ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.09.2021
Просмотров: 4135
Скачиваний: 55
К сожалению, спустя столетие патогенная весомость этих факторов стала неоспоримой.
Оценка Морелем внешних вредностей, «непосильного труда в антисанитарных условиях» как другой распространенной причины дегенерации, указания на необходимость «изменить физические, интеллектуальные и моральные условия человеческого существования» послужили постулатом политической теории социализма, не потеряв своего значения и сейчас.
Раньше вредностью внешней среды считался недостаток чего-то в сравнении с нормой (йода при кретинизме, фтора при кариесе и т. п.), сейчас — избыток. Производства не только собственно химические и металлургические делают злокачественной среду даже для простейших организмов. Опасности пищевых технологий, лекарств в большинстве своем остаются неизвестными. По существу неизвестны и последствия комбинаций этих патогенных факторов.
Многие характеристики, выглядящие как социально обусловленные, — рождаемость, смертность, миграция, бедность — включают в себя причинный биологический фактор.
То же можно сказать и о социальной патологии, казалось бы, нравственного содержания: уклонение от службы в армии, безделье, низкое качество труда, преступность и т. п. имеют основу и биологическую.
Наблюдения последнего времени требуют переоценки некоторых явлений. Так, например, бедность считалась следствием если не физической, то психической недостаточности (особенно в сочетании с многодетностью). Сейчас мы видим, как миграция и даже бродяжничество могут предопределяться не индивидуальными качествами человека, а социальной катастрофой; бедность зачастую свидетельствует о высоких нравственных, психических свойствах индивида.
Но бедность, которая подразумевает трудовое перенапряжение матери, состояние беспокойства, недостаточное питание ее и плода, частоту осложнений в родах, недоношенность, малую массу ребенка, недостаток грудного молока, создает некую биологическую предиспозицию нездоровья детей. В последующем бедные семьи не обеспечивают необходимого питания и уровня санитарии, возникающие болезни не лечатся, хронизируются. Впрочем, невежество встречается и в небедных семьях, где детей перекармливают сладким, «быстрой пищей», напитками из бутылок, не обращаются за помощью к специалистам при появившихся отклонениях в развитии, а соматическая заболеваемость неизбежно приводит к нарушениям психики.
Незначительная мозговая недостаточность ребенка не всегда вызывается патологией в нескольких предшествующих поколениях. Эти нарушения часто возникают в семьях, страдающих от бедности, от хронических заболеваний родителей (инфекционных, системных), от алкоголизма. Что касается алкоголизма, то вредоносное влияние интоксикации, даже вне связи с алкоголизмом как болезнью, известно давно («дети воскресенья» во Франции) и связано не с бедностью или богатством, а с гигиенической неграмотностью родителей.
Нарушение развития мозга плода или вследствие начального поражения яйцеклеток, сперматозоидов, или патологии в процессе беременности и родов матери обнаруживается после рождения ребенка очень быстро. Наблюдаются замедленное и обедненное становление движений, речи, контакта с окружающими, особенно с посторонними, вялость, слабый интерес к происходящему вокруг либо избыточная двигательная или речедвигательная возбужденность. Такие дети ни минуты не сидят спокойно, бегают, скачут, топочут, машут руками, качают головой, кричат. От обычной нормальной для ребенка активности эта возбужденность отличается не только избыточностью, но и однообразием, стереотипным повторением движений и звуков. Возбуждение часто сочетается с агрессивностью: дети бьют и близких, и сверстников, ломают, отнимают игрушки, кусаются, плюются. Избыточная возбужденность обращает на себя внимание посторонних людей, но редко — родителей, которые привыкают к такому поведению, а любовь мешает критически сравнить поведение своего ребенка с поведением других детей.
Обычно нарушения активности (и вялость, и возбужденность) обращают на себя внимание и заставляют искать педагогической и медицинской помощи с началом обучения в школе. Тут обнаруживаются и сопутствующие расстройства, такие как плохая память, недостаточность осмысления, сообразительности, плохой почерк (нарушение тонких мышечных движений), скудный запас знаний, бедность речи и др.
Известно, что в детские, дошкольные годы происходит усвоение большого количества знаний и навыков. Считается даже, что до 5 лет усваивается основная (за исключением, конечно, профессиональной) часть нужной человеку информации, в том числе речь. Но для ребенка, пребывающего в вялом безразличии или в патологическом возбуждении, познание окружающего мира существенно затруднено.
Мешают обучению не только недостаточные способности понимания и плохая память, трудности в удержании материала, но и слабая концентрация внимания, а вялым детям — еще и медлительность. В беседе с такими подростками выявляется крайне скудный объем знаний общего плана; у них нет представлений не только о мире в целом (планеты, Земля, география, страны, народы, города и реки собственной страны), они не знают своего города, за исключением части района, в котором живут, и мест «тусовок», истории даже в объеме школьного курса, им неизвестны яркие личности прошлого и настоящего, которые могут быть примером для подражания (за редким исключением — деятели шоу-бизнеса). Создается впечатление, что они не посещали школу. Пример неспособности усвоения знаний нагляден там, где, казалось бы, есть эмоциональное подкрепление. Однако, увлекаясь молодежной музыкой, играя на гитарах, они не знают нот, используя мотоцикл, не знают принципов его конструкции. Чинит мотоцикл кто-то, а они ограничиваются развешиванием побрякушек.
Такая картина не только следствие пренебрежения учебой, она отражает неспособность мозга удерживать объем информации.
Мозговая недостаточность проявляется в их неграмотности. Такие дети не просто делают грамматические ошибки, они даже пишут не так, как слышат, что отражает функциональную слабость определенных анатомических полей мозга.
При этом критика к себе отсутствует. Они не считают себя ущербными, так как при их уровне психического развития у них другие ценности и стремления. Важно быть сытым, иметь деньги, чтобы хорошо одеваться, тратить их на развлечения.
Таких детей нельзя считать слабоумными в привычном смысле этого слова: они очень практичны, сообразительны в повседневной жизни касательно того, что входит в круг их интересов. Б. И. Ширгалин (1999), констатируя задержку интеллектуального и общепсихического развития таких детей, тем не менее также отмечает во многих случаях их высокую адаптацию в соответствующей среде, неплохую ориентацию в возникающих ситуациях и способность быстро находить выход из них.
Невозможно не согласиться с этим, наблюдая беспризорников, попавших в детскую комнату милиции, приюты, в сферу деятельности благотворителей. Однако непонимание социально важных целей, перспективы делает их беспечными, безответственными, а их будущее — крайне сомнительным.
Такие дети оказываются отверженными сверстниками еще и в силу своих эмоционально-волевых особенностей. Будучи отвергаемыми, они отвечают любыми, чаще недостойными, коварными или агрессивными способами, что усугубляет конфликт.
Даже в случаях, когда ребенок не вял, а возбудим и подвижен, его эмоциональная неустойчивость не отражает качества эмоциональной сферы. Специальные исследования обнаруживают поверхностность, холодность чувств. Надо отметить, казалось бы, сильную привязанность к членам своей семьи, обычно к матери. Однако это особая связь, симбиоти-ческая, которая определяется не столько любовью, сколько неспособностью к самостоятельности. Такие симбиотиче-
424
ские отношения эмоционально холодных людей могут длиться всю жизнь.
Эмоциональная недостаточность, как и трудности понимания ситуаций и их последствий, определяют неспособность эмпатии, восприятия чувств других, сопереживания, в связи с чем нравственные нормы и нравственные чувства (симпатии, благодарности, долга, совести и др.) усваиваются не в полном объеме; различение добра и зла неудовлетворительно; жестокость таких детей поражает.
Волевая недостаточность проявляется в отсутствии цели, неспособности к последовательным плановым действиям, что должно быть сформировано к 10—12 годам жизни, в недисциплинированности, неспособности подавлять желания.
При малой мозговой недостаточности, как правило, страдает и сфера влечений. Возникают такие патологические побуждения, как упорное воровство, страсть к поджогам, раннее курение, потребление опьяняющих средств, ранняя половая жизнь, в том числе извращенная с целью заработка, бродяжничество, попрошайничество.
В подростковом возрасте попытки педагогического воздействия без необходимой (пусть и запоздалой) медицинской помощи результатов не дают. Постепенно эти дети психопатизи-руются, уходят от контроля, оказываясь в среде, где требования друг к другу низкие и необязательные, и поведение их приобретает антисоциальные формы.
Отсутствие адекватного внимания и помощи детям и подросткам расширяет круг несовершеннолетних, сворачивающих с пути нормального психического развития и социализации, не только за счет страдающих малой мозговой недостаточностью.
Те вредности, о которых говорилось выше, вызывают другие, более легкие формы расстройств, делающие детей уязвимыми.
Распространена такая форма, как дизонтогенез — задержка, неравномерность развития. При этом функция, развивающаяся замедленно, может в конце концов стать вполне полноценной, особенно с медико-педагогической помощью. Например, в настоящее время участились случаи задержки речи, становления психомоторной координации, способности чтения или письма (эти функции находятся в разных участках мозга). При отсутствии необходимой помощи дети с такими отклонениями отсеиваются из обычной школы как слабоумные; во вспомогательных школах их развитие искусственно замедляется все больше.
Есть еще одна группа детей, подвергшихся и подвергаемых внешним вредностям. Это гармонично развитые, но слабые Дети. Даже внешний вид их характерен: среди них нет так называемых акселератов, они бледны, худосочны, с плохими во-
425 лосами и зубами. Психофизическая слабость делает для них непереносимыми обычные житейские и учебные нагрузки. Защищаясь, они дают реакции отказа, становятся (по моральным оценкам) грубыми, дерзкими, ленивыми, получают оценку «трудные». Многие из них медлительны, безынициативны. Побуждения и самоконтроль легко истощаемы. Они не способны к длительной напряженной физической и психической работе. Интересы очень ограничены, особо быстро исчезает интерес к учебе, так как учеба требует постоянных усилий и напряжений.
Сниженная жизнеспособность рано делает их больными. У них обнаруживаются различные вялотекущие хронические заболевания, в том числе и психические. Наиболее часто психические расстройства приобретают форму неврозов, в картине которых встречаются страхи, заикания, нарушения сна, длительный энурез. Обязательными оказываются эмоциональные расстройства — плаксивость, угрюмость, уклонение от эмоциональных контактов (необщительность), переживания подавленности, тоски и тревоги, а поскольку ослабленная функция всегда неустойчива, подавленность может сменяться оживлением и беспричинной веселостью.
Здесь нужно подчеркнуть, что даже здоровые подростки без какой-либо патологии уязвимы. Им угрожает опасность искажения поведения в силу внешних обстоятельств, приобретения и закрепления порочных навыков, риск (в условиях наркоманической эпидемии) приобщения к наркотикам.
Уязвимость подростка предопределена особенностью переходного возрастного состояния, функциональной неустойчивостью. Подростковый возраст — возраст усиленного роста. Этот рост неравномерен даже вне границ дизонтогенеза. Подобно тому как «вытягивается» ребенок, а грудная клетка остается узкой, увеличивается размер стопы, но не кисти, меняется лицо за счет увеличения носа или лба, также неравномерно созревают психические функции. Крайне редко подросток остается гармоничным в этот интенсивный период созревания. Психические проявления, поведение часто столь же нелепы и нескладны, как движения рук и ног, что обычно вызывает раздражение взрослых. Начавшаяся эмоциональная жизнь подростка, поиски своих жизненных ценностей и отрицание ценностей родителей усугубляют конфликтность. То, что производит впечатление патологии, является всего лишь нормой дисгармоничного периода роста, «болезнями роста».
Дети, отошедшие в силу своих характерологических особенностей или жизненных обстоятельств от семейного и социального контроля, не оказываются «предоставленными сами себе». Они, следуя социальным побуждениям своего возраста, образуют группы, иногда девиантные.
426
Биологический фактор предиспозиции к наркотизации, а в широком смысле к девиантному поведению, более ярко выражен у девочек, образующих девиантные группы, так как девочка, женщина, преступающая нормы своего полового поведения (консерватизм, следование традициям, более строгим нравственным ограничениям), должна иметь большую психическую патологию, нежели мальчик, мужчина.
Действительно, даже внешние искаженные антропометрические признаки встречаются у девочек чаще, чем у мальчиков, и свидетельствуют о морфологических (а не только функциональных) дефектах. Во всех случаях наблюдаются значительная асимметрия лица, плечевого, тазового пояса, непропорциональность конечностей по отношению к телу (очень длинные ноги, узкий, уменьшенный в сагиттальном размере таз и др.). Неправильное развитие грудной клетки и позвоночника нарушает рельефы женского тела. Лицо не только асимметрично, но часто бывает или плоским, или, напротив, с выступающей костной основой, в частности с прогнатизмом. Обращают на себя внимание форма и размер ушей и ногтей. Не во всех случаях представлен полный набор этих симптомов, но отягощенность морелевскими стигматами у девочек с девиантным поведением выше, чем у мальчиков.
Другую особенность, наблюдаемую у девочек с девиантным поведением, также следует соотносить с биологической пре-диспозицией. Вероятнее всего — с гормональной, хотя это требует специального исследования. С большей частотой у них встречают искажения женских вкусов и мужские наклонности. Не отмечаются обычные для девочек робость и стеснительность. Мало и без увлеченности они играют в куклы, дочки-матери, не склонны к женскому рукоделию; предпочитают компании мальчиков, где они «свои», с соответствующей силой и сноровкой. Они агрессивны, храбры, настойчивы. Многие склонны к спортивным или чисто мужским, или «пограничным» занятиям (байдарки, туризм, альпинизм и т. д.). Движения, даже с поправкой на дисгармоничность пубертата, размашистые, резкие. В соответствующей компании они дерутся друг с другом, могут нападать на одноклассниц, что-то отнимать и т. д. У таких девочек в анамнезе нередки побеги из дома, что также более свойственно мальчикам, раннее начало курения и алкоголизации. В социологической литературе США мужской тип поведения отмечается у дочерей алкоголиков. Эти девочки — поклонницы поп-идолов, агрессивные преследователи своих кумиров, испытывающие противоречивые чувства любви-ненависти, типичные подруги байкеров.