Файл: социология.docx

Исходя из вышеотмеченного, можно определить социально-классовые отношения в узком смысле как отношения между индивидами, включенными в специфические кумулятивные (интегральные) группы - социальные классы. Соответственно, под социально-классовыми отношениями в широком смысле понимаются отношения между людьми, объ-единенными в элементарные профессиональные, имущественные и объемно-правовые группы и кумулятивные (интегральные) группы - социально-классовые группы и социальные классы.

Социально-классовая структура общества представляет собой совокупность: 1) наиболее устойчивых, существенных, регулярно повторяющихся социально-классовых отношений, которые возникают между индивидами, объединенными в социальные классы, социально-классовые группы и в элементарные профессиональные, имущественные и объемно-правовые группы; 2) самих этих индивидов, объединенных в социальные классы и социально-классовые элементарные общественные группы. В любом реальном обществе существует, постоянно воспроизводясь или исчезая, большое разнообразие социально-классовых отношений. Если предположить, что в каком-либо социуме все названные отношения будут устойчивыми, сущностными, регулярно повторяющимися, то есть что будут отсутствовать какие-либо хаотические социально-классовые процессы или явления, то в названном обществе будет отсутствовать какой-либо динамизм и оно будет обречено на застой.

Как уже отмечалось в специальной литературе (Е.А. Седов), для нормального функционирования и более или менее адекватного реагирования на изменение окружающих социально-экономических реалий (то есть для восприятия информации) хаотические процессы должны не только присутствовать, но и занимать достаточно значительную долю во всей совокупности социально-экономических отношений. Вместе с тем, если данные хаотические процессы переходят определенный предел, то есть если наличие не хаотических процессов становится не достаточным для поддержания определенных структур в социуме, то это общество умирает. При этом происходит деградация социально-классовой структуры. Поэтому для характеристики реальных социально-классовых отношений необходимо использовать понятие "социально-классовая организация общества", которая охватывает более широкий аспект общественных отношений, чем социально-классовая структура. Первая включает в себя не только устойчивые, сущностные, неслучайные, регулярно повторяющиеся, но и неустойчивые, случайные, нерегулярные отношения. Некоторые изменения в социально-классовой организации общества будут выступать в качестве специфического социального "эмбриона" эволюции социально-классовой структуры.

Таким образом, С.-К.О. динамичного общества всегда представляет собой непрерывно изменяющееся социальное явление, динамику которого полностью описать языком современной математики невозможно, даже используя в качестве средства "математический хаос". Вместе с тем представляется теоретически возможным с достаточной степенью вероятности описать социально-классовую организацию общества на какое-то определенное время. Для фиксации этого состояния правомерно использовать категорию "социально-классовый фрактал". Названное понятие относится к некой статичной социальной конфигурации, выступающей как бы мгновенным статистическим (математическим) "снимком" социально-классовой организации. Несколько упрощенно реальное бытие социально-классовой организации общества может быть представлено как бесконечное количество непрерывно сменяющих друг друга социально-классовых фракталов. Категория "социально-классовая структура общества", как отмечалось выше, не описывает всего разнообразия социально-классовых отношений и не несет в себе эволюционного потенциала.

---

Иначе говоря, если представить, что все разнообразие социально-классовых отношений в некой социально-экономической системе свелось лишь к наиболее устойчивым, существенным, регулярно повторяющимся, т.е. к неслучайным детерминированным отношениям, то такая система могла бы существовать лишь при неизменных внешних условиях (стабильные природно-климатические условия, неизменные источники сырья, отсутствие научно-технического прогресса или регресса, застывшая демографическая структура при неизменной численности населения и т.д.), т.е. она в принципе не жизненна. Для того, чтобы реагировать на изменение внешних условий в социально-экономической системе, обязательно должны существовать энтропийные (энтропия - это мера неопределенности стохастических процессов) социально-классовые отношения.

Все реальные, а не мнимые, социально-классовые отношения делятся на два типа: 1) устойчивые, существенные, регулярно повторяющиеся - формирующие социально-классовую структуру и являющиеся в данном случае выражением структурной информации; 2) неустойчивые, случайные, стохастические - являющиеся воплощением энтропийных процессов, ведущих к трансформации социально-классовой структуры и позволяющей последней адекватно реагировать на изменение социально-экономической системы. Именно совокупность всех этих отношений (устойчивых и неустойчивых, статистических и стохастических и т.д.) описывается термином "С.-К.О.". В С.-К.О. любого реального общества будут присутствовать не входящие в социально-классовую структуру элементы - индивиды, которые могут объединяться в определенные, достаточно устойчивые группы. В свою очередь, в любом социальном классе также будут присутствовать энтропийные элементы - обеспечивающие возможность его изменения, и структурно-информационные элементы - обеспечивающие возможность его самосохранения. (Дистрахо-класс - это класс с максимальной энтропией, а социальный класс-сословие - это класс с минимальной энтропией.) Действительный уровень разнообразия на высших уровнях социально-классовой структуры может быть обеспечен за счет ее эффективного ограничения на низших уровнях.

Демографические процессы в социальном контексте

1. Россия вступила в третье тысячелетие не в самой лучшей демографической форме. Неоправданно высокая смертность, низкая рождаемость, сокращение населения, замирающая миграция. Все это происходит на фоне более общих глубоких и болезненных экономических и социальных перемен, и неудивительно, что общественное мнение склонно рассматривать негативные демографические тенденции как прямое следствие этих перемен.

2. От того, верен или неверен такой взгляд, зависит понимание не только демографического настоящего, но и демографического будущего России. Если речь действительно идет о простой реакции на экономической и социальный кризис 90-х годов, то можно надеяться, что по мере преодоления этого кризиса улучшится и демографическая ситуация. Если же главные демографические тенденции имеют более глубокие причины и более давнее происхождение, то, возможно, нет и оснований для подобного оптимизма.

---

3. Хотя автор доклада принадлежит к числу тех демографов, которые рассматривают демографические процессы как относительно автономные по отношению к другим социальным процессам, он, конечно, не считает их абсолютно независимыми от социального, экономического или политического контекста. Более того, он полагает, что демографические тенденции в России надо рассматривать в двух контекстах: внутрироссийском и глобальном. Это относится ко всем главным демографическим процессам: смертности, рождаемости и миграции.

4. Тенденции смертности в России с наибольшим основанием могут быть охарактеризованы как кризисные, хотя их никак нельзя связывать только с событиями последних 10-15 лет, они четко прослеживаются по меньшей мере с середины 60-х годов. Главная причина - сохранение консервативных государственнически-патерналистских установок, которые очень сильно ограничивают сферу индивидуальной активности и ответственности, в том числе и когда речь идет об охране собственного здоровья и жизни. Это особенно заметно на более поздних стадиях модернизации смертности, когда она в большей степени зависит от индивидуального поведения. Через более ранние и очень важные ее стадии процесс вымирания поколений в России ХХ века прошел довольно успешно. Тем не менее вся система ценностей - и индивидуальных, и общественных - все еще остается в значительной степени архаичной, предопределяет такое распределение приоритетов, при котором и общество, и каждый отдельный человек жертвует здоровьем и даже жизнью во имя других, считающихся более важными целей, охрана здоровья неизменно финансируется по "остаточному принципу", не обеспечивается должная свобода выбора врача, больницы, метода лечения, страхования и т.д. Все это и привело к тому, что уже несколько десятилетий назад модернизационные изменения были блокированы и ситуация со смертностью перестала улучшаться. В этом, собственно, и заключается долговременный кризис смертности в России, последнее десятилетие не принесло принципиальных изменений.

5. Как ни странно, но откровенно кризисные, долговременные тенденции смертности тревожат российское общественное мнение гораздо меньше, чем тенденции рождаемости, дать однозначную оценку которым гораздо сложнее. Нет сомнения, что, с точки зрения внутрироссийского контекста, чрезвычайно низкая рождаемость, главная причина сокращения населения России, крайне неблагоприятна для страны. Однако, в отличие от очень высокой смертности, она не представляет собой чего-то исключительного, сходный уровень рождаемости наблюдается во многих развитых странах с совершенно иными социально-экономическими условиями. Это можно было бы интерпретировать как общий кризис всей современной "постиндустриальной" цивилизации, причины которого не могут быть найдены и устранены в одной стране. Впрочем, и при таком подходе нельзя не видеть, что снижение рождаемости в постиндустриальных обществах сопряжено со многими изменениями, которые принято интерпретировать как позитивные атрибуты модернизации: почти полная ликвидация детской смертности, эмансипация и самореализация женщины, растущие удельные инвестиции в детей, рост образования и пр. Учитывая это, возможно, следует говорить не о кризисе, а о внутренней противоречивости модернизационного процесса, а может быть и о том, что модернизация объективно переносит акцент с количественных на качественные характеристики социальной жизни.

---

Однако снижение рождаемости следует рассматривать и в более широком, глобальном контексте. В этом снижении можно видеть системную реакцию на общемировой демографический кризис, порожденный мировым демографическим взрывом и ростом нагрузки на ограниченные ресурсы планеты. При таком истолковании снижение рождаемости в глобальных масштабах ниже уровня простого воспроизводства на достаточно длительный период есть благо, а снижение рождаемости в России, как и на "Западе", - лишь эпизод такого глобального поворота. Как бы это ни было неприятно для всех развитых стран, а для России с ее огромной территорией - особенно, поделать с этим ничего нельзя, потому что интересы сохранения всего человечества выше интересов отдельных стран.

6. Связь внутренних миграций с социальным контекстом, преимущественно внутрироссийским, очевидна. На протяжении большей части ХХ века многомиллионные перемещения сельского населения в города были одним из главных инструментов и одновременно результатов модернизационных сдвигов, которые изменили облик страны. С этими же сдвигами, в частности, с промышленным освоением новых районов, созданием новых городов и т.д. были связаны и межрайонные, в частности и межреспубликанские миграции советского периода. В то же время внешняя миграция на протяжении большей части этого периода была искусственно блокирована.

Политические перемены конца столетия, распад СССР и возникновение новой России в никогда не существовавших прежде границах очень сильно изменили общий контекст и выдвинули на первый план внешние миграции (тем более, что потенциал внутренних миграций к этому времени был в значительной степени исчерпан).

Новый внутрироссийский контекст, в котором теперь приходится рассматривать внешние миграции, противоречив. С одной стороны, явное несоответствие убывающего российского населения и огромной территории страны (большее, чем во времена СССР) делает желательной иммиграцию, и это - демографический процесс, которым управлять намного легче, чем смертностью или рождаемостью. С другой же стороны, всякая иммиграция порождает экономические, социальные, а иногда и политические напряжения, проблемы межкультурного взаимодействия и т.д., что неизбежно и в России, где пока преобладают антииммиграционные, а иногда и откровенно ксенофобские настроения. Поэтому рассчитывать на слишком благожелательное отношение россиян к иммиграции в ближайшее время не приходится.

Но существует еще и глобальный контекст, который определяется стремительным увеличением числа жителей в бедных развивающихся странах и нарастающим демографическим давлением на развитые страны. Оно проявляется, в частности, в нарастающей легальной и нелегальной миграции в эти страны, поисках политического убежища в них и т.д. Итоговый результат формируется под воздействием всех компонентов как внутрироссийского, так и мирового контекста, что делает этот результат трудно предсказуемым.

---

7. Отвечая на вопрос, поставленный в начале доклада, следует сказать, что главные нынешние демографические проблемы России едва ли следует связывать с экономическим и социальным развитием страны в последние 10-15 лет. Возможно, этот период высветил и обострил некоторые проблемы, но в своей основе они имеют давние исторические и социокультурные корни. Более того, большинство из этих проблем имманентны тому типу развития, который Россия избрала не одно десятилетие и даже не одно столетие тому назад, когда она вступила на путь догоняющей модернизации. Любая разумная стратегия общества должна учитывать глубокую обусловленность нынешних российских демографических тенденций, а не исходить из иллюзорных возможностей их легкого и быстрого изменения.

Молодежь как социально-демографическая группа.
Полемика между учёными по поводу определения молодёжи, критериев выделе-ния её в самостоятельную группу, возрастных границ имеют давнюю историю. В этом контексте нельзя рассматривать, подобно некоторым исследователям, молодежь лишь как демографическую группу, тем самым, подчеркивая только биологически заданные ее особенности. Ведь категория возраста является биосоциальной.
Это не просто биологический «счетчик» человеческой жизни, показатель физиоло-гических и психологических изменений личности, он влияет на социальный статус чело-века, его место и роль в системе общественного разделения труда, выполнение им оп-ределенных социальных ролей, наличие прав и обязанностей и т.д. Возраст изменяет характеристики трудовой активности личности, её работоспособность, профессиональ-ное мастерство, творческий потенциал, мобильность. С возрастом трансформируется структура потребностей в удовлетворении материальных и духовных благ. Из этого можно заключить, что возрастной фактор – это, несомненно, социальный феномен.
К тому же, молодежь выполняет в обществе специфическую социальную роль, которая выражается в ее социально-инновационной деятельности. Недаром социологами было введено понятие ювентизации, которое обозначает такие социальные изменения и нововведения, которые являются результатом активной деятельности молодежи. Это позволяет говорить о молодежи не только как о демографической, но и как о социальной группе. При этом ресурсом социально-инновационного поведения и группообразующим фактором является «капитал диспозиций» - специфический вид «культурного капитала», которым обладает мо-лодежь и благодаря которому она отличается от других социальных групп. Именно он предопределяет все собственно социальные функции молодежи, детерминируя ее деятельность, направленную на подготовку и включение в различные сферы общественной жизни, в социальный механизм, а также специфическую молодежную субкультуру, внутреннюю дифференциацию, которая не всегда совпадает с устоявшимися формами общесоциальной дифференциации.
Таким образом, о молодежи можно говорить как о социально-демографической группе, потому. Что принадлежащие к ней индивиды имеют общий социальный признак и выполняют необходимую функцию ювентизации общества. А главным признаком социальной группы как раз и является реализация социально значимой функции.

---