Файл: Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.11.2023
Просмотров: 747
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
281
Глава 1. Продолжающийся кризис
реконвенционализации переходного периода: 1960–1990
Необходимо было различать два смысла перехода к постсовремен- ности:
1) «Мегатренд» — глобальную, универсальную тенденцию, затраги- вающую как Запад, так и немногие незападные страны;
2) характеристику более мягкого (без разрушения основ) перехода к
модифицированной современности (постсовременности), со единяющей черты традиционных и современных обществ. Переход к постсовремен- ности мыслился, прежде всего, как отрицание современности.
Постмодернизм вернулся к антимодернистской, предмодернистской критике современного общества, сопутствующей западной мо дер ни за- ции. Он соответствовал складывающейся на Западе ситуации — описать растущую неудовлетворенность обществом и требование новой реально- сти. С помощью критики, осуществляемой с антимодернистских пози- ций, постмодернизм показал «смерть высокого модернизма», его пони- ма ние «как вещи прошлого», чьи «утопические амбиции были нереали- зованы», чьи «нормальные инновации были истощены»
1
. Концепция постсовременной культуры, постсовременного общества, постсовремен- ного развития претендовала на то, чтобы подвергнуть критике современ- ность и вернуться к ценностям традиции. В ней отвергались революции и инновации современного общества, отмечался кризис легитимации процесса развития, исчезновение старых источников легитимации. Вмес- те с тем постмодернизм «резонировал» модернизм, обновляя его. Кон- цепция постмодернизма вызвана не только разочарованием в Западе тех, кто его не догнал, но и разочарованием Запада в себе самом. По мнению Ю. Хабермаса, она была связана с самим представлением о вре- мени, которое никогда не останавливается в своей «современности», которое всегда наполняется определенным (позитивным или негатив- ным) содержанием, связывает прошлое и будущее, традицию и иннова- цию
2
. Поэтому он считает современность (модерн) незавершенным про- ектом. Н. Лукман более жестко говорил, что постмодернистская эпо ха
— абсурд, что продолжение современности гарантировано фундамен- тальными структурами, обеспечивающими непрерывность
3
Встречное движение в развитии Юго-Восточной Азии и Запада, не было простым отрицанием западной модели модернизации в Япо нии,
1
Lyotard J.-F. The Postmodern Condition. A Report on Know ledge. Oxford,
1989. P. 9.
2
Хабермас Ю. Модерн — незавершенный проект//Вопросы философии.
1991. № 4.
3
Lukman N. Soziologische Aufklarung. Opladen,
1990. S. 233.
282
Третья великая трансформация: новая глобализация (
1989 — настоящее время)
оно высветило ее пределы для самого Запада. «В XX веке глобальная интеграция продемонстрировала Японии предельные возможности для вестернизации, за которые ей нет необходимости выходить, Япония не повторила западный модернизм. Но в то же время и Запад стал остро осознавать дефекты модернизации. И в этом самодиагнозе Запада Япо- ния смогла, наконец, найти своего духовного двойника», — пишет автор обзора «Модернизм и культурные ценности японского народа», цитируя совместную работу японского и западного авторов
1
Интересно, что концепция постсовременного общества вызревала у тех, кто изучал незападный мир, низшие слои общества на самом За- паде, советскую систему и социализм, развивающиеся страны, Восток в его классическом противостоянии Западу, Юг в его современном про- тивостоянии Северу. Экономическая отсталость, политическая незре- лость, отсутствие гражданского общества сопровождались в этих неза- падных регионах наличием таких форм жизни, которые были утрачены
Западом, и к которым он начинал стремиться: меньшая степень отчуж- дения; ценностная рациональность, хотя и при нехватке целерациональ- ности и в противоположность целерациональности Запада; отсутствие засилья худших образцов массовой культуры; солидарность и пр. Не- западные страны имели более теплые отношения между людьми, в срав- нении с культурами Запада, хотя порой и резко переходящие в свою противоположность. При этом Западная Европа как регион тысячелет- ней культуры содержала в себе национальные особенности, и традиции, и высоту культуры. В таких странах, как Греция, Италия влияние мас- совой культуры оказалось не столь значительным. Невелико оно было и во Франции. Поэтому Западная Европа имела собственный потенциал воспроизводства некоторых желаемых черт традиционного общества, одновременно с сохранением достижений западной цивилизации в уров- не развития, обеспечении прав человека и свобод.
Весьма нелегко ответить на вопрос, вызревала ли эта новая пара- дигма в умах теоретиков (Тоффлера, Нисбета, постмодернистов, А. Этци- они и др.) и становилась ли она основанием легитимации новых соци- альных процессов, как это уже было в XVII–XVIII веках, или она объек- тивно складывалась в истории и лишь фиксировалась ими. Полагаем, что оба эти процесса имели место, хотя научно-рациональная и этиче- ская легитимации не являлись исчерпывающими или доминирующими.
Источником же рациональных философских и научных описаний соци-
альной реальности выступала сама меняющаяся реальность, порож-
1
Корнилов М.Н. Постмодернизм и культурные ценности японского на- рода. М.,
1995. С. 14.
283
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 69
Глава 1. Продолжающийся кризис
реконвенционализации переходного периода: 1960–1990
дающая новые концепции развития в качестве ответа на угрозы, кото-
рые испытывало человечество и которые устанавливали предел его воз-
можностям и границы его существования.
Росла общая экологическая опасность, которая касалась отношений человека с природой, изменений его собственной природы и изменений его «второй природы» — культуры, было заметно общее повышение риска. Вводящий понятие «общество риска» Гидденс считал, что риск в постсовременном обществе становится имманентным самому существо- ванию
1
. А. Тоффлер и Х. Тоффлер отмечали, что постиндустриальное об- щество не избавляло от риска, присущего индустриальным обществам, оно лишь добавляло к нему новые риски, в том числе связанные с нели- нейным, неравновесным поведением социальных систем
2
. Разрушение природы, как условие существования человечества, разрушение соб- ственной биологической природы и собственной социально-культурной природы — одичание и варварство, исчезновение морали, составляли ту границу, которая делала невозможным дальнейший отказ от традиций и ценностей. Борьба между локковским человеком (человеком «совре- менным») и «средневековым» человеком, т.е. человеком традиционно- го общества, еще вчера составлявшая пафос модернизации, уже не ка- залась столь очевидно необходимой как теоретически, так и на уровне феноменологических описаний. Теоретически, т.к. искомым становил- ся синтез этих моделей; эмпирически, т.к. имелся пример Японии и других государств Юго-Восточной Азии, где была «продемонстрирована примечательная способность приспособления средневековой идеологии к требованиям современности»
3
Япония осуществила успешную модернизацию, обогнав многие евро пейские страны и Америку не потому, что она следовала какой-то ра цио нально-научной модели, а потому, что сумела использовать тра- ди ци онные ценности — семьи, труда — в своем развитии. В дискуссии по проблемам модернизации японский ученый Т. Юмесао писал: «Япон- ская мо дернизация развивалась на базе ее собственных очевидных тра- диций в ее собственном историческом окружении. Япония не заимст- вовала европейской модели модернизации и не явилась моделью для других стран»
4
. Бывший премьер-министр Ма лайзии М. Мохаммед под-
1
Гидденс Э. Судьба, риск безопасность // Thesis.
1994, № 5.
2
Toffler A., Toffler H. War and Anti-war. Survival at the Dawn of the
21st Cen- tury. L.,
1994.
3
Lodge G. The New American Ideology. N.Y.,
1989. P. 7.
4
Islamic World and Japan. Tokyo,
1978. P. 5.
284
Третья великая трансформация: новая глобализация (
1989 — настоящее время)
чер ки вал, что люди его страны научились превращать свои слабости в силу
1
Самое понятие модели недействительно для такого типа разви тия.
Мы видели, как бился Бергер, пытаясь понять эту новую ре аль ность, и в результате показал, что институциональная модель осложняется куль- турцентристской интерпретацией. Ему оставалось сделать шаг, чтобы сказать об отсутствии модели, проекта, и он его почти сделал.
«Модерн», а в более точном переводе «современность», можно было назвать незавершенным проектом в разных смыслах: во-первых в том, что и самое новое в развитии не отрицает современности пол ностью, но исправляет ее радикализм, оставляя при этом основания подчеркнуть прин ципиальность различий между прежним и новым; во-вторых в том, что современность — это ценность, от которой невозможно отказаться; в-третьих, в том, что современность никогда не завершается, поскольку имеет многообразные воплощения, соответствующие особенностям стран; и, в-четвертых, что она не может быть окончательно построена, ибо считать так, значит думать, что общества достигают или могут достичь неких идеальных состояний, которые не потребуют дальнейших улучше- ний. Здесь к теоретическому содержанию понятия «современный» воз- вращается его повседневное значение — «лучший, самый передовой».
Мы не пытались ни доказать, ни опровергнуть обе точки зрения: постсовременность —
1) разрыв с прошлым и 2) его продолжение. Даже
Япония, которой это приписывали, не вошла в постсовременность, и не было ни одного другого постсовременного общества. Япония — наи- более близкий пример, но многие в Японии
хотели бы решить некото-
рые нерешенные задачи модернизации уже, так сказать, после постмо-
дернизации. Японские социологи, в частности те, на которых мы ссыла- лись, понимали, что если их страна этого не сделает,
она будет удалять-
ся от современности, терять свою производительность (что и случилось
к
90-м), если сделает — будет приближаться к ней. Ситуация была ам- бивалентна, и дискуссия о разрыве с современностью или ее продолже- нии была преждевременна. Смысл понятия «постсовременность» был не в том, чтобы настоять на разрыве, а в том, чтобы как-то обозначить изменения серьезного характера.
Термин «постмодернизация» был необходим как переходный для подчеркивания перехода к будущему нового типа. Он употреблялся край- не редко. Пожалуй, один из авторов этой книги (В.Г. Федотова) был од ним из первых, кто ввел его, имея в виду объяснить как способ и направлен- ность развития мира в целом, так и, прежде всего, приблизиться к объяс-
1
Мохаммед М. От имени своего народа. М.,
1998.