Файл: Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.11.2023
Просмотров: 730
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
361
Глава 3. Вторая глобализация как новый мегатренд
и новый тип социальных трансформаций
— от национальной экономики к мировой;
— от краткосрочных задач к долговременным;
— от централизации к децентрализации;
— от институциональной помощи к самопомощи
— от представительной демократии к непосредственной;
— от иерархии к сетям;
— от Севера к Югу;
— от альтернативного выбора «или/или» к многообразию выбора.
Описание Нисбета предугадало глобализацию, а вместе с этим прису- щие ей деинституционализацию, возможность анархии (самопомощь — ведущий принцип анархии по П.Н. Кропоткину), переход к сетевым структурам
1
. Последнюю тему развил М. Кастельс, раскрывший значи- мость не только информационно-экономической, но информационно- технологической революции и сетевого принципа
2
А как живут те, кто не вошел в глобальную экономико-инфор ма- ционную, финансово-правовую и информационно-технологическую систему? Именно три этих составляющих глобализации и их совместное действие обеспечили ее лавинообразное развертывание. Посмотрим, что несет глобализация периферии мира, близко к которой находится и Россия. Как было показано в докладе ООН за
1999 год «Глобализация с человеческим лицом», контраст между развитыми и развивающимися странами усиливал рост «четвертого мира», становился чрезвычайным, разрыв доходов между пятью богатейшими и пятью беднейшими страна- ми был
30:1 в 1960 году, 60:1 — в 1990 году, 74:1 — в 1997 году. 19% миро- вого населения имели
71% глобальной торговли товаров и услуг. Из 82% мирового экспорта доля пяти беднейших стран составляла
1%. Из 74% мировых телефонных сетей эти страны имели долю в
1,5% и т.д.
3
Почему такой разрыв приписывался следствиям глобализации? Из того же доклада видно, что нарастание разрыва происходило и до на- чала
1990-х, с которых начинается отсчет глобализации в указанном выше смысле. Во-первых, цифры свидетельствуют об ускорении разры-
1
Naisbitt J. Megatrends. Ten New Directions Transforming Our Lives. N.Y.,
1982.
2
Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура
/ Пер. и ред. О.И. Шкаратана. М.
2000; Castells M. The Rise of the Network
Society. L.,
1996.
3
Globalization with a Human Face. UNDP Report
1999 // Held D., McGrew A.
The Global Transformations Reader. An Introduction to Globalization Debate.
Cambridge,
2000. P. 341–347.
362
Третья великая трансформация: новая глобализация (
1989 — настоящее время)
ва богатых и бедных стран с началом глобализации. Во-вторых, у ин- формационно, экономически и технологически развитых стран в ходе глобализации возникают необычайные преимущества исходя из ее сущ- ности, которую мы изложили выше. Глобализация часто сравнивается со спортом. Войти в глобальный мир — это похоже на то, чтобы войти в спортивный зал и попытаться стать чемпионом. Те, кто не может это- го, кто слаб, кому противопоказан спорт, должны просто сойти с дороги, чтобы не быть сшибленными бегущими спортсменами.
г) Распад коммунизма как предпосылка второй глобализации
Вторая глобализация как победа либерализма в глобальном масштабе не могла бы произойти, если бы не распался коммунизм и не освободились пространства, не освоенные капитализмом.
И хотя внутри страны неолиберализм являлся фактором реконвен- ционализации, он оставил некоторые новые конвенции — о ценности демократии, о важности гражданских инициатив — и со временем ввел новую конвенцию о возможности совместить и глобализацию и нацио- нальные интересы.
Распад коммунизма стал одним из факторов начала второй глобали- зации, наряду с уже отмеченными. Он явился важным шагом глобали- зации, ликвидировавшим закрытые для капитала и информации зоны.
Странным образом на значимость посткоммунизма в этом процессе мало кто указывает
1
. Распад коммунизма был связан с исчерпанием за- дач индустриализации. Но на его обломках был построен в
1990-е анти- веберовский нецивилизованный капитализм, совершенно непохожий на западный. Как показал М. Вебер, западный капитализм отличается от незападного, где капитал может приобретаться на основе грабежа, войны, обмана и т.д., тем, что он имеет трудовую основу и этику пред- принимательства. Отделение западного капитализма, основанного на труде и морали, от незападного составляет суть модернизационных идей
Вебера. Он отмечает: «Повсеместное господство
абсолютной беззастен- чивости и своекорыстия в деле добывания денег было специфической
1
См.:
Федотова В.Г. Типология модернизаций и способов их изучения //
Вопросы философии.
2000. № 4.
363
Глава 3. Вторая глобализация как новый мегатренд
и новый тип социальных трансформаций
характерной чертой именно тех стран, которые по своему буржуазно- капиталистическому развитию являются “отсталыми” по западноевро- пейским масштабам»
1
. Капиталистическая модернизация создает от- ложенный спрос, производство не только ради насущных потребностей, но и ради самого производства. Экономический мотив при капитализме становится самоцелью, приходя в противоречие с традиционным стилем мышления. Вебер писал: «...человек “по своей природе” не склонен за- рабатывать деньги, все больше и больше денег, он хочет просто жить, жить так, как он привык, и зарабатывать столько, сколько необходимо для такой жизни. Повсюду, где современный капитализм пытался повы- сить “производительность” труда путем увеличения его интенсивности, он наталкивался на этот лейтмотив докапиталистического отношения к труду, за которым скрывалось необычайно упорное сопротивление, на это сопротивление капитализм продолжает наталкиваться по сей день, и тем сильнее, чем более отсталыми (с капиталистической точки зрения) являются рабочие, с которыми ему приходится иметь дело»
2
Западный капитализм сформировал свое твердое ядро, а также обрел готовность приспособить и структуры, в которых нет основ капитализ- ма, адаптировать любые общества для подключения к капиталистиче- ской экономике. Именно поэтому догоняющая модель развития нигде не производит капитализма западного образца, который с научной точ- ки зрения представляет собой нормативную утопию. Капитализм как мировая система озабочен всемирным функционированием капитала, а не осуществлением задач догоняющей модернизации. Поэтому, когда в посткоммунистический период многие в России — а среди них и ав- торы данной книги — удивлялись тому, что при номинальном провоз- глашении демократической модели в реальности шли противоположно направленные процессы, и почему Запад склоняется к упрощенным взгля- дам на нашу реальность, утверждая наличие противостояния коммуни- стов и демократов, мы не понимали того, что Запад интересуется всего лишь функцией капитала, и что он вовсе не озабочен тем, чтобы выращи- вать в России цивилизованную субстанцию капиталистического обще- ства. Остатки Филадельфийской системы — агрессивного экспорта де- мократии — работали только на словах. Охватив целый посткоммуни- стический регион, капитализм в нем, тем не менее, основан целиком на локальных традициях и творит множество «диких», «криминальных» и
1
Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избр. произв. С.
78.
2
Там же. С.
81.
364
Третья великая трансформация: новая глобализация (
1989 — настоящее время)
квазикапиталистических форм «субстанции». Запад не озаботился все- рьез перспективами российской демократии, а всячески поносимый недемократический Китай оказался в самом выгодном экономическом положении из-за стабильности, создающей гарантии функциям капита- ла. В этом не «заговор» Запада, а условия его собственного существова- ния, которые в дальней перспективе могут стать опасными для него самого. Но построение у себя демократического общества должно или могло быть нашей собственной задачей. Россия, как Китай, могли ста- вить и другие цели, например, построение рыночного социализма, либо предпринять нечто, приближающее нас к Юго-Восточной Азии. Россия могла бы провести демократическую реформу более умело, если бы вы- бра ла не самый радикальный неолиберальный вариант, просто обеспечи- вающий кризис реконвенционализации. Но если бы Россия даже сделала это, то отсутствовала вторая предпосылка — открытость западных рын- ков. При этих условиях ничто не препятствовало и националистическо- му проекту, и просто разложению и исчезновению страны с лица земли.
Следовательно, в период коммунизма Россия в большей мере, чем в посткоммунистический период, следовала догоняющей модели модер- низации. Однако сегодня коммунистическая перспектива исчерпана.
Оглядываясь на коммунизм, заметим, что многие западные иссле- дователи полностью отрывают собственную основу «реального социа- лизма» от усилий войти с его помощью в развитый мир, отождествляют ее с местной идентичностью, не распознав в ней инструмент модерни- зации и вхождения в мировую систему.
Вместе с тем необходимо осознать, что возврат к прежней социали- стической системе сегодня не мог бы дать ответ на новый вызов истории
— переход Запада в постиндустриальную, информационную стадию развития. Столь тяжело достигнутая индустриализация сегодня была бы признаком отсталости, мобилизационная идеология показала бы свою исчерпанность — люди устали, а потенциал инновационного развития было бы трудно развернуть из-за отсутствия средств. Поэтому коммунизм действительно оказался адекватен периоду индустриального разви тия, именно этому этапу модернизации. Сегодня вызов XXI века представляет- ся как постиндустрильный, информационный, но не исключено, что сов- сем другие проблемы будут стоять перед ним — например, проблема не западной глобализации (исламской или конфуцианской), ухода Запада с исторической арены, деурбанизации, конфликта цивилизаций (С. Хан- тингтон), этнонационализмов (Дж. З. Мюллер). Будущее зависит от лю- дей, поэтому они указывают на его желательные сценарии. Однако даже желаемое имеет свои риски, а кроме того, есть масса нежелательных или опасных возможностей, многие из которых побеждают потому, что
365
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 69
Глава 3. Вторая глобализация как новый мегатренд
и новый тип социальных трансформаций
их не смогли предвидеть, предотвратить или заместить каким-то другим способом решения проблемы.
Макроэкономические процессы глобализации порождают восприятие
задач развития как локальных. Функции капитала в России точно такие
же, как и во всем мире. Но что произойдет с ее социальными субстан-
циями и с ней самой, это наш выбор, всегда ограниченный. Глобализация стала мегатрендом, модернизация обнаружила возможность быть раз- личной на локальном уровне.
В этом основной кризис догоняющей модели и появление среди про- чих той модели модернизации в условиях глобализации, которую бы мы назвали прорывной, разрывающей вековые цепи отсталости в отдельных звеньях. Нельзя сказать, что прорвавшие в
1990-е годы преграды страны стали частью постиндустриального мира, но они могли войти на усло- виях конкурентоспособности хотя бы по одному необычному иннова- ционному продукту в мировую экономику. Этот шанс стать чемпионом по одному виду спорта есть у многих. Во многих книгах по глобализации приводятся аналогии с всемирно известным чемпионом и теми тысяча- ми спортсменов, которые сделали все для победы, но чемпионами не стали. Разумеется, мы не были близки к победам на всемирных эконо- мических «олимпиадах», и мы не сумеем их совершить без нахождения социальной идентичности. Общей теоретической констатацией
1990-х было то, что коммунизм погиб из-за неспособности ответить на вызов постиндустриальной эпохи по причине политической и информационной закрытости, по причине контроля государства за информацией и отсут- ствием эффективного рыночного механизма в экономике. Однако сня- тие этих препон в посткоммунистический период не позволяло России быстро ответить на вызов постиндустриального мира из-за экономиче- ской слабости и нанесенного удара по науке.
Если вызов индустриальной эпохи имел ответом собственную инду- стриализацию в полном соответствии с догоняющей моделью, то вызов постиндустриальной эпохи трактуется по-разному: в более оптимисти- ческих вариантах как способность «догнать» постиндустриальные стра- ны Запада посредством поддержки инноваций, в менее оптимистических
— как переход к позднему индустриализму, т.е. как использование дого- няющей модели, направленной на достижение предшествующей фазы западного развития. Догоняющая модель, выброшенная в дверь, возвра- щается в окно, чтобы не сказать, что перспектив для стран, не успевших стать постиндустриальными, немного, как считалось в этот период.