Файл: Т 3 2 Лекц 2 120927.doc

• интересы кредиторов (получение реального исполнения либо соразмерного исполнению эквивалента);

• интересы должника (защита от недобросовестных действий кредиторов, использующих механизм банкротства в качестве средства установления контроля над представляющим интерес хозяйствующим субъектом и устранения конкурентов);

• интересы государства, в свою очередь проявляющиеся в трех аспектах:

а) интересы в качестве одного из конкурсных кредиторов (по обязательствам по уплате налогов и приравненных к ним платежей);

б) обеспечение стабильности имущественного оборота;

в) решение социальных и общегосударственных проблем, порождаемых несостоятельностью хозяйствующих субъектов.

Частно-правовой характер Федерального закона о несостоятельности 1998 г., проявившийся в закреплении номинального равенства всех перечисленных интересов, на практике породил ситуацию, при которой в полной мере не был защищен ни один из них.

Проиллюстрируем это утверждение несколькими примерами. Серьезным внутренним противоречием Федерального закона о банкротстве 1998 г., по нашему мнению, является то, что в большинстве случаев процедура банкротства инициировалась и управлялась лицами, имеющими крайне незначительные шансы на удовлетворение своих требований. В силу существовавшего достаточно сложного механизма реализации (который при этом представлялся необходимым и оправданным), дела о несостоятельности должника возбуждались большей частью по заявлениям кредиторов четвертой (налоговые органы, внебюджетные фонды) и пятой (контрагенты по хозяйственным и иным гражданско-правовым обязательствам) очередей. Учитывая объективно существовавшую в то время реальность и обозримую перспективу (неразвитость судебной системы в целом, отсутствие в обществе должного правосознания и развитых правовых традиций, наконец, чудовищное бремя взаимообусловленных долгов, порождающее ситуацию, при которой более двух третей всех хозяйствующих субъектов имеют предусмотренные законом признаки несостоятельности), можно констатировать, что дела о банкротстве возбуждались, в основном, тогда, когда кредитором исчерпаны все иные способы воздействия на должника. Нереальность получения исполнения, по крайней мере для кредиторов пятой очереди, в этой ситуации становилась очевидной. Поэтому последние пытались решить свои проблемы в обход общей процедуры, установленной Федеральным законом о несостоятельности 1998 г., тем более, что грамотное использование данного Закона вполне позволяло сделать это. Например, концентрируя в одних или нескольких руках наибольший объем требований, можно было проводить через собрания кредиторов такие ключевые решения, как назначение арбитражного управляющего, совершение определенных сомнительных сделок и т.п. Страдали при этом интересы наименее защищенных участников имущественного оборота - кредиторов по заработной плате, выплате возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью, неконсолидированных контрагентов должника с небольшим объемом требований. К слову, возможность концентрации требований к должнику давала толчок к развитию так называемых «заказных банкротств» - ситуаций, когда путем скупки задолженности вполне благополучного предприятия определенные заинтересованные лица инициировали процедуру банкротства последнего с целью либо установления контроля над ним, либо дезорганизации его хозяйственной деятельности.

Цитировавшееся ранее указание Высшего Арбитражного Суда РФ наглядно подтверждает, что Федеральный закон о несостоятельности наиболее эффективно решал не совсем свойственную ему задачу передела собственности и уж совсем не свойственную ему (если не сказать противоправную) задачу устранения конкурентов. Такая ситуация представляла собой результат развития рассмотренного противоречия.

Фактором, усугубляющим данное противоречие, являлось стремление законодателя разрешить все вопросы расчетов должника с кредиторами в частноправовых рамках. Арбитражный управляющий не уполномочен законом (и не в состоянии по объективным причинам) самостоятельно осуществлять все действия, связанные с управлением имуществом должника. По этой причине ему приходится привлекать к этому различных специалистов (аудиторы, оценщики, хранители, организаторы торгов и т. д.), которые по своему статусу являются либо сотрудниками коммерческих организаций, либо индивидуальными предпринимателями. Естественно, что услуги всеми указанными специалистами предоставляются на возмездной основе, а оплата производится за счет имущества должника. В случае признания должника банкротом и открытии конкурсного производства требования указанных лиц (равно как и все иные обязательства, возникшие в период наблюдения, внешнего управления и конкурсного производства) удовлетворялись вне очереди (п. 1 ст. 106 Федерального закона о несостоятельности 1998 г.). Таким образом, шансы кредиторов, инициирующих процедуру признания должника несостоятельным, на получение реального исполнения, становились еще меньше.

Наконец, еще одним моментом, не оправдывавшим на практике свой изначальный замысел, являлся определенный законом о несостоятельности 1998 г. статус арбитражного управляющего. Закон декларировал последнего в качестве независимой фигуры, для чего ввел правило об обязательной регистрации арбитражного управляющего в качестве индивидуального предпринимателя. Однако целью осуществления предпринимательской деятельности в соответствии с ГК РФ является самостоятельное (в том числе осуществляемое на свой риск) извлечение прибыли. Поскольку деятельность в качестве арбитражного управляющего и в силу нормативных предписаний, и по объективным причинам должна осуществляться как исключительная, она представляет собой основной (и большей частью единственный) источник дохода арбитражного управляющего. В то же время, источником выплаты вознаграждения арбитражному управляющему является имущество должника, которого зачастую бывает для этого недостаточно. Для решения этой проблемы Закон предусматривал несколько способов, в частности создание специализированного фонда при государственном органе по делам о банкротстве и финансовому оздоровлению, либо выплату вознаграждения за счет средств, определенных кредиторами (если по результатам наблюдения была выявлена финансовая несостоятельность должника, но кредиторы настаивали на введении внешнего управления - п. 2 ст. 62 закона о несостоятельности 1998 г.). Очевидно, что последний способ определения вознаграждения арбитражному управляющему ставил его в определенную зависимость от кредиторов. Еще один фактор, ставивший под сомнение независимость арбитражного управляющего, - столкновение различных интересов при осуществлении банкротства хозяйствующего субъекта. Как правило, в центре такого столкновения находится арбитражный управляющий. Следствием этого является либо оказание на арбитражного управляющего всяческого давления, либо прямое или косвенное принятие им интересов какой-либо из соперничающих групп.

Ряд ученых считают, что «институт банкротства выполняет свое назначение лишь в отлаженной до точности часового механизма рыночной экономике. Деформированное рыночное хозяйство России искажает границы, спектр его применения»⁴⁰. Данное утверждение позволяет сделать вывод, что законодательство переходной экономики должно иметь динамический характер, иначе говоря, не декларировать наличие определенной модели (которая зачастую не может быть реализованной в силу объективных причин), а создавать условия для формирования такой модели. При этом само законодательство, способствуя достижению определенных экономических результатов, должно оперативно изменяться по мере реализации данной задачи⁴¹. Достижение стабильных экономических показателей является сигналом для стабилизации нормативной базы. Указанная модель имеет одну существенную оговорку - определенные постулаты, представляющие собой конечную цель экономических преобразований, должны быть незыблемы. Однако они закрепляются несколько иным способом - посредством Конституции, федеральных конституционных законов и отдельных нормативных актов общего плана и являются ориентирами для проведения экономических преобразований.

Исходя из данных посылок, можно констатировать, что Федеральный закон о несостоятельности 1998 г. при всех имевшихся положительных моментах являлся скорее декларированием желаемой модели поведения в отношении неплатежеспособных субъектов гражданского оборота, опередившим реальные условия, нежели действующим эффективным регулятором соответствующих отношений. Поэтому применительно к конкретному состоянию российской экономики в начале нового века этот закон нуждался в серьезной корректировке, имеющей целью повышение значимости в нем публично-правового начала, усиление роли государства в реализации процедур, применяемых к неплатежеспособному должнику. В обоснование высказанного тезиса ограничимся лишь самыми общими соображениями.

Во-первых, комплексный характер Федерального закона о несостоятельности 1998 г. являлся обстоятельством, затрудняющим практическую реализацию его норм, поскольку стремление законодателя в одном нормативном акте охватить все стороны данного процесса повлекло весьма поверхностную правовую регламентацию процедур применения установленных правил. Отсюда одно из направлений совершенствования - возможное выделение в самостоятельные нормативные акты трех основных направлений: антикризисные меры (действия по преодолению временной неплатежеспособности должника), собственно банкротные процедуры, а также подробная регламентация процессов, связанных с реализацией двух предыдущих направлений. Во-вторых, четкое определение целей антикризисного и банкротного направлений правового регулирования. Если целью первого должно стать оказание квалифицированной помощи организациям, оказавшимся в состоянии временной неплатежеспособности, то второе должно обеспечивать оперативное и законное устранение из хозяйственного оборота нежизнеспособных субъектов. В связи с этим необходимо разработать четкие критерии, позволяющие определить, какую процедуру необходимо применять к должнику, не исполняющему свои обязательства, а также ограничить права кредиторов в отношении неплатежеспособного должника и повысить их ответственность за действия, определяющие дальнейшую судьбу последнего.

В-третьих, пересмотр роли таких участников процедур, связанных с банкротством должника, как государственный орган по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению и арбитражный управляющий. Государственный орган по делам о несостоятельности предлагалось серьезно реформировать с целью превращения его в структуру, реально создающую организационные, экономические и иные условия, необходимые для реализации процедур банкротства. Однако в данном случае речь идет не об аморфном «способствовании созданию условий» для осуществления указанных процедур, как это декларировалось в ст. 25 Федерального закона о несостоятельности 1998 г. В рамках государственного органа по делам о несостоятельности специалистами предлагалось [7, с. 274] объединить все функции, отданные на откуп коммерческим организациям: анализ финансового состояния неплатежеспособного должника, оценка его имущества, обеспечение сохранности и осуществление реализации такого имущества. В качестве одного из ключевых подразделений государственного органа по делам о несостоятельности могла бы выступать служба арбитражных управляющих (нечто, аналогичное службе судебных приставов). Все это позволило бы резко упорядочить и унифицировать процедуры, связанные с неплатежеспособностью хозяйствующих субъектов.

Таким образом, мы подошли к определению несостоятельности, сформулированному в новом Федеральном законе. В соответствии со ст. 2, 3 указанного Закона под несостоятельностью (банкротством) понимается признанная арбитражным судом или объявленная должником неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. При этом юридическое лицо или индивидуальный предприниматель признаются неспособными удовлетворить данные требования (исполнить обязанности), если таковые не исполнены им в течение трех месяцев с момента наступления даты их исполнения. Таким образом, в основе понятия банкротства лежит презумпция, согласно которой участник имущественного оборота, осуществляющий предпринимательскую деятельность и в течение длительного срока (более трех месяцев) не оплачивающий полученные им от контрагентов товары, работы, услуги (а равно и не уплачивающий налоги и приравненные к ним платежи), считается неспособным исполнить свои обязательства перед кредиторами. Поэтому, чтобы избежать банкротства, должник обязан либо незамедлительно погасить свои обязательства (представить доказательства наличия у него реальной возможности сделать это в определенное время), либо доказать суду необоснованность требований, предъявляемых к нему кредиторами.

Новшеством Закона является возможность признания банкротом гражданина, не являющегося предпринимателем. Однако в отношении последнего в полной мере действует принцип неоплатности, поскольку, наряду с рассмотренным выше критерием, в данном случае необходимо превышение суммы задолженности по его обязательствам стоимости принадлежащего гражданину имущества. Кроме того, в отношении введения в действие норм о банкротстве гражданина, не являющегося предпринимателем, предусмотрено правило, что данные нормы подлежат применению только после внесения соответствующих изменений в ГК. Данный подход представляется оправданным, поскольку невозможно разрабатывать порядок реализации не легализованного правила.

Следует отметить, что в целом Федеральный закон о несостоятельности представляет собой наиболее проработанный с точки зрения юридической техники нормативный документ. Он достаточно последователен в реализации заложенной в нем концепции, внутренне согласован и органично корреспондирует со смежными правовыми актами. Также удачной (за некоторыми исключениями) представляется используемая в данном законе терминология. Здесь необходимо сделать одну существенную оговорку: поскольку Федеральный закон о несостоятельности носит комплексный характер (т. е. содержит нормы и материального, и процессуального права), все сказанное относится к его материально-правовому содержанию. Процессуальные же нормы данного Закона вызывают множество вопросов и проблем, связанных с их применением.

Нововведения, содержащиеся в Федеральном законе о несостоятельности, серьезно меняют существовавшую к моменту его принятия позицию, с учетом интересов различных участников оборота, выявленных в процессе применения прежнего закона.

Прежде всего, помимо введения новой концепции самого понятия несостоятельности, Федеральный закон о несостоятельности конкретизирует понятие обязательства должника перед кредитором. При определении состоятельности должника принимаются во внимание лишь его денежные обязательства, к которым приравнивается обязанность по уплате налогов и платежей во внебюджетные фонды. Данный подход основывается на том, что в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником любого гражданско-правового обязательства, последнее по усмотрению кредитора может быть трансформировано в денежное. Кроме того, даже применение судом к должнику предусмотренных Федеральным законом о несостоятельности процедур при рассмотрении дела о его несостоятельности, не лишает кредиторов по неденежным обязательствам права требовать от должника надлежащего исполнения. Изменилась позиция законодателя и в вопросе установления размера требований кредиторов, дающих основание обращаться в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом. Теперь в данную сумму включается только основное обязательство и проценты на него, без учета подлежащих уплате за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства неустойки (штрафа, пени) и иных финансовых санкций. Кроме того, требования кредитора должны быть бесспорными (т, е. подтверждаться вступившим в законную силу судебным решением или документами, свидетельствующими о признании должником этих требований). Наконец, не признаются в качестве оснований для возбуждения дела о банкротстве должника обязательства, основанные на особых отношениях должника и кредитора (обязательства должника - юридического лица перед своими участниками, вытекающие из такого участия). Данные требования могут быть заявлены в рамках уже возбужденного дела, и поскольку должник вправе их оспаривать, размер их устанавливается по правилам, определенным Федеральным законом о несостоятельности, как в процессе подготовки судебного разбирательства, так и после принятия арбитражным судом какого-либо решения в отношении должника.