ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 209
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
4. Эта часть речи наиболее специализирована в номинирующей функции и наименее специализирована в синтаксическом плане. По этой причине всякий раз, когда исследуют значение какой-либо значимой единицы само по себе, в отвлечении от ее функциональной и синтаксической специализации, как часть зарегистрированного в языке инвентаря концептов, то его стремятся описать номинализированными конструкциями.
2.5.3. Имена вещей (субстантивные слова) и имена свойств – отношений (атрибутивные слова). Хотя синтаксическая специализация и является определяющим фактором распределения слов по частям речи, последовательно этот принцип в языках не проводится, и в реальных лексико-грамматических группировках слов он осложняется морфологическими и семантическими факторами. При этом распределение слов по этим трем основаниям дает несовпадающие множества. Для того, чтобы пояснить понятие синтаксической специализации, важно различать на синтаксическом основании два рода знаменательных слов: имена вещей и имена свойств и отношений5. Отношения можно представить как частный случай свойства. По онтологической природе различаются два рода отношений вещей: связи и соотношения. Связям соответствуют реально существующие зависимости, взаимодействия и взаимовлияния вещей. Их когнитивным аналогом являются импликационные связи концептов в сознании. Соотношениям не соответствуют реальные зависимости вещей. Соотношения вещей устанавливаются сознанием как отражения общности — различия сущностей объективного мира по наличным у них свойствам. Когнитивным аналогом соотношений вещей являются классификационные отношения концептов в сознании6. Наконец, отношение между свойством (или отношением) и вещью следует считать особым родом отношения — атрибутным.
К именам вещей относятся так называемые субстантивные слова (существительные, субстантивированные прилагательные, субстантивные местоимения, количественные числительные, инфинитивы, герундии и т.п). Ко второму роду имен — адъективные слова (прилагательные, адъективные местоимения, порядковые числительные, причастия и т. п.), глагольные слова (личные глаголы, причастия, деепричастия и т. п.) и адвербиальные, или наречные слова (наречия, деепричастия и т. п.) 7
В известном смысле можно сказать, что синтаксис словосочетаний есть прежде всего синтаксис субстантивных слов, т. е. имен вещей (и, естественно, в первую очередь - существительных). Денотатом адъективных cлов - и в первую очередь прилагательных — являются свойства и отношения. Денотатом глаголов являются свойства и отношения (совокупно с процессной характеристикой, т. е. свойства и отношения, «привязанные» ко времени, виду и т. п.). Денотатом адвербиальных слов также выступают свойства и отношения (совокупно с определенными синтаксическими ограничениями). Наконец, денотатом субстантивных слов могут быть и вещи, и свойства, и отношения.
Разграничение вещей, свойств и отношений не является жестким и взаимоисключающим. Эти три категории способны к взаимовырождению, взаимопереходу одной в другую. Различие между ними относительно и условно: вещь может предстать как свойство или отношение, свойство - как вещь или отношение, а отношение — как вещь или свойство.
Если свойству приписаны свойства или отношения, то оно выступает как вещь, мы говорим о вырожденном в вещь свойстве. Если отношению прописаны свойства или отношения, то оно также выступает как вещь, и мы говорим о вырожденном в вещь отношении. (Заметим, опять-таки, что отношение может быть представлено как частный случай свойства). Наконец, вещь, взятая в отношении к другой вещи, может быть представлена как характеристика этой последней и тем самым выступает как свойство или отношение другой вещи, и можно говорить о вырожденной в свойство или отношение вещи. Квалификация какого-либо предмета мысли как вещи или как свойства - отношения зависит, таким образом, от того, рассматривается ли он как сущность, обладающая свойствами - отношениями, или как свойство —отношение сущностей.
Вещам присущи многообразные отношения, в том числе и тем из них, которые в другом аспекте могут предстать как свойства и отношения. (Можно было бы сказать: и вещам, и свойствам, и отношениям присущи многообразные отношения. Это логически не корректное утверждение имело бы смысл постольку, поскольку существует представление о постоянном, «жестком» разграничении вещей, свойств и отношений). Свойствам иотношениям как таковым присуще единственно лишь атрибутное отношение к вещам: первые приписываются вторым. Соответственно имена вещей в высказываниях выражают многообразные вещные отношения их денотатов, а имена свойств и отношений выражают только атрибутивное отношение денотата — свойства или отношения к денотату — вещи. (В дальнейшем будем говорить об атрибутивно-предикативном отношении, имея в виду, что атрибутивное отношение имеется между именами во всех выражениях, вроде
Фальстаф был весел (1)
Фальстафу было весело (2)
Фальстаф веселился (3)
Фальстаф веселил друзей (4)
Фальстаф был весельчак (5)
Веселый Фальстаф (6)
Веселившийся Фальстаф (7)
Веселивший (друзей) Фальстаф (8)
Друзья, которых веселил Фальстаф (9)
Весельчак Фальстаф (10),
а в 1—5 это отношение, кроме того, предикативно. Термины «предикативный, предикат», как нетрудно заметить, употребляются в смысле, принятом не в логике, а лингвистике; напротив, «атрибутивный, атрибут» толкуются расширительно).
В самом деле, атрибутивные слова не содержат никаких показателей, которые бы указывали какие-то иные семантико-синтаксические отношения, кроме атрибутивного, между денотатами атрибутивного и субстантивного слов в словосочетании. Отличительные показатели этих классов слов (адъективных, глагольных и адвербиальных) указывают лишь на то, что это слова со значением невырожденного свойства, т. е. свойства, чему-то атрибутируемого. (Помимо этого, эти показатели, разумеется, указывают дополнительно на специфические сочетательные ограничения, характерные для каждого из этих классов слов).
В следующих сочетаниях: картофельный суп, картофельное пюре, картофельное поле, картофельный бунт - эксплицитно выражено лишь атрибутивное отношение. Вещные отношения состава, части—целого, назначения, причины и т. п. содержатся в них лишь имплицитно как потенциальные различия отношений между вещами: картофель-суп, картофель-пюре и т. д. Эксплицитное выражение они получают при субстантивной, «вещной» трансформации прилагательного: суп с картофелем, пюре из картофеля, поле под картофель, поле под картофелем, бунт из-за картофеля.
Аналогично, если мы классифицируем адвербиальные слова на наречия причины, следствия, цели, результата и т. п., то это не есть классификация наречий по их синтаксическим отношениям (им свойственно лишь синтаксическое отношение атрибута при атрибутивных, признаковых словах), а классификация по их лексическим значениям. Напротив, если бы стали классифицировать по таким же разрядам номинаторы вещного содержания (ср. приведенные выше: с картофелем, из картофеля и т. д.), то это была бы классификация синтаксических отношений по значениям соответствующих синтаксических категоризаторов (см. ниже), а не классификация значений соответствующих лексем.
Отметим также, что залоговые показатели глаголов не квалифицируют действие - денотат глагола как субъект или объект, а показывают, что в качестве субъекта или объекта квалифицируются денотаты субстантивных слов, с которыми глагол связан в словосочетании.
Иными словами, залоговые показатели, включенные в форму глагола, содержательно относятся к субстантиву. Их формальное объединение с глаголом оказывается синтаксически удобным, если в языке наряду с личными имеются безличные формы глагола: субстантив с причастием может быть субъектом или объектом действия этого причастия (ср.: «спасшие нас матросы» и «спасенные нами матросы») и вместе с тем может выступать в качестве субъекта или объекта другого глагола (ср.: «мы встречали спасших нас матросов», «мы встречали спасенных нами матросов»). Если бы залоговые показатели были подключены к субстантивам, то при нем скапливались бы два показателя одинакового или противоположного значения. (При этом было бы также необходимо как-то указать, какой показатель к какому действию относится).
Сущность синтаксической специализации адъективных, глагольных и адвербиальных слов состоит в том, что они неспособны представлять вырожденные свойства и отношения, а именно, свойства и отношения как вещи. Их денотатами являются свойства и отношения как таковые. Денотаты этих слов в словосочетаниях всегда выступают в функции атрибутов и предикатов и не квалифицируются в каких-либо других отношениях. Поскольку никакое иное отношение, кроме атрибутивно-предикативного, невозможно для этих слов, то они и не выражают своей формой каких-либо других связей называемого ими денотата. Слова этого рода нуждаются в показателях - форматорах, не имеющих какого-либо значения в собственном смысле, а указывающих, денотатам каких слов в словосочетаниях должны быть атрибутированы или предицированы называемые ими свойства и отношения. Специфические для данных частей речи показатели вместе с тем выражают единственное смысловое отношение этих слов к другим словам в словосочетаниях - атрибутивно-предикативное.
Денотатом субстантивных слов являются вещи (стол, вода, атом, эфир и т. д.), свойства (храбрость, бег, сон, прекрасное и т. д.) и отношения (направление, ненависть, торговать и т. д.). Субстантивные слова и прежде всего существительные синтаксически не специализированы, и это имеет тот смысл, что существительное, денотатом которого является вещь, может в сочетаниях с другими словами выражать атрибутивно-предикативное отношение этого денотата к денотатам других слов и тем самым представлять вещь, вырожденную в свойство или отношение (ср.: «Книга — источник знаний» и «праздник книги», «магазин букинистической книги»). С другой стороны, субстантивные слова, денотатом которых являются свойства или отношения, могут в сочетаниях с другими словами, представлять их выраженными в вещь (ср.: «Нельзя не признать, что храбрости он был необыкновенной» и «нельзя не признать его необыкновенной храбрости»).
Здесь важно заметить, что всему, что представлено как вещь, может быть приписано все многообразие вещных отношений. Поэтому все субстантивные слова, в том числе и такие, собственным денотатом которых выступают свойства и отношения, могут в словосочетаниях квалифицировать свои денотаты не только как атрибуты и предикаты, но и в собственно вещных отношениях: как субъект, объект, инструмент, посредство, условие, место и т.д. и т.п. — тех отношений, которые составляют содержание сложного номинатора.
После этих пояснений сказанное выше можно сформулировать короче:
свойствам и отношениям, в том числе и вырожденным из вещей, присуще единственное атрибутивно-предикативное отношение к вещам; вещам же, в том числе и вырожденным из свойств и отношений, присуще многообразие отношений к другим вещам. Соответственно адъективные, глагольные и наречные слова (синтаксически специализированные имена свойств и отношений) в сочетаниях с другими словами выражают единственно атрибутивно-предикативное отношение, в то время как субстантивные слова (синтаксически не специализированные имена вещей) в сочетаниях с другими словами выражают многообразные отношения своих денотатов, атрибутивно-предикативное отношение вещи и ее свойств и отношений, а также многообразные отношения вещи к другим вещам: субъектные, объектные, инструментальные, адресатные, целевые, причинно-следственные, пространственные, временные и т д. и т.п.). Поэтому субстантивные слова и прежде всего существительные в составе сложных номинаторов (словосочетаний и предложений) должны обеспечиваться разнообразными показателями этих отношений. Именно в этом смысле было сказано, что синтаксис словосочетаний есть прежде всего синтаксис субстантивных слов и в первую очередь существительных. К примеру, слова «тоска, тоскливый, тосковать, тоскливо» соотносятся с одним и тем же денотатом — некоторым эмоциональным свойством, но последние три синтаксически специализированы так, что способны представлять его (с разными дополнительными отличиями) только как свойство чего-то, т.е. в атрибутивно-предикативном отношении к денотатам других слов, в то время как первое, помимо этого, способно представить это свойство как вещь в многообразии вещных отношений.
Нельзя представить себе естественный язык - ни обыденный, ни тем более научный и поэтический — без использования этой особенности субстантивных слов. Ср.: «Устойчивость внимания - это длительное удержание его на чем-либо, сопротивляемость внимания утомлению и отвлечению» (из текста по психологии). Или:
Всяк спящий в доме был чему-то автор,
но ослабел для совершенья сна,
из глуби лбов, как из отверстых амфор,
рассеивалась спертость ремесла.
Обожествляла влюбчивость метафор
простых вещей невзрачные тела
И постояльца прежнего звала
Его тоска, дичавшая за шкафом.
2.5.3. Имена вещей (субстантивные слова) и имена свойств – отношений (атрибутивные слова). Хотя синтаксическая специализация и является определяющим фактором распределения слов по частям речи, последовательно этот принцип в языках не проводится, и в реальных лексико-грамматических группировках слов он осложняется морфологическими и семантическими факторами. При этом распределение слов по этим трем основаниям дает несовпадающие множества. Для того, чтобы пояснить понятие синтаксической специализации, важно различать на синтаксическом основании два рода знаменательных слов: имена вещей и имена свойств и отношений5. Отношения можно представить как частный случай свойства. По онтологической природе различаются два рода отношений вещей: связи и соотношения. Связям соответствуют реально существующие зависимости, взаимодействия и взаимовлияния вещей. Их когнитивным аналогом являются импликационные связи концептов в сознании. Соотношениям не соответствуют реальные зависимости вещей. Соотношения вещей устанавливаются сознанием как отражения общности — различия сущностей объективного мира по наличным у них свойствам. Когнитивным аналогом соотношений вещей являются классификационные отношения концептов в сознании6. Наконец, отношение между свойством (или отношением) и вещью следует считать особым родом отношения — атрибутным.
К именам вещей относятся так называемые субстантивные слова (существительные, субстантивированные прилагательные, субстантивные местоимения, количественные числительные, инфинитивы, герундии и т.п). Ко второму роду имен — адъективные слова (прилагательные, адъективные местоимения, порядковые числительные, причастия и т. п.), глагольные слова (личные глаголы, причастия, деепричастия и т. п.) и адвербиальные, или наречные слова (наречия, деепричастия и т. п.) 7
В известном смысле можно сказать, что синтаксис словосочетаний есть прежде всего синтаксис субстантивных слов, т. е. имен вещей (и, естественно, в первую очередь - существительных). Денотатом адъективных cлов - и в первую очередь прилагательных — являются свойства и отношения. Денотатом глаголов являются свойства и отношения (совокупно с процессной характеристикой, т. е. свойства и отношения, «привязанные» ко времени, виду и т. п.). Денотатом адвербиальных слов также выступают свойства и отношения (совокупно с определенными синтаксическими ограничениями). Наконец, денотатом субстантивных слов могут быть и вещи, и свойства, и отношения.
Разграничение вещей, свойств и отношений не является жестким и взаимоисключающим. Эти три категории способны к взаимовырождению, взаимопереходу одной в другую. Различие между ними относительно и условно: вещь может предстать как свойство или отношение, свойство - как вещь или отношение, а отношение — как вещь или свойство.
Если свойству приписаны свойства или отношения, то оно выступает как вещь, мы говорим о вырожденном в вещь свойстве. Если отношению прописаны свойства или отношения, то оно также выступает как вещь, и мы говорим о вырожденном в вещь отношении. (Заметим, опять-таки, что отношение может быть представлено как частный случай свойства). Наконец, вещь, взятая в отношении к другой вещи, может быть представлена как характеристика этой последней и тем самым выступает как свойство или отношение другой вещи, и можно говорить о вырожденной в свойство или отношение вещи. Квалификация какого-либо предмета мысли как вещи или как свойства - отношения зависит, таким образом, от того, рассматривается ли он как сущность, обладающая свойствами - отношениями, или как свойство —отношение сущностей.
Вещам присущи многообразные отношения, в том числе и тем из них, которые в другом аспекте могут предстать как свойства и отношения. (Можно было бы сказать: и вещам, и свойствам, и отношениям присущи многообразные отношения. Это логически не корректное утверждение имело бы смысл постольку, поскольку существует представление о постоянном, «жестком» разграничении вещей, свойств и отношений). Свойствам иотношениям как таковым присуще единственно лишь атрибутное отношение к вещам: первые приписываются вторым. Соответственно имена вещей в высказываниях выражают многообразные вещные отношения их денотатов, а имена свойств и отношений выражают только атрибутивное отношение денотата — свойства или отношения к денотату — вещи. (В дальнейшем будем говорить об атрибутивно-предикативном отношении, имея в виду, что атрибутивное отношение имеется между именами во всех выражениях, вроде
Фальстаф был весел (1)
Фальстафу было весело (2)
Фальстаф веселился (3)
Фальстаф веселил друзей (4)
Фальстаф был весельчак (5)
Веселый Фальстаф (6)
Веселившийся Фальстаф (7)
Веселивший (друзей) Фальстаф (8)
Друзья, которых веселил Фальстаф (9)
Весельчак Фальстаф (10),
а в 1—5 это отношение, кроме того, предикативно. Термины «предикативный, предикат», как нетрудно заметить, употребляются в смысле, принятом не в логике, а лингвистике; напротив, «атрибутивный, атрибут» толкуются расширительно).
В самом деле, атрибутивные слова не содержат никаких показателей, которые бы указывали какие-то иные семантико-синтаксические отношения, кроме атрибутивного, между денотатами атрибутивного и субстантивного слов в словосочетании. Отличительные показатели этих классов слов (адъективных, глагольных и адвербиальных) указывают лишь на то, что это слова со значением невырожденного свойства, т. е. свойства, чему-то атрибутируемого. (Помимо этого, эти показатели, разумеется, указывают дополнительно на специфические сочетательные ограничения, характерные для каждого из этих классов слов).
В следующих сочетаниях: картофельный суп, картофельное пюре, картофельное поле, картофельный бунт - эксплицитно выражено лишь атрибутивное отношение. Вещные отношения состава, части—целого, назначения, причины и т. п. содержатся в них лишь имплицитно как потенциальные различия отношений между вещами: картофель-суп, картофель-пюре и т. д. Эксплицитное выражение они получают при субстантивной, «вещной» трансформации прилагательного: суп с картофелем, пюре из картофеля, поле под картофель, поле под картофелем, бунт из-за картофеля.
Аналогично, если мы классифицируем адвербиальные слова на наречия причины, следствия, цели, результата и т. п., то это не есть классификация наречий по их синтаксическим отношениям (им свойственно лишь синтаксическое отношение атрибута при атрибутивных, признаковых словах), а классификация по их лексическим значениям. Напротив, если бы стали классифицировать по таким же разрядам номинаторы вещного содержания (ср. приведенные выше: с картофелем, из картофеля и т. д.), то это была бы классификация синтаксических отношений по значениям соответствующих синтаксических категоризаторов (см. ниже), а не классификация значений соответствующих лексем.
Отметим также, что залоговые показатели глаголов не квалифицируют действие - денотат глагола как субъект или объект, а показывают, что в качестве субъекта или объекта квалифицируются денотаты субстантивных слов, с которыми глагол связан в словосочетании.
Иными словами, залоговые показатели, включенные в форму глагола, содержательно относятся к субстантиву. Их формальное объединение с глаголом оказывается синтаксически удобным, если в языке наряду с личными имеются безличные формы глагола: субстантив с причастием может быть субъектом или объектом действия этого причастия (ср.: «спасшие нас матросы» и «спасенные нами матросы») и вместе с тем может выступать в качестве субъекта или объекта другого глагола (ср.: «мы встречали спасших нас матросов», «мы встречали спасенных нами матросов»). Если бы залоговые показатели были подключены к субстантивам, то при нем скапливались бы два показателя одинакового или противоположного значения. (При этом было бы также необходимо как-то указать, какой показатель к какому действию относится).
Сущность синтаксической специализации адъективных, глагольных и адвербиальных слов состоит в том, что они неспособны представлять вырожденные свойства и отношения, а именно, свойства и отношения как вещи. Их денотатами являются свойства и отношения как таковые. Денотаты этих слов в словосочетаниях всегда выступают в функции атрибутов и предикатов и не квалифицируются в каких-либо других отношениях. Поскольку никакое иное отношение, кроме атрибутивно-предикативного, невозможно для этих слов, то они и не выражают своей формой каких-либо других связей называемого ими денотата. Слова этого рода нуждаются в показателях - форматорах, не имеющих какого-либо значения в собственном смысле, а указывающих, денотатам каких слов в словосочетаниях должны быть атрибутированы или предицированы называемые ими свойства и отношения. Специфические для данных частей речи показатели вместе с тем выражают единственное смысловое отношение этих слов к другим словам в словосочетаниях - атрибутивно-предикативное.
Денотатом субстантивных слов являются вещи (стол, вода, атом, эфир и т. д.), свойства (храбрость, бег, сон, прекрасное и т. д.) и отношения (направление, ненависть, торговать и т. д.). Субстантивные слова и прежде всего существительные синтаксически не специализированы, и это имеет тот смысл, что существительное, денотатом которого является вещь, может в сочетаниях с другими словами выражать атрибутивно-предикативное отношение этого денотата к денотатам других слов и тем самым представлять вещь, вырожденную в свойство или отношение (ср.: «Книга — источник знаний» и «праздник книги», «магазин букинистической книги»). С другой стороны, субстантивные слова, денотатом которых являются свойства или отношения, могут в сочетаниях с другими словами, представлять их выраженными в вещь (ср.: «Нельзя не признать, что храбрости он был необыкновенной» и «нельзя не признать его необыкновенной храбрости»).
Здесь важно заметить, что всему, что представлено как вещь, может быть приписано все многообразие вещных отношений. Поэтому все субстантивные слова, в том числе и такие, собственным денотатом которых выступают свойства и отношения, могут в словосочетаниях квалифицировать свои денотаты не только как атрибуты и предикаты, но и в собственно вещных отношениях: как субъект, объект, инструмент, посредство, условие, место и т.д. и т.п. — тех отношений, которые составляют содержание сложного номинатора.
После этих пояснений сказанное выше можно сформулировать короче:
свойствам и отношениям, в том числе и вырожденным из вещей, присуще единственное атрибутивно-предикативное отношение к вещам; вещам же, в том числе и вырожденным из свойств и отношений, присуще многообразие отношений к другим вещам. Соответственно адъективные, глагольные и наречные слова (синтаксически специализированные имена свойств и отношений) в сочетаниях с другими словами выражают единственно атрибутивно-предикативное отношение, в то время как субстантивные слова (синтаксически не специализированные имена вещей) в сочетаниях с другими словами выражают многообразные отношения своих денотатов, атрибутивно-предикативное отношение вещи и ее свойств и отношений, а также многообразные отношения вещи к другим вещам: субъектные, объектные, инструментальные, адресатные, целевые, причинно-следственные, пространственные, временные и т д. и т.п.). Поэтому субстантивные слова и прежде всего существительные в составе сложных номинаторов (словосочетаний и предложений) должны обеспечиваться разнообразными показателями этих отношений. Именно в этом смысле было сказано, что синтаксис словосочетаний есть прежде всего синтаксис субстантивных слов и в первую очередь существительных. К примеру, слова «тоска, тоскливый, тосковать, тоскливо» соотносятся с одним и тем же денотатом — некоторым эмоциональным свойством, но последние три синтаксически специализированы так, что способны представлять его (с разными дополнительными отличиями) только как свойство чего-то, т.е. в атрибутивно-предикативном отношении к денотатам других слов, в то время как первое, помимо этого, способно представить это свойство как вещь в многообразии вещных отношений.
Нельзя представить себе естественный язык - ни обыденный, ни тем более научный и поэтический — без использования этой особенности субстантивных слов. Ср.: «Устойчивость внимания - это длительное удержание его на чем-либо, сопротивляемость внимания утомлению и отвлечению» (из текста по психологии). Или:
Всяк спящий в доме был чему-то автор,
но ослабел для совершенья сна,
из глуби лбов, как из отверстых амфор,
рассеивалась спертость ремесла.
Обожествляла влюбчивость метафор
простых вещей невзрачные тела
И постояльца прежнего звала
Его тоска, дичавшая за шкафом.