Файл: Л. В. Головко 2е издание, исправленное.pdf

Скачать файл
Заказать решение

ВУЗ: Не указан

Категория: Не указан

Дисциплина: Не указана

Добавлен: 09.11.2023

Просмотров: 1271

Скачиваний: 7

ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Берлин Л.М. Гражданский иск потерпевшего от наказуемого правонарушения. К вопросу о подсудности этого иска. СПб., 1888;
Тальберг Д.Г.
Гражданский иск в уголовном суде или соединенный процесс. Киев, 1888;
Гуреев П.П. Гражданский иск в советском уголовном процессе. М, 1961;
Куцова ЭФ Гражданский иск в уголовном процессе. М, 1963; Даев В.Г. Современные проблемы гражданского иска в уголовном процессе. Л, 1972;
Мазалов А.Г. Гражданский иск в уголовном процессе. е изд. М, 1977; Махов В.Н., Разумовский ДБ Гражданский иск в уголовном деле. М, 2009.
§ 1. Понятие и юридическая природа гражданского иска в уголовном процессе теория соединенного процесса
Производство по уголовному делу возникает в связи с наличием достаточных данных, указывающих на признаки преступления, те. деяния, запрещенного уголовным законом и им наказуемого по причине общественной опасности. Такова элементарная конструкция, связывающая материальное уголовное право с уголовно-процессуальной формой выявление признаков преступления приводит к появлению уголовного дела, которое в конечном итоге рассматривается по существу, в результате чего разрешается его основной вопрос – о виновности лица в совершении преступления и о его наказании. Но сложность заключается в том, что деяние, квалифицируемое уголовным законом как преступление, может одновременно посягать на субъективные гражданские права определенных лиц. В таком случае преступление не остается только преступлением по смыслу уголовного права, но и становится гражданско-правовым деликтом по смыслу права гражданского. В результате совершения преступления возникает то, что гражданским законом квалифицируется в качестве обязательства вследствие причинения вреда (гл. 59 ГК РФ, так как согласно п. 6 ч. 1 ст. 8 ГК РФ причинение вреда другому лицу служит
1
См. также об этом § 2 гл. 1 настоящего курса

397
§ 1. Понятие гражданского иска в уголовном процессе основанием возникновения гражданских прав и обязанностей. При- чинитель вреда становится должником по гражданско-правовому обязательству, обязанным возместить причиненный вред, тогда как лицо, которому вред причинен, – кредитором поэтому обязательству, имеющим право требовать возмещения вреда.
В нормальной ситуации возникновение материального граждан- ско-правового обязательства приводит к появлению процессуального права требования со стороны кредитора, которое облекается в форму иска, предъявляемого в порядке гражданского судопроизводства. Но как быть, если гражданско-правовое обязательство возникает вследствие совершения преступления, являющегося одновременно гражданско- правовым деликтом?
В самом общем виде возможны два варианта решения поставленного вопроса.
Вариант первый. В той мере, в какой деяние является преступлением, оно рассматривается в порядке уголовного судопроизводства. В той же мере, в какой оно является деликтом, порождающим гражданское право требования, оно может стать предметом гражданского судопроизводства в случае предъявления кредитором-потерпевшим соответствующего иска. В итоге одно деяние дает ход при определенных обстоятельствах двум параллельными независящим друг от друга процессам уголовному и гражданскому. Именно такое положение дел по традиции имеет место, например, в англосаксонских странах (Англия, США и др, где неизвестен институт гражданского иска в уголовном процессе.
Вариант второй. Поскольку основанием уголовного обвинения и гражданского иска является одно и тоже деяние одного итого же лица (одних и тех же лиц, то гражданско-правовые вопросы присоединяются к уголовному делу и рассматриваются водном и том же процессе одними тем же составом суда. Возникает конструкция так называемого соединенного процесса, впервые теоретически обоснованная и законодательно закрепленная несколько столетий назад во Франции (ордонансы 1539 и 1670 гг.), где с тех пор уголовное судопроизводство строится на соединении двух исков – публичного (уголовного) и гражданского
1
Отечественное уголовно-процессуальное право уже полтора столетия придерживается французской конструкции соединенного процесса, известной у нас в виде института гражданского иска в уголовном
1
О французской концепции публичного и гражданского исков и их соединении см. подробнее Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. МС Глава 9. Гражданский иск в уголовном процессе процессе. В этом смысле совершенно несостоятельны иногда встречающиеся в литературе утверждения о том, что институт гражданского иска якобы является рудиментом советской уголовно-процессу- альной системы, от которого следует отказаться. Такого рода оценки неверны. Поэтому отрадно, что соединенный процесс в виде института гражданского иска в уголовном деле сохранился ив действующем УПК РФ, хотя последний в отличие от предыдущих российских кодификаций и не содержит отдельной специальной нормы или группы норм, регулирующей данный институт. Положения о гражданском иске рассредоточены по разным статьями разделам Кодекса.
Соединение водном судопроизводстве вопросов уголовного и гражданского права требует решения проблемы суда, компетентного их рассматривать. Таким судом во всех случаях является суд уголовный, те. гражданский иск всегда имеет акцессорный характер по отношению к уголовному делу. Данное положение наглядно иллюстрируется ч. 10 ст. 31 УПК РФ, где сказано Подсудность гражданского иска, вытекающего из уголовного дела, определяется подсудностью уголовного дела, в котором он предъявлен».
В теории гражданского процессуального права принято различать две стороны любого иска иск в материально-правовом смысле, те. основанное на нормах гражданского права материально-правовое притязание истца к ответчику (право требования, и иск в процессуальном смысле – обращенное к гражданскому суду в соответствующей форме требование о защите гипотетически нарушенного субъективного гражданского права. В этом смысле очень важно понять, что в материально- правовом смысле гражданский иск в уголовном процессе также основан на нормах гражданского права (здесь нет ничего экстраординарного, нов смысле процессуальном он представляет собой обращение к тому суду, который рассматривает уголовное дело, причем обращение это формулируется зачастую еще до принятия судом дела к производству вовремя досудебных стадий уголовного процесса. Иными словами, перед нами тот единственный случай, когда материальное гражданское право применяется в уголовно-процессуальной форме. Получается нечто вроде перекрещивания процессуального и материального права, соотношение которых обычно имеет прямой характер и выглядит следующим образом уголовное ↔ уголовно-процессуальное право гражданское гражданское процессуальное право. В результате такого перекрещивания возникает несколько менее типичная, но теоре-
1
См. ст. 6 и 7 Устава уголовного судопроизводства 1864 г, ст. 14–18 УПК РСФСР
1923 г, ст. 29 УПК РСФСР 1960 г

399
§ 1. Понятие гражданского иска в уголовном процессе тически вполне допустимая схема, характерная в практическом плане для стран, признавших концепцию соединенного процесса (Россия, Франция, Бельгия и др гражданское ↔ уголовно-процессуальное право.
Институт гражданского иска в уголовном процессе подчиняется правилам диспозитивности, те. движение гражданского дела внутри дела уголовного полностью зависит от воли лица, обладающего правом на предъявление гражданского иска в рамках уголовного дела. Это выражается в том, что органы, ведущие производство по уголовному делу, не могут никого признать гражданским истцом ex officio (необходимо соответствующее требование обладателя гражданских прав. Кроме того, гражданский истец вправе в любой момент производства по делу (до удаления суда в совещательную комнату) отказаться от иска. Отказ от гражданского иска обычно влечет за собой прекращение производства по нему (ч. 5 ст. 44 УПК РФ, что не влияет на судьбу дела уголовного.
Наконец, принцип диспозитивности проявляется также в том, что право на предъявление иска в уголовном процессе не является единственно допустимой формой защиты гражданских прав лица, которому преступлением причинен вред. За ним всегда остается возможность выбора использовать институт гражданского иска в уголовном процессе или в пределах сроков исковой давности обратиться с исковым заявлением в суд в порядке гражданского судопроизводства, действуя вне рамок уголовного дела. Действующий УПК РФ в отличие от предыдущего (ч. 6 ст. 29 УПК РСФСР 1960 г) не содержит прямого указания на этот счет. Но альтернативный характер процессуальной формы защиты гражданских прав, нарушенных преступлением, вытекает, во-первых, из систематического толкования ГК РФ, ГПК РФ и УПК РФ, где поданному поводу нет никаких изъятий из общих правил реализации права на судебную защиту, а, во-вторых, косвенно соответствующее положение подтверждается ив действующем УПК РФ (ч. 4 ст. 42 и ч. 3 ст. Но формальное наличие двух альтернативных возможностей защиты гражданских прав не означает их реальной равноценности. Право на предъявление гражданского иска в рамках уголовного дела, предоставленное лицу, чьи гражданские права нарушены преступлением, следует рассматривать как безусловную льготу или своего рода локальную компенсацию, обеспечиваемую ему со стороны государства,
1
Положение о свободном праве выбора между предъявлением гражданского иска в уголовном процессе и его предъявлением в порядке гражданского судопроизводства является классическим для тех стран, где существует соединенный процесс (см, например, ст. 3 и 4 УПК Франции.
Глава 9. Гражданский иск в уголовном процессе не сумевшего защитить его от преступления. В этом смысле уголовно- процессуальная форма защиты гражданских прав для потерпевшего, несомненно, предпочтительнее гражданской процессуальной формы.
Во-первых, при предъявлении гражданского иска в уголовном процессе истец освобождается от уплаты государственной пошлины (ч. 2 ст. 44 УПК РФ. Во-вторых, обязанность доказывания обстоятельств дела, в том числе характера и размера вреда, причиненного преступлением, лежит на органах, ведущих производство по уголовному делу, те. на гражданском истце в уголовном процессе не лежит бремя доказывания. В-третьих, в уголовном процессе действует упрощенный порядок предъявления гражданского иска, о чем подробнее будет сказано далее. В-четвертых, в интересах гражданского истца в целях обеспечения гражданского иска здесь применяется специальная мера процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество ст. 115 ист УПК РФ. В-пятых, гражданский истец в подавляющем большинстве случаев участвует в уголовном процессе ив качестве потерпевшего, поэтому рассмотрение его притязаний совместно суголовным делом облегчает и без того малоприятное положение пострадавшего от преступления лица, не вынуждая его вести сразу два процесса, оплачивать дополнительную юридическую помощь и т.д. В тоже время соединенный процесс соответствует и государственным интересам (процессуальная и финансовая экономия, снижение загруженности судов и т.п.), а также интересам других участников судопроизводства, скажем свидетелей, которым в противном случае часто пришлось бы дважды давать показания по одному и тому же вопросу 2. Основания и предмет гражданского иска в уголовном процессе
Гражданский иск в уголовном процессе может быть предъявлен лишь при наличии определенных оснований, причем специальный характер данного института выражается в том, что здесь действуют специальные
1
Справедливости ради надо отметить, что в настоящий момент в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 333 36
Налогового кодекса РФ истцы освобождаются от уплаты государственной пошлины по всем искам о возмещении имущественного и (или) морального вреда, причиненного преступлением, которые предъявляются в суды общей юрисдикции или мировым судьям, в том числе в порядке гражданского судопроизводства. Однако основанием такого освобождения здесь является не процессуальное, аналоговое законодательство, которое значительно менее стабильно и более подвержено конъюнктурным колебаниям. Кроме того, даже при нынешнем налоговом регулировании в практике возникают проблемы, связанные с освобождением от уплаты государственной пошлины в рамках гражданского судопроизводства, в частности, при подаче апелляционных, кассационных, надзорных жалоб и т.п., что подтверждается Определением Конституционного Суда РФ от 22 марта
2012 г. № 546-О-О.

401
§ 2. Основания гражданского иска в уголовном процессе
уголовно-процессуальные
основания для предъявления иска, несколько сужающие тот круг общих оснований иска, который в аналогичных случаях установлен гражданским процессуальным законодательством. В тоже время следует иметь ввиду, что такого рода сужение оснований предъявления гражданского иска никак не ущемляет прав заинтересованного лица, поскольку те требования, которые не подлежат защите в специальном (льготном) порядке уголовного судопроизводства, могут быть параллельно или впоследствии предъявлены в общем порядке гражданского судопроизводства. Иначе говоря, законодатель, не посягая на общий режим защиты гражданских прав, создает в некоторых случаях для их эффективной защиты дополнительные возможности, которые возникают только при наличии специальных оснований, установленных уголовно-процессуальным законом, ив самом общем виде отражают процессуальный режим наибольшего благоприятствования в отношении жертв преступлений.
Прежде всего основанием гражданского иска в уголовном процессе служит наличие вреда, порождающего возникновение гражданско- правового обязательства из причинения вреда. Вред может быть либо имущественным, либо моральным (физические или нравственные страдания. Поскольку физические или нравственные страдания способен испытывать только человек, гражданское законодательство исключает возможность причинения морального вреда юридическим лицам (ст. 151 ГК РФ. Исходя из этого, причинение морального вреда является основанием гражданского иска исключительно в отношении физических лиц. Если речь идет о лице юридическом, таким основанием может быть лишь вред имущественный. Что касается физического вреда, то сам по себе он никогда не служит основанием гражданского иска, так как его нельзя устранить гражданско-правовыми средс-
1
Возникновение права на имущественную компенсацию в уголовном процессе морального вреда связано стем, что сначала Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 га затем действующий ГК РФ (ст. 151) впервые в истории отечественного гражданского права предусмотрели материально-правовой институт компенсации морального вреда. Поскольку в уголовном процессе в данном случае применяется именно материальное гражданское право, допустимость предъявления в уголовном деле гражданского иска, основанного на причинении морального вреда, незамедлительно получила признание в судебной практике (см. п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда, действующего ныне в редакции Постановления Пленума Верховного суда РФ от 6 февраля 2007 г. № 6). Действующий
УПК РФ отражает данное положение непосредственно в тексте закона (ч. 1 ст. 44). Враз- витии вопроса о компенсации морального вреда очень ярко проявляется взаимосвязь материального гражданского права с правом уголовно-процессуальным.
Глава 9. Гражданский иск в уголовном процессе твами. Другое дело, что физический вред косвенно может причинить либо вред имущественный (расходы на лечение и т.д.), либо вред моральный (страдания. Но тогда основанием иска все равно будет один из этих двух видов вреда (или оба вместе).
Основанием гражданского иска в уголовном процессе имущественный или моральный вред признается только при наличии оснований полагать, что он причинен непосредственно преступлением (ч. 1 ст. 44 УПК РФ. Иными словами, деяние, порождающее возникновение гражданско-правового обязательства и влекущее деликтную ответственность, должно быть запрещено уголовным законом, те. квалифицироваться в качестве преступления. В противном случае предъявление гражданского иска в уголовном процессе исключено. Если первоначально речь шла о преступлении, но затем было признано отсутствие такового, в связи с чем уголовное дело прекращается или выносится оправдательный приговор, гражданский иск не может быть удовлетворен даже тогда, когда наличие в деянии признаков состава гражданского правонарушения сомнений не вызывает. Здесь проявляется акцессорная природа гражданского иска по отношению к уголовному делу нет преступления – нет гражданского иска в уголовном процессе.
Основанием гражданского иска в уголовном процессе может быть нелюбой имущественный или моральный вред, причиненный преступлением (находящийся с ним в причинной связи, но только тот, который непосредственно причинен преступлением. Между преступлением и вредом должна быть прямая, ноне опосредованная связь. По этой причине не может, например, предъявить гражданский иск в уголовном процессе коммерческая организация, имеющая убытки в результате длительной болезни сотрудника, наступившей вследствие умышленного причинения тяжкого вреда здоровью. Точно также кредиторы лица, потерпевшего от умышленного уничтожения или повреждения имущества, что лишило их возможности получить удовлетворение своих претензий, не имеют права на гражданский иск в уголовном процессе, хотя их убытки связаны (опосредованно) с преступлением. В обоих примерах нет признака непосредственности причинения вреда. Таково общее правило. Нов некоторых случаях законодатель и судебная практика от него отходят, создавая исключения, не подлежащие расширительному толкованию. Скажем, согласно до сих пор действующему в соответствующей части Постановлению
1
Как указал Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 20 января 2003 г. № 2 п. 2), данное Постановление (как и все остальные разъяснения Верховного Суда СССР) не подлежит применению на территории Российской Федерации только в части разъ-

403
§ 2. Основания гражданского иска в уголовном процессе
Пленума Верховного Суда СССР от 23 марта 1979 г. № 1 О практике применения судами законодательства о возмещении материального ущерба, причиненного преступлением гражданский иск в уголовном процессе могут предъявлять лица, имеющие право на возмещение вреда в связи с потерей кормильца, а также лица, понесшие расходы на погребение (п. 2). Здесь Верховный Суд применил специальное правило, в виде локального исключения допускающее предъявление гражданского иска в ситуациях, когда причинная связь между совершением преступления и возникновением имущественного вреда имеет опосредованный характер
1
Основание для предъявления гражданского иска в уголовном процессе появляется именно и только у того физического либо юридического лица, которому преступлением непосредственно причинен имущественный или моральный вред (ч. 1 ст. 44 УПК РФ. Право на иск в уголовном процессе имеет персональный (личный) характер. Данное право, будучи специальным правом, не отчуждаемо, что отличает уголовно-процессуальную форму исковой защиты гражданских прав от гражданской процессуальной формы. Если, допустим, кредитор передал другому лицу принадлежащие ему права требования по материально-правовому обязательству из причинения вреда в соответствии сост ГК РФ (уступка требования, то приобретатель прав не может защищать их в порядке уголовного судопроизводства даже тогда, когда само обязательство возникло в связи с совершением преступления. В тоже время ничто не мешает ему предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства. Аналогичная ситуация имеет место в случае приобретения прав в результате универсального правопреемства, например, наследования – наследник по общему правилу не может выступать гражданским истцом в уголовном процессе. Ничего не говорится в законе и о возможности предъ- яснений гражданского процессуального законодательства. В отношении разъяснений уголовно-процессуального законодательства оно по-прежнему действует Другой пример – в соответствии с действующим до сих пор в части, не противоречащей законодательству РФ, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 июня
1973 г. О возмещении средств, затраченных на лечение граждан, потерпевших от преступных действий расходы, затраченные государством на лечение потерпевшего (опосредованный имущественный вред от преступления, могут быть взысканы с обвиняемого путем предъявления гражданского иска в уголовном процессе от имени государства. Государство в таком случае выступает гражданским истцом (в порядке, о котором см. далее, не понеся непосредственный вред от преступления.
2
Здесь не имеется ввиду ситуация, когда смерть наследодателя наступила в результате преступления и один из его близких родственников, являющийся одновременно наследником, признается потерпевшим в порядке ч. 8 ст. 42 УПК РФ
Глава 9. Гражданский иск в уголовном процессе явления в уголовном процессе регрессного иска, также связанного с материально-правовым институтом перемены лиц в обязательстве. Данная проблема особенно актуальна в связи с развитием института страхования. Согласно ст. 965 ГК РФ к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит право требования страхователя к лицу, причинившему ущерб (суброгация). Вправе ли страховая компания, возместившая потерпевшему убытки на основании договора страхования, предъявить в порядке регресса гражданский иск в уголовном процессе Ввиду молчания закона, не предусматривающего в данном случае никаких исключений, следует признать, что принцип персонального характера права на гражданский иск в уголовном процессе препятствует положительному ответу на этот вопрос, те. страховая компания может действовать только в рамках гражданского судопроизводства. В тоже время проблема участия страховых компаний в уголовном процессе становится все более и более актуальной в России также в связи с изменением подходов к возмещению вреда, причиненного преступлением сотрудникам полиции, военнослужащим, сотрудникам органов по контролю за оборотом наркотических средств, представителям иных правоохранительных органов при исполнении ими своих служебных обязанностей, а также членам их семей, в том числе в случае смерти военнослужащего или сотрудника правоохранительного органа. До относительно недавнего времени вред в такой ситуации возмещался государством, которое в свою очередь в исключение из отмеченного выше принципа непосредственного причинения вреда имело право на предъявление затем к виновному гражданского иска в рамках соответствующего уголовного дела, о чем имелось специальное разъяснение Верховного Суда РФ. Однако после принятия ряда специальных законо-
1
При этом нельзя не обратить внимания, что в некоторых иностранных уголовно- процессуальных системах законодатель стал предоставлять страховщикам особые права по предъявлению гражданского иска в уголовном процессе, считая, что в данной ситуации целесообразно сделать исключение из традиционного принципа персонального права на иск в уголовном процессе. Иначе есть опасность, что страховые компании будут затягивать решение вопроса о выплате потерпевшему соответствующих денежных сумм. Так, например, во Франции теперь допускается участие страховых компаний в уголовном судопроизводстве в качестве гражданских истцов, хотя и по ограниченной категории уголовных дел (Закон от 8 июля 1983 г.
2
См. п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 24 сентября 1991 г.
№ 3 О судебной практике по делам о посягательстве на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников и военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка (вред. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 1993 г. № 11).

405
§ 2. Основания гражданского иска в уголовном процессе дательных актов ныне действует система государственного личного страхования сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего, когда государство заключает за свой счет договор страхования каждого сотрудника или военнослужащего с одной из страховых компаний, имеющих соответствующий допуск к оказанию такого рода страховых услуг. В случае причинения сотруднику правоохранительного органа или военнослужащему преступлением вреда при исполнении им служебных обязанностей вред возмещается уже не государством, а страховой компанией, включая возмещение вреда родственникам в случае смерти сотрудника правоохранительного органа (военнослужащего. Однако ни один закон не содержит специальных указаний на то, что страховая компания, возместившая в данной ситуации вред, имеет право на предъявление гражданского иска в рамках соответствующего уголовного дела. Нет таких разъяснений ив судебной практике, тем более что прежние указания Верховного Суда РФ официально утратили силу. Иными словами, даже в такого рода особых случаях российское уголовно-процессуальное право не допускает страховые компании к предъявлению гражданских исков в уголовном процессе, обязывая их действовать исключительно в рамках гражданского судопроизводства.
Предметом гражданского иска в уголовном процессе является само требование физического или юридического лица о возмещении имущественного вреда или, если речь идет о физических лицах, имущественной компенсации вреда морального. Надо подчеркнуть, что данное требование всегда должно иметь имущественный характер. Не- имущественные иски в уголовном процессе не допускаются. Кроме того, в уголовном процессе не действует принцип полного возмещения причиненных убытков, предусмотренный ст. 15 ГК РФ, согласно
1
См Федеральный закон от 28 марта 1998 г. № 52-ФЗ Об обязательном государственном страховании жизни и здоровья военнослужащих, граждан, призванных на военные сборы, лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел Российской Федерации, государственной противопожарной службы, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, сотрудников учреждений и органов уголовно-исполнительной системы (вред. Федерального закона от 8 ноября
2011 г. № 309-ФЗ), а также иные законодательные акты, в том числе соответствующие положения федеральных законов от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ О полиции, от 28 декабря
2010 г. О Следственном комитете Российской Федерации и др См Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 6 февраля 2007 г. № 8 О признании утратившими силу некоторых Постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, которым официально отменено указанное выше Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 24 сентября 1991 г. № 3. Никаких новых разъяснений Верховного Суда РФ по интересующему нас вопросу нет.
Глава 9. Гражданский иск в уголовном процессе которому в случае причинения имущественного вреда убытки включают реальный ущерб и неполученные доходы (упущенную выгоду. Поскольку основанием гражданского иска в уголовном процессе служит только вред, непосредственно причиненный преступлением, предметом иска при наличии имущественного ущерба может быть лишь требование о возмещении реального ущерба, включающего расходы на восстановление нарушенного права, утрату или повреждение имущества (ч. 2 ст. 15 ГК РФ. Что касается упущенной выгоды, то у потерпевшего остается право взыскать ее в дальнейшем в порядке гражданского судопроизводства 3. Порядок предъявления гражданского иска в уголовном процессе
Предъявление лицом в рамках уголовного дела гражданского иска о возмещении имущественного или компенсации морального вреда, причиненного преступлением, осуществляется в уголовно-процессу- альной форме, которая существенно отличается от формы предъявления гражданского иска, предусмотренной гражданским процессуальным законодательством.
Гражданский иск может быть предъявлен только после возбуждения уголовного дела (вынесения соответствующего постановления) и до окончания судебного следствия при разбирательстве данного дела в суде первой инстанции (ч. 2 ст. 44 УПК РФ. В этих положениях, безусловно, есть своя процессуальная логика. Акцессорная природа гражданского иска по отношению к уголовному делу делает невозможным предъявление иска до возбуждения уголовного дела, поскольку без уголовного дела соединенный процесс существовать не может – для того, чтобы присоединить гражданский иск к уголовному делу требуется сначала решить вопрос о возбуждении последнего. Что касается ограничения предъявления гражданского иска в уголовном процессе моментом окончания судебного следствия, исключающего возможность предъявления иска позднее, скажем, входе судебных прений или при удалении суда в совещательную комнату для постановления приговора, то оно объясняется доказательственными правилами. Судебное следствие – это единственный этап судебного разбирательства, где происходит уголовно-процессуальное доказывание, необходимое в том числе для исследования вопросов, касающихся гражданского иска. Если допустить предъявление гражданского иска уже после окончания судебного следствия, то это поставит суд в положение, когда он вынужден будет разрешать гражданский иск без исследования соответствующих доказательств, что просто-напросто

407
§ 3. Предъявление гражданского иска в уголовном процессе невозможно. В тоже время лицо, по каким-то причинам вовремя не предъявившее гражданский иск в уголовном процессе, вправе отстаивать свои права в порядке гражданского судопроизводства.
Важно также учитывать, что гражданский иск в уголовном процессе часто имеет абстрактный характер в том смысле, что он предъявляется к неизвестному лицу (группе лиц. Лицо, несущее ответственность за вред, причиненный преступлением, и подлежащее привлечению в качестве гражданского ответчика, нередко устанавливается много позже предъявления иска (или, к сожалению, не устанавливается вовсе, так как преступление остается нераскрытым. Специфика уголовно- процессуальной формы предъявления гражданского иска заключается ив том, что наличие гражданского истца необязательно означает здесь наличие гражданского ответчика (ситуация, немыслимая для гражданского судопроизводства. Кроме того, данная специфика проявляется также в обязанности следователя (дознавателя) по собственной инициативе установить имущество лица, несущего гражданскую ответственность за вред, причиненный преступлением, и наложить на него арест, причем независимо оттого, предъявлен к этому моменту гражданский иск или нет (ст. 160¹ УПК РФ. Иначе говоря, в уголовном процессе гражданский иск может быть обеспечен еще до его официального предъявления (превентивное обеспечение, что объясняется принципом максимального благоприятствования лицу, понесшему вред от преступления
В ходе предварительного расследования или судебного разбирательства дела по первой инстанции, как только соответственно доз- наватель, следователь или судья (суд) убедится в наличии оснований для предъявления в уголовном процессе гражданского иска, он обязан разъяснить соответствующее право потерпевшему, что вытекает
1
Неоправданным ограничением имущественных прав лица, понесшего вред от преступления, является и запрет предъявлять гражданский иск после начала судебного следствия, как это имело место по УПК РСФСР 1960 г. (стили даже уже после окончания предварительного расследования, что предусматривал действующий УПК РФ до принятия Федерального закона от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ. Нынешний вариант, допускающий предъявление гражданского иска до окончания судебного следствия, выглядит наиболее сбалансированным В подавляющем большинстве случаев гражданским истцом по делу признается потерпевший, так как причинение преступлением имущественного или морального вреда, являясь основанием гражданского иска, служит одновременно основанием признания лица потерпевшим (ч. 1 ст. 42 УПК РФ. Впрочем, даже в тех редких случаях, когда право на предъявление гражданского иска в уголовном процессе получают лица, не подлежащие признанию в качестве потерпевших (например, в специальных случаях предоставления такого права при опосредованном причинении вреда, о чем говорилось
Глава 9. Гражданский иск в уголовном процессе из ч. 1 ст. 11 УПК РФ (обязанность дознавателя, следователя, прокурора, суда разъяснять участникам уголовного судопроизводства все их права и обязанности. Если потерпевший в устной или письменной форме выразит волеизъявление, направленное на предъявление иска, то дознаватель, следователь или судья (суд) обязан сразу вынести постановление (определение) о признании его гражданским истцом. Гражданский иск в таком случае считается предъявленным.
Если по каким-то причинам право на предъявление гражданского иска не было разъяснено потерпевшему, он может самостоятельно ходатайствовать о своем признании гражданским истцом перед доз- навателем, следователем или судьей (судом. Выраженное в ходатайстве волеизъявление при наличии оснований иска, подтверждаемых материалами уголовного дела, также обязывает ведущее производство по делу лицо вынести указанное постановление, что опять-таки означает предъявление гражданского иска.
В обоих случаях не требуется составления даже какого-либо подобия искового заявления, что объясняется уголовно-процессуальной природой института гражданского иска в уголовном процессе. Если допустить необходимость применения по аналогии ст. 131 ГПК РФ (ввиду того, что об исковом заявлении не упоминает УПК РФ, то тогда исковое заявление должно содержать наименование суда, в который оно подается наименование ответчика (включая указание на его местожительства или местонахождения доказательства, подтверждающие изложенные истцом обстоятельства цену иска и т.п. Нов уголовном процессе невозможно требовать подобных сведений от потерпевшего. Во-первых, иск зачастую предъявляется в досудебных, ноне судебных стадиях уголовного процесса. Во-вторых, он очень часто имеет, как было показано выше, абстрактный характер в силу неизвестности гражданского ответчика. В-третьих, собирание доказательств в уголовном судопроизводстве является прерогативой не потерпевшего, а государственных органов, которые обязаны установить сих помощью в том числе характер и размер вреда, причиненного преступлением (п. 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, и которые имеют для этого в своем распоряжении целую стадию предварительного расследования. В такой ситуации требовать от потерпевшего уже сразу после возбуждения уголовного дела указания на цену иска (те, по сути, на размер вреда) и подтверждения своих притязаний доказательствами просто- выше, все сказанное здесь применительно к потерпевшим распространяется и на этих лиц, включая обязанность государственных органов разъяснить соответствующее право и т.д.

409
§ 3. Предъявление гражданского иска в уголовном процессе напросто незаконно. Именно поэтому, когда речь идет о предъявлении потерпевшим в уголовном процессе иска в защиту своих гражданских прав, применение по аналогии ст. 131 ГПК РФ категорически исключено. Другое дело, что ничто не препятствует самому потерпевшему облечь свои требования в письменную форму и назвать их исковым заявлением, но такое исковое заявление в уголовно-про- цессуальном смысле является не более чем ходатайством о признании гражданским истцом.
Кроме того, встречается особая ситуация, когда по определенным причинам физическое лицо не в состоянии распорядиться своими процессуальными правами (несовершеннолетние, недееспособные или ограниченно дееспособные лица лица, которые в силу иных обстоятельств неспособны защищать собственные интересы. Гражданский иск в таком случае должен быть предъявлен законными представителями или прокурором, которые рассматриваются в качестве так называемых процессуальных истцов, те. истцов, имеющих исключительно процессуальные права. Обладателями гражданских прав в материально-правовом смысле (истцами в материальном аспекте) остаются физические лица, от имении в интересах которых действуют законные представители или прокурор. Впрочем, предъявление гражданского иска законным представителем и прокурором происходит в разной процессуальной форме. Если от имени истца в мате- риально-правовом смысле (несовершеннолетнего, недееспособного и т.п.) действует законный представитель, то иск предъявляется в общем порядке, те. законный представитель заявляет соответствующее ходатайство после разъяснения ему права на предъявление иска или по собственной инициативе, после чего дознаватель, следователь или судья (суд) выносит постановление о признании гражданским истцом лица, в интересах которого действует законный представитель. Если же от имени такого лица действует прокурор, то он обязан составить соответствующее исковое заявление на этапе окончания предварительного расследования, утверждения обвинительного заключения акта) и направления уголовного дела в суд. Направление прокурором
1
Например, в силу телесных повреждений, полученных потерпевшим, который находится на излечении в больнице. Возможны и иные случаи подобного рода, ведь речь идет о вреде, причиненном преступлением (в том числе насильственным В отличие от общего порядка предъявления гражданского иска, который был изложен выше, здесь при составлении искового заявления вполне допустимо использование прокурором по аналогии ст. 131 ГПК РФ, хотя уголовно-процессуальный закон нигде не содержит специальных требований к форме искового заявления, составляемого прокурором
Глава 9. Гражданский иск в уголовном процессе искового заявления вместе суголовным делом в суд означает предъявление гражданского иска. Кроме того, по смыслу ч. 6 ст. 246 УПК РФ гражданский иск может быть предъявлен прокурором непосредственно в судебных стадиях уголовного процесса входе подготовки к судебному заседанию или судебного разбирательства (до окончания судебного следствия. При этом вынесения затем судом специального решения о признании лица, в интересах которого действует прокурор, гражданским истцом не требуется, поскольку исковое заявление прокурора представляет собой не ходатайство, подлежащее удовлетворению или отклонению в форме специального постановления, а требование, которое суд обязан рассмотреть по существу. Наконец, истцом в уголовном процессе может быть и государство, если имущественный вред преступлением причинен именно ему. Иск от имени государства предъявляет и поддерживает прокурор. В такой ситуации в уголовном процессе не появляется специальной фигуры гражданского истца, поскольку именно в лице прокурора персони- фицируется защита государственных (публично-правовых) интересов. Следовательно, здесь тем более нет никакой необходимости выносить специальное процессуальное решение о признании государства гражданским истцом по уголовному делу, поскольку такое решение будет лишено малейшего процессуального смысла. Предъявление гражданского иска от имени государства осуществляется путем составления прокурором искового заявления на все том же этапе окончания предварительного расследования, утверждения обвинительного заключения (акта) и направления уголовного дела в судили в судебных стадиях уголовного процесса до окончания судебного следствия, что вытекает из систематического толкования ч. 3 ст. 44, ст. 220, ст. 222, ч. 6 ст. 246
УПК РФ.
В целом можно выделить два способа предъявления гражданского иска в уголовном процессе:
а) путем вынесения постановления о признании соответствующего лица гражданским истцом, что происходит в большинстве случаев и не требует составления искового заявления (общий порядок);
б) путем предъявления прокурором иска от имени лиц, неспособных защищать свои процессуальные права, или от имени государства, что является специальным случаем и предполагает обязательное составление прокурором искового заявления в момент направления уголовного дела в суд по окончании предварительного расследования или в судебных стадиях уголовного процесса до окончания судебного следствия (специальный порядок

411
§ 4. Привлечение гражданского ответчика в уголовном процессе 4. Порядок привлечения гражданского ответчика в уголовном процессе
Как мы уже отмечали, гражданский иск в уголовном процессе очень часто имеет абстрактный характер, не будучи предъявлен к определенному лицу ввиду неизвестности последнего. Иначе говоря, гражданский истец и гражданский ответчик появляются в уголовном деле отнюдь не всегда одновременно, что совершенно исключено в гражданском судопроизводстве и является уголовно-процессуальной спецификой. Поэтому порядок привлечения к участию в деле гражданского ответчика является автономной уголовно-процессуальной проблемой, несвязанной с уголовно-процессуальным механизмом предъявления гражданского иска в уголовном процессе. В силу природы соединенного процесса, предполагающего что соответствующее лицо (лица) единым действием совершает как уголовное преступление, таки гражданско-правовой деликт, в подавляющем большинстве случаев имеет место совпадение водном физическом лице обвиняемого по уголовному преступлению и должника по граж- данско-правовому обязательству. Иначе говоря, в нормальной ситуации по гражданскому иску в уголовном процессе отвечает лицо, против которого выдвинуто обвинение в совершении преступления. Именно обвиняемый в уголовно-процессуальном смысле является одновременно ответчиком по гражданскому иску в смысле гражданско-пра- вовом. В уголовно-процессуальной литературе эту самую стандартную и типичную для уголовного процесса ситуацию принято называть вариантом «
1   ...   28   29   30   31   32   33   34   35   ...   76
обвиняемого-ответчика»
1
. Естественно, что в такой ситуации появление в уголовном процессе лица, которое должно отвечать по гражданскому иску, полностью зависит от наличия оснований для появления в уголовном процессе обвиняемого и передачи дела в его отношении в суд с обвинительным заключением (актом. Гражданско- правовые требования к обвиняемому просто присоединяются в такой ситуации к уголовному обвинению, выдвинутому против него, что характерно для соединенного процесса».
При этом обвиняемый участвует в уголовном процессе в качестве именно обвиняемого независимо оттого, предъявлен лик нему гражданский иск или не предъявлен, поскольку уголовно-процессуальный статус обвиняемого предоставляет достаточно прав, дающих возможность эффективно защищаться не только от уголовного обвинения, но и от гражданского иска. Поэтому в данной ситуации в деле не появляется гражданский ответчик как отдельный участник уголовно Гуреев П.П. Гражданский иск в советском уголовном процессе. МС Глава 9. Гражданский иск в уголовном процессе го судопроизводства – сторонами иска здесь являются гражданский истец и обвиняемый. Нет, следовательно, никакой необходимости ив вынесении постановления о признании обвиняемого гражданским ответчиком в порядке ст. 54 УПК РФ. Более того, вынесение такого постановления недопустимо, поскольку приводит к неоправданным процессуальным коллизиям. Ознакомление обвиняемого с предъявленным гражданским иском происходит иначе. Если иск предъявлен в досудебных стадиях уголовного процесса, то обвиняемый узнает, что ему придется отвечать по нему, при ознакомлении со всеми материалами уголовного дела и получении копии обвинительного заключения, к которому в обязательном порядке прилагается справка о предъявленном гражданском иске, принятых мерах по его обеспечению и т.д. (ч. 5 ст. 220 УПК РФ. Если иск предъявлен в судебных стадиях уголовного процесса, то права обвиняемого, связанные сне- обходимостью защищаться от иска, обеспечиваются за счет устных, гласных судебных процедур и общих гарантий прав сторон, участвующих в судебном разбирательстве.
Однако возможна и иная ситуация, когда обвиняемый несет уголовную ответственность за свои действия, ноне несет за них гражданскую ответственность, которая возлагается на иных лиц, не являющихся участниками уголовного судопроизводства. Подобные случаи возникают исключительно по основаниям, предусмотренным гражданским законодательством, знающим институт гражданской ответственности за действия третьих лиц, те. они имеют не уголовно-процес- суальную, а гражданско-правовую природу. Иначе говоря, по сугубо гражданско-правовым основаниям в условиях соединенного процесса здесь происходит своего рода расщепление уголовной и гражданской ответственности, возлагаемой на разных лиц. Наиболее типичными примерами являются ответственность родителей и попечителей за вред, причиненный несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет ст. 1074 ГК РФ, или ответственность владельца источника повышенной опасности (ст. 1079 ГК РФ).
В таком случае возникает техническая уголовно-процессуальная проблема как обеспечить права лиц, не являющихся сторонами уго-
1
Если допустить, что обвиняемый должен признаваться гражданским ответчиком в порядке ст. 54 УПК РФ, то это приведет к ситуации, когда одно и тоже лицо вправе, например, в качестве обвиняемого знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела (п. 12 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, а в качестве гражданского ответчика – только с материалами, относящимися к гражданскому иску п. 9 ч. 2 ст. 54 УПК РФ, и т.п.

413
§ 5. Рассмотрение гражданского иска в уголовном процессе ловно-правового спора, поскольку в уголовно-правовом смысле никакой ответственности они не несут, но отвечающих за действия обвиняемого по гражданскому иску, присоединенному к уголовному делу Именно для обеспечения их прав был создан специальный уго- ловно-процессуальный статус гражданского ответчика, которого необходимо специально привлечь к уголовному делу, но только в связи с предъявленным гражданским иском (вариант привлечение гражданского ответчика. Привлечение гражданского ответчика происходит путем вынесения постановления в порядке ч. 1 ст. 54 УПК РФ. Такое постановление должно быть вынесено после появления в деле гражданского истца, установления обвиняемого (применительно к досу- дебным стадиям уголовного процесса) и выяснения того, что гражданскую ответственность за действия обвиняемого несет иное лицо. В дальнейшем гражданский ответчик становится участником уголовного судопроизводства со стороны защиты, но его процессуальные права ограничиваются исключительно предоставленной ему возможностью защищаться от гражданского иска 5. Рассмотрение и разрешение гражданского иска в уголовном процессе
Если гражданский иск в уголовном процессе в большинстве случаев предъявляется в стадии предварительного расследования, то рассматривается по существу он исключительно в стадии судебного разбирательства.
По общему правилу рассмотрение судом гражданского иска может происходить только при участии в судебном разбирательстве гражданского истца или его представителя. Неявка гражданского истца или его представителя, когда отсутствует гражданский истец) дает суду право оставить иск без рассмотрения, что не препятствует его последующему предъявлению в порядке гражданского судопроизводства (ч. 3 ст. 250 УПК РФ. Правило персонального участия лица, поддерживающего иск, в его рассмотрении знает три исключения, предусмотренных ч. 2 ст. 250 УПК РФ. Иск может быть рассмотрен без гражданского истца или его представителя, во-первых, по их хо Надо признать, что формулировка ст. 54 предыдущего УПК РСФСР 1960 г, где говорилось о том, что в качестве гражданских ответчиков привлекаются лица, которые в силу закона несут материальную ответственность за ущерб, причиненный преступными действиями обвиняемого, была юридически много более точна, нежели формулировка ст. 54 действующего УПК РФ (в качестве гражданского ответчика привлекается лицо, которое. несет ответственность за вред, причиненный преступлением. Особенно с учетом того, что речь идет исключительно о юридической технике, ноне об изменении законодательной политики или процессуальной природы самого института
Глава 9. Гражданский иск в уголовном процессе датайству; во-вторых, если иск поддерживается прокурором, выступающим в качестве процессуального истца в-третьих, если имеет место признание иска со стороны подсудимого.
Что касается участия в судебном разбирательстве гражданского ответчика, то, как уже отмечалось выше, здесь надо различать две ситуации. Если гражданскую ответственность поиску несет непосредственно обвиняемый (вариант «обвиняемый-ответчик»), тов такой ситуации действуют общие правила участия подсудимого в судебном разбирательстве (ст. 247 УПК РФ, предполагающие обязательность его участия, кроме некоторых случаев, установленных законом (так называемое заочное производство. Иными словами, в данном случае нет и не может быть никаких специальных правил, касающихся участия в судебном разбирательстве гражданского ответчика, поскольку нет самой фигуры гражданского ответчика – в вопросах гражданского иска гражданскому истцу оппонирует сам обвиняемый (подсудимый. Если гражданскую ответственность поиску несет иное лицо, не являющееся обвиняемыми специально признанное гражданским ответчиком (вариант привлечение гражданского ответчика, то участие в судебном разбирательстве такого лица относится к числу его процессуальных прав, ноне обязанностей (п. 10 ч. 2 ст. 54
УПК РФ. Следовательно, неявка гражданского ответчика в данном случае не препятствует рассмотрению и разрешению гражданского иска. В тоже время суд вправе признать явку гражданского ответчика обязательной (п. 1 ч. 3 ст. 54 УПК РФ) и наложить на него денежное взыскание в случае неявки в судебное разбирательство по вызову суда ст. 117). Но ив этой ситуации суд обязан рассмотреть гражданский иск по существу, независимо оттого, уклоняется ли ответчик от вызова в судили нет. Иначе говоря, наложение на гражданского ответчика денежного взыскания является автономной процедурой и не освобождает суд от разрешения гражданского иска даже в случае неявки гражданского ответчика, тем более что подвергнуть гражданского ответчика принудительному приводу суд в любом случае не вправе.
Разрешение судом гражданского иска по существу происходит совместно с разрешением уголовного дела и оформляется единым итоговым уголовно-процессуальным решением – приговором. При постановлении приговора суд должен, в частности, выяснить, подлежит ли удовлетворению гражданский иск, в чью пользу ив каком размере (п. 10 ч. 1 ст. 299 УПК РФ См. п. 4 § 5 гл. 22 настоящего курса

415
§ 5. Рассмотрение гражданского иска в уголовном процессе
Акцессорная природа гражданского иска по отношению к уголовному делу является причиной того, что иск может быть удовлетворен лишь при постановлении обвинительного приговора. Если лицо не признано виновным в совершении преступления, тов рамках уголовного судопроизводства на него нельзя возложить ответственность по граж- данско-правовому обязательству даже при наличии к тому материаль- но-правовых оснований.
Таким образом, при постановлении оправдательного приговора удовлетворение иска исключено и у суда остается только две возможности либо отказать в удовлетворении гражданского иска, либо оставить гражданский иск без рассмотрения. Выбор между этими вариантами зависит от оснований оправдания. В случае оправдания на основании отсутствия события преступления или непричастности подсудимого к его совершению пи ч. 2 ст. 302 УПК РФ) суд принимает решение об отказе в удовлетворении гражданского иска, поскольку отсутствие события преступления или непричастность лица к его совершению одновременно означают отсутствие гражданско-правового деликта. Гражданский иск тогда считается разрешенным по существу, что исключает возможность его предъявления в порядке гражданского судопроизводства.
В случае оправдания на основании отсутствия состава преступления (п. 3 ст. 302 УПК РФ) гражданский иск оставляется без рассмотрения, поскольку материальное гражданское право допускает вне- которых ситуациях ответственность без вины (например, владельца источника повышенной опасности – ст. 1079 ГК РФ) – для права уголовного немыслимую. Иначе говоря, гражданский иск тогда не разрешается по существу, что дает возможность предъявить его затем в порядке гражданского судопроизводства. Например, если по уголовному делу водитель транспортного средства, причинивший кому-либо вред в результате дорожно-транспортного происшествия, оправдывается ввиду отсутствия в его действиях вины (умышленной или неосторожной, те. состава преступления, собственник данного транспортного средства (тот же водитель или другое лицо) может быть в дальнейшем привлечен за причиненный вред к гражданско-правовой ответственности, но уже только в порядке гражданского судопроизводства. Уго- ловно-процессуальное законодательство отражает в данном случае различный подход уголовного и гражданского права к допустимости или недопустимости безвиновной ответственности, ни при каких обстоятельствах не ограничивая право потерпевшего на судебную защиту по обязательству из причинения вреда
Глава 9. Гражданский иск в уголовном процессе
При прекращении судом уголовного дела по основаниям, установленным ст. 254 УПК РФ, суд оставляет иск без рассмотрения, так как если он не разрешает по существу уголовное дело, тоне может разрешить по существу и гражданский иск. Единственным исключением могла бы быть ситуация, когда прокурор отказался от обвинения в связи с отсутствием события преступления или непричастностью обвиняемого к его совершению. Если следовать букве ч. 2 ст. 306 УПК РФ, то суд тогда обязан не только прекратить уголовное дело, но и одновременно вынести решение об отказе в удовлетворении гражданского иска, что лишает потерпевшего права предъявить затем иск в порядке гражданского судопроизводства. Это, несомненно, являлось бы определенным ограничением конституционного права на судебную защиту, поскольку исковые требования истца таки не получают оценки по существу со стороны суда, причем по независящим от истца обстоятельствам. Поэтому в данном случае действует специальное правило, установленное ч. 10 ст. 246 УПК РФ при прекращении уголовного дела ввиду отказа прокурора от обвинения гражданский иск в любом случае оставляется судом без рассмотрения, причем независимо от оснований отказа от обвинения (отсутствие события преступления, состава, непричастность и т.д.). Впрочем, здесь мы скорее сталкиваемся с одним из локальных последствий более глобальных проблем, связанных с институтом отказа прокурора от обвинения
1
Остается добавить, что при постановлении обвинительного приговора суд во всех случаях обязан рассмотреть гражданский иск по существу, те. удовлетворить его или отказать в нем. Ноне во всех случаях он обязан принять по нему окончательное решение. Может сложиться ситуация, когда при постановлении обвинительного приговора суд считает обоснованными гражданско-правовые притязания гражданского истца, но сталкивается с затруднениями, связанными сточным расчетом подлежащей взысканию денежной суммы, что требует отложения судебного разбирательства. В таком случае он вправе удовлетворить иск в принципе и передать вопрос о размере возмещения поиску на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства ч. 2 ст. 309 УПК РФ. Гражданский суд связан решением уголовного суда по существу спора и определяет лишь окончательное решение в цифровом исчислении.
1
См. подробнее п. 3.2 § 5 гл. 22 настоящего курса
Глава 10. Общие положения о доказывании и доказательствах
Литература
Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Части общая и особенная. е изд. СПб., 1910 (переизд.: Тула, 2000);
Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М, 1941;
Полян-
ский Н.Н. Доказательства в иностранном уголовном процессе. М, 1946;
Строгович М.С.Учение о материальной истине в уголовном процессе. М,
1947;
Строгович М.С.Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М, 1955; Трусов А.И.Основы теории судебных доказательств Краткий очерк. М, 1960; Теория доказательств в советском уголовном процессе. е изд. М, 1973;
Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовный процесс доказательства и доказывание. Воронеж, 1995;
Зажицкий В.И. Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве. СПб., 2006;
Лазарева В.А. Проблемы доказывания в современном уголовном процессе России. Самара, 2007;
Ульянова Л.Т. Предмет доказывания и доказательства в уголовном процессе России. М, 2008;
Головко Л.В. Материалы к построению сравнительного уголов- но-процессуального права источники, доказательства, предварительное производство // Труды юридического факультета МГУ им. МВ. Ломоносова. Кн. 11. М, 2009; Доля Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности. М, 2009.
§ 1. Процессуальное значение доказательственного права и его система. Теория доказательств
Одной из важнейших составляющих уголовно-процессуальной деятельности, без которой невозможно ни расследование соответствующего дела, ни его рассмотрение по существу, является установление фактических обстоятельств уголовного дела, те. выяснение того, что произошло в реальной действительности. В той или иной степени это важно для всех стадий уголовного процесса, но особенно – для предварительного расследования и судебного разбирательства (по первой и апелляционной инстанциям.
Глава 10. Общие положения о доказывании
Речь идет об уголовно-процессуальном познании, которое в отличие от других видов человеческого познания обладает существенной спецификой. Во-первых, оно всегда ретроспективно, те. происходит не одновременно с соответствующими событиями, а спустя определенное время, иногда достаточно продолжительное. Во-вторых, факты здесь могут устанавливаться нелюбыми гносеологическими методами, а исключительно особым процессуально формализованным способом путем уголовно-процессуального доказывания и при помощи уголовно-процессуальных доказательств. Нормативная формализация уголовно-процессуального познания необходима для того, чтобы оно не только было направлено на решение собственно познавательных (гносеологических) потребностей, но и соответствовало фундаментальным принципам уголовного процесса, таким как презумпция невиновности, уважение чести и достоинства личности, обеспечение права на защиту и др. В-третьих, для уголовно-процессуального познания характерны цикличность и возобновляемость, когда в каждой следующей стадии уголовного процесса, предполагающей полноценное познание (доказывание, требуется заново выяснять обстоятельства дела так, будто они вовсе небыли еще установлены в стадии предыдущей.
При производстве по уголовному делу установление фактических обстоятельств уголовного дела следует отличать от их юридической оценки. Скажем, при разрешении уголовного дела по существу первое лежит в плоскости доказательственного права (доказано / не доказано, а второе – в плоскости уголовно-правовой квалификации если доказано, то что из этого следует сточки зрения уголовного закона. Именно автономия задачи по установлению фактических обстоятельств дела приводит к необходимости автономной институци- онализации уголовно-процессуальных положений о доказательствах и доказывании.
Совокупность правовых норм о доказательствах и доказывании образует доказательственное право. При этом существуют две традиции, обусловливающие подход к его месту в системе уголовно-процессу- ального права. В соответствии с англосаксонской традицией доказательственное право (law of evidence) не относится ник материальному, ник процессуальному праву, а представляет собой автономную юридическую дисциплину (отрасль, чаще всего соединяющую как уголовно-процессуальные, таки гражданские процессуальные положения о доказательствах и доказывании. В соответствии с континентальной традицией доказательственное право является пусть и авто

419
§ 1. Процессуальное значение доказательственного права номной, но частью соответствующей процессуальной отрасли права, те. положения об уголовно-процессуальном доказывании являются частью уголовно-процессуального права, положения о гражданском процессуальном доказывании являются часть гражданского процессуального права и т.д. Россия принадлежит к числу типичных представителей континентальной традиции, свидетельством чему служит наличие двух специальных глав (гл. 10 ив УПК РФ, регулирующих вопросы доказательств и доказывания в уголовном процессе.
В тоже время доказательственное право является вполне автономной и относительно замкнутой частью уголовно-процессуального права. С одной стороны, оно во всей своей полноте входит в состав общих положений уголовного процесса, поскольку доказывание в той или иной степени осуществляется едва лине во всех стадиях уголовного процесса. С другой стороны, будучи частью общих положений уголовного процесса, доказательственное право имеет свою собственную структуру, в свою очередь распадаясь на общую и особенную части. Иначе говоря, нет никакого парадокса в том, что особенная часть доказательственного права относится к числу общих положений уголовного процесса.
Возможность и необходимость выделения в рамках доказательственного права общей и особенной частей связана с наличием отдельных видов доказательств, с помощью которых осуществляется уголовно-процессуальное доказывание. Соответственно, те нормы и институты, которые регламентируют какой-то определенный вид доказательств (свидетельские показания, вещественные доказательства и др, относятся к особенной части доказательственного права. Те нормы и институты, которые касаются всех видов доказательств безотносительно к каждому из них, относятся к общей части доказательственного права (предмет доказывания, свойства доказательств, цель доказывания и др. Наличие в той или иной уголовно-процессуаль- ной системе общей части доказательственного права говорит о высоком уровне правовой доктрины соответствующей страны, позволившем преодолеть изначально присущую доказательственному праву казуистичность и перейти к технологически более совершенному методу систематизации уголовно-процессуальных норм о доказательствах и доказывании. В этом смысле нет сомнений, что Россия принадлежит к числу стран с высоким уровнем развития доказательственной правовой доктрины.
Доктринальное измерение доказательственного права обозначается понятием теория доказательств. Теория доказательств является частью
Глава 10. Общие положения о доказывании науки уголовного процесса и представляет собой систему научных положений, посвященных доказыванию и доказательствам в уголовном процессе. Современная отечественная теория доказательств появилась не сегодня. Ее основы были заложены еще Уставом уголовного судопроизводства га также дореволюционной научной литературой. Именно тогда было понято и признано, что теория доказательств составляет центральный узел всей системы судопроизводства. Весьма плодотворным для развития российского доказательственного права стал также послевоенный советский периоде е, когда был опубликован ряд фундаментальных научных трудов, в частности работа Теория доказательств в советском уголовном процессе (1973). Эти научные разработки активно использовались при составлении не только УПК РСФСР 1960 г, но и действующего УПК РФ. Без их изучения сложно понять многие положения последнего. Теория доказательств продолжает, разумеется, развиваться ив наши дни, в том числе под влиянием новейших информационных технологий.
В тоже время современная российская теория доказательств немо- жет быть правильно понята без краткого обзора основных доказательственных теорий, формировавшихся в разных странах входе эволюции уголовного процесса Нового времени 2. Основные доказательственные теории
Концептуализация положений о доказательствах и доказывании происходила не сама по себе, а в неразрывной связи сформированием исторических форм (моделей) уголовного процесса. В рамках каждой из них возникла и развилась определенная доказательственная система, подвергшаяся затем доктринальному осмыслению ив обобщенном виде получившая наименование теория доказательств. Таковых сегодня можно выделить три 1) теорию формальных доказательств
2) теорию доказывания по внутреннему убеждению (свободного доказывания) англосаксонскую теорию доказательств. Отдельно следует рассмотреть вопрос о том, какой из этих теорий придерживается современное российское право. Теория формальных доказательств Становление данной теории произошло в рамках инквизиционного (розыскного) процесса, с которым она неразрывно связана не только исторически, но и концептуально. Поэтому теория формальных доказательств до сих пор не Спасович В.Д. О теории судебных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством. Тула, 2000. С. 17 (приводится по изд СПб., 1864).
2
См. об этом гл. 3 настоящего курса

421
§ 2. Основные доказательственные теории редко ассоциируется исключительно с присущими инквизиционному процессу очевидными недостатками. В тоже время речь по сути идет о первой в истории человечества собственно научной теории доказывания, которая, с одной стороны, в историческом плане отражала нравы своего времени, нос другой – в плане интеллектуальном сыграла большую роль в позитивном развитии уголовно-процессуального права и уголовно-процессуальной мысли. По этой причине современный анализ теории формальных доказательств требует не только исторической критики, но и юридико-технического осмысления, когда мы пытаемся понять ее логику и стремимся отделить архаичные положения от тех положений, которые сохранили свое значение и mutatis
mutandis
являются вполне современными даже сточки зрения сегодняшнего дня.
Напомним, что инквизиционный процесс отрицал разграничение функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела, атак- же наличие в процессе сторон. Данные функции были сосредоточены в руках лица, ведущего производство по делу (следователя-судьи), обладавшему в силу этого колоссальной процессуальной властью. Неизбежно возникла институциональная проблема создания противовеса, который мог бы ограничить столь обширные властные полномочия. Такой противовес был найден в сфере доказательственного права, когда законодатель максимально формализовал процесс доказывания и свел по сути на нет судейское усмотрение. Минимизация судейского усмотрения в процессе собирания и оценки доказательств за счет возникновения обязанности строго следовать установленным в законе правилами стала основным признаком того, что впоследствии назвали теорией формальных доказательств или, что одно и тоже, теорией легальных доказательств (фр. théorie des preuves légales). Понятно, что при таком подходе именно доказательственное право ограничивало процессуальное всемогущество следователя-судьи, поскольку он оказывался связанным строгими законодательными правилами собирания и оценки доказательств.
В более конкретной плоскости формализация процесса доказывания затрагивала три аспекта) круг возможных видов (источников) доказательств, исчерпывающим образом определенный в законе и исключающий возможность выхода за его пределы (иначе доказательство признается недопустимым См. о них § 3 гл. 3 настоящего курса
Глава 10. Общие положения о доказывании) круг возможных способов доказывания (следственных действий, также исчерпывающим образом определявшийся законом) оценку доказательств, которая превращалась в логическую операцию, поскольку сила каждого доказательства была заранее определена в законе и все они делились на совершенные и несовершенные, полные и неполные (судья должен был их бесстрастно сосчитать, оценить силу каждого из них, после чего принять решение словно механическая машина»).
Именно последний аспект сегодня наиболее известен, став своего рода символом теории формальных доказательств. Более того, нередко данную теорию только к нему и сводят, что не совсем правильно, поскольку теория формальных доказательств касалась не только оценки, но и собирания доказательств. В тоже время именно применительно к оценке теория формальных доказательств проявилась наиболее ярко, свидетельством чему служат типичные для нее легендарные латинские формулы, оставшиеся где-то в глубине институциональной памяти
testis unus testis nullus
(один свидетель – не свидетель) или confessio est
regina probatiorum
(признание – царица доказательств).
При этом, сточки зрения методологии формализации доказательств особенно применительно к оценке, следует различать положительную и отрицательную формализацию. При положительной формализации какому-то доказательству (доказательствам) придается повышенное юридическое значение по сравнению с остальными, те. оно считается лучшим из доказательств. Хрестоматийным примером положительной формализации являлось правило о том, что признание вины является царицей доказательств. При отрицательной формализации, напротив, некоторые доказательства объявляются более ущербными, те. признаются худшими из доказательств. Понятно, что в рамках инквизиционного процесса оба метода применялись одновременно, что и позволяло законодателю рассчитать шкалу доказательств. Однако тот или иной метод может применяться и изолированно. Скажем, в современном уголовном процессе иногда вполне осознанно используется отрицательная формализация доказательств. Характерным примером служит ч. 2 ст. 77 УПК РФ, в соответствии с которой признание обвиняемым своей вины в отличие от любого другого доказательства всегда требует своего подтверждения другими доказательствами, те. является в определенной мере ущербным доказательством. Причины такого подхода понятны законодатель не хочет стимулировать органы уголовной юстиции к непременному получению признания вины, зная в силу печального исторического опыта, к чему это может приводить

423
§ 2. Основные доказательственные теории. Теория свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению.
Данная теория доказательств характеризует уже смешанный процесс – ту модель уголовного процесса, которая пришла в континентальной Европе на смену процессу инквизиционному и является сегодня носителем континентальной уголовно-процессуальной идеологии. При этом если переход от инквизиционного к смешанному процессу сопровождался определенным компромиссом, то сточки зрения доказательственного права речь шла о радикальной смене парадигмы.
Как и собственно смешанный процесс, теория свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению впервые появилась во Франции, где входе Великой французской революции впервые в истории континентального уголовного процесса был уничтожен не только инквизиционный процесс, но и его непременный атрибут – теория формальных доказательств. Сначала перед революционной властью, аза- теми перед сменившими ее наполеоновскими кодификаторами встал очевидный вопрос чем заменить теорию формальных доказательств Концептуальный ответ не заставил себя ждать и сводился почти к полному отказу от формализации доказывания. Поскольку жизнь в любом случае богаче, чем все представления о ней самого разумного законодателя, то последний не должен пытаться регламентировать доказывание и пытаться навязать судье какие-то особые правила собирания и оценки доказательств. Он должен просто доверять судье сточки зрения как собирания, таки оценки доказательств. При этом поскольку функция уголовного преследования (прокурор) оказалась отделена от функции предварительного следствия (следственный судья, а в стадии судебного разбирательства появились стороны обвинения и защиты, отделенные от суда, то теория формальных доказательств потеряла также свое значение противовеса всемогуществу следователя-судьи. Теперь таким противовесом являлись разнообразные варианты разграничения процессуальных функций, на определенном уровне воспроизводившие политическую теорию разделения властей.
В результате судья оказался освобожден от связывавших его пут строгой формализации собирания и оценки доказательств. Так возникла теория свободной оценки доказательств (свободного доказывания, символом которой стало знаменитое словосочетание внутреннее убеждение (фр. intime conviction), содержавшееся в инструкции (Закон от 16 сентября 1791 г. и Кодекс 3 брюмера IV года Республики, ко См. § 4 гл. 3 настоящего курса 3 брюмера IV года Республики (пореволюционному календарю) соответствует
26 октября 1795 г
Глава 10. Общие положения о доказывании торая зачитывалась присяжным заседателям перед постановлением ими вердикта и где говорилось, что передними ставится один вопрос Имеете ли вы внутреннее убеждение. Впоследствии эта инструкция перекочевала в ст. 342 наполеоновского Кодекса уголовного следствия
1808 г, придавшего ей общеевропейский резонанс
1
В более конкретной плоскости суть свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению (свободного доказывания) сводится) к отсутствию исчерпывающего перечня видов (источников) доказательств доказывать можно с помощью сведений, почерпнутых из любого источника, если он только прямо не запрещен законом) к отсутствию исчерпывающего перечня способов доказывания следственных действий можно доказывать любым способом, если он прямо не запрещен законом) к отсутствию предустановленной силы доказательств, их деления на совершенные и несовершенные все доказательства по своей силе абсолютно равны и свободно оцениваются по внутреннему убеждению судьи.
Как видно, теория свободной оценки доказательств в каждом случае исходит из подходов, прямо противоположных тем, которые имели место в теории формальных доказательств.
Появившись впервые во Франции, теория свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению вскоре начала свое победоносное шествие по континентальной Европе, в течение XIX в. полностью здесь вытеснив теорию формальных доказательств. Сегодня континентальный уголовный процесс принципиально придерживается именно свободной теории доказательств, рассматривая теорию формальных доказательств лишь как методологическое исключение, допустимое иногда в каких-то очень локальных случаях при наличии к тому веских причин. Англосаксонская теория доказательств Это одна из наиболее развитых доказательственных теорий, концептуализации которой активно поспособствовали два фактора 1) многовековое существование суда присяжных, те. непрофессионалов, которым постоянно надо было разъяснять доказательственные правила 2) прецедентная система, когда правила о доказательствах регламентировались некомпактными положениями закона, а тысячами разнообразных и нередко противоречащих друг другу судебных прецедентов.
При этом англосаксонскую теорию доказательств нельзя оценивать по континентальным меркам она своеобразна и автономна, что
1
К слову, она до сих пор сохранилась в действующем УПК Франции 1958 г

425
§ 2. Основные доказательственные теории объясняется историческими причинами. Как отмечалось выше, континентальная модернизация уголовного процесса не затронула Англию, в силу чего там таки небыли имплементированы технические конструкции инквизиционного процесса, потребовавшие формализации процесса доказывания и закрепления теории формальных доказательств. Поэтому теория формальных доказательств (именно как теория) англосаксонскому процессу таки осталась неизвестна – он через нее не прошел. Соответственно, там не возникло и необходимости опровергать эту теорию вместе со сломом инквизиционного процесса, формулировать противоположную ей теорию свободной оценки доказательств и т.д. Англосаксонская доказательственная система развивалась плавно и эволюционно. Многие ее положения функционально напоминают теорию свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению (пусть ив других терминах, но некоторые являются примером типичной формализации оценки доказательств в духе формальной теории, поскольку по названным выше причинам англосаксонский процесс не стремился выработать к ней иммунитет. В качестве хрестоматийной иллюстрации можно привести институт corroboration, те. подкрепления доказательств, когда определенное доказательство может использоваться только при подкреплении его другими доказательствами, являясь чем-то вроде «несовершенного».
Если попытаться очень кратко резюмировать основные черты англосаксонской доказательственной системы, которая формировалась путем эволюции практики и которую только сочень большой долей условности можно именовать теорией (результатом научно-доктри- нального моделирования, то таковых следует выделить три.
Во-первых
, в целом англосаксонская модель доказывания все-таки ближе к теории свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению, нежели к теории формальных доказательств или какой-то автономной теории sui generis. Отличия от свободной теории часто имеют сугубо терминологический характер. Например, критерием оценки доказательств в рамках англосаксонской теории является не континентальное внутреннее убеждение (intime conviction), а отсутствие разумного сомнения (beyond reasonable doubt), но принципиальной разницы между двумя этими понятиями нет.
Во-вторых
, доказательства здесь собирает не лицо, ведущее производство по уголовному делу (чаще всего наделенное особым статусом судьи или прокурора, а стороны. Этим объясняются жесткие
1
См. § 2 гл. 3 настоящего курса
Глава 10. Общие положения о доказывании правила допуска собранных ими материалов в качестве судебных доказательств, особые институты относимости и допустимости доказательств, неизбежно связанная с последними формализация собирания доказательств и т.п. Иначе говоря, континентальная концепция свободы собирания доказательств лицом, ведущим производство по делу и, как правило, наделенным статусом судьи, к англосаксонским сторонам неприложима, так как подобным статусом они не наделены.
В-третьих
, доказывание в рамках англосаксонского уголовного процесса подчинено несколько другим институциональным ограничителям, нежели в континентальной Европе. В Англии или в США таким ограничителем является принцип состязательности, тогда как в континентальной Европе – принцип материальной истины и статус лица, обязанного ее установить. Поэтому в англосаксонском уголовном процессе многие доказательственные положения обусловлены сугубо состязательными конструкциями, например, правом стороны подвергнуть допросу свидетелей противоположной стороны (перекрестный допроси т.п.
1   ...   29   30   31   32   33   34   35   36   ...   76
4. Российская теория доказательств и ее отношение к основным доказательственным теориям Российская теория доказательств построена на принципе свободы оценки доказательств по внутреннему убеждению, о чем прямо гласит ст. 17 УПК РФ. Тем самым нет никаких сомнений, что российский уголовный процесс, как и остальные континентальные правопорядки, придерживается теории свободной оценки доказательств. Такой подход существует в России с 1864 г, когда входе Судебной реформы было официально провозглашено, что теория доказательств, основанная единственно на их формальности, отменяется. Иначе говоря, на место господствовавшей до того вместе с инквизиционным (розыскным) уголовным процессом теории формальных доказательств была поставлена новая доказательственная модель, выражавшаяся ставшим для отечественного права классическим словосочетанием внутреннее убеждение французского происхождения. Таким образом, российская доказательственная парадигма, связанная с заменой теории формальных доказательств теорией свободной оценки доказательств, ничем не отличается от хрестоматийной континентальной парадигмы, наблюдавшейся во Франции, в Германии, в Швейцарии и др. Не отказался от теории свободной оценки доказательств и советский уголовный процесс, сохранивший ее вместе
1
См. Основные положения уголовного судопроизводства 1862 г, реализованные в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. и других Судебных уставах

427
§ 2. Основные доказательственные теории с понятием внутреннее убеждение и передавший современному российскому уголовно-процессуальному законодательству.
В тоже время нельзя не отметить и одну очень важную особенность российского уголовного процесса, отличающую его от других континентальных правопорядков. Свободная теория была в 1864 г. имп- лементирована в России не полностью, те. не применительно к доказыванию в целом, а исключительно в части оценки доказательств. Собирание доказательств продолжало оставаться построенным на началах теории формальных доказательств, что проявилось в сохранении исчерпывающего перечня видов (источников) доказательств и исчерпывающего перечня допустимых следственных действий, те. в сохранении подходов дореформенного российского уголовного процесса по Своду законов 1832 г. Иначе говоря, если во Франции или в Германии стал господствовать принцип свободы доказывания, то у нас – принцип свободы оценки доказательств.
В результате современная российская теория доказательств, основанная на подходах, заложенных в 1864 г. и теоретически развитых в советский период, исходит из разделения процесса доказывания и регулирующих его принципов, отделяя собирание доказательств от их оценки. Собирание доказательств остается максимально формализованным, те. подчиненным теории формальных доказательств оценка доказательств – максимально свободной, те. подчиненной теории свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению. Такой подход позволяет раскрепостить оценку доказательств, не ослабляя строго формального характера процедур, связанных сих собиранием. Его институциональная логика с особой отчетливостью проявилась при утрате предварительным следствием в е годы судебного характера, когда следователи перестали входить в состав судебного ведомства. Свобода собирания доказательств слабо сочетается снесу- дебным (полицейским) расследованием, лишенным судебной составляющей, по крайней мере в рамках континентальной уголовно-про- цессуальной логики. Сохранение строго формализованного собирания доказательств позволило эту проблему преодолеть (хотя бы отчасти).
Наконец, нельзя не обратить внимание, что многие институты и понятия приближают нашу теорию доказательств к англосаксонской. В качестве примера можно привести фундаментальные для отечественного доказательственного права понятия относимости и допустимости доказательств, которые неизвестны в других континентальных правопорядках и имеют очевидно английское происхождение. Следы англосаксонского влияния объясняются прежде всего интересом
Глава 10. Общие положения о доказывании дореволюционных отечественных правоведов к английской теории доказательств, когда они пытались адаптировать отдельные ее элементы к российской почве. Особенно характерна в этом плане основная в дореволюционной науке специальная монография по доказательственному праву профессора Л.Е. Владимирова. Он прямо писал в предисловии к ней о своем желании воспользоваться богатыми материалами английской теории доказательств (law of evidence)»
1
. Надо признать, что именно благодаря этим интеллектуальным усилиям сохранившийся формальный характер собирания доказательств стал восприниматься через призму не теории формальных доказательства таких институтов, как допустимость доказательств, относимость доказательств и т.п. Это позволило, с одной стороны, утверждать о полном отказе от теории формальных доказательства с другой стороны – сохранить строго формализованный характер доказывания в части собирания доказательств, подчинив его иной теоретической парадигме посредством восприятия ряда понятий, характерных для англосаксонской теории.
Таким образом, при анализе современных российских уголовно- процессуальных положений о доказательствах и доказывании можно обнаружить следы влияния всех трех основных доказательственных теорий. Своеобразие российского уголовного процесса заключается в строгом следовании принципу свободы доказывания по внутреннему убеждению, но исключительно в части оценки доказательств. Собирание доказательств свободе доказывания не подчинено 3. Цель доказывания и учение о материальной (объективной) истине
С одной стороны, стремление человека к правде, установлению подлинной картины происшедшего является универсальным, оно существовало с древних времени характерно для любого общества и любой уголовно-процессуальной системы. Без максимально точного установления фактических обстоятельств уголовного дела невозможно его справедливое и обоснованное разрешение. Поэтому целью доказывания в любой уголовно-процессуальной системе в конечном итоге является собирание максимально возможного количества относящихся к делу фактических данных и их взвешенная оценка стем, чтобы установить истину по поводу произошедших событий реальной действительности и уже на этом основании юридически корректно квалифицировать данные события и сделать вывод о виновности или
1
Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула, 2000. С. 4 (по 3-му изд.
1910 г

429
§ 3. Цель доказывания невиновности лица в совершении преступления. Этой целине всегда удается достичь в конкретном деле в силу объективных или субъективных причинно рассматривать ее в качестве императива (должного) обязан уголовный процесс любого государства.
С другой стороны, с сугубо процессуально-технической точки зрения, именно понятие материальной (объективной истины стало той терминологической конструкцией, которая служит номинативным критерием разграничения между собой не только различных теорий доказательств (наряду с понятием внутреннего убеждения, но и моделей уголовного процесса в целом. Иначе говоря, во-первых, различные теории доказательства во-вторых, неразрывно связанные сними различные модели уголовного процесса можно разграничить в зависимости от их отношения к понятию материальной (объективной) истины. Более того, при разграничении различных моделей уголовного процесса данное понятие стало сегодня ключевым – своего рода символом сравнительно-правовой конкуренции этих моделей
2
Отношение теорий доказательств к понятию материальной (объективной) истины проявляется в следующем англосаксонская теория доказательств вовсе никогда не занималась концептуализацией понятия истина – оно здесь иногда используется в законодательных и судебных актах, но скорее в своем повседневном значении и без придания ему специальной юридической нагрузки (по аналогии с понятиями доброкачественный приговорили надлежащее поведение стороны и т.п.);
– теория формальных доказательств концептуализировала в юридическом смысле понятие истина, но оперировала понятием нематериальной (объективной, а формальной истины, поскольку методологически опиралась на формализацию доказывания и исходила из того, что обстоятельство считается установленным после подтверждения его определенной совокупностью предустановленных законом доказательств апофеоз – тезис о признании как царице доказательств и т.п.);
– теория свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению сохранила концептуализацию понятия истина, но сняла с доказывания формальные барьеры, в связи с чем вместо формальной истины была выдвинута идея материальной истины, те. обязанности устанавливать обстоятельства дела не по формально заданным законодателем лекалам, а до тех пор, пока они не станут до конца ясны по существу лицу, ведущему производство по делу См. предыдущий параграф настоящей главы См. также гл. 3 игл настоящего курса
Глава 10. Общие положения о доказывании
Таким образом, придание понятию истина строго юридического смысла характерно только для континентальной уголовно-процес- суальной традиции. Она же провела в теоретическом смысле разграничение между формальной и материальной истинами. Первая была вписана в доктринальные построения теории формальных доказательств, вторая – теории свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению. После произошедшего в континентальной Европе радикального доказательственного перелома, связанного с заменой теории формальных доказательств теорией свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению, господствующей стала доктрина материальной истины (фр. vérité matérielle; нем. materielle Wahrheit). Именно на нее опираются все современные континентальные правопорядки при построении не только доказательственного права, но и уголовного процесса в целом. Понятие же формальной истины исчезло из континентального процессуального обихода вместе с теорией формальных доказательств.
Поскольку англосаксонский уголовный процесс вовсе не оперирует на серьезном уровне понятием истина, а в рамках континентальной традиции формальная истина уступила место материальной, то сегодня именно понятие материальной истины является своего рода терминологическим символом, позволяющим кратко разграничить англосаксонскую и континентальную модели уголовного процесса. Поэтому данное понятие нередко вызывает острые научно- юридические дискуссии. Как правило, так называемые сторонники и противники принципа материальной истины на самом деле являются сторонниками и противниками соответственно континентальной и англосаксонской уголовно-процессуальных моделей. Кроме того, следует иметь ввиду, что понятие формальной истины, исчезнув вместе с теорией формальных доказательств из континентальной традиции, сегодня в какой-то мере возродилось в рамках традиции англосаксонской, поскольку совсем отделиться от дискуссий по поводу истины англосаксонский уголовный процесс ныне уже не может, особенно с учетом его обострившейся конкуренции с континентальным уголовным процессом. При этом сама формализация доказывания, как было показано выше, англосаксонскому уголовному процессу не столь и чужда и никакого исторически обусловленного негативного отношения к теории формальных доказательств он не испытывает. В силу данных обстоятельств полемика между сторон См. также об этом п. 3 § 10 гл. 7 настоящего курса, где речь идет о принципах уголовного процесса

431
§ 3. Цель доказывания никами и противниками принципа материальной истины нередко ныне превращается в полемику между сторонниками принципов материальной и формальной истины, хотя на самом деле речь идет овсе том же споре между разными моделями уголовного процесса (континентальной и англосаксонской. Иначе говоря, понятие формальной истины если сегодня и используется, тоне в качестве непременного атрибута теории формальных доказательств, как было раньше, а для противопоставления истине материальной, те. для противопоставления англосаксонского уголовного процесса континентальному.
Что касается понятия объективная истина, то оно появилось в советской уголовно-процессуальной науке в качестве полного аналога понятия материальная истина, начиная примерно с концах годов. Если до того советские процессуалисты оперировали понятием материальная истина, как и их немецкие, французские и др. коллеги, то после стали предпочитать использовать понятие объективная истина, ставшее для отечественной доктрины традиционным. Но, как отмечалось в литературе даже того времени, этот вопрос не имеет принципиального значения и сводится главным образом к терминологии»
1
Другими словами, в процессуальном смысле между понятиями материальной и объективной истины никакой разницы нет, они являются синонимами.
Российское доказательственное право, начиная с Судебной реформы г. и замены теории формальных доказательств теорией свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению, неизменно придерживалось принципа материальной (объективной) истины как в дореволюционный, таки в советский периоды. Скажем, в УПК РСФСР этот принцип был закреплен в ст. 20 (Всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела, которая гласила Суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, таки оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства. Надо признать, что это хрестоматийная для континентального уголовного
1
Мухин И.И. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при осуществлении правосудия. Л, 1971. С. 19 (причины данных терминологических изменений сегодня непринципиальны они связаны с идеологической догматикой той эпохи, вынужденной опираться на труды В.И. Ленина, который писал в некоторых своих работах, не имевших отношения к уголовному процессу, об объективной истине, и т.п. ).
Глава 10. Общие положения о доказывании процесса формула, отражающая суть принципа материальной (объективной) истины.
В тоже время в действующем УПК РФ мы подобной формулы не увидим. Значит ли это, что законодатель отказался от принципа материальной (объективной) истины, сменив доказательственную парадигму, существовавшую с 1864 г Ответ на этот вопрос неоднозначен.
С одной стороны, отсутствие в действующем УПК РФ нормы об обязанности всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела нельзя признать случайным. Оно отражает острую полемику, которая велась и продолжает вестись в российской уголов- но-процессуальной доктрине вокруг принципа материальной (объективной) истины и которая на самом деле связана с вектором развития отечественного уголовного процесса будет он направлен в сторону сохранения континентальных традиций или в сторону движения к англосаксонской модели. Отсутствие прямого закрепления указанного принципа не только означает наличие у законодателя колебаний поданному вопросу, но и свидетельствует об очевидном англо-амери- канском влиянии, которое испытали составители УПК РФ. Понятно, что в концептуальном смысле они попытались принести принцип материальной (объективной) истины в жертву другим концепциям, с которыми он мало совместим, таким как полная состязательность, где следователь и прокурор только обвиняют, защита только защищает, а суд разрешает дело (ст. 15 УПК РФ, или пассивный судья, только оценивающий доказательства сторон, ноне обязанный установить все обстоятельства дела по собственной инициативе.
С другой стороны, действующий российский уголовный процесс по-прежнему пропитан принципом материальной (объективной) истины, пусть прямо и не сформулированным в законе. Иными словами, отказаться от него таки не удалось. Во-первых, это невозможно сделать с учетом самой структуры российского уголовного процесса (системы его стадий) и сохранившегося в нем процессуального инструментария континентального типа, построенного на концепции следствия (следователь, следственное действие, предварительное следствие, судебное следствие и т.п.). Во-вторых, неизменными остались основные категории доказательственного права, неразрывно связанные с принципом материальной (объективной) истины (предмет доказывания, субъекты доказывания, собирание доказательств и др. Более того, систематический анализ, допустим,
1
См. об этом § 3 гл. 4 настоящего курса

433
§ 4. Предмет доказывания ст. 73, 85 и 86 УПК РФ позволяет утверждать, что следователь, доз- наватель, суд по-прежнему обязаны собирать доказательства по собственной инициативе (ex officio), причем всесторонне, полно и объективно, до окончательного установления всех обстоятельств дела, другими словами, они должны действовать в соответствии с принципом материальной (объективной) истины. Те или иные исключения из этого правила если и встречаются (скажем, разного рода сокращенные и особые производства, то имеют в концептуальном смысле лишь локальный характер, не меняя базовых основ уголовно-про- цессуального доказывания. Тем самым, невзирая на все колебания последних лет отечественного законодательства и доктрины, целью доказывания в уголовном процессе остается установление истины, те. всестороннее, полное и объективное выяснение всех обстоятельств уголовного дела процессуальными способами и средствами, предусмотренными законом 4. Предмет доказывания (обстоятельства, подлежащие доказыванию)
Если целью доказывания является установление всех обстоятельств уголовного дела, то институт предмета доказывания (лат. thema probandi) позволяет ответить на вопрос, о каких конкретно обстоятельствах идет речь. Иначе говоря, доказыванию по уголовному делу подлежат обстоятельства, входящие в предмет доказывания. Поэтому понятия обстоятельства, подлежащие доказыванию и предмет доказывания являются в процессуальном смысле синонимами. Разница между ними только в том, что первое отражено в законодательстве (наименование ст. 73 УПК РФ, а второе находится исключительно в доктринальной плоскости теории доказательств, те. является научным выражением соответствующей нормативной конструкции. При этом, несмотря на то, что учение о предмете доказывания (thema probandi) разрабатывается в теории очень давно, нормативное воплощение этот институт получил только в УПК РСФСР 1960 г, где появилась норма об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, которая сохранилась лишь вне- значительно уточненном виде в УПК РФ. Предмет доказывания как институт уголовно-процессуального права имеет особое значение. Этот институт позволяет ответить на два вопроса) какие обстоятельства, подлежат установлению по каждому уголовному делу) какие обстоятельства разрешено доказывать при производстве по уголовному делу
Глава 10. Общие положения о доказывании
Первый
вопрос отражает континентальную логику, основанную на конструкции материальной (объективной) истины. Он адресован прежде всего лицу, ведущему производство по уголовному делу. Перечень обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу, призван обеспечивать всестороннее, полное и объективное расследование и судебное разбирательство, а также принятие в их рамках исключительно обоснованных решений.
Второй вопрос является проявлением отмеченного выше англосаксонского влияния, ориентированного на принцип состязательности. Он адресован прежде всего сторонам в стадии судебного разбирательства, запрещая им доказывать обстоятельства, не входящие в предмет доказывания, и позволяя избегать злоупотреблений, направленных, например, на дискредитацию свидетелей и т.п.
1
, что особенно важно в суде присяжных. При таком подходе запрет доказывать обстоятельства, не входящие в предмет доказывания, приводит к признанию доказательств неотносимыми и их исключению из процесса доказывания.
Понятно, что в рамках реального уголовного дела оба отмеченных выше аспекта предмета доказывания тесно связаны между собой, особенно при производстве предварительного расследования и представлении доказательств в суде стороной обвинения. Для стороны защиты значение имеет только запрет представлять доказательства, не входящие в предмет доказывания, так как обязанность доказывания всех обстоятельств делана ней не лежит, что вытекает из презумпции невиновности.
Следует различать общий и специальные предметы доказывания. Содержание и структура общего предмета доказывания формализованы в ст. 73 УПК РФ для всех уголовных дел безотносительно к видам преступлений, предусмотренных Особенной частью УК РФ, и тем более безотносительно к обстоятельствам конкретного дела. Иначе говоря, предмет доказывания не может определяться на основании усмотрения следователя и суда, так как он a priori закреплен в законе. Это, конечно, не исключает детализации обстоятельств, которые должны доказываться по конкретному уголовному делу. Такая детализация требует, с одной стороны, уяснения и последовательного соблюдения предписаний уголовного закона с целью определения юридически значимых признаков деяния, по поводу которого осуществляется предварительное расследование или судебное разбирательство, ас другой –
1
Допустим, когда сторона, не будучи в состоянии опровергнуть свидетельские показания, начинает дискредитировать личность свидетеля, обращать внимание на какие-то детали его биографии и т.д.

435
§ 4. Предмет доказывания тщательного анализа на базе этих предписаний всех обстоятельств данного дела, каждого в отдельности и всей их совокупности.
Если говорить о моделировании структуры и содержания предмета доказывания, тов его основу положены предписания материального права, главным образом уголовного, но также и гражданского (в части разрешения гражданского иска. Так, ключевой для предмета доказывания является уголовно-правовая конструкция состава преступления. Иными словами, материально-правовая конструкция состава преступления служит ориентиром для процессуальной конструкции предмета доказывания по схеме corpus delicti → thema probandi пи ч. 1 ст. 73
УПК РФ. Другая группа обстоятельств, входящих в предмет доказывания обусловлена уголовно-правовым принципом индивидуализации ответственности, поскольку при назначении справедливого наказания в случае признания лица виновным требуется знать данные о личности обвиняемого (п. 3 ч. 1 ст. 73 УПК РФ. Положения уголовного закона о назначении наказания вызывают также необходимость доказывания обстоятельств, отягчающих и смягчающих наказание (п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ. В целом при анализе каждого из обстоятельств, перечисленных в ст. 73 УПК РФ, надо понять материально-правовые предпосылки, повлекшие его обязательное установление в рамках доказывания по уголовному делу Отдельно следует выделить ч. 2 ст. 73 УПК РФ, где предусмотрено выяснение обстоятельств, способствовавших совершению преступления. Под обстоятельствами такого рода понимаются обстоятельства, облегчившие достижение преступного результата запущенность бухгалтерского учета материальных ценностей, отсутствие надлежащей охраны помещения, где хранится имущество, слабая трудовая дисциплина и т.д. Необходимость в установлении данных обстоятельств связана не столько с расследованием и рассмотрением уже совершенного преступления, сколько с предупреждением совершения новых преступлений подобного рода, тес профилактикой преступности. Если соответствующие обстоятельства имеют место, то они должны быть процессуально установлены. На основании полученных данных составляется соответствующее представление дознавателя или следователя (ч. 3 ст. 158 УПК РФ) либо частное определение (постановление) суда (ч. 4 ст. 29 УПК РФ, которое направляется в адрес органа власти, организации, учреждения и т.п.
Помимо общего, существуют также специальные предметы доказывания, которые уточняют обстоятельства, подлежащие доказыванию по отдельным категориям уголовных дел. Таковых существует два 1) специ-
Глава 10. Общие положения о доказывании альный предмет доказывания по делам несовершеннолетних (ст. 421
УПК РФ 2) специальный предмет доказывания при производстве о применении принудительных мер медицинского характера (ст. 434
УПК РФ. В обоих случаях формирование специального предмета доказывания обусловлено спецификой соответствующих особых производств, которая приводит к потребности либо установления дополнительных обстоятельств (возраста, условий жизни и воспитания и т.п. – применительно к несовершеннолетним, либо адаптации уголовно-про- цессуального закона к невозможности привлечения невменяемого к уголовной ответственности при необходимости его изоляции от общества в уголовно-процессуальном порядке (принудительные меры медицинского характера. При этом по делам несовершеннолетних специальный предмет доказывания дополняет ст. 73 УПК РФ (общий предмет доказывания, а при производстве о применении принудительных мер медицинского характера – полностью заменяет его, исключая действие ст. 73 УПК РФ по принципу lex specialis derogat lex generalis (специальный закон отменяет действие общего. Кроме того, следует иметь ввиду, что в отдельных случаях закон требует установления отдельных специальных обстоятельств при производстве тех или иных следственных действий. Речь здесь идет не оспе- циальных предметах доказывания как совокупности обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу, а лишь о специальных обстоятельствах, устанавливаемых, допустим, для проверки или оценки доказательств, полученных в результате отдельного следственного действия и т.п. Например, при производстве опознания необходимо процессуально установить с помощью допроса, при каких обстоятельствах опознающее лицо видело опознаваемое лицо или предмет, по каким особенностям оно может их опознать (ч. 2 ст. 193 УПК РФ. Другой иллюстрацией служит очная ставка, при производстве которой необходимо выяснить, знают ли приводимые к очной ставке лица друг друга, в каких отношениях находятся между собой (ч. 2 ст. 192
УПК РФ. На этих примерах мы видим, что при производстве отдельных следственных действий иногда возникают специальные обстоятельства, подлежащие доказыванию.
В целом закон содержит исчерпывающий перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию. Однако закон нельзя сводить к одной лишь ст. 73 УПК РФ, хотя она и выполняет системообразующую роль, исчерпывающим образом регламентируя общий предмет доказывания. В тоже См. § 1 игл настоящего курса

437
§ 5. Пределы доказывания по уголовному делу время, помимо того, существуют и иные положения УПК РФ, предусматривающие специальные предметы доказывания по отдельным категориям уголовных дели специальные обстоятельства, подлежащие доказыванию при производстве отдельных следственных действий 5. Пределы доказывания по уголовному делу и учение о достаточности доказательств
Понятие пределов доказывания тесно связано с понятием предмета доказывания, хотя речь идет о разных понятиях, которые нельзя путать. Институт предмета доказывания позволяет ответить на вопрос что подлежит доказыванию Предмет доказывания является своего рода программой, направляющей поиск необходимых доказательств. Институт пределов доказывания содержит ответ на другой вопрос сколько требуется конкретных доказательств, чтобы считать предмет доказывания установленным Иначе говоря, понятие пределов доказывания характеризует границы привлечения такого объема доказательств, которого достаточно для всестороннего, полного и объективного установления обстоятельств совершенного преступления. Функциональная зависимость этих институтов выражается в порождении событием преступления определенных следов в сознании человека и на материальных предметах. Собирание доказательств, в процессе которого происходит предание полученным сведениям процессуальной формы доказательства, ведется не вообще, а целенаправленно в пределы доказывания включаются доказательства, способные устанавливать все обстоятельства предмета доказывания.
Таким образом, понятие пределов доказывания отражает количественную характеристику совокупности доказательств по конкретному делу и позволяет определить их достаточность для принятия соответствующих уголовно-процессуальных решений, в том числе итоговых. При этом правильное определение пределов доказывания имеет большое практическое значение, так каких необоснованное сужение не позволяет выявить все обстоятельства, входящие в предмет доказывания, а необоснованное расширение приводит к появлению ненужной избыточности доказательств, лишь запутывающей оценку фактических обстоятельств дела, затягивающей процесс и увеличивающей сроки расследования (судебного разбирательства).
Установлены ли пределы доказывания в законе На этот вопрос следует ответить отрицательно уголовно-процессуальный закон не содер-
1
В качестве еще одного примера, неуказанного в данном параграфе, см, п. 4 § 3 гл. 26 настоящего курса
Глава 10. Общие положения о доказывании жит нормы, определяющей пределы доказывания, что отличает данный институт от института предмета доказывания, в законе, напомним, закрепленного, причем исчерпывающим образом. Установлены ли в законе хотя бы минимальные пределы доказывания, те. минимальная совокупность доказательств, которую требуется собрать для разрешения уголовного дела по существу Опять-таки нет. Более того, ни пределы доказывания, ни минимальные пределы доказывания просто-напрос- тоне могут быть установлены в законе в рамках господствующей сегодня в России теории доказательств, основанной на их свободной оценке по внутреннему убеждению (ст. 17 УПК РФ. Любые попытки установить в законе минимальные пределы доказывания приводили бык формализации их оценки, те. возвращали бы нас во времена теории формальных доказательств с сопутствующими ей правилами в духе testis unus testis
nullus
(один свидетель – не свидетель. Единственным исключением являются положения ч. 2 ст. 77 УПК РФ, устанавливающие минимальные пределы в виде двух доказательств в том случае, когда одним из них становится признание обвиняемым своей вины, поскольку оно в обязательном порядке должно подтверждаться как минимум еще одним доказательством. Впрочем, о логике данной нормы, направленной на намеренную локальную формализацию оценки доказательств для того, чтобы снизить процессуальное значение признания вины и лишить органы расследования стимулов к его незаконному получению, выше уже говорилось. Тем самым определение пределов доказывания по конкретному делу осуществляется на основании внутреннего убеждения дознавателя, следователя, прокурора, суда с учетом обстоятельств дела, его специфики, характера совершенного деяния и т.п. В каком-то случае для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, требуются тысячи доказательств, в другом случае – достаточно двух-трех или даже теоретически одного (если им не является признание вины. Помимо прочего, требования к количеству доказательств, тек пределам доказывания, не могут быть a priori закреплены в законе еще и потому, что заранее невозможно определить, какие следы будут оставлены в результате совершенного преступления, сколько свидетелей окажется на месте преступления, насколько крепка у них память и т.п. Вместе стем существует ряд фундаментальных положений, позволяющих правильно определить пределы доказывания по конкретному делу и не противоречащих теории свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению.
Во-первых, к числу таких положений относится принцип материальной (объективной) истины, те. требование всестороннего, пол

439
§ 5. Пределы доказывания по уголовному делу ного и объективного установления всех обстоятельств, подлежащих доказыванию. Хотя, как отмечалось выше, сегодня в законе нет нормы, аналогичной ст. 20 УПК РСФСР, УПК РФ постоянно напоминает об обязанности органов расследования обеспечить его всесторонность, полноту и объективность (ч. 4 ст. 152 УПК РФ, ч. 2 ст. 154
УПК РФ и др. На тоже самое обращал внимание, причем применительно не только к органам расследования, но и к суду, Конституционный Суд РФ, например, в Постановлении от 8 декабря 2003 г. № 18-П
1
Во-вторых, любое уголовно-процессуальное решение, не говоря уже о решении по существу уголовного дела (приговоре, должно быть обоснованным, те. подтверждаться достаточной совокупностью доказательств. Обязанность органов расследования и суда обосновывать посредством доказательств свои решения служит гарантией процессуальной невозможности намеренного снижения требований к пределам доказывания (надлежащей совокупности доказательств) со ссылкой на ничем неподтвержденное внутреннее убеждение».
В-третьих, недопустимо искусственное дублирование доказательств с целью механического увеличения их количества. Например, повторные допросы свидетелей без цели выяснения дополнительных обстоятельств или разного рода механизмы очередного закрепления уже полученных доказательств являются лишь имитацией доказывания и не приводят к реальному увеличению его пределов.
В-четвертых, известное значение в ограничении пределов доказывания имеют общеизвестные, преюдициально
2
установленные или презю-
мируемые
законом факты. Так, в процессе установления обстоятельств дела определенное значение приобретают различного рода факты физического, гносеологического, исторического, экономического, социального, политического характера факты, касающиеся закономерностей развития природы и общества факты стихийного или иного общественного действия и т.д. Подобного рода факты именуются общеизвестными. К ним относятся не только знания о том, что Земля круглая, вода мокрая, днем светло, ночью темно, человек не может одновременно находиться в двух различных точках пространства и т.д., но и информация о засухах, катастрофах, наводнениях, войнах, террористических актах и др. Общеизвестность этих фактов во многом зависит от времени, прошедшего после события, распространенности информации о нем в определенной местности. Что касается презумпций, то речь идет о знании, которое влияет на принятие процессуальных
1
СЗ РФ. 2003. № 51. Ст. 5026.
2
Об институте преюдиции см. § 12 настоящей главы
Глава 10. Общие положения о доказывании решений, ноне входит в предмет доказывания и не является средством установления входящих в него обстоятельств. Презумпция используется при условии установления фактов, с которыми закон связывает принятие определенных решений. Скажем, презумпция невиновности (ст. 49 Конституции РФ, ст. 14 УПК РФ) не входит в предмет доказывания, так как невиновность не доказывается. Она презюмируется законом. Презумпция невиновности не является средством доказывания обстоятельств, от которых зависит решение по существу. Значение ее состоит в определении правового положения обвиняемого при производстве по делу, а также возложении обязанности доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, на сторону обвинения. Если приговором суда, вступившим в законную силу, будет установлена виновность подсудимого, то действие презумпции невиновности прекращается. Если входе предварительного расследования или судебного разбирательства, несмотря на выполнение всех действий, необходимых для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, у следователя или суда не сложилось твердое убеждение в виновности обвиняемого в совершении преступления, то применяется презумптивное положение о толковании неустранимых сомнений в виновности лица в пользу обвиняемого. В этом случае следователь прекращает уголовное преследование обвиняемого (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, а суд выносит оправдательный приговор (п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ. Таким образом, пре- зюмируемые, преюдициальные и общеизвестные факты, как правило, не доказываются. Это сужает объем необходимых доказательств и влияет на пределы доказывания.
Институт пределов доказывания неразрывно связан с понятием достаточности доказательств. В каком-то смысле можно говорить, что речь идет о двух сторонах одной медали. Разница разве что в акцентах. Если в понятии пределов доказывания упор делается на целеполагании (сколько доказательств потребуется собрать, чтобы считать предмет доказывания установленным, тов понятии достаточности на оценке уже собранных доказательств (достаточно ли их. Так,
УПК РФ определяет, что все собранные доказательства в совокупности оцениваются сточки зрения их достаточности для разрешения уголовного дела (ч. 1 ст. При этом понятие достаточности доказательств возникает не только при разрешении уголовного делано и при принятии других уголов- но-процессуальных решений – о привлечении в качестве обвиняемого, о заключении под стражу, о прекращении уголовного дела и т.д., пос

441
§ 5. Пределы доказывания по уголовному делу кольку все эти решения должны быть обоснованными. Другое дело, что разными могут быть требования к объему необходимых доказательств их достаточности, что зависит от характера уголовно-процессуально- го решения, оснований его принятия, стадии, на которой оно принимается, и др. В тоже время закон неслучайно упоминает о достаточности доказательств применительно именно к разрешению уголовного дела, ведь постановление приговора является квинтэссенцией оценки доказательств в целом и оценки их достаточности в частности.
Поскольку закон рассматривает достаточность как свойство не отдельно взятого доказательства, а их совокупности, то оценивать можно лишь достаточность всех доказательств, собранных по делу. При этом понятие совокупности не следует оценивать арифметически как некий минимальный набор доказательств в духе теории формальных доказательств (дескать, доказательств должно быть непременно несколько, иначе нет совокупности. Под совокупностью законодатель имеет ввиду все собранные по делу и признанные относимыми, допустимыми, достоверными доказательства, независимо оттого, о какой количественной величине идет речь. Иначе говоря, если в деле имеется даже одно доброкачественное (относимое, допустимое и достоверное) доказательство, то и оно должно быть оценено сточки зрения его достаточности для разрешения дела или принятия какого-либо иного уго- ловно-процессуального решения.
Также надо учитывать, что доказательства нередко противоречат друг другу. Поэтому достаточность доказательств для разрешения дела следует отличать от достаточности доказательств для постановления обвинительного приговора. Скажем, для разрешения дела доказательств достаточно (их совокупность выглядит внушительно, а для постановления обвинительного приговора – нет (имеющиеся обвинительные доказательства не вызывают у суда внутреннего убеждения в виновности. Возможна и иная ситуация, когда исчерпаны все возможности для собирания доказательств, которых явно недостаточно для постановления обвинительного приговора, однако вполне достаточно для постановления оправдательного приговора, поскольку обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, и все неустранимые сомнения должны толковаться в его пользу.
В целом следует иметь ввиду, что учение о достаточности доказательств формировалось прежде всего как попытка теоретического ответа на вопрос о совокупности доказательств, достаточных для пос Об этих свойствах доказательства см. в настоящей главе далее
Глава 10. Общие положения о доказывании тановления обвинительного приговора. После отказа от характерных для инквизиционного процесса теорий в духе оставления в подозрении, те. в современных условиях, применительно к оправдательному приговору сама постановка вопроса о достаточности доказательств выглядит некорректно, так как для его постановления доказательств не требуется вовсе. Иначе говоря, ни о какой достаточности или недостаточности речь здесь идти не может. Этот нюанс следует учитывать при толковании ч. 1 ст. 88 УПК РФ 6. Понятие уголовно-процессуального доказательства
Учение о достаточности доказательств как оценки совокупности имеющихся в деле доказательств неизбежно подводит нас к необходимости анализа каждого элемента этой совокупности, те. отдельно взятого доказательства. Логика любой процессуальной системы построена на том, что далеко не каждая информация, пусть даже и представляющая определенную гносеологическую ценность, может считаться доказательством в строгом юридическом смысле этого понятия. В противном случае не имела бы смысла правовая регламентация процесса доказывания, не говоря уже о той угрозе правам личности, которая возникала бы при отождествлении с доказательством любой информации, независимо от источника ее происхождения. Поэтому вопрос о понятии доказательства – это первый вопрос, возникающий при попытке понять, какие именно сведения должны содержаться в уголовном деле, чтобы в совокупности быть достаточными для его разрешения.
Надо признать, что проблема понятия доказательства является достаточно сложной и имеет явно выраженный доктринальный характер, разрабатываясь в основном правовой теорией. В классическом правоведении вектор анализа, как правило, направленна противопоставле- ник полицейских и судебных доказательств. При таком подходе информация становится доказательством при ее судебной легитимации, когда она собрана судом, принята судом, допущена судом в процесс и т.п., причем необязательно тем судом, который разрешает дело по существу, но и разного рода следственно-судебными органами, например, следственными судьями, ведущими предварительное следствие (французская система) или судебными следователями (в дореволюционной России. Именно особая природа судебной власти, придающая ей уникальные качества (независимость, компетентность, конституционно- правовой статус и т.п.), является той волшебной палочкой, которая превращает простую информацию в судебное доказательство. В такой

443
§ 6. Понятие уголовно-процессуального доказательства ситуации информация, собранная органами предварительного расследования, подобными качествами не обладает и остается на более низкой ступени процессуальной иерархии, часто даже расцениваясь в качестве простых сведений, которые, конечно, могут использоваться в уголовном процессе (при решении вопроса об уголовном преследовании, о его прекращении, о производстве отдельных действий и т.п.), нов ограниченных масштабах и во всяком случае не в связи с разрешением уголовного дела по существу. При этом для континентальной традиции, где особую роль всегда играла концепция предварительного расследования, очень важным в плане формирования теории доказательств являлся судебный характер классического предварительного следствия, чье производство возлагалось на следователей, имеющих статус судьи (следственный судья, судебный следователь и т.п.). Такой подход позволил примирить две, казалось бы, малосовместимые процессуальные конструкции – предварительного следствия и судебных доказательств, поскольку доказательства, полученные входе предварительного следствия, становились судебными, те. ничуть не менее полноценными, нежели доказательства, полученные в суде. Советская доказательственная доктрина столкнулась стем, что предварительное расследование, сохранив всю свою процессуальную инфраструктуру, направленную на собирание полноценных доказательств (институт следственных действий и т.п.), утратило судебный характер, будучи возложено на органы расследования, более не принадлежащие судебному ведомству. Соответственно, проблема понятия доказательства (те. процессуально полноценной информации, пригодной для разрешения дела) более не могла решаться через противопоставление полицейских и судебных доказательств. В противном случае информация, собранная следователем путем производства сложных и сопряженных с обеспечением гарантий прав личности следственных действий, более не имела бы доказательственного значения (для чего тогда нужно предварительное следствие. Выход был найден в сопровождавшихся широкими научными дискуссиями попытках найти автономное понятие уголовно-процессуального доказательства, которое более не нуждалось бы в обязательной судебной составляющей, но продолжало бы рассматриваться как процессуально абсолютно полноценное. Для этого доказательство, остающееся процессуальным, но уже переставшее быть непременно судебным, требовалось отделить на понятийном уровне как от простой информации, не имеющей процессуального значения, таки от информации опера- тивно-розыскной (чисто полицейской.
Глава 10. Общие положения о доказывании
После длительных дискуссий такое понятие было выработано к концу х годов усилиями ряда советских процессуалистов (МС. Стро- гович, В.Я. Дорохов и др, вскоре став для отечественной теории доказательств классическим. Именно оно было положено в основу соответствующих положений не только УПК РСФСР 1960 г, но и действующего УПК РФ. Сегодня понятие доказательства закреплено в ст. 74
УПК РФ (как сумма обеих ее частей).
В самом общем виде можно сказать, что доказательствами по уголовному делу признаются сведения (ч. 1 ст. 74 УПК РФ, полученные из строго определенных в законе источников (ч. 2 ст. 74 УПК РФ).
Понятие сведение отражает содержательную сторону доказательства (материальный аспект).
Понятие источник отражает формальную сторону доказательства формальный аспект).
При этом доказательство существует только при наличии единства сведения и источника, те. оно требует обязательного одновременного присутствия как формальной, таки материальной (содержательной) сторон. При наличии сведения, но отсутствии источника доказательства в уголовно-процессуальном смысле нет. Например, если свидетель или обвиняемый сообщил сколько угодно важные сведения вне допроса, такие сведения не могут быть признаны по уголовному делу доказательством, поскольку отсутствует надлежащий источник (показания, полученные входе допроса).
При наличии источника, но отсутствии в нем сведений доказательства в уголовно-процессуальном смысле также нет. Например, протокол допроса свидетеля, содержащий показания, где нет никаких сведений, поскольку свидетель на все вопросы ответил не помню, не может быть признан доказательством, хотя сам источник никаких нареканий в уголовно-процессуальном плане не вызывает. Тоже самое можно сказать о протоколе допроса обвиняемого, отказавшегося давать показания, или заключении эксперта, признавшего объективную невозможность ответа на поставленные вопросы ввиду недостаточности образцов для сравнительного исследования, современного состояния науки и т.п. Все эти материалы останутся в уголовном делено будут считаться голыми источниками, не имеющими доказательственного значения.
Следует также иметь ввиду, что УПК РФ содержит исчерпывающий перечень допустимых источников, в которых могут содержаться соответствующие сведения (принцип numerus clausus, те. закрытого

445
§ 7. Свойства уголовно-процессуальных доказательств списка. Этот перечень приведен в ч. 2 ст. 74 УПК РФ. Он включает
1) показания подозреваемого 2) показания обвиняемого 3) показания потерпевшего 4) показания свидетеля 5) заключение эксперта
6) показания эксперта 7) заключение специалиста 8) показания специалиста) вещественные доказательства 10) протоколы следственных и судебных действий 11) иные документы.
Источники доказательств принято также называть отдельными видами доказательств. На характеристике каждого из них и анализе их соотношения между собой построена так называемая особенная часть доказательственного права
1
Напомним, что, как отмечалось выше, наличие исчерпывающего перечня отдельных видов (источников) доказательств является отечественной спецификой, связанной с сохранением отдельных элементов теории формальных доказательств (в части их собирания) при переходе к теории свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению. Такой подход давно уже стал у нас традиционным, хотя он не встречается в других континентальных правопорядках, по крайней мере западных. Как и любой иной подход, он имеет свои достоинства и недостатки. Несомненным достоинством является то, что принцип исчерпывающего перечня источников доказательств служит достаточно надежным заслоном на пути попадания в процесс разного рода ненадежной и недоброкачественной информации. В качестве определенного недостатка следует, пожалуй, признать то, что ни один перечень неспособен угнаться за развитием жизни, особенно сегодня – в условиях научно-технического прогресса, расцвета информационных технологий, появления виртуальной информации и т.п. В тоже время в большинстве случаев судебной практике удается адаптироваться к новым реалиям, вкладывая новые смыслы в традиционные понятия, например, когда вещественными доказательствами стали признаваться не только ножи и пистолеты, но и разного рода носители, на которые входе следственных действий переносится информация из социальных сетей, Интернета и т.п.
§ 7. Свойства уголовно-процессуальных доказательств. Российский и некоторые зарубежные подходы к выделению свойств доказательств Для признания информации полноценным уголовно- процессуальным доказательством недостаточно, чтобы она соответствовала рассмотренному выше понятию. Необходимо также, чтобы
1
См. гл. 11 настоящего курса См. п. 4 § 2 настоящей главы
Глава 10. Общие положения о доказывании претендующая на статус доказательства информация соответствовала определенным свойствам. Российская уголовно-процессуальная доктрина выделяет три таких свойства 1) относимость; 2) допустимость) достоверность. Поэтому, как предусматривает закон, любое доказательство подлежит оценке сточки зрения относимости, допустимости, достоверности (ч. 1 ст. 88 УПК РФ. Единство трех свойств придает доказательствам юридическую силу в установлении обстоятельств уголовного дела. Иначе говоря, соответствие предусмотренному ст. 74 УПК РФ понятию и обладание перечисленными свойствами отличают доказательства от других материалов уголовного дела. Утрата хотя бы одного свойства влечет их непригодность в доказывании любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ. Кроме того, если информация a priori не соответствует одному из обязательных свойств, то она вовсе не должна допускаться в процесс (например, когда сторона заявляет ходатайство о приобщении очевидно не- относимого или недопустимого доказательства, то такое ходатайство должно отклоняться. В тоже время следует иметь ввиду, что выделяемое российской уго- ловно-процессуальной доктриной число свойств доказательств не является единственно возможным в теоретической плоскости. Так, в практике ЕСПЧ и зарубежных правопорядках иногда выделяются и другие свойства, например, так называемая лояльность доказательств. Это свойство также будет далее рассмотрено, хотя отечественная уголовно- процессуальная доктрина его не выделяет, функционально решая соответствующие проблемы через иные правовые конструкции и институты, прежде всего запрет провокации совершения преступления. Но знать данное свойство необходимо даже только для того, чтобы правильно понимать решения ЕСПЧ, где встречается требование к лояльности доказательств.
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   ...   76
2. Относимость доказательств Свойство относимости характеризует отношение доказательства к предмету доказывания. Поэтому предмет доказывания (установленные законом обстоятельства, подлежащие доказыванию) является критерием относимости доказательств, позволяя ответить на вопрос К чему должны относиться доказательства. В этом смысле относимость доказательств и предмет доказывания представляют собой неразрывно связанные понятия.
Доказательством, обладающим свойством относимости, могут считаться только такие сведения, которые прямо или иногда косвенно относятся к предмету доказывания, тек обстоятельствам, подлежащим доказыванию. При этом отношение к предмету доказывания может

447
§ 7. Свойства уголовно-процессуальных доказательств существовать как в виде подтверждения (позитивное отношение, таки в виде отрицания (негативное отношение. Так, например, одинаково относимыми будут как доказательства, подтверждающие присутствие обвиняемого на месте преступления, таки доказательства, указывающие на его отсутствие в этом месте.
Доказательства, не обладающие свойством относимости, должны признаваться неотносимыми. Они подлежат устранению из процесса доказывания либо путем отказав приобщении соответствующей информации в качестве доказательства, либо (если она уже имеется в деле) путем ее оценки и мысленного вывода за пределы доказывания, теза пределы той совокупности доказательств, на которой основывается или которую опровергает уголовно-процессуальное решение. В последнем случае принятия специального решения о признании доказательства неотносимым не требуется. Более того, его принятие является принципиально неверным, поскольку оценка того или иного доказательства в качестве относимого или неотносимого может меняться походу движения уголовного дела ив зависимости от позиции тех или иных должностных лиц, призванных принимать уголовно- процессуальные решения (следователь признал доказательство неот- носимым, но прокурор с ним не согласился и признал его относимыми т.п.). В этом смысле каждый субъект доказывания обязан заново оценивать все имеющиеся в деле доказательства, в том числе сточки зрения их относимости.
Устранение из процесса доказывания неотносимых доказательств, во-первых, необходимо потому, что они бесполезны, так как ничего не доказывают в рамках конкретного уголовного дела. Во-вторых, такие доказательства иногда не только бесполезны, но и вредны, уводя процесс доказывания в сторону от его предмета. В этом смысле следует напомнить, что, как отмечалось ранее, учение об относимости доказательств было выработано в основном английской доктриной, чтобы дать судье возможность запрещать сторонам доказывать те обстоятельства, которые не входят в предмет доказывания (thema proban-
di
), особенно в суде присяжных, поскольку стороны иногда пытаются необоснованно дискредитировать свидетелей, запутать присяжных, затянуть процесс и т.д.
1
Здесь мы сталкиваемся с квинтэссенцией института относимости доказательств, его своего рода концептуальным ядром, те. проблемой, ради решения которой они был разработан.
1
Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. МС Глава 10. Общие положения о доказывании
Именно в данном разрезе он приобретает максимальную практическую значимость. Допустимость доказательств Данное свойство доказательств имеет конституционно-правовой характер, поскольку в соответствии сч ст. 50 Конституции РФ при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением закона. Поэтому в самом общем виде можно сказать, что свойство допустимости характеризует соответствие порядка получения доказательств требованиям, установленным законом к процессуальной форме их получения. Собирая доказательства, правоприменитель должен соблюдать закон для того, чтобы они были признаны допустимыми. Соответственно, нарушение установленного законом порядка собирания доказательств приводит к их недопустимости, те. запрету использовать соответствующие сведения в процессе доказывания. Как гласит ч. 1 ст. 75 УПК РФ, недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса. Это положение служит надежной гарантией соблюдения закона при собирании доказательств, обозначая важнейшее процессуальное последствие пренебрежения любыми законодательными процессуальными предписаниями. Если конкретизировать свойство допустимости, то соответствие порядка получения доказательства требованиям закона означает:
а) получение доказательства из надлежащего источника, предусмотренного ч. 2 ст. 74 УПК РФ;
б) получение доказательства надлежащим субъектом, уполномоченным производить по уголовному делу соответствующие процессуальные действия и принимать по нему соответствующие процессуальные решения Скажем, ответ на вопрос, подлежит ли приобщению к делу по ходатайству стороны надлежаще полученная справка о судимости свидетеля, может быть получен только через призму института относимости доказательств. По общему правилу такая справка неотносима в качестве доказательства, поскольку данные о личности свидетеля не входят в предмет доказывания (см. ст. 73 УПК РФ. Это дает суду возможность отклонить ходатайство, понимая, что оно заявлено с единственной целью – опорочить свидетеля, чьи показания не могут быть опровергнуты надлежащим способом. Однако в некоторых случаях подобная справка может стать относимой, если, например, подтверждает не сам факт судимости свидетеля, а его знакомство с обвиняемым (они, допустим, ранее вместе отбывали наказание, что не было известно ни следствию, ни суду, факт которого способен поставить под сомнение беспристрастность свидетеля или иначе взглянуть на его роль в уголовном деле и т.п.

449
§ 7. Свойства уголовно-процессуальных доказательств в) получение доказательства с соблюдением процедуры, предусмотренной для соответствующего следственного действия (обыска, допроса и т.п.), а также с соблюдением всех гарантий, установленных Конституцией РФ и законом.
Например, когда следственное действие произведено следователем, не принявшим уголовное дело к своему производству (ч. 1 ст. 156
УПК РФ, то имеет место ненадлежащий субъекта когда оно произведено в отсутствие понятых, если их участие предусмотрено законом, то ненадлежащая процедура. Однако в обоих случаях доказательство будет признано недопустимым. В тоже время сегодня наметилась новейшая тенденция, когда понятие недопустимые доказательства становится шире понятия доказательства, полученные с нарушением закона. Иначе говоря, в некоторых случаях закон признает недопустимыми доказательства, полученные в полном соответствии с законом. Таких случаев существует два во-первых
, в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ речь идет о показаниях подозреваемого (обвиняемого, которые он дал входе досу- дебного производства в отсутствие защитника (даже если добровольно и осознанно отказался от его участия, ноне подтвердил в суде во-вторых
, в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ недопустимыми признаются полученные без нарушений закона показания потерпевшего или свидетеля, когда он не в состоянии сослаться на источник своей осведомленности или высказывает соображения, основанные на догадке, предположении, слухе (так называемые свидетельства по слуху
»).
Логика данных положений закона понятна. В первом случае законодатель стремится максимально заинтересовать следователей и дознава- телей в присутствии защитника на допросах подозреваемого или обвиняемого, чтобы не было ни малейших стимулов создавать явные или скрытые препятствия на пути реализации права на защиту, пытаться убедить подозреваемого (обвиняемого) в нецелесообразности дожидаться защитника и т.п. В такой ситуации следователь иногда заинтересован в присутствии защитника едва лине больше самого обвиняемого, поскольку от этого зависит допустимость полученных входе допроса показаний. Другое дело, что возникает риск злоупотребления правом уже со стороны самого подозреваемого (обвиняемого, когда он может намеренно временно отказаться от защитника, чтобы оставить доказательство в подвешенном состоянии, имея техническую возможность беспрепятственно добиться признания его недопустимым входе судебного разбирательства. Поэтому в качестве противовеса законода-
Глава 10. Общие положения о доказывании тель сформулировал правило о том, что отказ от защитника необязателен для дознавателя, следователя и суда (ч. 2 ст. 52 УПК РФ. Второй случай, связанный с запретом свидетельств по слуху, является более традиционным. Такой запрет обусловлен тем, что подобную информацию невозможно проверить. Более того, она может быть удобным способом уклонения от ответственности задачу заведомо ложных показаний, поскольку свидетель всегда может прикрыться ссылкой на то, что ему, дескать, об этом говорил не помню, кто. Признание доказательства недопустимым происходит в двух формах) путем оценки доказательств без принятия специального процессуального решения, когда признанное недопустимым доказательство просто-напросто не используется при разрешении дела, привлечении в качестве обвиняемого, составлении обвинительного заключения и т.д.; 2) путем принятия специального процессуального решения о признании доказательства недопустимым. В обоих случаях доказательство остается в материалах дела. Разница между ними в том, что во втором случае повторное обращение к доказательству возможно лишь при условии отмены решения о признании доказательства недопустимым, поскольку утрата доказательством юридической силы облечена в процессуальную форму (решение. В первом случае этого не требуется, поскольку отказ от использования доказательства в силу его недопустимости происходит на уровне мыслительных операций при оценке доказательств и должен лишь находить отражение в мотивировочной части тех процессуальных решений, для принятия которых осуществлялось доказывание. Соответственно, ничто не препятствует тому, чтобы в последующем движении дела иначе оценить доказательство, если у вышестоящего суда или другого следователя возникли сомнения в его недопустимости. Первый подход является более традиционным для отечественного уголовного процесса, тогда как второй только пробивает себе дорогу, сегодня будучи ярко выражен лишь в стадии подготовки к судебному заседанию (ст. 235 УПК РФ)
1
и отчасти в суде присяжных (ч. 6 ст. 335 УПК РФ. Нов любом случае они являются не взаимоисключающими, а взаимодополняющими.
Применительно к институту допустимости доказательств существуют две до сих пор окончательно нерешенные, но имеющие большое практическое значение теоретические проблемы, вокруг которых давно ведутся ожесточенные доктринальные дискуссии.
1
О процессуальных механизмах признания доказательств недопустимыми и особенно применительно к стадии подготовки к судебному разбирательству см. § 6 гл. 21 настоящего курса.

451
§ 7. Свойства уголовно-процессуальных доказательств
Первая проблема связана с теорией так называемой асимметрии правило допустимости доказательств, которая в более широком смысле охватывается процессуальной конструкцией favor defensionis благоприятствования защите. Данная теория была разработана в советской доктрине концах годов. При решении вопроса о том, одинаковы ли для обеих сторон процессуальные последствия признания доказательства недопустимым, ее сторонники исходили из отрицательного ответа на него, в силу чего доказательство признается недопустимым только для обоснования доводов обвинения, ноне доводов защиты. Иначе говоря, обвинение не имеет права ссылаться на недопустимые доказательства, а защита имеет, те. для нее недопустимых доказательств нет. В этом и заключается принцип асимметрии, когда процессуальные последствия признания доказательств недопустимыми, условно говоря, несимметричны (неодинаковы) для сторон. Основным аргументом сторонников теории асимметрии является тезис о том, что защита не может нести ответственность за действия другой стороны, тем более что сама она доказательства не собирает, имея лишь возможность ходатайствовать о приобщении соответствующей информации. Поскольку доказательства собирают следователь и дознаватель, то защита просто-напросто не в состоянии нарушить закон при их собирании. Кроме того, непонятно, почему защита должна терять доказательства в свою пользу, если следователь при получении этих доказательств нарушил процессуальную форму, не говоря уже о том, что в каких-то ситуациях следователь мог допустить такие нарушения намеренно, дабы дискредитировать потенциальные доказательства защиты. Например, когда при производстве обыска у обвиняемого, не выявившего ничего, связанного с преступлением, он специально неправильно оформляет протокол или не приглашает понятых, дабы лишить защиту оправдательного доказательства.
В тоже время теория асимметрии подверглась и серьезной критике, причем аргументы ее противников не менее серьезны. Во-пер- вых, защита также вполне в состоянии нарушить закон при получении информации, которая по ее ходатайству приобщена к материалам дела. Например, когда информация получена путем незаконного вмешательства в частную жизнь (самоуправная установка прослушиваю См. об этом подробнее Михеенкова МА Благоприятствование защите (favor defen-
sionis
) и его проявление в современном уголовном процессе. МС (здесь же литература вопроса см. также п. 6 § 4 гл. 8 настоящего курса Стецовский Ю.И., Ларин А.М. Конституционный принцип обеспечения обвиняемому права на защиту. МС Глава 10. Общие положения о доказывании щего устройства или хакерское вскрытие электронной почты и т.п.) или путем оказания неправомерного физического либо психического давления на свидетеля. Во-вторых, теория асимметрии никак не решает проблему потерпевшего, который также не в состоянии в большинстве случаев контролировать действия следователя или дознавателя, но чьи законные интересы оказываются полностью зависимыми от их внимательности или добросовестности, приводя к утрате ценных для потерпевшего доказательств.
Практика и законодатель внимательно отнеслись к теории асимметрии, особенно вначале х, когда, например, в п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия было включено положение о том, что недопустимые доказательства не имеют юридической силы и немо- гут быть положены в основу обвинения (выделено нами. – Л.У., Л.Г.)». Иными словами, в этой формулировке явно проскальзывает влияние теории асимметрии, поскольку упор сделан на запрет использования недопустимых доказательств для обоснования своих доводов только обвинением.
Но уже при принятии УПК РФ законодатель подчеркнуто отказался от теории асимметрии, указав, что недопустимые доказательства не могут не только быть положены в основу обвинения, но и использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса (выделено нами. – Л.У., Л.Г.), те. даже тех обстоятельств, в доказывании которых заинтересована защита. Таким образом, в действующем законе теория асимметрии правило допустимости доказательств не закреплена, оставаясь сугубо научной конструкцией. С учетом очевидной незавершенности теоретических споров и дискуссий такой подход законодателя вполне объясним.
Вторая проблема связана с так называемой доктриной плодов отравленного дерева, чье название является русской калькой американского словосочетания fruit of the poisonous tree. Впрочем, и сама доктрина по своему содержанию является очевидным заимствованием соответствующей американской доказательственной концепции. Смысл ее связан с решением проблемы так называемой доказательственной цепочки, когда одно доказательство появляется на основании другого. Например, обвиняемый в своих показаниях указал, кому передал похищенные ценности. На основании его показаний был произведен обыск, в результате которого искомые предметы были изъяты.

453
§ 7. Свойства уголовно-процессуальных доказательств
После их приобщения к делу следователь произвел опознание ценностей потерпевшим, затем допросил его и т.д. Каждое последующее доказательство в этой цепочке возникает на основании предыдущего протокол обыскана основании показаний обвиняемого, вещественное доказательство на основании протокола обыска, протокол предъявления для опознания на основании вещественного доказательства и т.д.). Но как быть, если доказательство, лежащее вначале цепочки, оказывается недопустимым, когда, скажем, выясняется, что следователь ненадлежащим образом разъяснил обвиняемому его права или допрос производился безучастия защитника, а обвиняемый затем отказывается в суде от своих показаний и т.п.?
Традиционный для отечественного уголовного процесса подход базируется на том, что допустимость каждого отдельно взятого доказательства должна оцениваться автономно (принцип автономии оценки допустимости доказательств, те. при наличии в нашем примере оснований для обыскав момент его производства, соблюдении процессуальной формы производства обыска и т.д. полученные в результате обыска доказательства допустимы независимо от оценки допустимости доказательств, полученных по итогам следственных действий, предшествовавших обыску (в нашем примере – допроса обвиняемого, даже в том случае, когда без показаний обвиняемого обыск вряд ли был бы произведен.
Подход, основанный на доктрине плодов отравленного дерева, отрицает автономию оценки допустимости каждого отдельно взятого доказательства и требует оценки цепочки в целом. Если выясняется, что отравлено (недопустимо) дерево, те. системообразующее для цепочки доказательство (в нашем случае показания обвиняемого, то отравлены и все его плоды (протокол обыска, вещественные доказательства, протокол предъявления для опознания и т.п.), поскольку допустимые доказательства не могут быть получены на основании недопустимых.
Полемика вокруг этих теоретически диаметрально противоположных подходов ведется в российской науке давно. Каждый из них имеет своих сторонников и противников. Что касается судебной практики, то она относительно активно применяла доктрину плодов отравленного дерева в е годы, когда российские суды вынесли несколько решений о недопустимости доказательств, основанных именно на данной концепции. Но сегодня она не является господствующей
1
Ссылки на эти решения и их краткое резюме приведены в работе Золотых В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. Ростов н/Д, 1999. С. 217–219.
Глава 10. Общие положения о доказывании в судебной практике. Этому есть вполне рациональное объяснение. Если отвлечься от сугубо научной чистоты теорий, то даже в США интересующая нас доктрина применяется лишь в отдельных случаях, те. разработавшая ее американская судебная практика относится к идее отравленных плодов вполне гибко, возможность чего дает ка- зуистичная англосаксонская техника прецедента, позволяющая учесть специфику каждого конкретного дела. В России же с ее континентальным нормативным мышлением речь шла и иногда продолжает идти о возведении доктрины плодов отравленного дерева в некий законодательный абсолют. Но ни одна уголовно-процессуальная система не может себе этого позволить, иначе не удастся успешно расследовать ни одно мало-мальски сложное уголовное дело. Поэтому осторожное отношение к доктрине плодов отравленного дерева современной российской судебной практики, нередко предпочитающей ей концепцию автономии, понятно и закономерно.
1   ...   31   32   33   34   35   36   37   38   ...   76
4. Достоверность доказательств. Доказательство должно быть достоверно (ч. 1 ст. 88 УПК РФ. Если допустимость отражает формальную сторону доказательства, то достоверность – его содержательную сторону доказательство должно соответствовать фактам, те. тому, что произошло в реальной действительности. Относимость также характеризует содержательную сторону доказательства, но совершенно вином ракурсе – сточки зрения предмета доказывания. Поэтому доказательство может быть относимыми допустимым, ноне достоверным. Например, когда свидетель, допрошенный в надлежащем процессуальном порядке по обстоятельствам, подлежащим доказыванию, дает ложные показания. При установлении недостоверности того или иного доказательства оно также теряет юридическую силу и не может быть положено в основу уголовно-процессуальных решений.
Достоверность доказательства не презюмируется. Она определяется в результате тщательного установления всех обстоятельств дела, поиска следов преступления, оценки доказательств в их совокупности, проверки каждого из них и т.д. Установление достоверности доказательств зависит как от процесса отражения события на объектах реальной действительности и сохранении их к моменту обнаружения, таки от своевременной и квалифицированной работы правопримените- лей. Особое значение при определении достоверности доказательств приобретают проверка доказательств (ст. 87 УПК РФ) и их оценка в совокупности с другими доказательствами (ч. 1 ст. 17 УПК РФ. При этом следует иметь ввиду, что достоверность в большинстве случаев является, пожалуй, самым трудноопределимым свойством доказательств,

455
§ 7. Свойства уголовно-процессуальных доказательств поскольку здесь очень многое зависит не столько от установленных в законе или выработанных правовой доктриной формальных критериев, сколько от фактических обстоятельств конкретного дела и субъективных факторов (память свидетеля, возраст потерпевшего и т.п.). В ч. 4 ст. 302 УПК РФ указано, что обвинительный приговор немо- жет быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что входе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств. Если в результате исследования возникает сомнение в достоверности сведений и их нельзя устранить, доказательства считаются недостоверными. Лояльность доказательств и проблемы провокации совершения преступления. Российская уголовно-правовая мысль традиционно ограничивается выделением трех рассмотренных выше свойств доказательств. Принцип лояльности доказательств (loyauté de la preuve) исторически наиболее характерен для французской доктрины, однако в последние десятилетия он активно используется в контексте справедливости судебного разбирательства, в том числе Европейским судом по правам человека
1
Лояльность доказательств означает собирание их с соблюдением прав человека и уважения к правосудию. Лояльность подразумевает, что органы предварительного расследования, а также полиция и другие оперативные подразделения, действуют в открытую выступают от своего имени уведомляют лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, о факте его осуществления, о смысле и целях проводимых мероприятий разъясняют им их права. Не являются лояльными любые доказательства, полученные в результате проведения негласных оперативно-розыскных мероприятий, внедрения снабженных оперативной легендой сотрудников полиции, прослушивания
1
Судне злоупотребляет самим термином лояльность, но подразумевает это понятие (см. § 19 постановления по делу Веттер против Франции от 31 мая 2005 г решение
№ 587 от 7 января 2011 г. Пленума Кассационного суда Франции La loyauté de la preuve
(à travers quelques arrêts récents de la chambre criminelle) (par M. Pascal Lemoine, conseiller référendaire à la Cour de cassation) // publiée en 2005 dans le rapport de la Cour pour 2004 В некоторых странах лояльность доказательств нашла и законодательное закрепление (см, например, § 1 ст. 56 УПК Бельгии «une manière d’être de la recherche des preuves, conforme au respect des droits de l’individu
et à la dignité de la justice
» (Bouzat P. La loyauté dans la recherche des preuves // Mélanges
Hugueney, Sirey, 1964. P. 172).
Глава 10. Общие положения о доказывании телефонных переговоров, использования подсадных уток в камерах, получения информации от анонимных осведомителей и т.д.
Другими словами, наиболее наглядно лояльность можно определить от противного нелояльны доказательства, добытые с помощью обмана, хитрости, уловок, ложных обещаний, угроз и любых других действий, ущемляющих свободу воли лиц, к которым они применяются. Имеется ввиду, что если бы эти лица знали о применении к ним подобных мер, их слова и действия были бы совершенно иными. Ведь никто не стал бы совершать преступления или говорить чего-либо изобличающего, если бы знал, что за ним установлена слежка, а его переговоры прослушиваются. Применение подобных методов расследования неизбежно связано с ограничением основополагающих прав человека (в том числе права не свидетельствовать против себя) ив той или иной мере подрывает доверие к правосудию. Однако во многих случаях без них цели эффективного правосудия практически недостижимы, например, по делам о незаконном обороте наркотиков, о коррупции, терроризме, организации проституции и т.п., причем в современных условиях борьба с преступностью такого рода особенно актуальна. Поэтому полное исключение любой нелояльности из уголовного процесса невозможно, и сегодня в большинстве стран допускается использование в уголовном процессе доказательств, полученных в результате различных секретных полицейских операций. Иными словами, нелояльность доказательства далеко не всегда влечет его недопустимость. Современные международные стандарты в области правосудия, однако, требуют, чтобы использование таких доказательств было строго ограничено законом. Должны быть установлены четкие процедуры санкционирования нелояльных методов доказывания и предусматре- ны механизмы независимого (предпочтительно судебного) контроля их применения. Одна из основных задач всех этих гарантий и ограничений состоит в том, чтобы не допустить перерастания законных техник негласного расследования в провокацию отличие которой от них может быть
1
Pradel J. Procédure pénale. Cujas, Paris, 2006. P. 372–373.
2
Основы международных требований к лояльности изложены в постановлениях
ЕСПЧ по делам «Тэйксейра де Кастро против Португалии от 9 июня 1998 г, § 36– 39;
«Ванян против России от 15 декабря 2005 г, § 45–50; «Худобин против России от 26 октября г, § 125–137; «Раманаускас против Литвы от 5 февраля 2008 г, § 48–74; «Вла- чос против Греции от 18 сентября 2008 г, § 24–27; Быков против России от 10 марта
2009 г, § 90–105; «Банникова против России от 4 октября 2010 г, § 33–76; «Балтинс против Латвии от 8 января 2013 г, § 56–63.

457
§ 7. Свойства уголовно-процессуальных доказательств весьма тонким. Провокация – это оказание налицо влияния с целью подстрекать его к совершению преступления (которое иначе не было бы совершено) стем, чтобы можно было собрать доказательства и осуществить уголовное преследование. Доказательства, добытые в результате полицейской провокации, всегда недопустимы как лишающие обвиняемого права на справедливое судебное разбирательство.
Таким образом, основной вопрос здесь заключается в том, было ли бы совершено преступление, если бы невмешательство полиции. Прежде всего провокация налицо, если до начала проведения секретной операции не было разумных оснований предполагать существование конкретного преступления и участие в нем конкретного обвиняемого. Такие основания могут составлять как возбужденное по соответствующим фактам уголовное дело, таки оперативная информация о наличии у обвиняемого судимости за аналогичное преступление, об упоминании им прошлого опыта преступлений и перспектив дальнейшей преступной деятельности или, например, о знании им текущих ценна наркотические средства и т.п. Суть в том, что допустимо проводить целенаправленную полицейскую операцию по раскрытию конкретных преступлений и изобличению конкретных лиц, но недопустимо расставлять ловушки в надежде привлечь к уголовной ответственности хоть кого-нибудь.
Кроме того, значение имеет, по чьей инициативе и на каком этапе совершения преступления произошел контакт полицейского агента с обвиняемым. Нельзя говорить о провокации в тех случаях, если полиция лишь присоединилась к уже совершаемому преступлению или если кто-либо из соучастников преступления начал сотрудничать с ней по собственной инициативе. Наконец, любая секретная методика расследования перерастает в провокацию, если полиция не ограничивается пассивным по существу расследованием и начинает оказывать на разрабатываемых лиц активное давление с целью спровоцировать его совершить преступление. Под таким давлением понимаются, например, неоднократные предложения совершить преступление, особенно если при этом каждый раз предлагается все большее вознаграждение завышение цены добытых преступным путем объектов и др. Зачастую оценка всех этих обстоятельств затруднена из-за секретного характера подобной деятельности, в силу которого сторона защиты может не быть ознакомлена со всеми имеющими отношение к делу материалами. Поэтому при наличии оснований подозревать прово-
1
Отметим, что к действиям полиции приравниваются и действия любого частного лица, действующего по ее указанию (так называемого негласного агента.
Глава 10. Общие положения о доказывании кацию суду должны быть представлены все эти материалы, для того чтобы он мог всесторонне исследовать этот вопрос. Процедура такой проверки должны быть состязательной, по возможности включать судебный допрос полицейских агентов, а бремя доказывания допустимости примененных нелояльных методов расследования всегда возлагается на сторону обвинения. Что касается нашей страны, то, несмотря на упомянутое отсутствие концепции лояльности в отечественной уголовно-процессуальной доктрине, действующий закон устанавливает прямой запрет провокации. Полученные в нарушение этого запрета доказательства являются недопустимыми в силу ст. 75 УПК РФ – можно сказать, что отсутствие свойства лояльности восполняется в отечественной процессуальной традиции несколько более широкой трактовкой свойства допустимости доказательств. Заметим, что данный запрет касается опе-
ративно-розыскной деятельности, а не уголовно-процессуального доказывания. Это обусловлено тем, что последнее, как правило, может осуществляться лишь по возбужденному уголовному делу, возбуждение же дела требует наличия определенных оснований, что исключает или по крайней мере минимизирует возможность искусственного провоцирования преступления непосредственно в рамках уголовно- процессуального доказывания 8. Классификация доказательств. Критерии классификации Одним из эффективных средств, способствующих познанию сущности доказательств, является их классификация по различного рода основаниям (критериям. Чаще всего в теории доказательственного права, в законе ив практической деятельности в качестве таких оснований используются способ формирования доказательств наличие или отсутствие промежуточного носителя доказательственной информации отношение доказательства к обвинению отношение доказательства к устанавливаемому факту Статья 5 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ Об оперативно- розыскной деятельности.
2
См. об этом подробнее гл. 13 настоящего курса В настоящее время активно высказываются предложения по упразднению стадии возбуждения уголовного дела. В случае их реализации наличие возбужденного уголовного дела перестанет быть необходимым условием осуществления доказывания и вопрос лояльности доказательств (ив частности, провокации) встанет особенно остро.

459
§ 8. Классификация доказательств
На основании указанных критериев выделяются четыре варианта классификации доказательств, которые можно считать в теории доказательств классическими
2. Личные и вещественные (материальные) доказательства. В основе классификации доказательств наличные и вещественные лежит механизм формирования процессуальной формы сведений о фактах.
Личными доказательствами считаются все сведения, исходящие от людей показания обвиняемых, подозреваемых, свидетелей, потерпевших, заключения и показания экспертов, заключения и показания специалистов, а равно протоколы соответствующих следственных и судебных действий (предъявления для опознания, проверки показаний на месте и т.д.). Общим для такого рода доказательств является психическое восприятие и переработка живым человеком определенных событий и передача сведений о них в языковой форме.
К вещественным доказательствам относятся различные материальные объекты орудия преступления, продукты преступной деятельности, деньги, ценности и иное имущество, полученное в результате совершенного преступления, и т.д. Основным признаком отнесения предмета к вещественным доказательствам является сугубо материальный носитель соответствующей информации, избавленный от человеческого фактора».
В тоже время не следует путать вещественные доказательства как отдельный вид доказательств (ст. 81 УПК РФ и вещественные доказательства как классификационную группу, противопоставляемую личным доказательствам. Во-первых, вещественные доказательства как вид доказательства по смыслу данной классификации могут быть как вещественными (материальными, таки в некоторых случаях личными. Например, обнаруженное входе обыска и приобщенное к делу рукописное письмо является вещественным доказательством сточки зрения п. 3 ч. 1 ст. 81 УПК РФ (как вид доказательства, нов рамках классификации оно может рассматриваться и как вещественное (когда нас интересуют отпечатки пальцев на нем или давность написания письма, и как личное (если нас интересует содержащаяся в письме информация о мыслях или поступках человека. Во-вторых, в категорию вещественных (материальных) при классификации попадают не только вещественные доказательства по смыслу ст. 81 УПК РФ, но и иные виды доказательств, например, иные документы (ст. 84 УПК РФ устав юридического лица, договорили паспорт обвиняемого О понятии вещественного доказательства как отдельного вида доказательств см.
§ 6 гл. 11 настоящего курса
Глава 10. Общие положения о доказывании
Поэтому во избежание путаницы в терминологии предпочтительнее было бы говорить о делении доказательств в рамках данного критерия классификации наличные и материальные. Однако надо отдавать себе отчет, что для российской теории доказательств традиционным остается обозначение материальных доказательств в качестве вещественных.
3. Первоначальные и производные доказательства В основе деления доказательств на первоначальные и производные лежит наличие или отсутствие промежуточного носителя доказательственной информации. Первоначальные доказательства формируются непосредственно под воздействием фактов. Производные – под воздействием не самих фактов, а первоначальных доказательств. Например, первоначальным доказательством будут показания свидетеля о том, что он лично наблюдал событие преступления, или подлинник документа. В свою очередь производным доказательством являются показания свидетеля о сведениях, рассказанных ему другим лицом («N мне рассказал тогда-то, как он видел то-то и то-то»), или копия документа. При этом следует иметь ввиду, что свидетельские показания допускаются в качестве производных доказательств только при условии точного указания свидетеля на источник его осведомленности (п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ. Иначе говоря, свидетельское показание недопустимо, если свидетель сообщает, что «кто-то рассказывал мне или я где-то слышал, поскольку такие сведения нельзя проверить.
Первоначальные и производные доказательства взаимосвязаны, производные зависят от первоначальных. Эта зависимость определяет однородность содержания первоначальных и производных доказательств. Вместе стем передача информации от одного источника к другому может вызвать искажение и потерю части сведений. Поэтому первоначальные и производные доказательства отличаются друг от друга объемом, точностью и чистотой информации. Данное обстоятельство следует учитывать при оценке доказательств – по возможности предпочтительнее обращение к первоисточнику. Однако это вовсе не значит, что производные доказательства – это доказательства второго сорта и что они не могут быть использованы при производстве по уголовному делу. Российское доказательственное право отрицает любую иерархию доказательств в духе теории формальных доказательств, в том числе при их делении на первоначальные и производные. Более того, в некоторых случаях производные доказательства приобретают первостепенное значение, особенно когда сих помощью устанавливается недостоверность первоначальных доказательств. Допустим, случайно сохранившаяся фотокопия документа позволяет

461
§ 8. Классификация доказательств определить внесение последующих изменений в его подлинник показания лица, которому непосредственный свидетель преступления рассказывал об увиденном, дают возможность установить, что свидетель дал на следствии или в суде ложные показания, и т.п. При этом, конечно, не допускается искусственное увеличение доказательственной базы путем необоснованного размножения производных доказательств, например, когда показания свидетеля не вызывают сомнений, но следователь начинает допрашивать всех его друзей и знакомых, которым он рассказывало своих впечатлениях, чтобы тем самым получить не одно, а несколько свидетельских показаний. Обвинительные и оправдательные доказательства В соответствии с российской доктринальной традицией, отражающей континентальную доказательственную логику, деление доказательств на обвинительные и оправдательные зависит от отношения доказательств к обвинению, те. от содержания самого доказательства (материальный критерий. Обвинительные доказательства устанавливают обстоятельства, свидетельствующие о совершении преступления определенным лицом или отягчающие вину этого лица. Оправдательные доказательства устанавливают обстоятельства, опровергающие совершение преступления определенным лицом или смягчающие вину этого лица. Именно в таком смысле следует понимать, например, знаменитую континентальную формулу, в соответствии с которой следователь, следственный судья, судья должны собирать как обвинительные, таки оправдательные доказательства (ст. 6 УПК Швейцарии 2007 гидр. В отличие от УПК РСФСР 1960 г. (ст. 20) действующий УПК РФ прямо не предусматривает требование, адресованное дознавателю, следователю, прокурору и суду, собирать как обвинительные, таки оправдательные доказательства, но оно вытекает из ст. 73, 85, 86 УПК РФ в их совокупной оценке).
В тоже время континентальный подход, основанный на материальном критерии, ненаправленна то, чтобы распределять все доказательства в рамках конкретного уголовного дела по двум корзинам, наклеивая на них этикетки обвинительных или оправдательных, как того иногда требует УПК РФ (пп. 5 и 6 ч. 1 ст. 220). Связано это стем, что сточки зрения своего содержания доказательства очень часто бывают делимы, когда, допустим, при ответе на один вопрос свидетель указывает на совершение преступления определенным лицом (обвинительное доказательство, но при ответе на другой вопрос сообщает информацию, смягчающую его вину (оправдательное доказательство. К какой категории отнести такое свидетельское показание На самом
Глава 10. Общие положения о доказывании деле деление доказательств на обвинительные и оправдательные в рамках континентальной традиции нужно не для того, чтобы распределять доказательства по группам в материалах уголовного дела, а для того, чтобы сориентировать следователя и судью на собирание как обвинительных, таки оправдательных доказательств, что позволит установить и оценить обстоятельства дела всесторонне, полно и объективно. В англосаксонской доказательственной традиции деление доказательств на обвинительные и оправдательные зависит не от их содержания, а оттого, какой стороной они представлены (формальный критерий. Соответственно, обвинительными признаются доказательства, представленные стороной обвинения, а оправдательными – стороной защиты. Поэтому легко можно встретить ситуацию, когда, допустим, доказательство, представленное стороной обвинения, будет входе судебного разбирательства опровергнуто стороной защиты и послужит основанием постановления оправдательного приговора. Однако сточки зрения классификации доказательств оно останется обвинительным, поскольку здесь важно не содержание доказательства или его роль при разрешении дела, а отношение к обвинению стороны, его представившей. Понятно, что такой подход (в отличие от континентального) как рази вызывает необходимость распределения обвинительных и оправдательных доказательств на две группы в рамках конкретного уголовного дела, поскольку гипотетическая делимость по содержанию отдельно взятого доказательства не играет для него никакой роли.
Смешение двух критериев деления доказательств на обвинительные и оправдательные недопустимо, поскольку эти критерии подчинены разной процессуальной логике. Однако представляется, что именно такое смешение наблюдается иногда в УПК РФ, в чем мы можем убедиться на примере упоминавшихся пи ч. 1 ст. 220.
1   ...   32   33   34   35   36   37   38   39   ...   76

Смотрите также файлы