Файл: Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.11.2023
Просмотров: 745
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
270
Вторая великая трансформация: между двух глобализаций (
1914–1989)
жертвам, и в готовности к трудовой аскезе (а не только к гедонистиче- ским ожиданиям). Люмпенизированному населению нечем и незачем жертвовать, оно само — жертва догоняющей модернизации. Люди, со- хранившие идентичность и достоинство, уверены в себе настолько, что- бы успешно и целенаправленно действовать.
4. Такая способность к развитию не имеет предзаданной модели, она использует уникальные особенности своих стран. Например, крити- куемый азиатский фатализм, терпеливость оказались полезными свой- ствами на сборочных линиях технотронного века.
5. Развитие осуществляется в каждой стране или регионе страны, пытающихся выйти из ритма естественной эволюции, путем управления, нахождения конкретно и успешно действующих форм. Вместо старых терминов «модель», «проектирование» (равно как иногда встречающим- ся полаганием на естественное становление западных форм жизни) здесь уместны методы сценарного прогноза и менеджмента социальных транс- формаций, поддерживающего устойчивое развитие, чему Япония дала немало примеров..
6. Осуществляемые трансформации закрепили культурные особен- ности региона и внесли быстрые изменения в экономику и технологии, но более медленные — в социальные процессы. По мнению ряда япон- ских ученых, задачи построения гражданского общества, обычно осу- ществляемые в ходе модернизации, здесь не были решены полностью, но не отброшены: их еще предстояло решать.
постмодернизация — развитие на основе собственной идентичности
Напомним, что успех Японии и Юго-Восточной Азии в целом явился опытом, который не вписывался в модернизационные теории и разру- шил представления социальной науки об обществе. Первым указал на это П. Бергер. Являясь специалистом по модернизации, он был крайне удивлен перемещением центра развития в регион, от которого никто не ожидал ничего особенного (большие и, как оказалось, напрасные на- дежды возлагались на Филиппины, находящиеся под сильным амери- канским влиянием).
Опыт Юго-Восточной Азии существенно изменил взгляд на мировые процессы. Это тот случай, когда локальные воздействия на глобальные трансформации были впервые явно обозначены. Когда-то считалось, что
Азия в принципе мало способна модернизироваться. М. Вебер, в частно- сти, видел в ней трудно трансформируемое традиционное общество.
Но то, что произошло в последней трети XX века в Юго-Восточной
Азии, поставило под сомнение этот тезис: «перспектива, имеющая цент-
ром Запад, более не адекватна... Согласно этой логике речь идет не о
271
Глава 4. Реконвенционализация опыта второй современности:
студе н ческий бунт, анархистские настроения и подъем Азии…
понимании Восточной Азии, но скорее о понимании того, что случилось
повсюду (включая Запад) в свете этого азиатского опыта»
1
.
Появилась новая трактовка: Юго-Восточная Азия — это «второй слу- чай капиталистической современности» после Запада, открывающий новый путь развития. Такую трактовку предложил, в частности, Бергер в предисловии к книге «В поисках Восточно-Азиатской модели разви- тия», вышедшей в
1988 году Основой этого второго случая современ- ности, в противоположность Западу, являлся не индивидуализм, а кол- лективизм. Стабильность семейной жизни, по Бергеру, оказалась здесь соизмерима с трудовой этикой Запада. Семейные ценности создавали ориентированную на достижения трудовую этику Азии. Специфика ази- атской современности состоит в значении коллективистской солидарно- сти, высокого престижа образования, меритократических норм и инсти- тутов, производящих элиты. Эти черты представляют собой особенности этого второго случая капиталистической современности и Восточно-Ази- атской модели развития, опирающейся на «человеческий капитал»
2
. Поз- же мы увидим некоторую проблематичность переноса понятия «челове- ческий капитал» в некапиталистическое общество и допустимость этого только в условиях новой глобализации, которая начнется в
90-е годы.
Сегодня кажется, что сравнение Японии и других стран Юго-Вос- точной Азии с Западом имело определенные натяжки. Техно ло гическое сходство и наличие ряда демократических институтов соседствовало с исключительной культурной специфичностью стран данного региона.
Модернизация, которая могла бы привести к «новому случаю современ- ности», обычно основана на смене культурной идентичности на запад- ную. Здесь такой смены не произошло, и была достигнута скорее не современность, а конкурентоспособность с Западом обществ, которые сочетают технологическое развитие с сохранением традиций и доста- точной закрытостью, локальной спецификой. В чертах азиатского разви- тия смешались особенности как традиционного, так и современного обществ. Так, коллективизм и солидарность плохо согласуются с принци- пом современности — становлением автономного индивида. В послево- енной Японии была предпринята либеральная попытка, направленная на формирование индивидуализма, но она не реализовалась. Может быть, это — «неиндивидуалистическая версия капиталистической со- временности»? — спрашивает Бергер. Уместно ли было бы сказать, что
1
In Search of an East Asian Development Model / Ed. by P.L. Berger and H.-
H.M. Hsiao. New Brunswick,
1988. P. 4.
2
Ibidem.
272
Вторая великая трансформация: между двух глобализаций (
1914–1989)
это религиозная версия капиталистической современности? — Нет, от- вечает американский исследователь, это новый путь. Однако он еще не ду мает, что это — уже не модернизация. Мысль Бергера останавливалась на том, что происходящее в Восточной Азии является новой моделью модернизации. Употребляя термин «модель», американский про фессор создал некоторую надежду для других применить ее, повторить восточно- азиатский опыт. Возможно ли это? Ответ Бергера: «Я полагаю, что никто не стал бы отрицать, что нечто могло бы быть освоено из опыта общест- ва, отличного от нашего собственного, но вопрос скорее состоит в уясне- нии того, может ли Восточная Азия обеспечить “модель” для других в смы сле согласованной и отчетливой стратегии социального развития»
1
Заметим, что слово «модель» здесь уже употреблено в кавычках, т.е. подвергнуто сомнению. Проблема тесно увязана с ролью культурных факторов в социальном и экономическом развитии, с неустранимостью этих факторов.
Бергер предлагает очень продуктивную интерпретацию. Он допу- скает существование двух гипотез — «
культурцентристской и инсти-
туционалистской». Следуя первой, процессы на Тайване, например, можно было бы объяснить тем, что Тайвань населен китайцами, чье отношение к миру определено китайской культурой и ки тайскими соци- альными институтами. Это будет объяснение через посредство образа китайской культуры и духа тайваньского капитализма. Институциональ- ная гипотеза, согласно Бергеру, альтернативна. Она объясняет эти успе- хи результатами экономической политики и практики, не имеющей отношения к тому, что жители Тайваня — китайцы.
При культурцентристском подходе опыт Тайваня представляется уникальным, нетранслируемым. При институциональном могут быть предприняты усилия для его распространения в арабском мире или в
Латинской Америке. Поэтому институциональный подход кажется Бер- геру более перспективным. Его границы должны быть учтены посред- ством культурцентристских объяснений.
Однако границы, полагаемые культурой, нередко оказываются более существенными, чем институциональные возможности. Куль тур цент- ристская интерпретация не позволяет говорить о переносе тайваньско- го образца и даже ставит под вопрос самое представление о модели или образце: «Имеет смысл предположить, что, скажем, арабы и латиноаме- риканцы могли бы адаптировать фискальную или торговую политику
Тайваня; но бессмысленно предполагать, что они могут адаптировать
1
Ibid.
P.
8.
273
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 69
Глава 4. Реконвенционализация опыта второй современности:
студе н ческий бунт, анархистские настроения и подъем Азии…
тайваньскую этику»
1
. Какой же выбор из двух гипотез предпочитает
Бергер? В самом себе он чувствует раздвоенность: идущее от его социоло- гической профессии и влияния Вебера тяготение к «культурцентристской интерпретации» и связанное с его собственными моральными и поли- тическими ценностями предпочтение «институционального» подхода.
В противоположность то му, что думали многие другие, Бергер утверж- дал, что наука никогда не дает нам одной определенной возможности.
Следуя этому методологическому указанию, можно построить две системы объяснения опыта развития вырвавшихся вперед стран Азии.
1. В терминах модернизационной теории новые процессы могли быть описаны как новая модель модернизации. В пользу этого говорит стремление стран региона к освоению западного технологического уров- ня и опережению его, их научные разработки, образование, социальные преобразования, вписывающие эти страны в концепт «современности».
Против этого свидетельствует сохранение собственной идентичности, роль традиций, противоречащих вхождению в современность.
2. Это особое свойство — сохранение идентичности, использование мешавших традиций (коллективности, религиозности) — в интересах развития делало более убедительной точку зрения, что рассмотренный процесс выходит за пределы модернизационной теории.
Следует отметить, что это противоречие
институционального и куль-
турного, институционального и ценностного, и напряженность отно- шений между этими полюсами сохраняется всегда. Иной формой его выражения является противоречие между политикой и культурой
2
В истории модернизации самого Запада решающую роль сыграли культурные сдвиги — Ренессанс, Реформация и Просвещение. Институ- ты сами являлись продуктом новых ценностей. Но, будучи построенны- ми, они стали способствовать воспроизводству ценностей и ограниче- нию возможностей институционализации новых мировоззренческих подходов. В этот период люди на Западе заметно не удовлетворены го- сподством институтов, о чем свидетельствовали волнения
1968 года. У них появился новый интерес к базовым ценностям, что также характе- ризует конец
1960-х — 1970-е как время принципиальных изменений. В целом процесс соотношения ценностей и институтов на Западе можно было представить цепочкой: влияние культуры, ценностей — институ- ционализация — воспроизводство ценностей — интерес к утраченным