указанное стратегическое партнерство заработало, ЕС должен говорить одним голосом - другие глобальные акторы уже слишком опытны в натравливании одних государств ЕС на других. «Разделяй и властвуй» - это вовсе не та стратегия, которая может послужить европейским интересам... Как минимум государствам-членам следует подписаться под правилами прозрачности и в автоматическом режиме информировать ЕС о всех важных двусторонних договоренностях со стратегическими партнерами для того, чтобы хотя бы открыть возможность дебатов в рамках институтов ЕС и снизить риск столкновения потенциально конфликтных интересов. В идеале стратегические партнерства могли бы обращаться к ЕС как к уникальному посреднику в ряде ключевых вопросов, ограничивая поэтому поле для маневра отдельных государств-членов. С реализацией Лиссабонского договора больше функций может быть передано
Европейской службе внешнеполитической деятельности в централизации и координации множества стратегических партнерств, связывании их в целостную и непротиворечивую внешнюю политику. Однако без самой стратегии стратегические партнерства вскоре станут неуместными. Но вкупе с целостной стратегией они потенциально могут стать очень эффективными инструментами общей европейской внешней политики.
Необходимость реформирования многостороннего подхода
Двусторонних стратегических партнерств будет явно недостаточно для формирования будущего глобального порядка, однако и многосторонняя архитектура как таковая должна быть реформирована. Если мир необратимо становится многополярным - или даже межполярным, - то все еще не ясно, приведет ли многополярность к большему сотрудничеству или соперничеству. История учит нас, что появление новых сил на мировой арене бросает вызов, брошенный новыми мировыми силами старому порядку, может привести к реализации различных сценариев, зависящих от способности игроков приспособиться друг к другу и своему окружению. Из истории нам также нужно усвоить, что межполярность по своей природе не ведет к сотрудничеству, что наглядно иллюстрирует соперничество между великими державами XIX века в мире, который к тому моменту уже был многополярным и взаимозависимым (даже более взаимозависимым, чем сейчас, если мы обратим внимание лишь на некоторые показатели, такие как отношение торговли к ВВП или потоки капитала)20.
Приверженность ЕС кооперативной форме многополярности широко известна из-за того, что он продвигает международный порядок, основанный на систематической и правовой многосторонности, которая на брюссельском жаргоне звучит как «эффективная многосторонность». Подобное предпочтение вполне вписывается в долгосрочную стратегию содействию миру и многосторонней кооперации, основанной на твердом историческом убеждении, что многосторонность - лучший путь к миру. Очевидно также, что глобальная реформа многосторонности - в интересах ЕС, который «ничего не приобретет и все потеряет, если и дальше будет идти на поводу у более решительных держав, пытаясь лавировать в сопернической игре других значительных сил»21. Но реформы многосторонности представляют собой общий интерес, поскольку от мира, управляемого нестабильными политическими играми, каждый из
нас понесет много потерь, более того, в конечном итоге пострадает вся система, если решения ключевых глобальных проблем, таких как изменение климата и ядерного распространения, зайдут в тупик.
Как отмечается в Европейском социальном опросе за 2003 г., «в мире глобальных угроз, глобальных рынков и глобальных медиа наша безопасность и процветание все больше зависит от эффективной многосторонней системы». Более того, «развитие сильного международного сообщества, исправное функционирование международных институтов и правового международного порядки - это наша цель. (...) Нам нужны международные организации, режимы и договоры, которые могут быть эффективными в противостоянии угрозам международного мира и безопасности, и быть тем более готовыми к действию, когда эти правила рухнут»6.
Тем не менее, несмотря на то, что ЕС благоприятствует многостороннему подходу к международным отношениям, важно отметить, что не все формы многосторонности подходят для ЕС. Например, образование специального двустороннего или многостороннего альянса - особенно не включающего ЕС - может потенциально навредить Европе; например, G-2 между Китаем и Америкой будет медленно, но неизбежно клонить США в сторону Азии и все стремительнее делать Европу ненужной.
Более того, даже там, где мир наиболее пронизан нитями сотрудничества, он остается поразительно беспорядочным. О нашей современной эпохе можно сказать, что это век мульти-мультисторонности, определяемой как усиление асимметричного и динамического кооперационного процесса, в котором: 1) страны становятся членами множества взаимопересекающихся институтов, создающих новую мозаику многосторонних взаимодействий; 2) государства постоянно пересекаются на множестве форумов, и от этого увеличивается концентрация международных отношений; 3)формаль-ные институты (например, ООН) с неформальными форумами (например G20) в движущихся и постоянно пересекающихся пропорциях7. И все же в век мульти-мультисторонности сотрудничество между глобальными акторами остается условным и конечно же не автоматическим.
Таким образом, встает очевидный вопрос: как нам достичь столь эффективного многостороннего порядка? На такой вопрос, конечно, не может быть однозначного ответа, но наша интуиция подсказывает нам, что следовало бы начать с того, что у нас уже есть, с обращения к самым последним событиям, включая недавний переход G20 с министерского на уровень глав государств, что было воспринято развивающимися странами скорее как позитивный сигнал, дающий им повод рассматривать себя в качестве ключевовых игроков в преодолении глобальных вызовов.
6 A Secure Europe in a Better World - European Security Strategy, Brussels, 12 December 2003, p. 9.
7 homas Renard, A BRIC in the World: Emerging Powers, Europe, and the Coming Order. Egmont Paper 31, Brussels: Egmont - The Royal Institute for International Relations, October 2009, p. 15.