ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 27.12.2020
Просмотров: 1019
Скачиваний: 2
Важно отметить, что все эволюционистские школы ищут истинный, первичный элемент этнокультурного развития по пути непрерывного процесса от простого к сложному. При этом не всегда замечая, отмечая, что эти процессы развиваются на фоне формирования государств, конкретных политических режимов, власти. Именно с политической целью, а не из-за научной целесообразности или объективности многие ученые, выполняя политический заказ, пренебрежительно относились к так называемым «примитивным народам». На этих идеях вырос расизм, национализм и фашизм, античеловеческие идеи и практика. Многие из подобных идей к XXI в. доказали, что они не совпадают с реалиями. Школа диффузионизма этносов: Ф. Ратцель «Антропологеография» (1909 г.); Ф. Гербнер «Метод этнологии» (1905 г.) и другие исследователи прослеживали зависимость характера народа в какой-то степени от государственного устройства, от географической среды. Эти взгляды ближе подходят к социологии и политологии. Австромарксисты (Каутский, Бауэр, Ренан) и И. В. Сталин «Национальный вопрос и марксизм» (1913 г.) — это уже практические разработки политической нациологии или этнополитологии. В них дается достаточно жесткая связь этнонационального и классового вопроса, где первые попадают под диктат второго, в ущерб научному подходу.
Теория-школа функционализма: А. Радклифда-Браун (50-е гг. ХХ в.), который ввел в изучение этих явлений и процессов подход структурного функционализма. Близка к нему школа Б. Малиновского о культурно-функциональной этнологии, которая фактически закладывает основы развития этносоциологии и этнополитологии во взаимосвязи и взаимообусловленности между общественными отношениями и разными этнокультурами. Культура каждого этноса справедливо истолковывается как целостное явление, которое обеспечивает жизнедеятельность человека, общности в специфических для данного этноса условиях. Поэтому этнокультурные основы человеческого общества выступают не случайными, а закономерными для политических процессов и государственного устройства. Но этнонациональная проблематика вcе больше перегружается политикой и идеологией. Даже дух великого философа Гегеля оказался порой замкнутым в рамки этнонационального духа. «Дух народа» Гегеля — как мир, существующий в своей культуре, в своих обычаях, в своем государственном устройстве и в своих политических законах». Его идеи продолжил Фихте, который говорил о «неизменном народном духе, имеющем божественное происхождение». Такие подходы стали использоваться впоследствии для обоснования нацизма и фашизма, превосходства арийцев, немецкой нации над остальными. Этнология, а вслед за ней и этнополитология в своей реальной научности создают базисный объяснительный механизм исторических и политических процессов в сфере этнических и этнополитических отношений.
Этнонациональные процессы и политическая карта мира. Сложность этнонациональных и этнополитических процессов объясняется сложностью этнической картины мира и политической карты планеты. Следовательно, здесь существует многообразие моделей взаимодействия. Кроме того, сами этнонациональные процессы проходят на фоне конкретно-исторических политических реалий. Отсюда и различие подходов к определению сущности этносов-наций и наций-государств, их развития и взаимодействия, которые обусловлены в том числе и особенностями социально-экономического и политического развития судеб конкретных народов в конкретных странах. Соответственно даже такое, казалось бы, объективное явление, как отношение к режиму политической власти, зависит не только от географических, но и от политических и этнопсихологических условий. Даже вопрос землепользования, оказывается, имеет этнокультурные особенности. Так, доля общинного землевладения в России доходила в начале ХIХ в. до 90%, а в Грузии, Финляндии, Литве такой формы вообще не было. Традиции порой довлеют и над объективными реалиями. Индивидуалистское сознание граждан стран Запада скорее формирует модель демократического общества, так как коллективистское сознание в восточных странах в большей степени довлеет к модели монархических, авторитарных режимов. Это положение может меняться в ходе исторического развития. Особенности, специфика ни в коем случае не дают никаких оснований для доказательств превосходства какой-либо нации или расы над другими. Этого превосходства никому не удалось доказать. Отсюда и деструктивность всяких теорий «перспективных» и «неперспективных» наций-этносов, которые невежественно проповедуются до сих пор. В этом же ряду находятся и теории «унификации» разных обществ, утверждение неминуемого господства «универсальных ценностей» и отказа людей от наций-этносов, которые были и остаются достаточно устойчивой социальной общностью, с глубокими духовными традициями, духовной и материальной культурой. Идеи унификации в конечном итоге оборачиваются диктатом воли и культуры одного этноса, а точнее одной этнополитической группы над другой. Именно таким путем было обеспечено господство фашистов в Германии. А в ряде моноэтнических регионов мира при политическом господстве одной нации-этноса еще 200–300 лет тому назад проживали сотни уникальных этносов. Они оказались насильственно ассимилированы, а где-то и уничтожены. В современных условиях такие методы формирования наций-государств уже не только не годятся, но и не пройдут, потому что мир стал открытым. Универсальность и фрагментарность многообразия мира — это реальность, и политически важно действовать с учетом имеющихся реалий.
Этнонации и нация-государство. Советские, российские исследователи А. Г. Агаев, Ю. В. Бромлей, Л. М. Дробижева, Н. Козлов, М. И. Куличенко, Т. Ю. Бурмистрова, М. Губогло, В. Н. Иванов и другие не отрицают реальности этносов, этносов-наций, а подчеркивают необходимость учета этнонациональных реалий. Этнос-нация, народ наши ученые в целом воспринимают как исторически формирующуюся общность людей, социально-духовное сообщество с общим языком и менталитетом. Но этнологи чаще впадают в крайности или отрицания этносов как наций, или возведения их до самодовлеющей и самодостаточной социальной и политической общины. Так, директор института этнологии и антропологии РАН В. А. Тишков, будучи прекрасным ученым по изучению этнографии американских и канадских индейцев и, главное, признавая их реальность, почему-то отрицает реальность российских наций-этносов, считает их мифами. Подобные теории и взбудоражили в конце 80-х г. ХХ в. многие нации-этносы. И мы получили эффект «этнического взрыва». Вследствие таких подходов они почувствовали свою бесперспективность в советской империи и взбунтовались, требуя образования своих государственных наций. В. А. Тишков отрицает такие определения этноса, как «этносоциальный организм» Ю. В. Бромлея и «биосоциальный организм» Л. И. Гумилева, присоединяясь к точке зрения М. Вебера, который характеризовал этнонацию, этнонациональную общность как обладающих «лишь субъективной верой в их общее происхождение». Для В. А. Тишкова этнос — это скорее религия, а не реальность. Это понимание близко к идеям Гегеля и Фихте и действительно приводит к мифологизации природы и исторического признания этноса вплоть до фашистских идей. Вот почему известный российский этнолог В. И. Козлов называет идеи В. А. Тишкова «патологическим постмодернизмом», хотя и мифологизации предостаточно, особенно в последние десятилетия, вокруг почти всех наций-этносов. Целый ряд этнографов и этнологов, которые занялись этнополитологией без философско-политологической подготовки, оказывались идеологами крайних взглядов национал-шовинизма или национал-сепаратизма на разных уровнях. Началось соперничество этнонациональных элит по утверждению не реальных, обоснованных этнонациональных интересов и потребностей, а по созданию вместо этнонаций действительно этнорелигий. Это достаточно опасный феномен. Но это не есть отражение сущности природы этнонаций, а есть ее искажение. Подобные изыскания ведут этносы к периоду раннего феодализма, где начинались межэтнические войны за становление наций-государств. С этим процессом столкнулись и мы в Советском Союзе, в России, где исторически насильственно-революционными методами неоднократно прерывался процесс естественного этногенеза. Но это опять-таки искажение, а не реальность. Важно пройти этот путь без жесткой борьбы этнонаций за право одной из них стать нацией-государством и ассимилировать, подключая уже государственную машину, с остальными этнонациями. Именно так прошел этот процесс в ныне развитых нациях-государствах. Мы же должны и можем прийти к формированию нации-государства в России как согражданства цивилизованным путем, сохраняя и обеспечивая устойчивое развитие и равноправное сотрудничество, солидарность наций-этносов. Такой шанс есть. Поспешные объявления «гражданской» или «политической нации» вместо этнонаций, как это навязывается нередко «державниками», приводит к оправданию усилий эстонских, латышских, литовских и иных новых «гражданских наций» в смысле создания этнократического государства только для своей нации при насильственном включении иных национальностей в состав этой же «политической нации». Таким образом, весьма привлекательные тезисы о формировании «гражданской нации» вместо наций-этносов могут стать орудием в руках самых отъявленных националистов, расистов. Следует понимать, что в России этнонациональные процессы имеют немного другую природу и другую историю. Здесь русские не стали всем, кто не считает себя русскими, устраивать «варфоломеевские ночи», а сохранили полиэтничность, многонациональность. Хотя есть желающие исправить эту «историческую ошибку» как среди теоретиков нового времени от Севастьянова до Хомякова и даже среди некоторых политиков. Наша же задача, задача российского государства, русских и других народов — продолжить эту историческую линию России, сохранять нации как этносы, но при этом укреплять единство нашей полиэтничности и формировать многонациональный народ Российской Федерации как политическую нацию, нацию-государство. Но пока у нас нет четко обозначенной практической политики, ведущей к такой стратегии, хотя Концепция государственной национальной политики предусматривает таковую.
Этнонации и национализм: старое и новое содержание. Нация и национализм в своем содержании имеют этническое и политическое измерения. Традиционно в нашей литературе, и не только в советской, национализм характеризуется как экстремистская форма этнонационального. В последнее время у нас начали искать позитивный национализм, восхваляя его как момент самоутверждения нации-этноса. При этом не всегда учитывается тот факт, что у нас называют национализмом то, что на Западе называется расизмом. Мы четко подразделяем национальное и националистическое и признаем, что национальное находится, как и любое социальное явление, в постоянной борьбе за свое самоутверждение и выживание.
Если этносы как нации — реальность, то их обустройство — задача политики в современных условиях. В этом плане этносы-нации являются как объектом, так и субъектом политики и политических процессов. Отсюда и актуальность этнополитического изучения и этнополитического управления этими процессами. Нация и национальность, по сути, сегодня имеют как этнический, так и государственный, политический смысл. В нашей реальности есть национальность как этничность, но есть и национальность как гражданство. Задачи политики — обеспечивать гармонию этнонациональных и государственно-национальных интересов, чтобы обеспечить развитие как наций-этносов, так и многонационального народа Российской Федерации. Этнонациональная и гражданская идентичность сообщества, человека — важная и составная часть их сущностной характеристики. Нация и национальное самосознание — это тоже атрибуты каждого народа. Они имеют, с одной стороны, политическое содержание и формы проявления, а с другой — этнополитический, этнокультурный статус. Более того, в этнополитологию, вплетены и такие жизненно важные понятия, как «семья», «род», «культура», «община», «общностная солидарность», «этническая общность», «национальная общность», «этнонациональная консолидация», «традиции», «этнополитическое сообщество», «суперэтнос», «многонациональный народ», «политическая нация» и т. д. Следует обратить также внимание и на наличие в этнической общности «основной личностной структуры» (А. Кардинер). В этнонации она определяется прежде всего единой социокультурной практикой людей, как в политической нации — единой политико-правовой практикой. Попытки свести все этнонациональные характеристики к личностным факторам, «персонифицировать» нацию тоже могут быть одним из методов изучения этнонаций. При этом нельзя оставлять в стороне глубокие общностные признаки самой личности. Эти качества гармоничны в своем общностном и индивидуальном преломлении. Личность не только «активный агент» (Т. Шварц) этнического, но и государства. В «нации-государстве», в многонациональном народе России отражен синтез этнической и политической идентичности. И желательно, чтобы они были в одинаковой степени основаны на солидарности, лояльности и толерантности, поднимаясь на общность гражданского уровня, при чувствительном восприятии общих этнокультурных корней, ценностей и идей. Этнонациональное многообразие — фактор, препятствующий унификации людей и культур, общностей, а соответственно и многим направлениям социального и духовного многообразия, как достояниям человеческого общества. Вместе с тем этнополитические процессы включают в себя моменты как собственно этнические, так и собственно политические, а также сложнейшие моменты их взаимодействия и единства. Исторически процесс интернационализации и национального развития противоречив, но постоянно взаимодействует в едином пространстве. «В развитии мирового сообщества две великие противоположные тенденции: с одной стороны, разворачивается процесс глобализации и интернационализации, усугубление экономической интеграции и взаимозависимости стран и народов, с другой — усиливается национальная идентификация, фрагментация и национальное обособление». Глобализация и этнокультурное многообразие — это актуальный вопрос этнополитики и геополитики. Многие страны, ранее считавшиеся интегрированными, в том числе и решением этнонациональных вопросов, взрываются перед новыми опасностями ассимиляции в ситуации глобализации. Это новые направления исследования и практики этнополитики как науки и метода управления. Нация как этнос — одна из форм многообразия человеческого сообщества. И она сталкивается с новыми, масштабными проявлениями интернационализации. Это объективно. Глобализация, с одной стороны, казалось бы, создает условия для открытия и расширения масштабов представительства этнонациональных ресурсов в мире, а с другой — пресс глобализации начинает парализовать, уничтожать самобытность этнонациональной общности и человека. Этнонация — наиболее естественная база предыстории, более того, живая ткань формирования нации-государства, политической нации. Масштабы этого процесса вышли за границы и наций-государств. Уже на повестке дня давно стоит мировая интеграция, глобализация. И здесь важно вести этот процесс, преодолевая крайности.
Этнополитология исследует роль политики и государства в развитии этнонаций. Роль этнонаций в становлении нации-государства показывает логику познания и деятельности институтов и учреждений в этногенезе и в образовании политических наций. Этнонациональное занимает свое место в политической нации, но не растворяется в последней. Этнополитология, как мы уже отмечали, выстраивается на добротной этнографической, этнологической базе в ходе познания и регулирования политических процессов и этнонациональных отношений.
Этнополитология — это и этнологическая адаптация политики, а также формы и методы политического влияния и действий политических институтов в сфере этнонациональных отношений. Этнонациональные и этнополитические явления охватывают все стороны многонационального, полиэтнического государства. В стабильном государстве изначально создаются политические условия функционирования наций-этносов. При этом параллельно действуют рычаги, способствующие их консолидации и развитию нации-государства. Разные, по сути, социально-политические системы в разных странах создают свою специфическую модель полиэтничности, ее формирования как политической нации. Если же этнополитика носит импульсивный, конъюнктурный характер, то мы получаем всплеск этничности, когда она сама подменяет политику и довлеет над ней. Этничность в своей основе сама по себе всегда содержала в себе определенный политический заказ и политическую окраску, становилась поводом не только прогресса, но и кризисов. И задача этнополитики — своевременное управление этими процессами на благо народов и граждан страны.
Век этнополитологии. Но только к концу ХХ и началу ХХI в. этнополитология стала ясно обозначать свои черты, свой выстраданный веками предмет как научный анализ этнонациональных процессов и этнополитическое институциональное оформление и управленческое воздействие. Они синтезируют в себе разнообразные знания о политической сущности и политическом управлении этнонациональными процессами, о политическом участии и политической ответственности этносов в общественной и государственной жизни, об учете этнонациональных особенностей общностей и конкретных людей в политических процессах и в деятельности политических институтов. Этничность, оторванную от разумной политики, мы рассматриваем как мощный рычаг в руках политических провокаторов и экстремистов разного толка, который они используют для достижения своих корыстных интересов: власти, собственности, статуса. И здесь этнополитология сможет помочь отделить политику от политиканства в сфере этнонациональных отношений. В методологии этнополитологии, в методах и принципах изучения сути этнополитических процессов и управления ими мы раскрываем роль этнополитологии, познаем богатство многообразия этнонационального и национально-государственного, достигая при этом единства, сплоченности полиэтнического общества, его превращения в единую политическую нацию. Отсюда значимость этнополитической подготовки политиков и управленческих кадров в многонациональном государстве, формирования этнополтической культуры общества и гражданина. Чрезвычайно богаты мировоззренческие и политические аспекты этногенеза наций, их объединения в нацию политическую. Все это изучает и на это оказывает влияние этнополитология.
Классификация, систематизация народов и знаний о народах России. Известно, что в современном мире более 6 тысяч этнонаций, а наций-государств более 200. В России по промежуточной переписи 1994 г. проживает 176 этнонаций. Видимо, по результатам переписи 2002 г. их будет еще больше. Вопрос классификации этнонаций имеет политическое значение. В зависимости от фактора влияния они делятся по географическому, антропологическому, социально-классовому, политическому, лингвистическому и иным признакам.
Этнос как биологическую единицу и фазы его развития провозгласил Л. И. Гумилев в своей работе «Этногенез и биосфера Земли». Это «пассионарная теория этноса», где этнос показывался как биофизическая реальность и самоорганизующаяся система, была тогда отвергнута полностью советской идеологической и политической системами. Из работ многих исследователей вытекает еще один важный вывод о том, что этнонации — это объединения людей по признаку комплиментарности, когда люди одной этнонациональной природы понимают друг друга. Понятия «этнос», «этносфера» (Л. Н. Гумилев), «этносоциальная общность» (М. И. Куличенко), «этникос» — как формы существования людей (Ю. В. Бромлей), «социализация этноса» (М. И. Куличенко), «этнопсихоанализ» (Г. Дереве), существование этносов на основе «информационных связей» (Н. Н. Чебоксаров и С. А. Арутюнов), «этнос как мифологическая категория» (В. А. Тишков) — это лишь отдельные характеристики этнонаций. При этом каждый из ученых в чем-то прав, но комплиментарность к собственным подходам не позволяет дать комплексную характеристику предмета исследования — этнонаций. Н. Бердяев писал: «Невозможно мыслить исчезновение национальностей. Нация — это динамичная субстанция …». И это еще один ответ тем, кто твердит о «конце наций», хочет сдать этнонации в исторический архив, не говоря уже о националистических и шовинистических школах этнополитологии. Расисты пишут: желтая раса уступает белым на один порядок, коричневая — на два порядка, а черная — на три порядка. Подобные античеловеческие идеи не подтверждаются. Для тех, кто стремится унифицировать этнонации и культуры, надо сказать, что не существует единой «общенациональной «картины мира» (Р. Редфиле). Более того, даже в каждой культуре несколько культурных традиций «школ и храмов», «деревенской общины», «родовых связей и традиций».
Одной из существенных черт этнонаций, индикатором ее не формальной, а духовной сущности является язык. Огромное значение имеют также менталитет и определенные мировоззрения, которыми располагает каждая этнонация, практика этнонациональных отношений в целом. Отсюда — идентичность нации как этнической общности и национальная идентичность человека. Они имеют, каждая по-своему, свои этнонациональные и гражданские общенациональные корни. При классификации этнонаций и политике регулирования этнонациональными отношениями конечной целью является достижение устойчивости этнических и полиэтнических систем, при их постоянном смешении в различных вариациях. Этногенез — объективное, динамичное, а в какой-то степени и управляемое явление. И в этом плане есть выход этногенеза на этнополитологию. Легитимность власти в многонациональном обществе во многом зависит от самочувствия этнонаций, их прав, перспектив развития. Отсюда и легитимность, устойчивость нации-государства. Влияние этнонациональных факторов на состояние власти, политические отношения и политическое поведение граждан бесспорно. Этничность при этом может выступать одним из сильных моментов политической мобилизации масс и отдельных людей. Этнонациональные традиции и символы стремятся закрепиться и в политических традициях и символах. Это видно на гербах и флагах Ярославской, Новгородской, Орловской областей, Республик Адыгеи, Ингушетии, Коми, Удмуртии и других. Ищут символы в глубинах веков вплоть до солярного знака, выдумывают, мифологизируют. Это все становится частью этнополитики. Отражение особенностей исторического развития этносов, их характера, психологии — в политических процессах России, институтах, символах власти, где реальное соседствует с мифологией. Отсюда многомерность и разнообразие предмета этнополитологии. Следовательно, важно говорить о междисциплинарном, комплексном характере современной этнополитологии и задачах этнополитики. Однобокие подходы, без учета всего многообразия и стремления к единству, могут исказить суть этнонациональных процессов. Тут важна познавательная и регулирующая роль этнополитики.