Файл: Kashanin_O_probleme_rasporyazhenia_lichnymi_neimuschestvennymi_pravami_avtora-1.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 08.11.2020
Просмотров: 603
Скачиваний: 1
--------------------------------
<20> Так, этот довод был использован О. Ульмером для обоснования монистической концепции авторского права. Как отмечал ученый, в авторском праве оказалось невозможным развести средства охраны личных и имущественных интересов. Четкого соответствия между личными и имущественными интересами, с одной стороны, и личными и имущественными правами - с другой, добиться не удалось. Осуществление имущественных прав на произведение непосредственно связано с рядом личных неимущественных интересов автора, и наоборот, осуществление личных неимущественных прав имеет явные имущественные последствия (например, право авторства как способ первоначальной привязки имущественных прав). В этой связи отсутствуют основания для четкой дифференциации личных и имущественных правомочий (см.: Ulmer E. Op. cit. S. 113).
Личный характер субъективного права (либо иных правовых средств) не может обосновываться лишь указанием на интересы, которые могут охраняться с его помощью. Чтобы определить природу субъективного права, необходимо указать на признаки, которые характеризуют право само по себе как юридическую категорию.
Правовые системы стран общего права и до реформы 1988 г. содержали ряд средств, позволяющих реализовать неимущественный интерес автора вне связи с механизмом оборота произведений как имущественных благ. Данные средства существовали помимо законодательства об авторском праве и в этом смысле не были специфически авторско-правовыми.
Некоторые из таких средств также связаны с обеспечением имущественного оборота в целом. Так, для защиты интереса в обозначении имени автора произведения на его экземплярах до последнего времени могли быть использованы лишь общие средства, связанные с принципом нерушимости договора, который должен был предусматривать соответствующую обязанность правоприобретателя. Однако действенность данных средств была существенно снижена принципом privity of contract, ограничивающим распространение условий договора на третьих лиц. В США для целей защиты указанного интереса также использовались средства конкурентного права (§ 43(a) Lanham Act), препятствующие появлению на рынке чужого продукта под именем лица, которое не участвовало в его создании. Однако возможности предъявления данного иска ограничены рядом условий, характерных для конкурентного права. Кроме того, особенностью конкурентно-правовых исков является зависимость судебного решения от оценки совокупности конкретных обстоятельств.
Другие из средств, которые на практике могут быть использованы для охраны личного неимущественного интереса авторов произведений, не связаны с опосредованием имущественного оборота. Так, в некоторых случаях возможность автора контролировать обнародование произведения может быть обеспечена исками из нарушения тайны частной жизни (американское right of privacy, английская доктрина breach of confidence <21>). Интерес в защите произведения от искажений в Англии и США охраняется также посредством специальных исков из диффамации. Кроме того, для определения объема правомочий приобретателя прав на произведения в некоторых случаях используется доктрина подразумеваемых условий. Однако, учитывая договорно-правовой характер данной доктрины, ссылка на подразумеваемые условия возможна только в споре между сторонами договора <22>.
--------------------------------
<21> Gilbert v. The Star Newspapers Co. Ltd. (1894) 11 TLR 4.
<22> О средствах общего права, используемых для целей охраны личного неимущественного интереса авторов, см.: Matanovic S. Op. cit. S. 181 ff.; Ellins J. Op. cit. S. 188 ff.; Rigamonti C.P. Geistiges Eigentum als Begriff und Theorie des Urheberrechts. Baden-Baden, 2001. S. 81.
Данные средства не являются специфическими для авторского права. С другой стороны, до самого последнего времени их нельзя было отнести и к общему институту охраны личных неимущественных благ, поскольку основания говорить о его появлении появились лишь в XX в. и только в США с признанием права на тайну частной жизни (right of privacy). Анализ истории появления и развития доктрины right of privacy, и прежде всего взглядов на неотчуждаемость данного права, как представляется, может дать некоторые основания для ряда выводов о природе личных неимущественных прав, актуальных для европейских правопорядков.
В США до конца XIX в. основным средством охраны личного неимущественного интереса был ряд специальных исков из причинения вреда, реципированных из английского общего права, объединяемых понятием диффамации. Главной особенностью института причинения вреда в общем праве является отсутствие конструкции генерального деликта. Существовал лишь ряд специальных составов (исков), ориентированных на охрану чести и достоинства, друг от друга независимых, позволявших получить денежные компенсации лишь за отдельные виды нарушений. Возможность удовлетворения данных исков сопровождалась специальными условиями. В частности, по ряду исков возмещался лишь причиненный имущественный вред, при этом если в одних случаях требовалась возможность предвидеть наступление такого вреда, то в других суды исходили из общей оценки неимущественного вреда, причиненного репутации потерпевшего. В действительности иски из диффамации предоставляли лишь фрагментарную защиту личного неимущественного интереса и не давали оснований для вывода о наличии общего института охраны личных неимущественных благ <23>.
--------------------------------
<23> Gotting H.-P. Personlichkeitsrechte als Vermogensrechte. Tubingen, 1995. S. 169 - 172.
Следует отметить, что хотя в практике судов встречались отдельные решения, явно выходившие за пределы известных условий удовлетворения исков из диффамации, тем не менее у судов явно отсутствовало желание формулировать принципы охраны личного неимущественного интереса в общей форме. К числу причин такого положения вещей в литературе относят общий скепсис англо-американской правовой системы в отношении необходимости обеспечить охрану личной сферы, а также осознаваемую опасность создания правовой неопределенности, которая возникла бы при введении общего состава причинения вреда чести и достоинству, неизбежно основанного на использовании открытых и неопределенных понятий <24>.
--------------------------------
<24> Gotting H.-P. Op. cit. S. 172 - 173.
Общие средства охраны личной сферы были выработаны в американской юриспруденции и судебной практике лишь на фоне распространения СМИ, роста экономического и культурного значения рекламы, а также развития технических средств распространения информации (в том числе фотографии), явно угрожавших неприкосновенности частной жизни. Непосредственным поводом для признания в судебной практике общего права на тайну частной жизни послужила опубликованная в 1890 г. работа S.D. Warren и L.D. Brandeis <25>, в которой они, анализируя массив решений английских и американских судов, обосновывали существование в общем праве общего права на тайну частной жизни (right of privacy). В действительности это было явной натяжкой, однако диктуемая социальными реалиями потребность в средстве подобного рода обусловила безусловную поддержку доктрины right of privacy в американской судебной практике <26>.
--------------------------------
<25> Warren S.D., Brandeis L.D. The Right to Privacy. 4 Harv. L. Rev. (1890). S. 193 ff. Приводится по: Gotting H.-P. Op. cit. S. 174.
<26> 64 N.E. 442 (1902). Prosser W.L. Privacy // 48 Cal. L. Rev. 1960. S. 383.
По содержанию данное право остается в высшей степени неопределенным и сводится к формуле, данной Warren и Brandeis, которые описывали его как "право быть оставленным в одиночестве, в покое". В действительности рассмотрение исков из нарушения right of privacy предполагает учет массы обстоятельств, значимых в конкретном случае, а также использование методологии взвешивания интересов. Возможность указать на конкретный объект данного права отсутствует, что, отметим, дает основания для постановки вопроса о том, действительно ли right of privacy представляет собой субъективное гражданское право (с позиций теории субъективного гражданского права, разработанной в континентальной доктрине) и не лежит ли в основе данного института механизм гетерономного запрета некоторого поведения с целью охраны интересов определенного рода.
Right of privacy было с самого начало сформулировано как неотчуждаемое. При этом, в отличие от европейской юриспруденции, непередаваемость данного права не обосновывалась при помощи ссылок на специфику юридической конструкции личного неимущественного права. Для прецедентного права вообще не является критическим формирование системы общих понятий и принципов, что в полной мере сказалось на обосновании неотчуждаемости right of privacy. Данное свойство было аргументировано не отсылками к общим принципам правовой системы либо базовым основам учения о субъективном гражданском праве, а доводами ad hoc. Отмечалось, что целью right of privacy является защита внутреннего мира (психики) индивидуума, что определяет невозможность передачи данного средства защиты третьим лицам, а также его наследования. Лишь в некоторых случаях допускается выдача предварительного согласия на нарушение тайны частной жизни, при условии, что определен конкретный способ разглашения сведений и оно дано в отношении конкретных лиц <27>. Соответственно, такое согласие не имеет юридической силы в отношении третьих лиц, не являющихся сторонами сделки.
--------------------------------
<27> Gotting H.-P. Op. cit. S. 188.
Изложенное позволяет сформулировать ряд предварительных выводов.
1. Функции индивидуализации и обособления объекта авторского права, выполняемые в европейских правопорядках институтом личных неимущественных прав, в системе копирайт обеспечиваются в рамках общего механизма оборота произведений как имущественных благ и не связаны с ограничениями свободного оборота прав на произведение.
2. Конструкция личных неимущественных прав автора до последнего времени была неизвестна системе копирайт. Личный неимущественный интерес автора в США и Англии защищался при помощи иных правовых институтов, формально не связанных с авторским правом. Средства охраны личного неимущественного интереса автора произведения, предоставляемые системой общего права, связывающие возможность такой охраны с наличием соответствующих условий договора об отчуждении прав на произведение, допускают свободное распоряжение соответствующими возможностями и не препятствуют свободному обороту произведений в качестве имущественных благ.
3. Используемый для обеспечения контроля автора над обнародованием произведения общий институт прав на тайну частной жизни (right of privacy) основан на использовании методологии общего запрета поведения, способного нарушить личный неимущественный интерес определенного рода. Непосредственная направленность данного механизма на охрану неразрывно связанного с личностью неимущественного блага, не имеющего, как представлялось, имущественной ценности, сама по себе стала достаточным основанием для признания невозможности распоряжения предоставляемыми таким механизмом возможностями (за некоторыми исключениями).
* * *
Дальнейшее развитие общего института личных неимущественных прав в США (right of privacy), непосредственно используемого для охраны личного неимущественного интереса автора произведения, определялось появлением имущественной ценности у возможностей контролировать распространение информации о частной жизни и, соответственно, необходимостью разрешения противоречия между неотчуждаемостью right of privacy и потребностью в коммерческом использовании информации о частной жизни.
Поводом для отказа от безусловного применения механизмов охраны тайны частной жизни послужили развитие поп-индустрии и, соответственно, появление возможностей связать с атрибутами известности увеличение прибыли прежде всего посредством использования имени, изображений, высказываний и т.п., принадлежащих публичным личностям, в рекламе. Ограничение доктрины right of privacy обосновывалось тем, что, принимая решение о занятии публичной деятельностью, лицо тем самым соглашается с неизбежными ограничениями неприкосновенности частной жизни. Более того, публичность, в ряде случаев переходящая в скандальную известность, является непременной частью ряда профессий, связанных с шоу-бизнесом, и в этом смысле является желательной для шоумена. Соответственно, лицо, прикладывая усилия для приобретения известности и соглашаясь с издержками публичности, тем самым "выделяет", отделяет свои атрибуты, идентифицирующие признаки от собственной личности, делая их способными к коммерческому использованию.
В признании имущественного характера выделенного таким образом объекта не последнюю роль сыграла естественно-правовая аргументация: известность и ее атрибуты рассматривались в качестве результата личного труда и имущественных вложений публичной личности, которая по этой причине должна приобрести на них имущественное право (в терминологии американской доктрины - property right). Соответственно, использование атрибутов публичной личности третьими лицами должно квалифицироваться в качестве неосновательного обогащения либо присвоения результата чужого труда, запрещаемого нормами конкурентного права.
Наконец, в судебных решениях использовались ссылки на недопустимость введения потребителя в заблуждение в случае, если атрибуты личности используются в рекламе без ее согласия (§ 43(a) Lanham Act), а также концепция создания стимулов для развития искусства (ссылка на п. 8 разд. 8 ст. 1 Конституции) <28>.
--------------------------------
<28> Gotting H.-P. Op. cit. S. 191 - 211, 267.
Судебная практика постепенно подходила к признанию right of publicity, первоначально пробуя непосредственно ограничить применение right of privacy. Проблема, однако, заключалась в том, что признанное господствующим мнением обоснование right of privacy (а именно его непосредственная нацеленность на охрану психики управомоченного) было несовместимым с признанием возможностей распоряжения данным правом. В результате судебная практика пошла по пути формирования самостоятельных механизмов, которые бы позволяли вовлечь блага, признанные в качестве личных неимущественных, в имущественный оборот. Конструкция right of publicity (букв. - "право на публичность") была впервые сформирована в решении Healan Laboratories. Inc. v. Topps Chewing Gum, Inc. <29>. Хотя данное решение получило неоднозначную оценку в литературе и судебной практике, однако постепенно основные положения доктрины right of publicity нашли широкое признание.
--------------------------------
<29> 202 F. 2d 866 (2d Cir. 1953).
В настоящее время right of publicity считается имущественным правом, существующим независимо от right of privacy. Объектом являются атрибуты личности (имя, изображение, голос, высказывания и др.), сами по себе имеющие коммерческую ценность, а потому способные быть объектом имущественного права. По-видимому, нематериальный характер данных объектов дал основания квалифицировать имущественное право на них в качестве права интеллектуальной собственности, а соответствующий институт - как самостоятельную часть института права интеллектуальной собственности <30>.
--------------------------------
<30> Zacchini v. Scripps-Howard, 433 U.S. 562 (1977); Acme Circus Operation Co., Inc. v. Kuperstock, 711 F. 2d 1538, 1541 (11th Cir. 1983); Midler v. Ford Motor Co., 849 F. 2d 460 (9th Cir. 1988). См.: Gotting H.-P. Op. cit. S. 233 - 234.
В качестве основания для признания способности указанных нематериальных благ быть объектами имущественного права абсолютного типа рассматривалась такая степень их независимости, самостоятельности, обособленности от личности, которая позволяла бы исходить из возможности существования на них отчуждаемого и передаваемого права. Другими словами, решающей стала именно утрата по представлениям оборота данными атрибутами признаков неразрывной взаимосвязи с личностью их обладателя, а по сути, утрата личного характера указанных благ.