ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.09.2021
Просмотров: 4481
Скачиваний: 57
В целом прогредиентность ятрогенных наркоманий ниже, чем у типичных. Однако это свойственно лишь начальным этапам. С момента формирования физической зависимости прогредиентность ускоряется и болезнь приближается к типичному течению наркомании со всеми вытекающими отсюда соматоневрологическими, психопатологическими, нравственно-этическими и социальными последствиями многолетней зависимости.
Медицинские последствия включают хронизацию основного заболевания и прогрессирующее в результате наркотической интоксикации психофизическое истощение. Состояние усугубляется эмоциональными изменениями (периоды подавленности, тоски и даже выраженной депрессии) и нарушениями интеллекта (трудности сосредоточения, рассеянность, от-влекаемость, расстройства запоминания, осмысления). При злоупотреблении некоторыми снотворными препаратами характерны дисфории, а также грубое интеллектуальное снижение, брадипсихия (застреваемость, тугоподвижность мышления) вплоть до видимого и неспециалисту слабоумия. Выявляются нравственно-этические нарушения — эгоцентризм, «домашняя тирания», утрата теплоты и заботы о близких, сверхценное отношение к своему здоровью и самочувствию, требование особой заботы, особого отношения. Семья, как правило, сохранена, поддержка и помощь членов семьи эгоистически используются пациентом, близкие лица обычно выписывают рецепты на снотворные и транквилизаторы на свое имя. Социальные последствия представлены снижением или утратой работоспособности. Присоединение ятрогенной наркомании или токсикомании лишает надежды на излечение основного заболевания. Пациенты переходят на пенсионное обеспечение и быстро умирают. Криминальность поведения в отличие от типичных наркоманий и токсикомании незначительна; возможны, но все же редки случаи подделки медицинской документации.
Часть IV
ЭТИОЛОГИЯ И ПАТОГЕНЕЗ НАРКОМАНИЙ
Глава 12
Этиологические предпосылки
Попытки понять, почему люди употребляют одурманивающие вещества, приводят себя в состояние опьянения, предпринимались с тех пор, как это явление возникло в обществе, когда от санкционированного общественными нормами сакрального, ритуального, как правило, коллективного, а также лечебного употребления отдельные люди перешли на наркотические средства по собственному разумению. Столетия такое отклоняющееся поведение, как любая форма неподчинения правилам, оценивалось с моралистических позиций. Лишь в XIX в. мы находим объяснения с позиций научного знания. Здесь выделяются два направления — социологическое в соответствии с развитием политических и экономических наук и биологическое в соответствии с успехами науки о живой природе. До настоящего времени эти направления, обогащаясь опытом и знаниями следующих поколений, имеют своих сторонников. С начала века успешно развиваются психологические концепции со своими суждениями о деви-антном поведении.
12.1. Социологические объяснения наркоманий
Влияние средовых факторов на макросоциальном и микросоциальном уровне достаточно наглядно. Как отмечалось в части I, общественные катаклизмы, войны влекут за собой вспышки злоупотребления. Наркотизмом поражаются определенные группы населения, в частности преступники, богема, десоциализированная среда люмпенов и, напротив, среда беззаботных, не занимающихся делом и обеспеченных. Социальное влияние, опосредованное через «моду», предопределяет эпидемический характер распространения наркомании. Мы видим, как социальное влияние, опосредованное через моральные нормы, религиозные воззрения и навыки культуры, традиции, отражается, например, в преобладании мужского алкоголизма над женским, в отсутствии или малой распространенности алкоголизма в некоторых религиозных группах и у некоторых народностей. Эпидемиология наркотизма также показывает влияние внешних факторов, среды: алкоголизм более распространен в странах, где производят много алкогольных напитков, опиомания и гашишизм — в странах с традиционным выращиванием мака и конопли (Ближний Восток, Северная Африка, Юго-Восточная Азия и пр.).
Роль социальных факторов прослеживается там, где строг общественный контроль, в частности религиозный (в ряде штатов США, например в Юте), профессиональный. И напротив, распространенность наркотизации в определенной профессиональной среде, например шоу-бизнесе, медицинской, также подтверждает значение социальных факторов, условий.
Отечественная социология [Левин Б. М., Рыбакова Л. Н., 1988; Позднякова М. Е., 1988, и др.] исследует те стороны жизни, которые усиливают, способствуют развитию наркомании в обществе, ищет регуляторы индивидуальной деятельности, видоизменяющей злоупотребление. Употребление наркотиков, как полагает Л. Н. Рыбакова, должно рассматриваться как значимая и целесообразная деятельность определенной части членов общества: в чем эта цель, как она соотносится с целями других групп людей в обществе, как она связана с целями общества в целом? Социологический подход к проблеме наркомании должен учитывать стадии развития этого социального феномена, его нормативной структуры на распространение наркотиков.
Наркомания изучается как социальное отклонение не через изначальные психические отклонения, послужившие причиной обращения к наркотикам, а через нежелательные отклонения в условиях взаимодействия индивидуумов в обществе, в реализации ими своих ролей, своего потенциала, т. е. тех особенностей жизнедеятельности людей, которые регулируются обществом. Наркомания рассматривается как результат неэффективности социальной сферы с точки зрения определенных типов индивидуального образа жизни. Социологический подход к наркомании позволяет выявить дисфункциональные особенности в образе жизни индивидуумов и групп и разработать меры противодействия этому отклонению, а не признавать наркоманию в какой-то мере неизбежным злом.
Социологи приходят к выводу, что наркотизация — одно из проявлений ухода, изоляции индивидуума от общества. Но нельзя не принимать во внимание, что этот эскапизм относителен: уход осуществляется вместе с группой, внутри группы; и знакомство, и начальные этапы злоупотребления, как мы видели, коллективны. Следовательно, и социологический анализ должен рассматривать явление на уровне индивидуума и на уровне микрогрупп. Без этого оценка социальных и внешних факторов, определяющих распространенность и форму наркотизма, все-таки не дает в полной мере возможности объяснить его причину. Как показывают этнографические, археологические и исторические данные, не было цивилизации, не было общественно-экономических формаций, когда не знали бы того или иного вида злоупотребления. Даже на стадии первобытных общин существовал обычай периодической коллективной наркотизации. Необходимость искать взаимодействие и взаимовлияние на уровне «микрогруппа — общество» перед нашими глазами: это не только групповая наркотизация подростков, но и всем известное пьянство цехами, сменами, гаражами, дворами и неформальными обществами.
К социальным моментам следует отнести уровень распространенности наркотизма в обществе, моду, способ времяпрепровождения в компании с пробованием наркотиков. С такой точки зрения объясним и молодежный наркотизм — мода захватывает в первую очередь, а иногда и исключительно молодежь. Это формирует у молодежи «наркоманическое поведение» (А. Е. Личко). На фоне наркоманического поведения и оказываются возможными отдельные вспышки злоупотребления теми или иными одурманивающими веществами, как мы видим сейчас на примере ЛНДВ. В связи с этим выделяемый Г. А. Небогатиковым (1988) фактор риска — хорошая осведомленность о наркотиках — является не столько индивидуальным, сколько социальным показателем. Мода, широкое распространение создают не только «наркоманическое поведение» — мотивационную установку. Образуется стиль, образ жизни, когда наркотизация становится обязательной, создается наркотический климат.
По данным М. Е. Поздняковой (1988), московские потребители наркотиков среди металлистов составляют 77 %, панков — 67 %, хиппи — 57 %, рокеров — 41 %, брейкеров — 40 %. Сходные данные, характеризующие неформальные молодежные группы, приводят В. С. Битенский и соавт. (1989). Путем приобщения к наркотизму оказывается вхождение в некоторые неформальные молодежные группы, наблюдение за наркотизацией, стремление идентифицировать себя с этой субкультурой.
В молодежной культуре наркотики часто рассматриваются как социальная функция, действие. Так, для хиппи потребление наркотиков — ритуал, реализация своей философии жизни: наркотики — символ, сближающий группу и отделяющий ее от остального общества. Группы «готов», «панки» используют наркотики как символ отрицания общественных норм и даже как средство самоотрицания, стремление к разрушению, в том числе себя, сходное с членовредительством — прокалыванием частей тела (пирсинг), отказом от мытья, стрижки и т. д. Другими словами, здесь видятся извращенная, с общепринятой точки зрения, социализация, вхождение в особое общество с усвоением соответствующих обществу норм. При этом знание пагубных последствий не останавливает подростков от злоупотребления. Общественность бывает удовлетворена, когда подростки в школьном классе дружно и заученно признают вред наркотиков для здоровья. К сожалению, это значит, что просвещение здесь проводится, но не говорит о КПД этого просвещения — за стенами класса у подростков своя жизнь. Так, И. Г. Ураков и соавт. (1989) отметили, что среди подростков, выразивших отрицательное и резко отрицательное отношение к наркотикам, 10,1 % признались в их употреблении. В другом исследовании аналогичной возрастной группы подростков, знающих о вреде наркотиков, эти авторы установили потребление наркотиков только на основании опроса в 20—22 % случаев.
Наблюдения в формальных группах (классы школы, ПТУ и пр.) показывают как бы естественное расслоение, выделение меньших сообществ, происходящее, казалось, инстинктивно. Используя различные критерии, можно говорить о сообществах, разделенных по имущественному, культурному, интеллектуальному признаку, по интересам. Но видимые симпатии и антипатии имеют более сложный, не всегда нам ясный генез. Н. А. Сирота (1987) показала, что угрожаемые в отношении наркотизации подростки (как и подростки-наркоманы) отличаются от здоровых нарушенным нормативным эталоном восприятия и понимания окружающих. В отличие от наркоманов они не склонны к отрицательным оценкам, но их оценки окружающих, родителей, себя неустойчивы, не содержат определенной прогностической информации, они затрудняются в выборе референтной группы общения. Тем не менее группы общения формируются и, как показывает однотипность их поведения, не случайно. Поскольку под влияние моды попадают не все, не всегда случайно люди оказываются в той или иной социальной группе, поиск причин ведется в постоянном непосредственном окружении тех, кто начинает злоупотребление.
Ранее причину злоупотребления видели в злоупотреблении старших. Выделялся лежащий на поверхности подражательный мотив. «Пьяницы порождают пьяниц». «Родители, использующие легальные наркотики (табак, алкоголь), растят Детей, которые будут использовать наркотики нелегальные». Эти яркие фразы, пригодные для профилактической работы, уводят нас от понимания истоков наркотизма. Хотя факты очевидны: дети употребляющих наркотики родителей злоупотребляют психоактивными веществами чаще, чем их сверстники. Однако подобные факты могут использоваться и для понимания роли среды, и для утверждения роли наследственности. Специальные исследования показывают, что в современном мире дети раньше уходят из-под влияния взрослых, а сверстники оказывают влияние все в большей степени. Чем ниже социально-демографические характеристики семьи, тем скорее дети оказываются вне сферы ее воздействия, во всяком случае воспитательного. Вместе с тем влияние родителей и сверстников различаются качественно. Известно, что дети усваивают от родителей жизненные ценности, цель и перспективы. Неблагополучная семья означает отсутствие или искажение у подростков этих жизненных ориентиров. Без значимых, поощряемых обществом ориентиров подросток оказывается во власти сиюминутных впечатлений и интересов, в том числе моды. Но именно от сверстников усваиваются стиль жизни, манеры поведения, поэтому для начала наркотизации большее значение имеет злоупотребление сверстников, чем родителей. Чем распространеннее в обществе наркотизм, тем легче он вербует таких подростков.
Исследования микросредовых влияний на приобщение к наркотикам и на развитие злоупотребления многочисленны. Особое внимание уделяется кровной семье, поскольку наркотизация начинается в годы жизни в семье родителей; семья остается важнейшим фактором социализации ребенка. В работе Н. Steinhausen и соавт. (1987) показано, что неполная семья патогенна. У детей с единственным родителем обнаруживаются трудности общения; неправильное поведение часто характерно для детей, чьи матери одиноки, в семьях низкого социально-экономического статуса, низкой культуры, растущих без внимания и заботы. В 60-х годах XX в. V. D. Pisani сформулировал понятия «семейный дефицит» и «недостаточность социальных стимулов» (что в последующем не совсем точно стали обозначать как «социальная депривация») как причину наркотизации при взрослении. Роль социальной депривации, к сожалению, обычно сужается, в ней видится лишь причина отсталости развития (главным образом интеллектуального). В целом известно, что риск наркотизации высок в будущем для детей, происходящих из семей со множеством жизненных проблем, замеченных в непослушании, мелком воровстве, плохой успеваемости. Обращено внимание не только на «хронические неполадки», но и на нарушение иерархической структуры даже в полной семье, неспособность избегать и разрешать конфликты, «секретность» друг от друга, на изоляцию семьи от окружающих. Это дети, в семьях которых отношения посредственные и плохие, дети, нарушающие дисциплину, с безразличным или отрицательным отношением к труду, асоциальным поведением.
12.2. Биологическая оценка семьи и индивида
Все приведенные выше точки зрения высказывались многими специалистами еще в последней четверти минувшего столетия. По существу они остаются в границах современной политической, социально-экономической парадигмы. Но семья, характеризуемая социодемографическими критериями, одновременно требует и медико-социальных, а иногда и чисто биологических оценок. На наш взгляд, сейчас это более перспективно, если принять во внимание общебиологические меняющиеся характеристики населения. Так, драки в семье, избиение детей и жены, низкий материальный уровень, многодетность, невнимание к детям, социальная изоляция могут означать патологические реакции, расстройства поведения, психопатологическую отягощенность взрослых и, следовательно, потомства.
Тяжелые микросоциальные условия влекут сугубо биологические последствия — соматопсихические нарушения, стресс и недостаточную адаптацию, нарушение контактов с окружающими как из-за агрессивности, так и из-за робости, боязливости. У избиваемых детей отмечены высокая агрессивность, разрушительное поведение, низкий самоконтроль и слабость познавательных, интеллектуальных функций. У наркотизирующихся подростков в семьях родителей найдены физическое насилие над детьми, между детьми, между родителями, между всеми членами семьи, изнасилование. У детей, даже наблюдающих драки в семье, обнаружена в сравнении с контролем высокая частота переживаний одиночества, пустоты, ненужности. У них легко возникают зависть, подавленность, беспокойство, они непослушны, драчливы, склонны к разрушению, жестоки, лживы. И наследственность, и стресс провоцируют поведенческие расстройства (антисоциальное поведение, агрессивность, воровство, разрушительные тенденции, жестокость) в равной мере, как и эмоциональные (депрессии, фобии, тревога, суицидальные намерения). Реакции могут быть конверсионными, соматизированными: такие дети часто жалуются на боль в различных частях тела. При этом следует иметь в виду, что психически здоровая, гармоничная личность реагирует на стресс повышением адаптивности, собранностью, активностью (реакции активации и тренированности, по Л. Гаркави и соавт., 1979—2000 гг.).
Чем тщательнее изучается влияние микросреды, тем явственнее проступает биологическое содержание этого влияния.
Биологическое содержание микросоциального неблагополучия можно рассматривать двояко. Во-первых, микросоциальное неблагополучие является отражением биологической, в частности психической, недостаточности родителей. Во-вторых, плохие микросоциальные условия эту биологическую недостаточность порождают; для следующего поколения это следствие становится причиной. Как показывает практика, часто имеет место и то, и другое, порочная цепь состоит из нескольких звеньев.